Песня кита

Очередной взрыв восторга: повсюду одобрительный свист и аплодисменты. В пятничный вечер мы вновь собрались на вилле у одного из друзей Стайлса. Куча незнакомых, довольных и смеющихся лиц, вливающих в себя алкоголь, проносились мимо, не стесняя и не обращая на меня внимания. В собравшейся компании было много музыкантов, они поочередно появлялись на импровизированной сцене, балуя друг друга своими голосами и пробуя новые песни на вкус. — Если бы ты была ягодой, то какой? — Наверное, я была бы арбузом. — Арбузом? — удивился Гарри. — Прости, конечно, я ни в коем случае не пресекаю твою фантазию, но ты вряд ли была бы арбузом. — Да что ты? — рассмеялась я. — А чем же тогда? — Вишней. С кислинкой. Потому что ты вредная. — Ах вот как? Ну, хорошо, тогда если бы ты был ягодой, то ты был бы ягодой майника! — Это ещё почему? — Потому что от тебя бы всех тошнило! — Вот поэтому ты и вишня! И уже не просто с кислинкой, а истинно кислая! — Ага, отлично. А кислая вишня умеет делать так? Я приблизилась к Стайлсу и медленно поцеловала его в щёку. — О, это уже послаще. Черешенка? Повернув его лицо к себе за подбородок, я перевела взгляд на губы парня. — Вот так на виду у всех? — он облизнулся. — А ты что-то имеешь против? — Ты бы знала, как я на самом деле хочу всем рассказать, что ты моя. — С чего ты решил, что я твоя? — Полли, — он лишь улыбнулся, ничего больше не сказав, будто мы и так оба знали ответ. От одного моего имени, слетевшего с губ Гарри, я почувствовала, как внутри меня всё перевернулось, и словно на секунду от удовольствия весь мир остановился. — Но, мне кажется, всем и так понятно, что между нами что-то есть. — Вильяму не понятно, — усмехнулась я. — Не заигрывайся с ним, — Стайлс взял меня за руку и переплёл наши пальцы. — Я боюсь, чтобы он в тебя не влюбился. — У меня скверный характер, чтобы в меня влюбляться, не так ли? Я же кислая вишня. — Но я же влюбился. И снова этот пробирающий до мурашек взгляд изумрудных глаз, широкая улыбка и ямочки на щеках. — Тебе пора прекращать это делать, — выдохнула я. — Что? — Притягивать меня к себе. Мы смотрели друг на друга с какой-то дикой и в то же время полной ласки жадностью. Стайлс потянулся к моим губам, но рядом с нами внезапно возник Джеймс, напугавший нас громким басом. — А я так и думал! — заулыбался парень. Гарри, не расплетая пальцы, усмехнулся. — Ну, раз ты так и думал, ты не мог чуть попозже подойти? Я собирался её поцеловать. Джеймс беспардонно сел между нами и рассмеялся, одновременно махнув рукой бармену. — Ты лучше иди спой песню, а мне пока с подружкой нужно поговорить. — С подружкой? — приятно удивился Стайлс. — Вообще-то пока ты со всеми развлекаешься, мы с ней здорово проводим время, так что проваливай. Прогнав Гарри в сторону сцены, Джеймс повернулся ко мне и широко заулыбался. Через секунду со стороны подлетел Вильям и, сев рядом, ухмыльнулся, посмотрев на меня. Он был явно навеселе, буквально цепляя своим настроением. — Что происходит? — У меня есть к тебе шикарное предложение! — бармен поставил перед нами стопки с ромом, и блондин продолжил. — Нашей компании срочно нужен переводчик, и мне как раз нашептал кое-кто, что ты знаешь несколько языков. Я уверен, ты справишься, ничего сложного. Условия супер! — Вильям, — прервала его я. — Мне нужно тебе признаться: я работаю не совсем переводчиком. — Я знаю. Джеймс мне уже сказал. Но ты только послушай: зарплата гораздо выше, чем ты сейчас