Dance spirit

Сокджин просит водителя такси остановиться вдоль тротуара, расплачивается и благодарит за поездку, покидает салон автомобиля и делает глубокий вдох летнего воздуха. Омега поправляет лямки небольшого рюкзака и спускается по каменной лестнице на мостовую, ужасно волнуясь перед предстоящей встречей. Сокджин сам не знает, как утянул себя в эту аферу, но после каждого столкновения с Ким Намджуном в его душе поднималась буря, самые разные эмоции, которые позволяют почувствовать себя живым. Ему сложно описать эти чувства, но с альфой он ощущает себя по-иному. Нет напряжения и натянутых до предела нервных струн, есть только истинная простота и какая-то странно-необычная искренность. Это настолько непривычно для омеги, привыкшего везде и всюду цеплять улыбку, отвечать сдержанно и галантно, как учили с раннего детства, не перебивать, быть послушным, правильным, делать то, что старшие говорят. Сокджин погряз в этом болоте, забывая о себе, о своих желаниях и целях, но теперь он часто задумывается по ночам, долго ворочаясь в постели, а где проходит та самая граница между его желаниями и чужими, навязанными извне родителями, обществом, окружением. Найдя эту тонкую невидимую грань, люди обретают себя, начинают глубже проникать в свой внутренний мир, ищут ответы на волнующие их вопросы, ведь они все внутри нас. Сокджин подолгу не может уснуть, ковыряется в собственной голове, стараясь понять себя, понять то, что он по-настоящему хочет, прощупать собственную дорогу, которой, кажется, не существует. Жаль, что это не происходит по щелчку пальцев. Это долгий, упорный процесс, имеющий множество трудностей на пути к познанию себя. Сокджин хочет верить, что у него получится хоть на маленький шажок приблизиться к пониманию всех тех вещей, над которыми он стал задумываться, от которых убегал и которых боялся. Омега идет вдоль набережной, вздрагивает от неожиданности, когда чужие теплые руки накрывают его глаза, а насыщенный запах бергамота обволакивает со всех сторон, словно мягкое пуховое одеяло. Джин ладони поверх чужих кладет, чувствуя под пальцами грубость и шероховатость кожи, но не отстраняется, а только в легкой, едва уловимой улыбке расплывается. Парень облизывает внезапно пересохшие губы, не спеша убирает руки альфы, оборачиваясь к нему. — Давно ждешь? — первое, что приходит на ум, говорит Сокджин, сталкиваясь взглядом с глазами, цвет которых напоминает кору деревьев. Омега вроде бы должен насупиться, характер показывать и обязательно щетиниться, словно раздраженный колючий ежик, но он только мягко уголками губ улыбается. Сегодня хочется просто насладиться вечером, прогулкой долгой, забыться, отгородиться ото всех мыслей о будущем и прошлом, от слов отца, сказанных перед уходом. Сокджин просто хочет быть «здесь и сейчас», хотя бы на короткое мгновение ощутить вкус этой прекрасной жизни. — Ну как сказать, — усмехается открыто Намджун, разглядывая невероятного омегу перед собой. — Наша встреча была назначена на шесть, — альфа смотрит на наручные часы и улыбается. — А ты чертовски пунктуален, — тянется рукой к лицу омеги, аккуратно заправляет выбившиеся смоляные пряди за ухо. Сокджин отводит взгляд в сторону, пытаясь скрыть затопивший его щеки нежный румянец. Но Намджун только закатывает глаза беззлобно и протягивает небольшой цветной пакет парню. — Я не знал, какое именно печенье, поэтому купил несколько видов. — Тут недалеко есть небольшая кофейня на колесах, прогуляемся до нее? — спрашивает Сокджин, принимая пакет и заглядывая внутрь — в нем лежат несколько запакованных в прозрачную бумагу круглых