Песня кита

Я проснулась с мыслью о том, что заставляет нас двигаться. Возможно, это страх, скука, любопытство, мнимая мотивация или любовь? Что это? Что заставляет нас меняться, творить, становиться совершенно другими людьми, забываться в чём-либо, путаться в мыслях, рассеянно оглядываться по сторонам, вставать утром и не сдаваться? Я проснулась с этой мыслью и поняла, что только любовь толкала меня всё это время. Она поддерживала меня, когда хотелось упасть от бессилия, вылепливала из меня нового человека, спасала, протягивая в последнюю секунду руку, заботливо показывала зеркало, когда казалось, что потеряла себя навсегда. Последние слова отца были тоже о любви. Он мог их потратить на что угодно: наследство, долги, обиды, страх смерти, - было много тем, которые следовало бы обсудить, но папа говорил о любви. Мои пациенты не вспоминали ни об утерянной мотивации, ни о деньгах, ни о работе, ни о сроках. Потому что для этого не было места. Была только любовь. Любовь заставляет нас двигаться, меняться, смотреть на себя с другой стороны. Любовь окрыляет. Наверное, это то, к чему стоит идти, несмотря ни на что. Наверное, это то, ради чего стоит проходить через трудности, ломать старые шаблоны, рвать мешающие убеждения. Любовь словно жилет, удерживающий на плаву, словно парашют, раскрывающийся при падении, словно долгожданный глоток воды после месяцев скитания по пустыне. Вода окутывала нежными языками свежести, и я погружалась всё глубже, сливаясь с вечной синевой. Мысли разлетелись, будто стая рыб в разные стороны, оставив меня наедине вместе с телом, так жадно пытающимся насладиться поразительной силой свободного океана. Он вытолкнул меня на поверхность, и я, протерев глаза, открыла их. Гарри стоял на яхте, с улыбкой наблюдая за мной. — Прыгай ко мне! Солнце ярко светило, заботливо согревая плечи, и океан нежно раскачивал меня на своих волнах. Стайлс стянул с себя футболку и, разбежавшись, нырнул рядом со мной, окатив брызгами. Я посмотрела по сторонам и сделала глубокий вдох, в наслаждении прикрыв глаза и различая лишь запах океана, голубизну неба и неописуемое счастье внутри, которое ни с чем не могло сравниться. Гарри появился через несколько секунд и подплыл ко мне. Кудряшки превратились в мокрые локоны, обрамляющие его острый и волевой контур. Держась на плаву, мы рассматривали друг друга, как будто при первой встрече. Улыбки сами по себе вырисовывались на лицах, и слова, звучащие в голове, исходили из самого сердца. — Я тебя люблю. Мы сидели на ступеньке яхты, свесив ноги в океан и ощущая покачивание на волнах. — Если бы ты узнал, что на нашу планету летит астероид и это последний месяц в твоей жизни, что бы ты делал? Гарри задумался. — Я бы взял тебя и увёз. Мы бы путешествовали по всему миру, угоняли машины и ездили по самым скоростным трассам. — А как же семья? Парни? — Ты бы вернулась к семье, если бы узнала, что это твой последний месяц? — Я – нет. Он перевёл на меня взгляд. — Ты мне никогда не рассказывала про свою семью. Я только знаю про твоего отца и один раз видел Калума. — Я просто не вижу смысла говорить о том, что пытаюсь забыть. — Ты не хочешь… — Нет, прости, — я взяла Стайлса за руку. — Всё, что тебе нужно знать о моей семье, это то, что для меня не важно, есть ли кровная связь между людьми или нет. — Ты моя семья, — он приобнял меня, и я облегчённо выдохнула. — А если бы, допустим, твой муж поставил перед тобой выбор: либо никогда не общаться с лучшим другом, либо развод. Что бы ты выбрала? — Во-первых, это очень странно, если бы у меня был такой муж. — Почему? — Зачем выходить замуж без любви? — В смысле? Это же твой муж. Любовь есть, разве не так? — Нет, это вовсе не любовь. Любовь – это свобода, полное принятие другого человека с его мечтами, желаниями, привычками. Вот это любовь, да. Но, когда партнёр ставит тебя перед выбором, что-либо запрещает, ревнует ко всему подряд, не отпускает ни на шаг, разве это любовь? Поэтому для меня это самоубийство – связывать жизнь с таким человеком. Истинно любящий никогда не поставит своего партнёра перед таким выбором. Никогда. Потому что это пресечение свободы. А пресечение свободы – это уже не про любовь. — А если я тебе сейчас скажу, чтобы ты перестала общаться с Вильямом, как ты это воспримешь? — Я тебе не поверю. — Почему? — Это просто не наш сценарий. Предоставь трагикомедию другим парам. Гарри усмехнулся. — А мы пара? — Опять эти вопросы? — мне стало смешно. Наши взгляды пересеклись, и я ощутила, как меня мгновенно захлестнуло волной эмоций. Гарри сидел рядом со мной с обнажённым торсом, и я могла рассмотреть каждую деталь его тела. Глаза больше не бегали из стороны в сторону, они плавно просматривали каждый сантиметр, перескакивая с одной татуировки на другую, с тонких мужественных ключиц — на мускулистую грудь, с сильных плеч — на резкий