Dance spirit

Чимина будит настойчивый стук в дверь. — Живо открывайте! Вся квартира говорит о том, что вы переспали! — тарабанит с неистовой силой омега. — Чон, блять, Хосок! Поставь меня на пол, быстро! Я тебе сейчас все патлы поотрываю! — Какой же он шумный, — хрипло и сонно бурчит Чонгук, обнимая блондина со спины и утыкаясь носом в изгиб его шеи. — Чон Хосок, да как ты смеешь! — восклицает по ту сторону закрытой двери Тэхен. — Если мой брат действительно хочет взять его в мужья, то я сойду с ума, — ноет Гук и мягко целует Чимина вдоль линии роста волос, уходя трепетно-нежными поцелуями вниз, скользя по плечу, а после немного приподнимается на руках и проводит языком по тонким аккуратным ключицам. Чимин рвано выдыхает, а член дергается от незамысловатых и таких простых действий альфы. Омега толкает младшего Чона в грудь, вызывая у него беззлобный смех, и пытается выбраться из одеяла, в котором запутались ноги. Чимин, запутавшись в ворохе белья, все же оказывается на полу и, освободившись от пут, подскакивает на ноги. Чонгук, развалившись на кровати, наблюдает за омегой с озорной усмешкой на красивом лице и жадным голодным взглядом облизывает обнаженное стройное тело. — Дай мне что-нибудь надеть! — оборачивается на альфу Пак, жутко краснея, пытаясь руками скрыть наготу. — Да зачем тебе одежда? — изгибает брови Чонгук, облизывая в миг пересохшие губы. — Ты без нее бесподобен! — Чонгук! — топает ножкой Чимин и подходит к шкафу, открывает его и выгребает оттуда все вещи, скидывая их на пол. — Да что ты за свинья такая! — восклицает омега и, присев на корточки, выбирает, что бы ему надеть. Блондин берет спортивный костюм серого цвета, нацепляет от него штаны, подвязывая шнурки на поясе, и белую майку, не подходящую ему по размеру. — Я не люблю разбирать шкаф, — фыркает Чонгук, сползая с кровати, надевает такие же штаны. — Раз ты у нас такой чистюля, то и сложишь мне тут все, — и подходит к омеге, чмокая его в насупившийся носик. — Вот и уберу, — дует щеки Чимин, но от поцелуя не уходит. — Вы меня бесите! — кричит Тэхен, готовый тяжелой артиллерией выбивать дверь. — Я его сейчас покусаю, — хмурится Чонгук и открывает дверь, перед которой стоит синеволосый омега, расплывшийся в ехидной кошачьей улыбке. Он отталкивает альфу и подбегает к лучшему другу, покрасневшему пуще прежнего. — Я тебе член оторву, — бросает ТэТэ выходящему на его угрозу Чонгуку. — Итак, — довольно злорадствует Ким и кладет руки на задницу Чимина, сжимая ее. — Теперь ты официально лишен звания девственной попки, я хочу знать все в подробностях! — Тэхен, — жалобно произносит Пак, закрывая лицо неуложенной челкой, — давай потом, — умоляет блондин, ощущая на себе разочарованный взгляд друга. — Он же тебя не обидел? Не принуждал? — неожиданно серьезно и строго спрашивает Тэхен, заглядывая в глаза Чимина. — Если да, ты только скажи, я его уделаю одной левой! — Я сам приехал, — закусывает нижнюю губу Пак и идет на выход из спальни, кидает беглый стыдливый взгляд на диван, хранящий следы и запах их совместной ночи с Чонгуком, и проходит за прямоугольный стол, предназначенный на четырех персон. Омега отодвигает стул, надеясь на него сесть, но его ловко ловят крепкие руки альфы за талию и усаживают на свои колени. — Чонгук! — ерзает на бедрах старшего Чимин, пытаясь слезть, но альфа крепче обнимает и неприятно кусает за спину. — Айщ! Перестань! — Прекрати выделываться, перед ними-то можно и не вести себя как стерва, — и снова кусает несильно, заставляя Пака обиженно фыркнуть и губы недовольно выпучить. — Сладкая парочка, — влюбленно выдыхает Тэхен и садится на стул лицом к кухне, на которой возится, готовя завтрак для всех, Хосок. Тэхен не сводит восхищенного взгляда со старшего Чона, аккуратно выкладывающего кусочки бекона на подогретую сковородку. Альфа разбивает яйца в стеклянную миску, плавно взбивает вилкой, добавляет щепотку соли и выливает смесь к бекону, распределяет по всей поверхности. Парень наполняет чайник водой, ставит греться, пока поджаривается омлет, принимается нарезать хлеб, закидывает его в тостер. Хосок моет под проточной водой авокадо, специально купленное для Чимина, и, порезав надвое, начинает выскабливать его мякоть и укладывать в тарелку, превращая в кашицу. — А где вы были? — интересуется Чонгук, любящий наблюдать за тем, как готовит брат. — Да так, отдыхали, — не сдерживает смешка, сорвавшегося с губ, Хосок, оборачиваясь на секунду и подмигивая Тэхену, моментально покрасневшему, как свежая помидорка, которую нарезает альфа. — Заткнись, — огрызается Ким, включая любимую защиту — агрессию. — Опа, — воодушевляется Чонгук и тотчас получает локтем в живот от Чимина и кулаком в плечо от Тэхена. — Вы чо набросились с двух сторон! — А чо ты лезешь, куда не просят! — щетинится