получаешь, убиваясь во время ночных смен. Самое лучшее, что можно представить: частые перелёты, путешествия, как ты и хотела, никто не умирает (может быть, но редко), и самое главное, - это я, находящийся с тобой рядом! Ну, что думаешь? Я медленно перевела взгляд с блондина на барную стойку, пытаясь прийти в себя. — Вильям, это… это отличное предложение... — Ну, всё! Ты в деле? — с привычной для него решимостью и дерзостью отозвался он. — …но я не знаю, что должно произойти, чтобы я добровольно бросила Аишу в Англии, ударилась в работу, не будучи уверенной, когда смогу вернуться домой. Джеймс недоверчиво взглянул на меня: — Подожди, разве это не то, что ты хотела? Разве это не то, о чём ты мечтала? Возможность передвигаться по миру, знакомиться с талантливыми и интересными людьми, зарабатывать много денег и, самое главное, не нести на своих плечах огромную ответственность за жизни других? Я тяжело вздохнула и опрокинула стопку рома. — То. — Ну и в чём проблема? — искренне недоумевал Вильям. — Ты не понимаешь, — повернувшись к нему, устало вздохнула я. — Мы совершенно разные люди и воспринимаем ситуации по-разному, Вильям. В моей ситуации ты бы бросил Аишу ради своего удовольствия? — Это не удовольствие. Это здоровый эгоизм – не впадать в состояние жертвы и на первое место ставить себя и свою жизнь. Мы буравили друг друга взглядами. — Ты такой мудрый, что меня иногда тошнит от тебя. — Но тебя это привлекает, — ухмыльнулся он. — Ты хоть раз можешь обойтись без рекламных вставок о себе во время разговора? — Нет, это слишком скучно. — Я слышал, что есть люди, которые много говорят, но ничего не делают, — со скучающим видом протянул Джеймс, заглядывая в стопку. — Нам нужно твоё решение. — Дайте мне сутки. — Я спою тебя до полусмерти, лишь бы ты ответила «да», — хмыкнул он и чокнулся с блондином. Гарри продолжал расслабляться в компании своих приятелей, оставив меня на попечение парней. Наверное, это было ошибкой, потому что, когда Джеймс, Вильям и я были вместе, мы не знали границ. Мы слишком быстро решились накинуться на шоты с ромом, которые перед нами ошибочно поставил бармен. Алкоголь так обжигал горло, что хотелось рычать от удовольствия. Он бил по голове, внутри пульсировало, развязывая все возможные узлы и спуская поводья, заставляя теряться в смехе и убивая остатки совести, стыдливости и мыслей в танце. Хотелось забыться. И я забывалась. — Ну и как ты себя чувствуешь? — прокричал сквозь музыку Вильям, влив в меня остатки текилы. — Хо-ро-шо! — Достаточно хорошо, чтобы ты уже пошла со мной на свидание? — А ты так этого хочешь? — Ты неправильная девушка. — Что ты имеешь в виду? — Такие вопросы обычно парни задают, чтобы смутить девушку. — Я тебя смутила, милый? — на моём лице появилась самодовольная ухмылка. — Полли, — блондин вперился в меня взглядом. — Вильям. — Мне кажется, или мы отлично подходим друг другу? — Тебе кажется, — я слизала соль с руки и съела кусочек лайма. — А как же свидание? — Послушай, мне кажется, мы и так уже на свидании: проводим весь день вместе. Разве не так? — Чисто гипотетически это так. — Вот и всё: ухаживай за мной, смеши и отстань от меня уже наконец-то. — Ты ведешь себя как сучка. — Сучка ждёт тебя за соседним столиком, а я обладаю способностью конструктивно выстраивать диалог и, не теряясь, отвечать на вопросы, поэтому ты и сидишь здесь со мной. Когда поймёшь эту разницу, тогда и пойду с тобой на свидание. — Я понимаю