лакомств, похожих на производство ручной работы. Омега закусывает нижнюю губу, понимая, что это очень дорого, но решает промолчать и просто поблагодарить. — Спасибо большое, я теперь точно поправлюсь, — пытается отшутиться Сокджин и медленно идет в нужную им сторону. — Тебе бы не помешало, — нахмуренно окидывает взглядом омегу, не скрывая недовольства, удивляясь, как его еще ветром сдувать не начало. — Ой, да что ты понимаешь, — фыркает Сокджин. На мгновение между ними повисает тишина. Но эта тишина не давящая, не гнетущая, наоборот — цельная, успокаивающая, дарящая умиротворение, словно так между ними и должно быть. Омега шагает немного впереди, ощущая позади уверенный шаг альфы, а главное — его прикованный, внимательный взгляд. Не то чтобы Джину неуютно под натиском этих карих глаз, скорее непривычно, даже немного неловко. — Много чего, — выравнивается с омегой Намджун и жестом руки показывает пространство вокруг себя. — Посмотри на всех этих людей, — говорит спокойно альфа, оглядывая прохожих. — Каждый из них чего-то да хочет в своей жизни. Кто-то денег, кто-то власти, кто-то хочет избавиться от страшной болезни, кто-то — вырастить счастливых детей, найти любовь, построить дом и так далее. Если подумать, то все такие разные, со своими жизненными историями, но все, что они или мы хотим, ведет нас к счастью, разве нет? Кого-то деньги сделают счастливым, кого-то новая машина или квартира, но это счастье, как по мне, краткосрочно, не имеет ценности. Нет, я не хочу никого осуждать, пусть все делают то, что им хочется, но я считаю, что надо стремиться к счастью долговременному. А к нему можно прийти, если знаешь, чего хочешь, веришь в себя и свои цели. Так что, — пожимает плечами, — что-то я да понимаю, — улыбается ярко, на лице милые ямочки появляются, заставляя Сокджина взгляд отвести, начать скользить глазами по идущим мимо них людям. Все мы хотим быть счастливыми, но счастливы лишь единицы. — А еще люди мало что ценят в своей жизни. Знаешь, это как пока кирпич на голову не прилетит или жизнь поджопник не даст, никогда не задумываешься о вещах, которые, кажется, могут обойти тебя стороной. Не обойдут. Никто из нас не застрахован от несчастного случая или болезни, например, но люди как в танке, честное слово, — и усмехается, иронично закатывая глаза и немного качая головой. — Да ты философ, — говорит Джин, бросая взгляд на альфу. — Хахах, — смеется Намджун и останавливается возле машины-кофейни. — Я просто ценю то, что у меня есть. Что будешь пить? — спрашивает альфа и достает из заднего кармана наличку. — Раф, пожалуйста, — делает заказ Сокджин. — А мне американо, — расплачивается с парнем Намджун и поворачивается к омеге, который разглядывает небо, окрашенное в яркие оранжево-розовые оттенки. Альфа открыто, не смущаясь, оглядывает Сокджина, поражаясь в который раз изумительной красотой парня, идеальным чертам, понимая, что даже тот блондинчик не сравнится с этим омегой. Его сладкий запах с кислыми нотками голову кружит. Намджун таких не встречал, кажется, больше никогда не встретит. Они забирают кофе, благодарят и идут в сторону моста. — На наше место? — спрашивает Джун и делает глоток горячего напитка, обжигающего язык, и забавно морщится. — Когда оно стало нашим? — хихикает Сокджин и с шумом пьет воздушную пенку. — С того самого дня, — подмигивает лукаво альфа. — Расскажи о себе, — просит Намджун, а омега поджимает губы, растерянно хлопая ресницами. — Ну, — хмыкает омега, делает еще один глоток кофе, — я учусь в медицинской школе, закончил второй курс. У моей семьи собственная клиника, и я там