Песня кита

— Ты совсем другая. В тебе есть что-то такое, что не отпускает, — он улыбнулся. — Когда ты говоришь, я действительно тебя слушаю. Когда ты что-то спрашиваешь, я отхожу от своей привычки увиливать и стараюсь отвечать прямо. С тобой мои фокусы не проходят. Это привлекает. Я в смятении не отводила от него взгляд. Внутри то ли разгорался пожар, то ли затапливало наводнение. — Мне кажется, ты нарисовал какой-то образ в своей голове и веришь в него. Я совсем не такая, какой ты себе представляешь. — А какая ты? — Оставлю этот вопрос для твоих собственных домыслов и грёз обо мне. — Ты так говоришь потому, что боишься, что я понял, какая ты есть на самом деле. — В тебе столько самоуверенности, что ты мог бы с успехом пополнить весь запас мирового океана. — Разве это плохо? Я за здоровый эгоизм. — Здоровый эгоизм не пресекает интересы других, не манипулирует и не выходит за рамки дозволенного. — Ты считаешь, что я тобой манипулирую? — Разве нет? Вильям улыбнулся, словно я была маленьким и ничего не понимающим ребёнком. — Если бы я тобой манипулировал, ты бы чувствовала себя совсем по-другому, и я бы говорил совершенно иные вещи. Например, я бы тебе сказал следующее: «Если ты будешь со мной, то тебе не нужно будет работать, переживать о месте под солнцем и бояться, что ты из-за дел не сможешь видеть подругу. Ты будешь свободной». Парень смотрел мне точно в глаза, будто желая пробиться через мою внутреннюю защиту. — Это же чисто гипотетически? — Почему же? Это факт. — Тогда ты сошёл с ума, — я усмехнулась. — Правда? — блондин улыбался. — Чтобы быть с тобой, нужно быть рабыней. — Ты говоришь про всех, а я говорю про тебя, — он наклонился через стол. — Тебя рабыней невозможно сделать. — Я не знаю, что происходит, но происходит что-то странное, — я встретилась взглядом с донельзя голубыми глазами и судорожно выдохнула. — Я никогда не встречал никого, кто бы так волновал меня, как ты. Я хочу, чтобы ты знала: мои слова ни к чему не обязывают. Это просто и искренне о том, с какой мыслью я засыпаю в последнее время. — Спасибо, ты бываешь настоящим. — Для тебя это важно? — Пожалуй, важнее всего. — Разве не свобода важнее всего для человека? — И это тоже. — А отношения с Гарри разве в некотором смысле не ограничивают твою свободу? Я чувствовала себя перед Вильямом мелким жучком, старающимся перевернуться со спины. Я пыталась отражать атаки, нивелировать манипуляции и не поддаваться пылким словам, но парень казался мне настолько сильным, что моя защита проседала. И в такие моменты я ощущала что-то странное, будто кто-то залезал мне в голову и постепенно внедрял в меня посторонние мысли, претящие моим же убеждениям. — Чего ты добиваешься, Вильям? — Слушая тебя, хочется бросить за тебя работу и отправиться в бескрайнее путешествие, а ты идёшь в отношения с известным человеком и остаёшься в Англии. — Гарри совершенно другой человек. Если бы ты знал это, ты бы так не говорил. — Подумай о себе, Полли. Тебе нужна свобода, ты только начала дышать и тут же связываешь себя обязательствами. — Мне не нужны советы, — я будто оскалилась. — Особенно от тебя. — В чём особенность моих советов? — В том, что ты откровенно пытаешься меня соблазнить. — А мои друзья ещё меня называют нарциссом! — усмехнулся блондин. — Это они с тобой не знакомы. — Проверим правдивость моих слов? — я вскинула брови и резко поднялась из-за стола, намереваясь уйти. Парень тут же подскочил с места. — Ты уходишь? — Да, меня ждёт Гарри. Спасибо за ужин. — Подожди, — он подошёл ко мне и встал напротив. — Есть ещё один вопрос, который я хотел бы тебе задать