синеволосый. — То есть тебе можно лезть, а мне нельзя? — недоумевает младший Чон, вперившись удивленным взглядом в Тэ. — Ну да, — фыркает, зачесывая назад волосы, омега, вскидывая гордо голову. — У твоего омеги никакого воспитания, — порицает поведение Тэхена альфа. — Я не его омега, — заступается за себя Ким. — И воспитание у меня отличное, ни в чем не нуждаюсь, — хмыкает парень и облизывает губы от аппетитного запаха, распространяющегося по помещению. Хосок раскладывает завтрак по тарелкам, выкладывает тосты, заваривает листья чая в специальном заварнике, достает вилки с ножами и четыре кружки и ставит все на стол. Чонгук широко улыбается, поудобнее перехватывает Чимина на коленях, но тот сопротивляется и пересаживается на стул рядом. — Опять будешь только авокадо с тостами есть? — неодобрительно окидывает скудный завтрак друга Тэхен. — Ты же знаешь, что я не ем бекон и жареные яйца, — спокойно говорит Чимин и намазывает ножом раздавленную мякоть авокадо на поджаренный хлеб. — Ты ничего не ешь, — тянется к нарезанным помидоркам Тэхен и натыкает на вилку. — Почему? — Чонгук поднимает на омегу глаза, в которых читается яркое недовольство. — Потому что мне нужно быть в форме, я легко набираю вес, — оправдывается Пак. — Только свои неудачи сладким заедает, — вставляет Тэхен. — Замолчи, — рычит Чимин. — Мне б такое терпение, как у тебя, — смеется Чонгук, смотря на беззаботно поедающего еду Хосока. — А то я с этими омегами поседею раньше, чем у меня родятся внуки! — Чон Чонгук! — одновременно произносят Тэхен и Чимин. — Жилось же мне спокойно, — обреченно-театрально вздыхает Чонгук, получая вилкой по лбу от блондина. — Зато ты в хороших руках, — улыбается Хосок, одобряя действия Пака. — А еще старшим братом зовешься, меня калекой оставят! — трет ударенное место альфа. — Отныне на тебя есть управа, — пожимает плечами Хоуп и забирает из тарелки синеволосого дольку помидорки. — Эй, — с набитым ртом ворчит Тэхен. Чонгук ржет, прикрывая ладонью рот, чтобы еда не полетела в разные стороны. Чимин негромко хихикает, видя, как друг квасит морду старшему, но смотрит с небывалой радостью в шоколадных глазах. — Раз вы теперь вместе, то можем обсудить насущные проблемы, — говорит Хосок и наливает для Чимина травяной чай, пододвигает к нему чашку. — Мы не вместе! — Да в смысле? — взмахивает вилкой Чонгук. — Вместе мы, вместе, — и продолжает жевать бекон как ни в чем не бывало. — Так, — Тэхен тянется за чашкой. — У Юнги сегодня день рождения, и он не особо любит, когда я его трогаю в этот день, но ему двадцать пять, у него юбилей, и я хочу, чтобы он сегодня улыбался, — Тэхен наливает чай, слегка высунув кончик языка, вызывая у Хосока чувственно-нежную улыбку. — Он не любит свой день рождения, а я думаю, что это замечательный день! Это день, когда ты родился, и я считаю, что человек должен его отмечать. Пока он жил с нами, он всегда запирался в комнате или куда-нибудь уходил, возвращался под утро, а после того, как съехал, вообще закрывается в квартире и отключает телефон. — Почему он так не любит этот день? — интересуется Чимин, внимательно слушая друга. — Его папа умер во время родов, — тихо добавляет Тэхен. В комнате воцаряется тишина, нарушаемая тиканьем настенных часов. Они молча сидят, уткнувшись каждый в свою тарелку, нанизывая на кончик вилки еду, однако никто не ест из-за застрявшего в горле после сказанных слов комка. Хосок откидывается на спинку стула, закидывая голову назад, и тяжело вздыхает, потирая двумя пальцами лоб. Он делает так, когда задумывается о чем-то безрадостном и удручающем, когда получает плохие или тревожные новости. Хосок не знал. Юнги никогда не рассказывал о том, что происходило с ним в детстве. Все его разговоры сводились к Тэхену, семье, но никак не о нем самом. Хосок знает Мин Юнги два года, знает как красивого омегу, поддерживающего в любых начинаниях, дающего пинка под зад в трудные времена, как верного бескорыстного друга и преданного товарища, но альфа не знает его как человека. Хосок не знает истории Мин Юнги, его болезненного прошлого, ежегодно преследующего по пятам, не знает, с какими демонами приходится омеге бороться каждый гребаный день, с какими проблемами сталкиваться, ведь он, черт бы его побрал, никогда не показывал ни слабость свою, ни тревогу — ничего. Мин Юнги — это самый сильный, волевой, несгибаемый омега из всех, кого Чон Хосоку удавалось в этой жизни узнать. Мин Юнги — невероятный человек, в одиночестве переживающий любые потрясения и душевные травмы, происходящие с ним. Чон Хосок никогда бы не справился с тем, с чем приходится сталкиваться Мин Юнги каждый день. Пусть Хоуп редко делится с кем-либо собственными переживаниями и проблемами, но у него есть крепкое плечо — младший брат, на которого всегда