помогаю во всем отцу, — Сокджин замолкает, потому что рассказать что еще не знает. — Вау, это благородное дело, — кивает головой альфа. — И тебе нравится то, чем ты занимаешься? Сокджин не отвечает. Намджун не давит. Они доходят до места под мостом и садятся на подстриженный мягкий газон. Омега снимает рюкзак и кладет рядом, тянется за печеньем, раскрывает упаковку и кусает, протягивая альфе, который отказывается взмахом головы. — Кушай, — улыбается Ким. — Ты сладкоежка, да? И как тебя еще ветром сдувать не начало, — мягко смеется, дотрагивается до кожи щеки и проводит костяшками пальцев, а после хватает двумя пальцами и небольно тянет на себя. — Хеей, — недовольно корчится омега, дергая головой в сторону. — Я же ем, — бубнит смешно, заставляя альфу захохотать. — Я люблю танцевать, — негромко говорит Сокджин, облизывая пальцы после печенья. — Очень, — шепотом добавляет. — Да? Я тоже танцую, — непринужденно говорит Намджун, допивая свой американо. — Если я приглашу тебя в один клуб на выходных, ты согласишься пойти со мной? — с нескрываемой надеждой в глазах смотрит на омегу альфа и берет его за руку, подносит к губам и нежно целует. — Обещаю вернуть лакомку в целости и сохранности, — Сокджин руку отдергивает и румянцем заливается, отворачивая голову в сторону. — У меня не получится, — выдыхает тяжело омега и опускает голову. — У меня очень строгие родители. — Мы сделаем так, что они не узнают. — Но как? — удивленно спрашивает Джин, поднимая голову на альфу, который ложится на спину, кладя руки под голову. — А это оставь на меня, — говорит Джун и поворачивается на бок, подпирая кулаком голову. — Ладно, давай оставим эти грустные темы. — Согласен, — омега зажимает в руках бумажный стаканчик. — А ты откуда такой взялся, а? — Да с неба свалился, откуда ж еще, — шутит Намджун, а Сокджин забывается и расслабляется в обществе альфы, который рассказывает забавные истории из своего прошлого. Сокджин узнает, что Намджун, оказывается, танцор, не раз принимавший участие в различных конкурсах и соревнованиях, а еще рэпер, который по вечерам пятниц читает свои сочинения в барах, зарабатывая этим себе на хлеб. Намджун много где подрабатывает, снимает небольшую квартиру в Бронксе, любит зависать в Dimple, куда приглашает омегу на выходных. Время рядом с этим альфой проходит незаметно. Намджун рассказывает о приключениях, а Джин с замиранием сердца и диким любопытством слушает, смеется и откровенно наслаждается всем, что сейчас происходит. С Намджуном легко и весело, альфа столько всего знает, что с ним невероятно интересно. Время пролетает незаметно для них обоих. — Я могу тебя довезти, — предлагает альфа, пока они идут вдоль дороги. — Я сам, — улыбается омега, уже вызвав такси. — Тогда до субботы, — Намджун немного наклоняется и целует омегу в щеку, который тут же вспыхивает. — Ты на помидорку похож, — и получается толчок в плечо. — На милую помидорку! — Ты сравниваешь меня с едой! — соединяет брови вместе Сокджин, выбрасывая стаканчик. — Но ты прекрасно выглядишь с ней! — Ким Намджун! — Милашка же, — хохочет альфа и открывает дверь подъехавшего такси. Сокджин дует губы, не прощаясь, садится в автомобиль, сразу отворачивая голову от окна. С этим альфой слишком легко и хорошо, чтобы это могло быть правдой. Сокджин не хочет возвращаться домой, ведь дома его ждет очередной скандал и обидные реплики отца о том, что его сын не знает, чего хочет, ведет себя непристойно. Омега подавляет рвущийся наружу всхлип, прикрывая глаза, и с нетерпением будет ждать их следующей встречи, надеясь, что она обязательно состоится.

