Песня кита

Дождь хлынул с неожиданной быстротой, выбрасываясь из свинцовых туч под гудящие приказы грома и мерцающие время от времени молнии. Я ускорила шаг и оглянулась по сторонам. Улицы были пусты и одиноки, покрываясь с каждой секундой лужами и моими мокрыми следами. Дождь нещадно обливал всё, что только ему попадалось. Его капли упорно нагоняли меня, будто пытаясь вымочить не только снаружи, но и изнутри. Я чувствовала их настойчивое покалывание, но даже не стремилась укрыться под козырьком или навесом. Запах сырой земли, асфальта и травы тяжело навис над городом, заставив ветер нервно трепать листья деревьев. Волосы прилипли к лицу. Вбежав на крыльцо, я нажала на звонок и обняла себя за плечи, чтобы перестать дрожать от усилившихся порывов вихря. Через мгновение на пороге появился Викто́р и удивлённо посмотрел на меня. — Полли? — Привет! Буквально на пару слов. — Проходи скорее, — он отошёл от двери и пропустил меня внутрь. Я неуверенно шагнула в дом и остановилась на входе. — Чего ты замерла? Разувайся, — он улыбнулся и засунул руки в карманы спортивных серых штанов. — Да мне просто спросить надо… — Шутишь? Я тебя в таком виде никуда не пущу. Тебе высохнуть сначала надо! Давай, без лишних вопросов и возражений, — настойчиво проговорил парень и скрылся в соседней комнате. — И так всегда, — пробурчала я, сняла насквозь промокшие кеды и стала переминаться с ноги на ногу, ожидая хозяина дома и оглядываясь по сторонам. Коридор был очень узким и маленьким. Слева от входа стояла обувная тумбочка, над которой висело зеркало и настенный блокнот со списком, что нужно сделать. Выделялась больше всех надпись «не выдавать своих эмоций», написанная красным маркером, и трижды подчёркнутая - «купить пакеты для мусора». На противоположной стене от комода было вбито несколько крючков для одежды, а под ними в специальном держателе стоял чёрный длинный зонт. — Быстро надевай. Отказы не принимаются, — Викто́р указал на дверь, расположившуюся напротив входа, и передал мне в руки стопку одежды. — Честно? — Давай. — Мне неловко. — Чтобы было ловко, переодевайся, — парень усмехнулся и, не дав мне ответить, вышел в соседнюю комнату. — Жду тебя в зале! Надев тёплую серую толстовку, я взглянула на себя в зеркало, и перед моими глазами замаячили события давних дней. Когда мы были ещё маленькими влюблёнными девочками. Это был конец учебного года, когда мы вместе с классом поехали отдыхать на природу. Было тепло и солнечно. Мальчики строили из себя созревших и состоявшихся в жизни мужчин, а девочки кокетливо подыгрывали им, и все мы с надеждой предвкушали увлекательное приключение. Недалеко от нашей беседки протекала речка, лениво нежась в объятиях лета. Помню, как мы с Аишей держались за руки и, звонко хохоча, убегали от мальчишек, старающихся нас догнать. В тот день она была в красивом зелёном платьице с жёлтыми подсолнухами, а я — в бирюзовой юбке и белой футболке с улыбающимся ананасом. Добежав до самой речки, мы стали брызгаться в мальчиков водой, а они — в нас. И было так весело, что казалось, будто весь мир подождёт, пока мы не наиграемся, будто мы никогда не вырастем. Что это тот самый идеальный миг, на котором всё должно остановиться. Мы промокли до самой нитки и теперь уже сидели на берегу, перебирали камушки и грелись на солнце. Тогда-то и пришли к нам с подругой первые серые толстовки, которыми нас укрыли нравившиеся нам мальчики. Тогда она была ещё пухленькой девочкой с розовыми наливными щеками, округлым личиком и вьющимися густыми волосами до пояса. Она была самим воплощением жизни. В то время невозможно было обуздать нескончаемую энергию Аиши, невозможно было постичь её готовность защищать других. Но кто бы её защитил сейчас?.. Здоровье слишком быстротечно, а серые толстовки изживают себя, уступая место химиотерапии.