Галактический тупица

      «Зим не понимает, о чём я».       Эта была первая мысль, возникшая в голове Диба, когда он проснулся и увидел над собой серый бетонный потолок. Эта шумная ярость не была наигранной — Зим по-настоящему оскорбился обвинением в том, чего он не делал и что в любом случае провалилось.       Но это ведь Зим. Конечно же он не любит выглядеть неудачником, верно?       Но это было другое. Наблюдая за Зимом долгое время, учишься различать, когда он бахвалится, чтобы скрыть ошибку, и когда он действительно злится. Когда бросается обвинениями в ответ и угрожает вместо разговоров о том, какой он великолепный. И он ни разу не запнулся и не остановился.       Спокойствие бессознательного состояния постепенно утекало. Если не Зим, то кто? Его бывшие одноклассники? Они не ненавидели его настолько, чтобы рисковать попаданием в тюрьму. Но даже если это и они — все любили Папу. Они бы не стали поджигать его дом, думая, что он, скорее всего, приходит домой каждый вечер.       — Ха-ха, — звук, вырвавшийся из его горла, был слабым и хриплым.       Да и они, наверное, даже не знают, куда отправлять бомбу, так что это не они. Гэз? Гэз… была не таким уж и невозможным вариантом. Она ненавидела его и знала, что Папа почти не бывает дома. Может, она его и подставила. Или хотела выбраться из этого города и решила вынудить их начать всё с чистого листа. Чёрт, она не могла подождать год или два? Она была почти совершеннолетней, что… делало этот вариант невозможным. Если уж Гэз и выждала столько, то подождала бы и ещё год или два, чтобы уехать. Может, даже подожгла бы дом после этого, но не до. Не до тех пор, пока она застряла с Дибом.       Возможно. С Гэз всё равно было трудно что-то предугадать. Не то чтобы она была открыта в чём-то, что не включало презрение к людям и любовь к играм.       Смог бы Папа… Стал бы Папа это делать?       Диб не мог придумать ни одной причины, по которой он стал бы, но не мог придумать и обратного. Точно ли он знал, где был Папа той ночью?       Да. Он сидел в своей мастерской и с чем-то возился. Один из тех редких вечеров, когда он дома. Диб слышал, как что-то снизу щёлкало. Папа точно был дома. Он мог. Но… зачем? И почему бомба? Это не имеет смысла. Пока что.       Диб перевернулся на бок и заглянул под койку. Он внезапно осознал, что это было единственное место в камере, которое он даже не пытался осмотреть, — и понял, что должен был попытаться, потому что под спальной плитой находились две большие металлическое спирали. Плита удерживалась цепями, и нужды в опоре не было, так что эти спирали со структурной точки зрения были не нужны. Он потянулся к ним рукой.       Они развернулись в мгновение ока, и из-под кровати, закачавшись, словно змеи, вылезли две пары роборук. Их концы развернулись в металлические хватательные устройства, которые угрожающе защёлкали и завертелись. Он вспомнил: эти руки оттащили его к кровати в начале заключения и вернули очки. Они не уходили в стены, как он думал — наверное, тогда его просто развернули, или… его рука коснулась головы. Может, он ещё не восстановился после того, что с ним сделал Зим. Какой бы ни была причина, это была новая увлекательная информация.       «Ничто иное в этой камере нельзя снять и использовать для побега, но эти руки точно установил Зим. Если я смогу их оторвать, то, думаю, в них найдётся что-то, что поможет мне уйти. Их две пары, и, наверное, они будут защищать друг друга, так что придётся действовать быстро и тянуть сильно. Или, может, я смог бы заставить их атаковать друг друга? Может…»       Руки вернулись обратно, сворачиваясь под плитой, с приближением знакомого жужжания. Диб развернулся и сел, хмуро глядя на экран. Тот слегка искрил — недавнее нападение повредило экран -, но всё ещё высвечивал обычное уведомление.       Сегодня было шесть сообщений. Значит, Зим прочёл оставшиеся письма… и ещё одно? По-видимому, хотел покончить с этим как можно скорее. Чем бы всё ни кончилось, это уже не будет хуже ещё одного недельного ожидания, пока Зим будет по капле выдавать ему ответами. Он нажал ПРИНЯТЬ, стараясь снова сфокусироваться на экране.       — Приветствую, земной вонючка, — Диб теперь видел профиль сидящего в кабине Вут-крейсера Зима, — Я не сумел отследить твоё достоверное место проживания и был вынужден выйти на орбиту, чтобы попытаться просеять неисчислимое множество информационных лучей, непонятно зачем покидающих этот камень. Ты, должно быть, живёшь рядом со своим почтовым зданием, но вонючие почтовые дроны не имеют понятия о твоём настоящем месте обитания. Неважно. Скоро я найду тебя.       — Между делом я также провёл дальнейшее исследование по превращению дружбы в оружие, но эта тема уже была разработана и присвоена маленькими многоцветными лошадьми с различными деформациями голов и спин. Так как я не нашёл признаков их существования в нашем городе, очевидно, что они добыли из этой «дружбы» достаточно энергии, чтобы спрятать целый мир на виду. Передачи об их жизни регулярно ко мне приходят. Я полагаю, что они пытаются промыть мне мозги, и хотя тот факт, что они могут использовать эту «дружбу», чтобы изменять пространство по своему смотрению и смягчать врагов, выглядит крайне искушающим, Зим им так просто не дастся.       Голова Диба запрокинулась, а грудь затряслась от смеха. О боги. Если было то, о чём Диб подумал, то это просто платина. Если он выберется, то никогда, никогда не даст Зиму это забыть.       Экран Зима булькнул. Он уставился на него.       — Между тем, я получил твоё последнее письмо, — он ткнул пальцем в экран спереди, — Посмотрим, что за пресную нудятину ты прислал на этот раз.       Через пару секунд он открыл рот для насмешки и так и застыл. Затем, нахмурившись, медленно закрыл его.       Это была всего лишь вспышка, но Диб увидел, как маленький рюкзак Зима заискрил. По лицу Зима прошёл спазм, глаза потемнели, а язык вытянулся сантиметра на три, прежде чем вернуться обратно. Зим моргнул, на момент очень по-человечески наморщив лоб, прежде чем его глаза вновь сфокусировались на экране перед ним.       И вновь немного нахмуренное выражение. И вновь вспышка ПАКа. На этот раз руки Зима дёрнулись, ударив по панели перед ним. Виды снаружи окна Вута затряслись. Зим громко охнул, зашарив руками по кнопкам.       — Что?! Я… Что?! — он потянул за рычаг, тяжело дыша, пока корабль стабилизировался, — Что…       К ужасу Диба, взгляд Зима снова скользнул к экрану с письмом.       «Нет! Не делай этого, что-то не так!»       Целый разряд электричества вышел из ПАКа Зима и ударил ему в голову. Иркен пошатнулся, как кукла, за ниточки которой дёргали во все стороны. Снаружи всё затряслось, когда его голова ударилась о панель управления.       «Вставай! Проснись, Зим!»       Зим не просыпался. Снаружи всё начало вертеться всё больше и больше, пока не раздался ужасный треск и камера не погасла.       Уведомления о новом сообщении ещё не было. Диб задержал дыхание.       Экран теперь сильно мигал, то показывая картинку, то вновь выключаясь. Пустой Вут-крейсер с горящей кабиной пилота. Зим, ползущий обратно в кабину и хватающий камеру. Судорожные вдохи, пока Зим ползёт прочь — каждый раз, когда его рука поднимается и опускается на землю, камера трясётся.       Наконец изображение сфокусировалось на лице удивлённо распахнувшего глаза и кричащего Зима.       — Что ты наделал, Диб? Ты расставил ловушки по письму? Расставил, ведь так? Ты установил ловушки в письме, которые заставили мой Вут упасть! АГХ!       Камера взлетела в воздух и упала на землю. В кадре Диб теперь видел только ноги Зима, то ли сидящего, то ли лежащего на траве, — и они неудержимо тряслись.       — НЕТ! — закричал Зим, — НЕТ, ты не смог обойти превосходящую иркенскую технологию, что-то другое случилось! Низшие виды не способны на такое! Неважно, что случилось, я найду тебя и убью! — его ноги прекратили трястись, и Зим издал странный полузадушенный звук, — Да… да, я сотру тебя и весь твой вид с лица планеты, — его голос зазвучал спокойнее, собраннее обычного, — А потом я сотру этот грязевой шар в порошок и развею его останки по дальнему космосу. Вот что важно.       По рукам Диба пробежались мурашки, пока он смотрел на экран, пытаясь осознать увиденное.       Зим сел с блаженной довольной улыбкой на лице и повернулся к камере. Его улыбка выглядела странно, а глаза блестели необычайно ярко в свете полыхающего Вута. Диб похолодел от совершенно убитого тона голоса, раздавшегося из этих улыбающихся губ.       — Что… происходит…