эту разницу, поверь мне. Больше, чем ты думаешь. — Тогда в чём проблема? Почему ты продолжаешь вести себя как говнюк? — Я просто прощупываю тебя. — О, для тебя это такая забавная и интересная игра – прощупывать человека и анализировать его рефлексии? — Ты права. — Ты хоть раз разговаривал с человеком просто, по душам, не вдаваясь в психоанализ? — Тебе это покажется невозможным, но сегодня я стараюсь не анализировать тебя, а просто понимать. Я пробежалась взглядом по лицу Вильяма, цепляясь за острые черты и выделяющиеся татуировки, холод голубых глаз и пухлые губы. — Если бы мы играли в ассоциации, я бы сравнила тебя с демоном, — неожиданно для самой себя призналась я. Блондин открыто смотрел на меня, его брови будто постоянно были нахмурены, взгляд сосредоточен, а внимание сконцентрировано, несмотря ни на что. На лице невозможно было прочитать ни единой эмоции. — Тебе нравятся мои татуировки на лице? — ухмыльнулся парень. — Да, не буду скрывать. — И не надо. Мы смотрели друг на друга. Он улыбнулся. — Что? — Засмотрелся. Я пробиралась сквозь толпу пьяных танцующих людей в поисках Гарри. Он стоял возле сцены, разговаривая с каким-то мужчиной, несколько похожим на Боба Марли. Рубашка с тропическим рисунком слегка развевалась от бриза, раскрывая широкую грудь и сильные плечи. Попав в поле зрения друга, я кивнула, и он, широко улыбнувшись, похлопал ладонью по спине собеседника и повернул в мою сторону. — Я рад тебя видеть, — Стайлс держал в руке высокий бокал с оранжевым коктейлем и бессовестно улыбался, показывая свои ямочки. Взглянув на парня, я не выдержала и резко притянула за шею к себе, нежно прижавшись к губам и касаясь их языком. Гарри ухмыльнулся сквозь поцелуй и, обвив мою талию рукой, углубил его, шумно дыша и всё крепче сжимая меня ладонью. Целуя Стайлса, я ощущала вкус тропических фруктов, смешанных с алкоголем, и безумный запах парфюма. Отпрянув от друга, я посмотрела на него: на лице красовалась лёгкая улыбка, раскрывая белоснежные зубы и образуя милые ямочки на щеках. Наши носы соприкасались, борясь с порывом нежности и желания. — Что ты со мной делаешь? — едва слышно задал вопрос Гарри. — Что ты со мной делаешь? Рядом с тобой я чувствую себя слишком свободной. — Разве это плохо? — Я как будто совсем другой человек здесь. — Вовсе нет. Это ты и есть настоящая. — Ты так считаешь? — Конечно. Ты не боишься этой свободы? — Иногда. — Не бойся, ладно? — низкий бас и размеренная речь поглощали всё моё внимание. — Ищи и пробуй себя. Ты каждый день просыпаешься новой, поверь мне. Ты раскрываешься. И ты такая красивая, чёрт возьми. — Будь аккуратнее. Я могу привязаться к тебе, Гарри. — Это должно меня напугать? — А тебя это не пугает? — Единственное, что меня пугает, это то, что Джеймс и Вильям сегодня смешат тебя больше, чем я. Усмехнувшись, я попыталась уйти, но Гарри развернул меня к себе. — Я хочу, чтобы ты знала: я это очень люблю. — «Это» – это что? — Твою импульсивность, твою свободу, твои мысли и действия. Тебя. Вокруг все неожиданно зашумели, музыка словно нырнула под воду, гулко отдаваясь в моём сердцебиении, в голове затрубило. Гомон, хохот, визг, болтовня, звон бокалов, мелодичные аккорды, - всё смешалось в одно, потеряв для меня отдельную значимость. И я просто сделала вид, что не расслышала последние слова. Переставая улавливать смысл происходящего, я утопала в событийности балийской ночи и охотно погружалась в неё всё сильнее, сгорая дотла.