Песня кита

Я смотрела на него и осознавала, что в нём не было ровным счётом ничего, что бы меня привлекало. Но мы слишком были на одной волне, что это было бы просто глупо – отрицать внутренний интерес, обращённый друг к другу. Он вёл себя как объевшийся таблеток высокомерия и заносчивости ротшильд, но, когда наши темы и мысли пересекались, что-то происходило. И это что-то не давало нам прекращать общение. Его голос был уверенным, а речь – четкой. Если он задавал вопрос, он задавал его в лоб, порой выбивая из состояния. Казалось, что он анализировал каждое произнесенное слово и записывал себе на подкорку, делая постоянные выводы. Наличие Гарри его не пугало и не останавливало, он был слишком уверен в себе и собственном превосходстве. Он раздражал, вытягивая из меня весь сарказм, параллельно заставляя слушать, потому что этот сукин сын был начитан и вызывал неподдельное любопытство из разряда «а что будет дальше?». На него оборачивались люди, заглядывались женщины и с завистью смотрели мужчины. — Тебе необязательно было брать свой «Cadillac» на встречу со мной. Мог бы взять что-то поскромнее. Я бросила взгляд на улицу и закатила глаза. Вокруг автомобиля уже собралась толпа почитателей. Мы сидели на роскошной веранде в закрытой зоне среди огромного количества тропических растений, бросающихся на нас сочными красками. Ветви лениво развевались от едва уловимого ветерка, подгоняемого океаном. — А разве не ты говорила, что для тебя машина – это продолжение человека? — Я. И что? Вильям ухмыльнулся, подняв на меня голубые глаза, и подозвал официантку. — Будешь что-нибудь? — Только кофе, пожалуйста. — Шутишь? Это лучший ресторан на Бали. Ты должна что-то попробовать. Я прищурилась. — У вас есть в таком случае бананы? Девушка смутилась: — Просто бананы? — Да, обычные жёлтые бананы из «Carrefour»*. Знаете? Вильям уставился на меня. — Мы вас позовём буквально через минуту, ладно? Она услужливо улыбнулась и оставила нас наедине. Мы буравили друг друга взглядами. — Что ты делаешь? — Я люблю бананы. — Ты так характер свой показываешь? — Слушай, милый. Я пришла сюда просто поговорить о работе, а не трепать языком за «Цезарем». — Значит, бананов хочешь? — он кивнул официантке и с вызовом посмотрел на меня. — Мне, пожалуйста, смесь из морепродуктов на гриле, а девушке принесите три банана. Тебе же хватит, обезьянка моя? — Хватит, дорогой. Только ты закажи себе сразу «Imodium», — я участливо повернулась к девушке. — Вы знаете, у него кишечник слабый. Чуть что, сразу бежит в туалет. Что уж говорить про морепродукты! Не успевает съесть… — Ты закончила? — меня прервал серьёзный голос Вильяма. Официантка в растерянности повторила заказ и поторопилась убежать на кухню. Я невинно улыбнулась. — Я уже пожалел, что предложил тебе работу. — Можешь расслабиться, потому что я не могу принять твоё предложение, как бы мне ни хотелось. — В смысле? — парень искренне возмутился. — Я не могу бросить Аишу. Я не могу просто взять и улететь, каждый раз пребывая в страхе, что я могу её не увидеть, что с ней что-то может случиться. — В таком случае, что ты делаешь здесь, на Бали, без Аиши? — Это другое… — Да как это другое? — прервал меня Вильям. — Я, может, чего-то не понимаю? Такие предложения выпадают раз в миллион лет, а ты берёшь и собственноручно отказываешься от мира, который я открываю перед тобой. — Просто представь себя на моём месте, пожалуйста, — стараясь сохранять спокойствие, попросила я. — Твоя лучшая подруга, которая тебе уже как родная сестра, болеет лейкемией. Её шанс на жизнь равняется 50%. Вы ждёте донора. И каждый день на счету, потому что любая чёртова простуда может стать роковой! Голубые глаза пробирали меня своим холодом и пронзительностью. — Я понимаю, — уступчиво ответил блондин. — Не каждый может справиться с такой ситуацией, не каждый может оказаться там, где ты сейчас, поэтому мне трудно, пожалуй, представить, что ты чувствуешь. Но я точно знаю, что, когда говорю что-то, я не продолжаю себя обманывать, а превращаю свои желания в намерения, а намерения – в действия. — Что ты имеешь в виду? — Хотя бы говоря Джеймсу, что я устал от работы и больше не могу с этим справиться, я бы не продолжал заниматься самобичеванием и травмировать свою жизнь дальше. Жертвенность – это не твоё, Полли. Моё сердце учащённо билось, и внутри одновременно разливалось отчаяние. — Вильям, я хочу эту работу, слышишь? — я подняла взгляд на парня, и он нахмурился. — Я хочу летать в разные страны, теряться в знакомствах, поменять направление своей работы и просто наслаждаться процессом, но я не могу. Аиша ждёт меня, как никого другого, понимаешь? Она этого не говорит, но я слышу это по её голосу, я вижу это в её глазах. Ей некуда и не с кем бежать, в отличие от меня. Даже если она и попытается, за ней откроется слежка со всех больниц и постов, да и она, если честно, сейчас и двух часов