можно положиться, с которым они вместе росли, изо дня в день набивая новые шишки. Юнги всегда был один, искусно прячась за разными масками. — А ты уверен, что ему сейчас именно это нужно? — неуверенно спрашивает Чимин, разрезая тишину. Тэхен вскидывает голову, вопросительно смотря на друга. — Я имею в виду, может, не стоит его беспокоить, — зажимает губы в тонкую линию Пак. — Я не хочу устраивать ему шумную вечеринку или что-то подобное — я просто хочу, чтобы он провел время с семьей в уютной обстановке и не был один, — Тэхен теребит под столом рукава блузки. — Он ведь и со мной не делится ничем, а мне так хочется, чтобы он улыбался. Вы ведь знаете, как он улыбается, — тихо говорит омега, опуская голову. Широкая десневая улыбка Юнги потрясающая, обворожительная, заставляющая всех в радиусе ста метров улыбаться. Она поднимает настроение, дарит чувства безграничного счастья и абсолютной безмятежности. Улыбка Юнги — это дар, настоящая истинная ценность, стоящая всех алмазов в мире. Улыбка Юнги согревает, обволакивает со всех сторон пуховым одеялом. Каждый, кто испытывал ее на себе, мечтает вновь ее увидеть. — Так устроим домашние посиделки с пивом, креветками и чипсами! — воодушевляется Чонгук, откладывая вилку. — Пригласим всех наших, купим тортик, — альфа забавно, так по-детски улыбается своим наполеоновским планам по захвату дня рождения Юнги. — Я не думаю, что он обрадуется, — все еще гнет свое Чимин. — А ты не думай, — щелкает его по носу Гук. — Тебе вредно, — хохочет альфа. — По-твоему я тупой?! — отворачивается Чимин, играя обиженного и ущемленного в чувствах омегу. Хосок прыскает в кулак, поражаясь, как молниеносно меняется выражение лица брата, стоит блондину надуть мило щечки, отчего тот превращается в маленького цыпленка. — Нет, ты самый умный, красивый, талантливый, — на мгновение замолкает, — но немного глупенький, — и снова получает вилкой по лбу. Хосок откровенно ржет над ними и поднимается из-за стола, собирая тарелки. — Вам бы в душ сходить, вы воняете, — брезгливо бросает Тэхен со своим обостренным обонянием и встает со стула, помогая старшему прибраться. — Я пойду, дашь полотенце? — спрашивает Чимин младшего Чона, облизывающего пальцы, пряча вспыхнувшие румянцем щеки. — Я с тобой! — Я сам, — негодует омега. — Это ты богач, а нам воду надо экономить, — хохочет Чонгук, подмигивая закатившему глаза Тэхену, и захлопывает дверь ванной комнаты. — У тебя есть ненужный пакет? — интересуется Тэ, убирая недоеденные дольки помидора в квадратный контейнер. Хосок кидает на синеволосого вопросительный взгляд. — Мы же не выбросим это, животным на улице оставим, — пожимает плечами Ким, с благодарностью собираясь забрать протянутый пакет, но Чон отдергивает резко руку назад. — Поцелуй — отдам, — усмехается альфа, дразня омегу. — Обойдешься, — фыркает Тэхен, потянувшись за пакетом, и оказывается в мягких объятиях альфы, оставляющего невесомый поцелуй на вишневых губах. — Вредина, — еще раз целует. — Маньячина! — Чон Чонгук! Перестань тыкать в меня свою пипетку! Заебал! — разносится раздражительное и громкое из ванной. — Они идеальные, — смеется Тэхен, а Хосок за этот низкий смех душу продать готов, лишь бы его постоянно слышать. Альфа, оперевшись бедрами на столешницу и руками позади, неотрывно наблюдает за моющим посуду омегой, делающим так старательно и аккуратно эту работу, в очередной раз изумляя Хосока своим умением, нет, точно талантом моментально преобразовываться. «Ты тоже идеальный», — остается неозвученным в мыслях альфы. Хосок до сих пор не понимает, возможно ли настолько в человеке погрязнуть, утонуть в нем всецело, думать только о нем и ни о чем больше. Хосок удивляется самому себе, но все его проблемы, думы, заботы каким-то волшебным образом связаны именно с непоседливым Ким Тэхеном, прочно вошедшим в его жизнь и укоренившимся в ней. Хосок безвозвратно потерян в чувстве любви, согревающем сердце, потерян в квадратной белозубой улыбке, забыт в человеке, в чьи руки добровольно вложил всего себя. Хосок счастлив. Он счастлив за младшего брата, который выходит из ванной комнаты, получая по голой спине полотенцем от странного, немного необычного омеги, заставляющего его любимого и родного брата улыбаться, прямо как в детстве — лучезарно, заразительно, чем напоминал крольчонка. И не это ли самое важное? Тот факт, что люди, которых ты любишь, ценишь, бережешь, счастливы? Хосок сделает что угодно, лишь бы каждый из них улыбался от чистого сердца. — Мы готовы, — говорит Чонгук, обнимая краснеющего блондина за талию. — Мы тогда поедем за тортиком и цветами, а вы созвонитесь с Намджуном и Сокджином и купите бухло и чего-нибудь поесть. — Поезжайте уже, — выдыхает Хосок и идет на выход за Тэхеном, не забывшим взять со стола пакетик с недоеденной едой.