***

Чонгук не может перестать думать о Чимине, его выступлении и той концентрированной в глазах боли и обиды из-за провала на итоговом смотре. Чонгук последние две недели думает об омеге, гасит в себе дикое желание написать и узнать, как он. Чонгука такие порывы пугают, альфа телефон глубоко в ящик пихает, чтобы не видеть и не сорваться. Он не понимает тех чувств, поднимающих в душе бушующий океан, при одной мимолетной мысли о Чимине. Этот омега не его уровень. Чонгук богатеньких зазнаек терпеть не может, но Пак притягательный ужасно, красивый до безумия, танцует так, словно с даром этим родился. Чонгук в тот день взгляда отвести от него не мог, смотря на то, как Чимин по сцене порхает, рожденный для нее. Каждое движение, взмах руки, поворот и прыжок оставили глубокий отпечаток на сознании и восприятии Чонгука, который в балете ни черта не шарит. Но омега смог передать весь спектр сильных переживаемых эмоций, идеальную технику, а главное впечатлить альфу. Чонгук взглянул на Чимина совершенно другими глазами. Он любит делать поспешные выводы о людях, ничего о них не зная, за что часто получает подзатыльники от Намджуна и укоризненные взгляды старшего брата. Чонгук понимает, что в каких-то местах был резок с омегой, но все равно считает его упрямым, высокомерным и стервозным. Но все равно он думает о нем, это нереально сильно бесит. Чонгук потирает переносицу двумя пальцами, делает глоток пива и ставит бутылку на деревянный стол, заваленный инструментами. Альфа «залезает» под капот машины и начинает упорно искать причину поломки, стараясь откинуть все мысли и полностью сосредоточиться на работе. Вот только не выходит. Омега будто специально засел в голове, прочно зацепился за что-то и отпускать не хочет, альфу нервничать заставляет. Чонгук терпеть не может такое, сжимает зубы до скрежета и гаечным ключом вертеть со всей силы шуруп начинает, представляя, что выкручивает из головы омегу. Бесит сильнее, чем неожиданный уезд Хосока, по которому альфа безумно скучает. Чонгук не привык так долго быть без брата. Они росли вместе, все трудности проходили вместе, Чонгуку слишком сложно переживать разлуку, ничем не объяснимую. Чонгук пару дней назад решил, что поедет штурмовать Детройт с Намджуном, а если Хосок начнет сопротивление, то он будет решать вопрос радикально. Нечего старшему торчать в Мичигане, когда его все ждут здесь. Чонгук все равно злится на брата, обещает устроить ему взбучку, но вернуть его обязан. У Чонгука план по завоеванию танцевальных улиц Нью-Йорка, цель — возвращение титула Королей, Хосок нужен ему, как воздух, как твердая опора и поддержка. Альфа уже наметил тех, кого хочет видеть в команде, которая точно взорвет и перевернет все привычные правила «улиц». Чонгук уверен в этом, хочет, чтобы родной брат был рядом. Альфа закрывает капот автомобиля, решает вернуться к нему завтра и идет мыть руки и умываться. Сегодня они планировали встретиться с Намджуном, чтобы обсудить кое-какие детали касательно команды, но у альфы выползли неотложные дела, которые немедленно надо решить. Чонгук подставляет намыленные руки под теплую воду и смывает грязь, после ополаскивает лицо и идет переодеваться. Раз Ким его кинул, то Чонгук решает, что забежит домой, возьмет ключи от студии и пойдет тренироваться. Ничего не остается, а у него как раз есть пару идей, требующих реализации и выхода наружу. Без танцев Чонгук не живет, не дышит. Если день пройдет без тренировки и какой-нибудь импровизации, то у него ломка начинается, суставы выворачивает. Чонгук готов из студии днями не выходить, но никто не отменял работы, которая удовлетворяет минимум базовых потребностей. Чонгук мечтает зарабатывать танцами, но это требует долгого времени, упорства, и ни черта волшебного в этом нет. Бесконечные кастинги, прослушивания и желание выбиться в люди. Да, они смогли добиться многого, их знают на улицах и уважают, равняются на них и подражают, но, чтобы стать великими, надо продолжать трудиться до седьмого пота, через собственные слезы и кровь. Альфа быстро добирается до дома, забегает