сегодня. — И что же это? — Расскажи мне, какой ты себя видишь через год. Я посмотрела сквозь Вильяма, вспоминая эту яркую картинку, которую я прокручивала каждый день перед сном. — Аиша жива и здорова; мы летим вместе в Австралию слушать это чёртово пение китов. — А где и кем ты работаешь через год? — Я не знаю, — пожав плечами, я подняла глаза на блондина. — Но точно не в больнице. Он буквально прожигал меня взглядом, и все мои эмоции доходили до предела. Это был предел тотального напряжения. — Ты счастлива такому раскладу? — Это самое лучшее, что может случиться, — глубоко вдохнув и выдохнув, я постаралась опустить поднявшиеся на поверхность чувства. — Почему ты тогда ни слова не говоришь про Гарри в своём будущем? — парень подошёл ещё ближе, и я, не отступая, смотрела на него, как кролик на удава. Запах Вильяма постепенно окутывал меня, словно змея, удушающая с каждой секундой. Мои мысли запрыгали, как рассыпавшиеся теннисные мячики, разлетевшиеся в разные стороны. Мозг остановился, отказываясь работать дальше. Я знала всем своим существом, что должно произойти дальше, но я не двигалась, замерев от страха и какого-то первобытного желания. Мы смотрели друг на друга, становясь всё ближе и ближе, буквально чувствуя каждый невыносимый миллиметр, разделяющий нас. Блондин коснулся рукой моей щеки, и я ощутила, насколько близко он находился. Его дыхание уже нетерпеливо целовало мои губы, сердце вырывалось, готовясь к яростному прыжку. Перед глазами моментально пронеслись жаркие поцелуи Викто́ра, нежные касания Гарри, искренний взгляд Аиши, понимание друзей, самые счастливые моменты моей жизни, звонкий смех, прикосновения любимых, последние слова отца и мой зверский крик души. Все это слилось в одно и тут же рассеялось при приближении Вильяма. Я вовремя остановила его ладонью. — Я не могу, Вильям. Он отпрянул, и я шумно выдохнула, стараясь восстановить дыхание. Поймав мой взгляд, парень нервно ухмыльнулся и, притянув меня к себе, поцеловал в волосы. Я шла нервной, быстрой и настолько твёрдой походкой по гравийной дорожке, что начинала чувствовать сильный спазм в голенях. Мышцы отказывались работать, умоляя сбавить темп. Дыхание напоминало рык разъярённого быка, сердце с бешеной скоростью перегоняло кровь по всему организму. Остановившись посреди опустевшего пляжа, я достала телефон и набрала номер Аиши. — Привет, — выдавила я из себя. — Так, мне уже не нравится этот голос. — Да всё нормально, — я села на песок и шумно вздохнула. — Ты уверена? — Аиша, что я сказала Викто́ру? — Мне это ещё больше не нравится. Ладно, — недоумевая, согласилась она. — Когда именно? — Когда я поцеловала его. — Что это неподходящее время для отношений, если ты об этом. — Но почему я сейчас с Гарри? — Потому что ты в него влюбилась. — Вот так просто? А как же принципы и желание быть свободной? — Он не старается подмять тебя под себя. Он, наоборот, даёт пространство для твоего развития. Разве не так? — Я боюсь. — Только не говори, что ты снова испугалась перед чем-то серьёзным! — Я… я была с Вильямом, и он сказал… — С этим демоном?! Какого чёрта ты с ним вообще делала наедине?! — Мы кушали. Подруга грубо ругнулась. — Нет, дорогая моя, это он тебя кормил своими манипуляциями, а ты одна это хавала. Рассказывай, сколько лапши он уже успел повесить на твои милые и наивные ушки? — Он всё время пытался донести до меня, что я, не испытав толком полной свободы, сразу же пошла в отношения с Гарри. — И?.. — И то, что я сейчас сомневаюсь, нужно ли мне это! — отчаянно воскликнула я. — Послушай меня, — твёрдо произнесла Аиша. — Ты глупая! Он же просто