не сможет продержаться на ногах: её силы уходят, и я искренне не могу бросить её. Я не считаю это тотальной жертвенностью. Это расстановка приоритетов. Так вот, для меня сейчас важнее семья. И Аиша – это тот человек, который всегда был со мной, что бы в моей жизни ни происходило. Она часть моей души. И как я могу её просто бросить одну при таких обстоятельствах, где ей так нужна поддержка и когда мы так много значим друг для друга? — Я тебя понял. — Правда? — Правда. Я понимаю твою точку зрения, честно. Просто я, наверное, немного по-другому смотрю на такие вещи. Мы переглянулись, и в этот момент в зал вошла официантка с блюдами на руках. Передо мной поставили тарелку с красиво нарезанными и украшенными листьями мяты бананами. Я усмехнулась. — Может, чем-то запьёшь хотя бы? — улыбнулся Вильям. — Нет, я люблю бананы насухую. — Тебе лучше такое не говорить при мне. — А тебе лучше не обольщаться. — Ты думаешь, у меня есть на тебя какие-то планы? — А они есть? — Смотря, про что мы говорим. — Ладно, начнём с простого: ты веришь в дружбу между мужчиной и женщиной? — Это может быть всё что угодно, но не дружба, — парень отрезал кусочек лосося и отправил себе в рот. — Как правило, в любых взаимоотношениях все друг друга используют, а если дело касается отношений мужчины и женщины, то одна сторона определённо что-то испытывает по отношению к другой. Либо это просто обоюдное сексуальное влечение, что, кстати, не мешает общению, — блондин поднял бокал вина и вальяжно сделал глоток. — Тогда если ссылаться на твою теорию, ты меня используешь, ведь дружбой это точно не назовёшь, верно? — Совершенно верно. — И как же ты меня используешь? — Я получаю от тебя новые эмоции и чувства. Волосы Вильяма небрежно были уложены набок, создавая ощущение сексуального беспорядка на голове, голубые глаза блестели, отражая огоньки зажжённых свечей, рассматривая меня в ответ. — Я не хочу, чтобы ты полностью отказывалась от моего предложения. — Вильям, я уже… — Просто послушай. Как только ты будешь готова, я сразу найду для тебя что-нибудь. Позвони мне в любой момент, и я помогу тебе устроиться. Я смотрела на парня и чувствовала, как во мне поселяется необъятное чувство благодарности. — Вильям, как ты думаешь, ты женишься когда-нибудь? — Думаю, да. Хотя мне тяжело найти ту самую, от которой я бы приходил в восхищение. Так получается, что каждый раз разочаровываюсь: слишком много пустых рядом. Может, я когда-нибудь и женюсь, но точно не сейчас: я просто хочу завоевать этот мир сам. Отношения будут мешать и сбивать меня с цели. — А как же то, что женщина оказывает неоценимую поддержку, мотивирует и вдохновляет? — Мне не нужна мотивация или вдохновение для действий. Для меня это уже просто абстракция. Я не нуждаюсь в поиске мотивации для своих шагов, потому что это не что-то внешнее. Это внутри меня, как незатухающий огонь, который заставляет двигаться дальше. Поэтому у меня всегда ресурсное состояние, что бы я ни делал. — А поддержка, блеск и восхищение в глазах единственной женщины при виде тебя, которая способна горы свернуть вместе с тобой? Разве это можно заменить толпой безразличных к тебе и твоей личности женщин? — Это просто как приятный бонус, я и так хорошо себя чувствую. — А у тебя нет ощущения, будто ты растрачиваешь себя на это бесчисленное количество связей и девушек? — Нет, почему? Это просто физиология. Моё состояние, наоборот, приходит в тонус, и я чувствую себя лучше. Я не вижу в этом никакой проблемы. В течение всего вечера я возвращалась мыслями к Гарри, осознавая, насколько полярными людьми они были с Вильямом. Но что-то неминуемо заставляло меня оставаться вместе с ним за столом и продолжать разговор. Слова склеивались в предложения, окружая нас очарованием знакомства и желанием узнать друг друга. Мы были такие разные, но нас притягивало, как магниты, и это чувство укреплялось в нас обоих. — Аиша учит меня ценить каждое мгновение. Казалось бы, такой пустяк, но какая большая истина, которую почему-то трудно укоренить в своей жизни. Между нами нечто большее, чем просто дружба. Пожалуй, это чувство ни с чем нельзя сравнить. Это что-то такое глубокое, что захватывает полностью, с головой. Поэтому я так боюсь потерять её. Она словно часть моей души. — Разве это не самоубийство – так сильно возлагать смысл своей жизни на кого-то? — Я не возлагаю. — А что ты делаешь? Не ответив, я лишь произнесла: — Ты давишь на меня. — Вовсе нет. Я просто разговариваю с тобой. Мне интересно узнать тебя, твои мысли. — Тогда спроси о чём-нибудь другом. — Тебе неприятно? — Мне непонятно, — я с вызовом взглянула на блондина. — Почему ты пытаешься проанализировать меня тогда, когда я всего лишь делюсь с тобой своей мыслью? — Извини, если я перешёл границы. Ты совсем не похожа на других, поэтому я с такой жадностью и задаю вопросы. Я недоверчиво смотрела на него, скрестив руки на груди.