в магазин, покупает связку бананов и творог на ужин, ибо холодильник уже пару дней пустует. Чонгук быстро взбегает по лестнице на нужный этаж, наклоняется за ключами, которых под ковриком нет. Альфа брови настороженно хмурит, кладет руку на дверную ручку, надавливает, и она поддается. Парень толкает дверь и тихо входит внутрь. Ему все это начинает не нравиться, пора было уже перестать прятать ключ под половичком, мало ли кто зайти теперь может. Чонгук, стараясь не шуметь, стягивает носками кроссовки и внюхивается. Пахнет жареной картошкой и беконом. Чонгук моргает, остановившись в исступлении, ничего не понимая, и проходит по небольшому коридору в сторону кухни. Чонгук останавливается в полном ступоре. — Какого черта. Чонгук смотрит на оголенную спину старшего брата, на которой знакомые рисунки изображены, глазам не верит. Хосок, как ни в чем не бывало, оборачивается и машет младшему, улыбаясь ярко. — Привет, Чонгукки, — говорит ласково Хосок, возвращаясь к готовке. Чонгука будто толкает в недалекое прошлое с неистовой силой, вызывает дрожь по всему телу. У него ноги дрожат, он опирается на стену, не понимая, что происходит. — Ты, блять, какого лешего тут делаешь?! — выходит из секундного анабиоза Чонгук и к брату подлетает, хватает за плечо и резко разворачивает к себе лицом. — Готовлю, — в удивлении поднимает брови Хосок, откладывая черную лопаточку на тарелку. — Да нет же, придурок! — вспыхивает Чонгук и начинает трясти за плечи брата. — Ты настоящий? Мне это не снится? Хосок начинает заливисто смеяться, смотря на младшего, который отчаянно пытается понять, в чем дело. Чонгук искренне ничего не понимает, растерянно на старшего смотрит, который не растворяется миражом, стоит напротив и солнечно улыбается, рассеивая светом своим все обиды, которые парень копил внутри себя. Их больше нет. Чонгук слишком сильно скучал по брату, слишком сильно нуждался в его советах и помощи. Чонгук без брата никуда, ведь в далекие детские годы они поклялись быть вместе всегда и навечно, никакие препятствия, жизненные невзгоды не смогут клятву порушить, на их пути встать. — Вот так ты меня встречаешь? — хмыкает Хосок и тянется за майкой, валяющейся на столешнице. — Я ему тут ужин готовлю, а он, — машет полотенцем на Чонгука, который смеется и притягивает брата в крепкие и теплые объятия. — Почему ты не позвонил и не написал? — Чонгук тянется за поджаренным беконом, но получает по рукам. — Айщ! И давно ты приехал? — Две недели назад, — Хосок видит замешательство в глазах младшего, но только плечами пожимает и выключает плитку. — Что?! Ты уже столько времени в Нью-Йорке и мне не сказал? — Да, — старший Чон накладывает в тарелку приготовленной еды и ставит перед Чонгуком, севшим за стол пару секунд назад. — Черт, как аппетитно, — облизывает губы в предвкушении парень и берет протянутую Хосоком вилку. — Вот сейчас только поем и вставлю тебе пропиздонов, две недели тут, пиздец, — говорит недовольно альфа и натыкает жареный бекон на вилку, отправляя его в рот. — Какого черта так вкусно, Чон Хосок?! — с набитым ртом бубнит Чонгук и кривится на смех брата. — Чо ты ржешь? Я уже лет тысячу твою еду не ел, — продолжает кряхтеть он и принимается за омлет с небольшой корочкой, как он любит. — И что ты делал? — блаженно прикрывает глаза альфа, проглатывая безупречно вкусный омлет. — Кое-какие дела, — говорит Хосок и достает из холодильника газировку. — А ты, я смотрю, молодец, все счета оплатил, нигде задолженности нет. Эх, взрослеешь на глазах, — шутит над братом старший и делает глоток из стеклянной бутылки. — Вот только еды в холодильнике не было, — укоризненно качает головой. — Ты хоть ел что-нибудь, а? — Меня кормили все, — жуя, говорит Чонгук и продолжает уплетать еду. — Неудивительно, — вздыхает Хосок и садится напротив. — Ты вот это, — вилкой трясет перед лицом Хоупа, — тему давай не переводи, где ты был? Хосок хмурится, показывая своим видом, что разговор о собственных делах продолжать не намерен. Это его личное, младшему брату не обязательно знать все, что связано с