***

— У кого тут носик пуговкой? — восхищается мужчина, целуя маленького альфу в нос, заставляя его визжать от радости. — У кого тут такие большие глазки? — продолжает Лиен и целует в переносицу малыша, который пальчиками хватает омегу за шею и обнимает, оставляя влажный поцелуй на щеке старшего Кима. — Деда! — восклицает Макула, пытаясь забраться к Лиену на плечи. — Покатай, покатай! — просит капитан, дуя прелестно губки. — Ты дедушку сломаешь, иди к Джину, — говорит со строгими, но веселыми нотками в голосе Бора, продолжая нарезать овощи к семейному вечернему ужину. — Иди ко мне, капитан, — улыбается Сокджин, подхватывая ребенка под мышки и усаживая на свои плечи. — Держись! — держит за свесившиеся ножки альфу Джин и начинает бегать по гостиной немалых размеров. — Йай! — кричит беззаботно и весело Макула, распластав руки в стороны, словно летящая чайка над гладью лазурного океана, любимыми малышом всем сердцем. — Юху! — и капитан слегка наклоняется в бок, а Сокджин, распознав сигнал, медленно подается в сторону и круто разворачивается, начинает бежать в противоположную сторону, подпрыгивая, изображая лошадку. — Не угрохайте мне ребенка, — просит Бора, вскидывая взгляд на сходящих с ума родных, не в силах сдержать счастливо-довольную улыбку от происходящего. Бора и Макула гостят в доме родителей вторую неделю, радуя Лиена, днями напролет проводящего время с капитаном за играми, рисованием и разнообразными обучалками, готовящего ему вкусняшки, чем завоевывает сердце маленького альфы. Лиен малыша обожает, души в нем не чает, мечтая познакомиться с мужем дочери, подарившим ему лучший на свете подарок. Лиен, увидев Макула на руках Боры во дворе, опешил сначала, схватившись за сердце, не упал благодаря оказавшемуся позади Хьюну, вовремя подхватившему его. Омега в тот вечер так сильно расплакался, что пришлось выпить успокоительное из-за настигнувшего неожиданно эмоционального потрясения. Лиен не видел дочь восемь лет, пять из которых она не выходила на связь, лишь изредка писала короткие сообщения о том, что в полном порядке и не стоит беспокоиться. Лиен тревожился все время, пока в один из дней Бора не позвонила, обрадовав стариканское сердце, готовое было выпрыгнуть наружу и любовью весь свет затопить. Она родила ему внука, альфу, живет на Гавайях вместе с любимым мужем, обещает рано или поздно приехать к ним. Тогда Бора сказала, что это ее постоянный номер, если что-то случится, ей можно позвонить в любое время дня и ночи — она всегда ответит. Они стали часто созваниваться, узнавая последние события из жизни друг друга. Лиен много рассказывал о Сокджине, о его шатком состоянии, сравнивая, словно омега ходит по краю черной бездны, в которую может упасть в любой момент. Лиен ничего не мог и не может сделать, чтобы предотвратить неизбежное. Он и сам во многом виноват. Лиен не защитил собственных детей, не стал для них той опорой, в которой каждый из них нуждался. Мужчина чувствует неподъемный груз, лежащий на плече железобетонной плитой, придавливая к земле сильнее и сильнее. Лиену сложно, очень сложно находить границу, чтобы самому не сойти с ума. С одной стороны стоит благополучие и счастье любимых детей, а с другой стороны муж, подаривший ему спокойную и размеренную жизнь, в которой он не нуждается ни в чем. Лиен хочет быть достойным своих детей, любящим супругом, но с первым он не справился от слова совсем, а со вторым, наверное, тоже. Это все так давит на него, будто пытается сломать, его волю в прах перемолоть, но он старается держаться ради Сокджина, ради Боры с малышом и ради Хьюна. Омега упустил сына, потерял связь с ним, оставил одного справляться со всеми трудностями и проблемами, а должен был находиться рядом и поддерживать его во всех начинаниях, не отворачиваясь, не молча наблюдать за тем, как он разваливался внутри себя. Лиену потребовалось много времени, дабы понять одну простую истину — дети нуждаются в любви, поддержке и понимании, остальное все приложится, но только любовь способна преодолеть все преграды, построить новых мир. Лиен всегда будет выбирать сторону детей, что бы ни случилось. Даже если они будут где-то неправы, он все равно станет для них верным и несгибаемым спиной, тем человеком, к которому они всегда смогут прийти за помощью и советом. — Дорогая, а Том приедет? — спрашивает Лиен, усаживая на колени захотевшего опять к дедушке ребенка. — Обещал, что к выходным прилетит, — говорит Бора и скидывает нарезанные овощи в миску. Сокджин садится на пол у ног папы и принимается щекотать за пяточки Макула, громко смеющегося и ерзающего в руках мужчины. Сокджин смеется с дующего щечки альфы, поражаясь его беззаботности и безмятежности, напоминающих ему безграничное лазурное море в штиль с плавными волнами, разбивающимися о берег. Макула олицетворяет океан. У него большие глаза голубого цвета, мягкие пухлые черты лица, присущие каждому ребенку, и теплая ласковая улыбка, завораживающая взгляд, а смех капитана напоминает перезвон колокольчиков, ласкающих слух. Макула вобрал в себя весь свет, всю надежду и любовь мира и в один незаметный момент подарил эту