тобой манипулирует и сам хочет тебя! Ответь мне: кто изменил тебя, не применяя насилия? Кто помог тебе найти себя без принуждения? Кто всё время, будто ангел, находился позади тебя и придерживал во время трудных периодов? Кто?! — Гарри, — я срывалась на слёзы от осознания и наплывшего чувства вины. — Кто раскрыл тебя, кто показал тебе твой же огромный мир и принял тебя такой, какая ты есть, без пресечения свободы? — Я просто ужасная! — не выдержала я. — Почему? — Я так хотела поцеловать его, Аиша. Я так хотела. И я почти сделала это. — Ну и что?! Даже если бы ты это сделала, я бы тебя поняла. Чувства – это что-то настолько непонятное и неизвестное, поэтому неудивительно, что многие люди теряются в них и не могут порой определиться с тем, что чувствуют. Ты хотя бы вспомни «Дневники вампира»! — Аиша! — я всхлипнула и рассмеялась одновременно. — Полли, ты ни в чём не виновата. Боже мой, ты ещё год назад была похожа на овощ, который вообще не способен был ничего чувствовать, кроме боли и отчаяния. Просто взгляни на себя: ты сейчас такая живая и настоящая. Твои эмоции прекрасны, слышишь? Это нормально – быть погружённой в чувства. Тебе просто нужно остыть и решить для самой себя, что тебе действительно нужно и чего хочется тебе. Тебе, но не Вильяму, Гарри или мне. Тебе. — Ты моя душа, — я облегчённо выдохнула. — Прости, что я сразу тебе не сказала про нас с Гарри. Я хотела, но… — Я всё понимаю, По. Тем более, я узнала уже всё тогда, когда нашла твои стринги на кухне и запыхавшегося Гарри на пороге. — И как тебя можно променять даже на самую лучшую работу в мире? Ты бесценная. — Ты о чём? — О том, что я люблю тебя. Голос Аиши успокаивал, очищал мысли и, как после грозы, разгонял тучи сознания. Взгляд прояснялся, и на сердце становилось легче. Девушка, так сильно цепляющаяся за жизнь, была способна исцелить какую и чью угодно душевную боль, но на саму себя у неё как будто не хватало ресурса, чтобы излечиться от лейкемии. Я брела по пляжу, впитывая в себя яркие краски заката, дыша полной грудью и осязая кожей свободу. С выплаканными слезами стёрлись сомнения, оставив после себя чистые места для чего-то большего. Подняв взгляд с ног, перешёптывающихся с тёплым песком, я ощутила, как сердце забилось чаще, и я, сорвавшись с места, ринулась вперёд. Длинное платье развевалось от набиравшейся скорости, ноги, словно подпрыгивая с помощью невидимых крылышек, с удвоенной силой мчались, неся меня навстречу к нему. Жизнь уже проносилась не мимо меня, она была во мне, и я летела, ощущая каждую секунду времени, нежность песка, прилипающего к пяткам, прикосновение бриза, запах вольного океана, теплоту вечернего воздуха, проникающего через ноздри, и дикое желание жизни. Гарри с широкой улыбкой на лице поймал меня, и я крепко прижалась к нему, тотально ощущая своё место рядом с ним. Я взяла лицо Стайлса в ладони и с жаром выпалила: — Я тебя люблю, Гарри. Я так тебя люблю, слышишь? Я люблю тебя! По щекам текли слёзы, смех разрезал счастливыми нотками воздух. Не веря своим ушам, парень замер. Его расширенные зрачки волнительно цеплялись за мои глаза. Казалось, его сердце готово было выпрыгнуть из груди, лишь бы дотянуться до моего. В ушах стучало, взгляд изумрудных глаз будоражил и будил меня. Мурашки пробегали по коже, и весь мир не имел значения, когда Стайлс смотрел на меня. Он, наконец, улыбнулся, и в глазах появился особенный блеск. Друг с силой прижался к моим губам, страстно забирая меня в свои объятия, растворяя остатки ненужного, заполоняя собой всё сознание и спутывая наше дыхание, языки, губы, запахи, становясь одним целым.