ним. — Чонгук, — строго начинает Хосок, но парень перебивает, проглатывая еду. — Блять! Мы всегда все делаем вместе, всегда делимся всем друг с другом! Что, блять, случилось, что ты резко решил прервать все это? Какие у тебя появились от меня секреты? — альфа с громким стуком кладет вилку на стол, отодвигая в сторону пустую тарелку. — С некоторыми демонами нам надо справляться самостоятельно, — вздыхает Чон и переводит взгляд в сторону окна, за которым фонарь отбрасывает яркий свет на улицу. — Я же говорил, что мне надо подумать обо всем, решить, что я хочу делать дальше. — Ну и как, решил? — язвительно говорит Чонгук, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди. — Перестань вести себя так, — серьезно произносит Хосок, смотря на взлохмаченного альфу, который брови хмурит забавно, вызывая у него мягкую улыбку. Хосок младшего обожает. Настолько сильно, насколько возможны силы человеческих чувств. Их связь крепкая и нерушимая, их союз навечно скреплен родной кровью, они друг для друга больше, чем братья, они невиданная сила, сплетенная множеством прочных узлов. Хосок знает, как Чонгуку тяжело дался его уезд, но и ему было нелегко. Хосока тянуло обратно в любимые места к людям, что в сердце занимают особую ячейку. Хосок хотел вернуться на следующий день, но посадил себя на цепь, отгородил от привычного мира и полностью погрузился в себя и в размышления. Все ответы внутри нас. На каждый вопрос есть ответ, вот только копнуть глубже надо, ведь самые важные, ценные и откликающиеся в сердце вещи на поверхности не лежат. До них доплыть нужно, погрузившись в темные незнакомые воды собственной души. И плыть по неизвестным рекам страшно, но познавать и открывать новые горизонты несравнимо прекрасно. Уединение, отрешение от других помогли ему прикоснуться к нечто необъяснимому. Одиночество раньше вызывало в нем страх. Теперь одиночество — его близкий друг, ведь, только оставшись один на один с собой и собственными демонами, начинаешь слышать свой внутренний голос, не заляпанный ничем лишним. Хосоку это было нужно. Он понимает обиду брата, но не винит его, да и незачем это делать. Хосок уверен, что Чонгук, несмотря ни на что, его решения поддерживает и принимает, пусть злится, показывая свою ребяческую сторону, но главное, что не давит и не оспаривает его решения. — Мы уже с Намджуном собирались ехать в Мичиган и брать город штурмом, чтобы тебя вызволить, — фыркает Чонгук, встав со стула, подходит к холодильнику, вызволяет оттуда еще одну бутылку и открывает с характерным хлопком. — Как хорошо, что я успел это предотвратить, — нервный смешок с губ срывается. Хосок на насупившегося младшего смотрит и счастливой улыбки сдержать не может. Чонгук в мгновение ока рядом с братом оказывается, обхватывает его талию, будто боец, и со стула спихивает, чуть ли на пол вместе не валятся, но Хосок успевает за брата зацепиться и удержаться на ногах. Они начинают бороться друг с другом в шутливой манере, пока Чонгук не валит старшего на пол, победно фиксируя его конечности и тяжело дыша. — Да ты прямо монстр, — смеется Хосок, переводя сбившееся дыхание. — Я оставил тебя на пару месяцев, а ты с цепи слетел, — садится на полу с заливающимся смехом Чонгуком. — Я так скучал, — выдает младший Чон, смущенно отводя взгляд в сторону. Хосок расплывается в белозубой улыбке, подтягивает младшего к себе и заключает в крепкие объятия, от которых ребра хрустят. — Я тоже, Чонгук-а, — негромко говорит. — А теперь рассказывай, в какие передряги ты успел вляпаться, — Хосок облокачивается на старенький обшарпанный временем диван и подгибает одну ногу, кладя на нее руку. — Я решил собрать команду, — сразу выдает Чонгук, смотря на брата, который даже не удивился. — И ничего не скажешь? — У тебя получится, — снисходительно улыбается Хосок, стараясь не сталкиваться взглядом с альфой. — Но ты тоже в ней будешь! — Чонгук, — устало выдыхает парень и прикрывает глаза, кладя затылок на диван. — И слушать ничего не хочу! — обрывает неприятный разговор альфа. Хосок только недовольно цыкает, а Чонгук уходит в душ.