хрупкую, бесценную частичку каждому в семействе Ким. Макула собрал их вместе, объединив, ведь ему неважно, кто из них чем занимается и чего хочет. Он любит их всех одинаково сильно и искренне. Детскую любовь не купишь, не выклянчишь, наверное, она самая подлинная и настоящая. Сокджин с полуулыбкой на губах наблюдает за Макула, переползшим на диван и взявшим лежащий на нем айфон. Малыш крутит мобильное устройство в руках, тычет пальцем в экран, который загорается и не понимает ни слова, что в нем написано. Альфа, потеряв интерес, бросает телефон в сторону и сползает на пол, обвивает ручками шею Сокджина и виснет на нем. Макула заливисто смеется и носиком проводит по щеке омеги, вызывая счастливую улыбку. Сокджин стал намного лучше себя чувствовать. Он подолгу разговаривает с Борой, делясь с ней всеми мыслями, приходящими в голову, какими бы глупыми, абсурдными и сумасбродными они бы ни были. Сестра поймет. Она ведь другая, непохожая на остальных, делающая только то, что пожелает, идущая только туда, куда хочет. Бора всегда была испытанием для родителей и объектом восхищения для Сокджина, но он не смог, как она. Бора сильная, волевая, непробиваемая, умеющая защитить свои интересы и постоять за себя. Сокджин никогда таким не был. Бора должна была родиться альфой, но судьба распорядилась по-другому, поэтому она чудесная омега, мать, жена, дочь, сестра. Сокджину с ней легко. Они болтают обо всем, ездят вкусно кушать, и на первый прием к психотерапевту омега пришел именно с ней. Сокджину стало лучше. У него начали появляться друзья, чего он точно не ожидал. Утром позвонил Тэхен и сообщил, что сегодня они собираются у Юнги в честь дня рождения и что Намджун его заберет, по поводу подарка переживать не стоит, главное — это настроение и желание повеселиться. Буквально через пять минут он получил сообщение от альфы с точным временем его прибытия, вызвавшее смущенную улыбку у Джина и заинтересованный взгляд Боры. Сокджин рассказал ей все, но без упоминания некоторых подробностей, получив от сестры загоревшиеся глаза и лаконичное в ее духе «хочу с ними познакомиться». Бора точно не остановится перед своими желаниями. Сокджин целует Макула в щечку, подхватывая несопротивляющегося малыша на руки, и поднимается с ним на ноги. Входная дверь плавно открывается, впуская внутрь Хьюна, заметившего внука у сына, что вызывает у него благодушную улыбку. За мужчиной заходит Вонхо, зачесывая пятерней назад волосы, которого никто не ожидал на семейном уютном ужине. Бора, вскинувшая голову в сторону незваного, явно нежеланного гостя изгибает губы в кривой ядовитой усмешке. — Я на него не готовила, — кидает дерзко девушка, указывая кончиком ножа на альфу, недоуменно поведшего бровями. — Бора, не начинай, — сердито выдыхает Хьюн, уставший от вечной войны с дочерью. — Вонхо — молодой человек Сокджина — имеет полное право присутствовать на ужине, — заканчивает мужчина и подходит к обомлевшему Джину с Макула на руках, потянувшегося сразу к альфе. — Привет, капитан, — улыбается любяще Хьюн и забирает малыша, который принимается целовать дедушку в щеки. — Привет, деда! — визжит маленький альфа, безумно радующийся, когда вся семья почти в полном сборе. — Я знаю, кто он, — фыркает полная недовольства Бора, расставляя тарелки на столе. — Но это семейный ужин, — делает акцент на слове «семья» брюнетка и бросает презрительный взгляд на Вонхо. — И я не хочу, чтобы он здесь присутствовал, — она всегда была прямолинейной, не боясь никого обидеть и оскорбить. — Бора! — грубо восклицает Хьюн, пытаясь вразумить дочь. — Вообще-то, — вставляет неуверенно Сокджин, делая шаг в сторону двери, а после выдыхает шумно, вспоминая слова психотерапевта о том, что омега должен высказывать свои желания. — Я хочу извиниться, но я с вами ужинать сегодня не буду, — говорит парень, ловя нахмуренный суровый взгляд отца. — Почему это? — с раздраженными нотками спрашивает старший Ким. — Меня пригласили погулять и отметить день рождения, — отводит в сторону глаза Сокджин, сталкиваясь с глазами Вонхо, в которых пляшут огоньки негодования. — Ты никуда не пойдешь, — отрезает Хьюн и подходит к столу, усаживая Макула в детский стульчик. — Пойду, — сжимает руки в кулаки Джин. — Это не обсуждается. — Он пойдет отдыхать с друзьями, — говорит уже спокойно Бора и ставит в центр стола приготовленного в духовке кролика с овощами. — Лиен! — и Хьюн оборачивается на мужа, ища в нем поддержки, но получает лишь пожатие плечами. — Я думаю, что Сокджину надо развеяться, — улыбается Лиен сыну, который с нескрываемой благодарностью смотрит на папу и сестру. — Тогда я пойду, а то за мной уже приехали, — воодушевляется омега, видя на экране мобильного сообщение от Намджуна. — Я тебя провожу, — говорит Вонхо и подходит к Джину, хочет к руке прикоснуться, но омега отдергивает ее, словно от кипятка. — Я сам, — пытается не смотреть на альфу Сокджин. — Я его провожу, а ты иди за стол, — приказывает Бора и обувает тапочки, в которых Лиен обычно расхаживает по двору, и ждет, пока брат завяжет шнурки на кедах. — Пока, — бегло бросает семье Джин и выходит на улицу. Намджун