***

Тэхен лучезарно улыбается своей квадратной широкой улыбкой, поднимая настроение гостям небольшой уютной кофейни, в которую он устроился неделю назад. После итогового годового смотра Тэхен получил огромную похвалу от преподавателей и инвесторов академии, а также небольшой гонорар от спонсоров, которым очень понравилось его выступление. Омеге автоматом поставили все устные экзамены, наградили званием «лучший студент года» и сказали, что ждут от него больших успехов в будущем. Вот только Тэхен, несмотря на все восхищение других, считает, что не заслужил этого. Большинство ребят впахивали как проклятые день и ночь, достигая совершенства, пока Тэхен гулял и развлекался, но не получили и малую часть теплых слов, в отличие от него. Парень часть гонорара отдал на лечение больных детей ДЦП, вторую часть оставил себе на проживание, так как условия, поставленные отцом, выполнил. Тэхен отдал ключи от машины Джихену, кредитные карты, съехал к Юнги. Чтобы не быть проблемой для старшего брата, спит на полу и целыми днями проводит на работе, обещая, что скоро съедет на новую недорогую квартиру. Юнги на это закатывает глаза, треплет по волосам и говорит, чтобы он не переживал и оставался. Но Тэхен если что-то захотел, то обязательно исполнит это, несмотря ни на что. Тэхену сказали стать самостоятельным и прекратить быть таким ветреным и непоседливым, и он станет, стиснув зубы, докажет, что может. Вот только доказывать никому и ничего не надо, только самому себе бросать вызов и становиться лучше с каждым днем. Тэхен еще не пришел к этому, но обязательно придет со временем и перестанет кому-то что-то доказывать. Омега теперь старается распределять бюджет, лишнего не тратить и уже две недели живет на минимальных расходах. Это оказалось намного сложнее, чем он ожидал, но он старается, и лучше всех это видит Юнги. Тэхен стоит за барной стойкой и протирает ее влажной тряпкой. Людей немного, поэтому можно навести порядок после безумного потока, начинающегося с двенадцати дня до четырех часов. Его рабочий день с восьми утра до девяти вечера, так как, пока омега является стажером, ему приходится работать каждый день и набивать руку в приготовлении кофейных напитков. Тэхену все нравится: и обстановка, и месторасположение, и коллектив, а главное босс дружелюбный и открытый, помогающий во всем. Тэхен рад и быстро учится. У него уже получается вспенивать идеально молоко и правильно соблюдать все пропорции. Ему все помогают и подсказывают, чему омега неслыханно рад, ведь не всегда может попасться замечательный коллектив. Наверное, специфика работы и люди соответствующие. Творчество всегда объединяет людей независимо от пола, расы, вероисповедания и культурных предпочтений. Творчество — это сила, способная менять мир. Тэхен бесконечно счастлив, что имеет отношение к этому вечному и нерушимому понятию. Омега идет к раковине и споласкивает тряпку, выжимает и кладет в сторону, возвращается к бару и принимается аккуратно и красиво расставлять десерты в холодильнике. Тэхен напевает песню, льющуюся из динамиков, расположенных в углах помещения. Омега работает сегодня допоздна, но завтра у него первый выходной, и он планирует провести его с Чимином, который совершенно расклеился после провального выступления. Но Тэхен так не считает. Чимин выступил прекрасно, показал идеальную технику, вложил так много себя в танец, что в какой-то момент морально выгорел, из-за чего допустил маленькую, но непростительную в их деле ошибку. Тэхен хочет поддержать друга, который заперся в доме за зубрежкой