стоит у своего отполированного желтого мустанга, рык мотора которого ласково разрезает тишину в округе. Альфа отталкивается от двери и расплывается в широкой улыбке при виде красивого омеги, занимающего все его думы последние несколько недель. — Привет, — смущенно произносит Сокджин, который, наверное, никогда не привыкнет к такому восхищенному взгляду от танцора. — Познакомься, это моя старшая сестра — Бора, — представляет девушку парень, отходя немного в сторону. Бора оценивающе оглядывает Намджуна с головы до ног, скользит пристальным взглядом по расслабленному, улыбающемуся лицу, по слаженной фигуре, успевает разглядеть узоры татуировок, набитых на видном месте, и останавливается на карих глазах. Бора чувствует в них силу, способную совершить невозможное, волю несгибаемую, сделавшую его тем, кто он есть, в сверкающих в тусклом свете фонарных столбов глазах свобода от суетливого тревожного мира читается и легкость в каждом прожитом дне. Бора протягивает раскрытую ладонь и искренне улыбается. — Приятно познакомиться, — говорит девушка, пожимая чужую теплую ладонь. — Только верни моего братика в целостности и сохранности, и он не умеет пить, не смей его спаивать, — смеется омега, ощущая, как растворяется в сумрачной дымке недоверия к этому альфе. — У него еще молоко на губах не обсохло, обойдется яблочным соком, — издевается Намджун, подмигивая Боре, и переводит взгляд на покрасневшего Джина. — Вы, — собирается возразить Сокджин, но отмахивается, обходя машину и усаживаясь на пассажирское место. — Попрошу только об осторожности, — мягко произносит Бора открывающему дверь Намджуну, кивающему на ее слова. Автомобиль стартует с места, и девушка провожает его взглядом, пока огни не рассеиваются вдалеке. Бора возвращается в дом, где отец возмущенно причитает на поведение сына, извиняясь перед Вонхо, утверждающим, что все в порядке. Девушка садится на стул рядом с Макула, облизывающим пальчики. — Почему ты разрешил ему уехать? — строго спрашивает Хьюн мужа, попивающим медленно красное вино. — Он взрослый мальчик и хочет отдохнуть с друзьями, — старается звучать спокойно Лиен, которому не нравится тон супруга. — Отец, если ты не перестанешь на него давить, даю слово, что он уедет со мной на Гавайи и будет жить так, как захочет, — Бора выдыхает, поднимая глаза на отца. — Хватит, ты его своими рамками довел до того, что твой сын посещает теперь психотерапевта и сидит на антидепрессантах, ты такую ему жизнь хотел? — девушка откладывает нарезание мяса для капитана и смотрит нечитаемым взглядом на Хьюна. — Таким видел его будущее? — Бора, — Лиен закусывает губу, но Бору не остановить. — Он имеет право ходить, куда хочет, делать, что хочет, и заниматься, чем хочет, — заканчивает девушка, возвращаясь к своему занятию. Хьюн ничего не отвечает, лишь склоняет голову над едой, чувствуя тошнотворный комок, вставший поперек горла.

***

Юнги, привыкший проводить дни рождения в одиночестве с бутылкой крепкого алкоголя и ненавистным чувством к себе, громко и безбожно матерится, лежа на диване полностью накрытый, от настырного стука в дверь. Так может упорно стучать только младший брат, желающий удовлетворить свои потребности. Юнги, конечно, мелкого любит всем сердцем, ради него горы свернуть нестрашно, но сейчас он оторвет ему голову. — Тэхен, отвали, — отзывается недобро Юнги, зная, что омега по ту сторону двери его слышит. Блондин живет в небольшой квартирке, купленной на собственные заработанные деньги и сбережения в уютном районе Куинса. Помещение маленькое, состоящее из кухни, соединенной с гостиной, в которой любимый диван омеги служит местом отдыха и сна. — За мной Чоны! Юнги все равно не намерен принимать гостей. — А еще Намджун и Джексон! А они чертовы гиганты! Юнги все еще щетинится, но с дивана, недовольно кряхтя, сползает. У него голова идет кругом, и омега цепляется одной рукой за ручку дивана, удерживая равновесие, медленно подходит ко входной черной двери. Он в глазок не смотрит, прокручивает замок два раза и надавливает на ручку, которую дергают с другой стороны, распахивая дверь. Юнги на мгновение теряется. Омега сплевывает нежнейший крем со рта и аккуратно указательными пальцами пытается убрать его с глаз. — С днем рождения! — в один голос произносят все, и Юнги не надо видеть их широких лучезарно-счастливых улыбок на лицах. Блондин пытается открыть глаза, ощущая, как его обходят ребята. Но младший брат, не боясь испачкаться в специально купленном для розыгрыша торте, крепко обнимает, в душе Мина волны тепла вызывает. Юнги обнимает Тэхена в ответ, на ухо упрек резкий шепчет, за то, что вновь творит все, что вздумается, но мысленно бесконечно благодарит. Тэхен всегда рядом. Тэхен рядом находится в самые трудные и отчаянные минуты, бухтит, рассказывает, отвлекает, глупости совершает, лишь бы старший любимый улыбнулся. Юнги слабость никогда не показывает, верит, что с любой болью справиться сможет самостоятельно, на плечах ее пронесет. Юнги думал, что сильный, не позволит никаким жизненным трудностям его сломать, но сломался в первый же день рождения. Его вдох на вдох его папы. Неравноценный