экзаменов и выходит из него только чтобы их сдать. Тэхен ему пишет, но получает ответ раз в день, а то и вовсе не получает, поэтому омега решительно намерен менять ситуацию, несмотря на собственную занятость. Чимина надо вытягивать из этого непроходимого мутного болота, затягивающего его ежедневно, иначе это кончится для Пака новой порцией антидепрессантов и посещения психотерапевта. Тэхен надеется, что этого не случится, и он успеет помочь другу, пока тот окончательно не наложил на себя крест. Тэхен поднимает голову на приятный звук дверного колокольчика, растягивает автоматически губы в улыбке очередному посетителю и замирает, смотря на вошедшего парня, зачесывающего пятерней растрепанные волосы. Тэхену кажется, что время перестало идти, все замерло в эту самую секунду, когда парень неспешно поднимает голову, сталкиваясь с растерянным взглядом омеги. Тэхена будто бросили в чан с ледяной водой, заставив полностью погрузиться в нее и не давая всплыть. Внезапный холод, несмотря на пришедшее в город лето, окутывает омегу со всех сторон, активируя все инстинкты, голосящие «бежать и не оглядываться», но он стоит, словно ноги приросли к полу, и смотрит на альфу, не скрывающего удивления в своих безумно красивых темно-карих глазах. Альфа подходит, а Тэхен назад ретируется. Он должен его обслужить, приготовить кофе, ярко улыбаться и поговорить о чудесной погоде за окном, но все, что он делает, так это срывается с места, захлопывая дверь служебного помещения и прикасаясь к ней спиной. Черный фартук поверх вещей жмет, омега стягивает его, но дышать свободней и легче не становится. Тэхен кусает пересохшие губы, мнет в руках ткань и не знает, черт бы его побрал, что делать. Тэхен в Судьбу не верит, но этот альфа будто преследует, по пятам ходит, заставляя поверить в невозможное. Омега затылком к деревянной поверхности прикасается, мысленно отсчитывает от одного до десяти и глубокий вдох делает. Ему надо выйти в зал, принять заказ, но все, что он может, — это проклинать все вокруг. Тэхен задерживает дыхание, мысленно повторяет, что все в порядке, ему нечего так переживать. Омега поворачивается лицом к двери, надевает обратно фартук и хочет завязать, как видит, что ручка поддается давлению с другой стороны и плавно открывается. Тэхен к ней подлетает, но даже прикоснуться не успевает. — Вход посторонним запрещен! — выпаливает омега, не зная, что владелец кофейни — хороший знакомый Хосока, приехавший вместе с ним, но отошедший в магазин за сигаретами. — Перестань, — мягко говорит альфа и, не закрывая дверь, делает шаг в сторону омеги, который выглядывает из-за Чона, смотря, нет ли новых гостей. — Новый цвет, — кивает на волосы Тэхена. — Тебе очень идет, — улыбается, продолжая открыто разглядывать покрасневшего омегу с волосами цвета сакуры. — Что ты тут делаешь? — Тэхен пытается не смотреть на альфу, бегает шаловливыми глазками по подсобке, думает, что все происходящее — всего лишь сон. Ведь не может жизнь так часто сводить совершенно незнакомых людей, видевшихся всего пару раз, один из которых был слишком близок для них обоих. Тэхен верит, что через секунду он повернет голову, и альфы тут не будет, но Хосок остается на месте стоять, внимательным взглядом изучать, вынуждая омегу мечтать провалиться сквозь землю. — Я был на твоем выступлении, — неожиданно говорит Хосок. — Это было невероятно. Тэхен в удивлении распахивает глаза, смотря на Чона, победно улыбающегося, а на губах омеги один вопрос застывший, случайно сказанный вслух: — Что? А в мыслях: «Как он узнал..?»