обмен — он так считает. Юнги живет с этими мыслями ежедневно, но один взгляд брата, полный безудержной энергии с полыхающим огнем на дне черных зрачков, заряжает его, давая понять, что приобрел он намного большее. Боль потери, незнание папы и вина за его смерть будет преследовать Юнги, но пока рядом есть те, кто принимает его, любит и поддерживает, несмотря на демонов, потрошащих душу, он переживет все. — Вы здесь не поместитесь! — возникает Юнги, вытирая со рта кремовый торт. — Не надо сомневаться в нашей компактности! — выступает Лалиса, ставя большую коробку, перевязанную бантом, на стеклянный столик около дивана. — И слушать не хочу твои возмущения! — дует губы девушка с новым цветом волос, словно первый снег, выпавший зимой. Хосок и Чонгук ставят пакеты с едой и выпивкой на барный стол, разделяющий кухню и гостиную. Старший достает бутылки пива и ставит их в холодильник, туда же отправляется шампанское, вино, и торт с фигуркой единорога в центре. — Так, — потирает руки Тэхен, а после в комок сворачивает постельное белье, на котором спал брат, и выносит на балкон. — Иди умойся, — хихикает с Юнги синеволосый, подлетая к Хосоку, распечатывающему пачки чипсов и высыпающему в пластмассовую миску. Юнги кряхтит проклятье себе под нос и скрывается за дверьми ванной. Омега включает воду и начинает смывать с со своего лица натворенное братом безобразие. От Тэхена можно ожидать все что угодно. Он изощрен в своих ребяческих шутках и никогда не упустит момента что-нибудь учудить. Юнги, смыв все, поднимает голову на зеркало и расплывается в глупой улыбке. Пусть на душе тяжело и тоскливо, но эти люди, заполонившие его небольшое жилище, отгоняют тьму, наполняя все теплом и светом. Омега выдыхает, вытирая капли воды, и выходит ко всем. Тэхен стоит с тортом со вставленными в него свечами, а позади него ребята, и все в унисон поют знаменитую «happy birthday to you». Лишь свет огня озаряет пространство и глаза дорогих людей. Юнги, не показывающий истинных эмоций, не сдерживается и утирает тыльной стороной ладони катящиеся по щекам слезы. — Не забудь загадать желание! — говорит Тэхен, когда именинник делает шаг к ним и, всхлипнув, наклоняется, задувает свечи. Юнги нечего загадывать, ведь самое важное у него уже есть. Джексон зажигает свет и плюхается в кресло, закидывая ноги на столик, но тут же получает по затылку от жены. — Убери, мы тут есть будем, — хмыкает девушка и подходит к Чимину, достающему из шкафа стаканы. Она наклоняется к самому уху, чем пугает Пака, вздрогнувшего и чуть не уронившего бокалы. — Вы с Чонгуком вместе? — загадочно улыбается Лиса, заставляя омегу покраснеть. — Нет, — тушуется Чимин под ее прищуренным взглядом. — Обманываешь, — и подмигивает лукаво, забирая стаканы и унося их на столик. — Вас слишком много! — все еще возмущается Юнги, которого Тэхен усадил на диван и поставил перед ним четыре подарочные коробки. — Эта, — указывает на большую, — от Вангов, эта, — показывает прямоугольную вещь Ким, — от Намджуна и Сокджина, эта, — показывает на круглую коробку, — от Чимина и Чонгука, а эта, — протягивает укутанную в подарочную упаковку вещь и улыбается, — от меня и Хосока. Открывай! — Я потом все посмотрю, — фыркает Юнги и, поднявшись на ноги, относит подарки в уголок, чтобы их никто ненароком не задел. — Ну пожалуйста! — просит Тэхен, но Мин неумолим. — Так, — хлопает в ладоши Чонгук и достает немного остывшее пиво из холодильника, открывает его и раздает парням. — Лалиса? — Я буду шампанское вместе с Чимином, — говорит беловолосая и усаживается на колени к мужу. Чонгук возвращается на кухню к Паку, который нарезает фрукты на закуску к вину и шампанскому. Альфа оказывается сзади и окольцовывает талию омеги, укладывая подбородок на его плечо, и мягко целует в шею. — Чонгук, — судорожно вздыхает Чимин от таких ласковых действий. Блондин чувствует нахальную улыбку на губах альфы и только закатывает глаза. Сокджин садится на край дивана, наблюдая за творящимся с улыбкой на губах. Он дергается в тот момент, когда Тэхен плюхается рядом и обнимает его. Тэхен ужасно тактильный, любящий обниматься со всеми, к чему Джин еще не привык. Но он не отстраняется, наоборот, кладет руку на талию парня и к себе прижимает. Тэхен теплый, согревающий струящейся из него жизненной энергией. Сокджину с ним рядом очень комфортно. — Лиса, вот скажи же, что Намджун ему не подходит, — ноет Тэхен, обожающий Джина за его милое умение смущаться, за скромность и за то, что напоминает неземного ангела, посетившего грешную землю ради интереса. — Вообще-то, подходит, — заявляет Лалиса, расстраивая синеволосого. — Лучше, чем ты, — добивает своими жестокими словами и начинает заливисто смеяться от сквашенной забавно морды друга. — Я с тобой больше не разговариваю, — хмыкает Тэ, ближе прижимаясь к Сокджину и утыкаясь носом в чужую шею. Сокджин сидит покрасневший и дико смущенный подобными заявлениями, избегающий взгляд Джуна, направленный прямо на него. Самодовольная улыбка не слезает с лица альфы с момента их встречи, вынуждает Сокджина обреченно выдыхать и не понимать причину ее появления. Вот и сейчас старший Ким смотрит так, что по коже мурашки бегут, идет в сторону кухни, теряясь из виду, но буквально через минуту присаживается на подлокотник дивана и протягивает омеге бокал с красным вином. — Спасибо, — исподлобья глядит парень и удобнее перехватывает под талию все еще жмущегося к нему Тэхена, забирает бокал. Намджун целует его нежно в висок, вызывая восторженный писк у Лалисы, ерзающей довольно на коленях мужа, и недовольное злое бубнение ТэТэ. Хосок помогает Чимину и брату расставить легкие закуски на столике и садится на пол с противоположной стороны от дивана. Хосок смеется со всех, молчаливо наблюдая за ними, особенно за Юнги и его младшим братом. Наверное, Хосоку повезло в этой жизни встретить людей поистине прекрасных, открытых, добрых, великопостных, вынуждающих лицо трескаться от не уходящей ни на секунду улыбки. Они шумные, веселые, яркие, они не похожи на всех тех людей, встречающихся на его пути за двадцать шесть лет жизни. Они — его люди. Такие мысли приходят из глубин потаенных уголков души, которая точно знает, что ближе ей и ценней. Хосок видит в них семью, тех людей, с которыми хочет пройти весь путь от начала и до конца, не страшась ничего. — Я говорю тост! — говорит Чонгук и подходит к дивану вместе с Чимином, присаживаясь на пол, собирая под себя ноги. — О, нет! — Юнги закатывает глаза, беря открытую бутылку пива. Хосок открывает шампанское и разливает в три высоких бокала, которые передает Чимину, Тэхену и Лалисе. — Дорогой, любимый, немного занудный, но самый прекрасный Юнги-я, поздравляю тебя с днем рождения! — поднимает пиво вверх альфа и хохочет. — И все? — Чимин прикрывает безнадежно глаза. — Ты дебил, Чонгук, — безапелляционно утверждает Джексон. — Тебе б книг побольше читать, — издевается Тэхен, кладя голову на плечо Джина. — Мой брат неисправим, — выдыхает Хосок с фейспалмом. Чонгук обиженно выпячивает нижнюю губу, оскорбленный их высказываниями. — А еще друзья называется, — бурчит младший Чон, садясь рядом с Паком. — Лучшие, — подмигивает Намджун. — Тогда я скажу, — и альфа поднимается на ноги, направляя взгляд на Мина. — Юнги, когда я встретил тебя пару лет назад, то и подумать не мог, что ты окажешься таким простым и веселым парнем. А потом начались выступления и соревнования, и ты показал себя самым упорным, целеустремленным и несгибаемым человеком, верным другом и боевым товарищем, о котором можно только мечтать. Сейчас я узнал тебя еще с одной стороны, узнал как старшего брата, который все сделает для своей семьи. Ты всегда открываешься с новых сторон, и это круто, — говорит Намджун. — С днем рождения, Юнги! — Ураа! — поддерживает чудесную речь Лалиса, и они все чокаются друг с другом. — Спасибо, Намджун, — улыбается широко, обнажая десна, Мин, откидываясь на спинку дивана. Все болтают, подшучивают друг над другом, открыто издеваются и делают все, чтобы в итоге заржать в голос от какой-нибудь максимально тупой шутки. Они выпивают и едят, смеются и обсуждают будущие планы, и всем хорошо, уютно и беззаботно в этот самый момент, заставляющий забыть обо всем плохом по ту сторону маленькой квартиры. — Я все понимаю, но у меня вопрос, — начинает Юнги, подавшись вперед. — Как мы назовем нашу команду? — «Лиса и ее команда»! — выпаливает девушка и хихикает, прикрывая ладонью рот. — Обойдешься, — щипает ее за бок Джексон. — Бля, это всегда самое трудное, — фыркает Чонгук, поглаживая бедро Чимина, поедающего клубнику с шампанским. — «Лучики», — говорит Намджун. — И я дебил? — усмехается Гук. — «You crew»? — предлагает Мин. — Нет, в прошлом году была команда с таким названием. — «El Mariachi»? — вспоминает недавно просмотренный фильм Чимин. — «Cross man»? — предлагает Чонгук. — Заявлено уже. — Сложно, — сдается младший Чон и делает глоток пива. — «BT1» (звучит как «битиone»), — неожиданно выдает Хосок. Все умолкают, смакуя название в голове. — Мне нравится, — кивает Лалиса, и Джексон поддерживает ее. — Легко звучит и запоминается, — соглашается Намджун. — Этот альфа — гений! — восторженно заявляет Тэхен, одергивая себя в самый последний момент. — Значит, «BT1»? — улыбается Чонгук, глядя на брата. Хосок усмехается, качая головой, ведь название их прошлой команды тоже придумал именно он. — Тогда решено, — воодушевляется Юнги, беря чипсинку. — Осталось заявить о себе. — И у нас уже есть идея, — ухмыляется Чонгук и перенаправляет все внимание на Чимина, утыкается носом в его щеку и водит кончиком по ней. — Осталось только реализовать, — сообщает Джун и берет Сокджина за руку, утаскивает на балкон. Лалиса кладет голову на плечо мужа и прикрывает глаза, что-то ему тихо рассказывает на ушко. Тэхен разваливается на диване, вытягивая ноги и укладываясь головой на колени брата, который оказывается совсем не против. Тэхен ничего не говорит, когда Хосок, взяв его за ноги, приподнимает их и усаживается, укладывая на себя, массирует ступни, вызывая у парня довольное мурчанье. Счастье… Оно в мелочах. Неожиданных встречах, непринужденных вечерах, громком смехе и простых разговорах. Счастье изнутри исходит, и не всегда для него нужны какие-то внешние атрибуты.