профиль. Стайлс коснулся ладонью моей щеки и несколько приблизился. Я так любила его руки: тонкие пальцы нежно перебирали мои волосы, оставляли после себя на коже наэлектризованную дорожку фантастических ощущений. Дыхание всегда аккуратно, в страхе спугнуть, приближалось ко мне, давая возможность насладиться этим великолепным моментом «до», прочувствовать полностью сладость предвкушения. Я тонула в глазах Гарри и, как ни на кого другого, смотрела на него. Он был особенным, и я чувствовала, как он бережно раскрывал мой букет чувств, заботливо ухаживая за ним и одновременно преображаясь сам. — Если бы у тебя было одно бесплатное желание, что бы ты загадала? — Чтобы Аиша выздоровела полностью. Навсегда. — Как думаешь, когда ты станешь загадывать желания для самой себя? Я посмотрела на Гарри. Его лицо стало немного румяным от солнечных лучей. Глаза изумрудного цвета наблюдали за мной. — До тех пор, пока она не станет здоровой. Парень непривычно тяжело вздохнул. — Прекрати вздыхать и не порть мне настроение своей грустной миной, — переключилась я и резко скинула парня с яхты. Через несколько секунд вынырнуло сердитое лицо Стайлса, и он бросил в меня многозначительный взгляд (только он умел делать эти коварные брови). — Ну и что ты мне сделаешь, милый? — усмехнулась я. Я поднялась на ноги и на всякий случай отошла от бортика. Парень забрался на палубу и победоносно подошёл ко мне. С него капала вода, волосы мокрыми прядями свисали на лоб. Резко прижав к себе рукой за талию, Стайлс жадно поцеловал меня в губы, я шумно выдохнула, и наши языки соприкоснулись. Вены на руках парня взбухли, и я с наслаждением провела по ним ладонью. — Гарри, — выдохнула я. — Ты уверен, что потянешь меня? Стайлс усмехнулся, и я вновь поразилась красоте его улыбки. — Если бы я боялся не потянуть тебя, я бы даже не лез. — Мы слишком похожи. — Да. — Ты не боишься меня. — А тебя много кто боится? — Многие не тянут. — Знаешь, что меня первое привлекло в тебе? Я с интересом взглянула на парня. — Ты глубокая. И совсем какая-то не такая. Это ужасно заводит и бросает мне вызов. Мы целый день плавали в закрытой бухте, сливаясь с прозрачным ярко-голубым океаном, то распугивая, то привлекая к себе стаи мерцающих рыбок. Мы плавились на солнце и снова собирали себя по частям, изощряясь в прыжках в воду. Скользя по гладкой поверхности яхты, мы скидывали друг друга вниз и одновременно пытались удержаться на ногах. Спрыгнув в воду, Стайлс с довольным видом залез на сап ярко-зелёного цвета с жёлтыми полосками и протянул мне руку. Я встала на доску и тут же ощутила, как она волнительно закачалась на волнах. Парень, беззаботно развалившись сзади меня, лениво жевал кешью и заставлял меня грести в одиночку. Солнце припекало со всех сторон, и я уверенно балансировала на волнах, ловко разворачиваясь или ускоряясь. Это доставляло мне истинное наслаждение: я чувствовала себя Пакахонтас, такой дикой, самобытной и живой. Блаженная улыбка словно уже приросла к моему лицу за время пребывания на волшебном Бали. Ощущение новой себя вдохновляло и раскрывало глаза шире. Вокруг меня не просто кипела жизнь, а я кипела вместе с ней, испаряя остатки старой личности. Лучи, отражаясь от водной глади, завораживающе мерцали на волнах, будто кто-то рассыпал рядом с нами миллионы блёсток. В какой-то момент мне надоело грести, и я слегка подпрыгнула на доске. Следом тут же послышался задыхающийся вопль парня. — Только не орешки! Стайлс, вскинув руку вверх, пытался сохранить баланс и не упасть в воду. Я громко смеялась, наблюдая за этой картиной, и продолжала стоя раскачивать доску. Наконец не удержавшись, парень соскользнул с неё, но вовремя успел засунуть пакетик с орехами к вёслам. — Тебе повезло, что мои прелести не намокли! Я засмеялась и слегка шлёпнула Гарри веслом по спине. — Пошевеливайся, личинка! Что ты там мешкаешь?! — Стервелла в зоне видимости! — воскликнул он и, всем своим весом навалившись на сап, круто накренил его в сторону, и я от неожиданности полетела в пучину океана. Вовремя сообразив, я нырнула чуть глубже и, проплыв под доской, схватила парня за ноги и потащила за собой именно в тот момент, когда он снова попытался запрыгнуть на сап. Вынырнув, мы взглянули друг на друга и рассмеялись. — Какая же ты у меня змеиная. — Не провоцируй меня на ещё одну серию нападений. Стайлс перекривлял меня, и я, залезая параллельно с ним на доску, набросилась на него левой ногой и беспардонно скинула с сапа. Ухмыльнувшись, я почти уселась на своё место, но Гарри, как акула или то самое чудовище из-под кровати, схватил меня за стопу и потянул за собой. Я бессмысленно цеплялась за доску и пыталась вырваться, но Стайлс был намного сильнее меня и тараном тащил под воду. Набрав больше воздуха в лёгкие в последние секунды, я, наконец, расслабилась, прекратив борьбу с призраком, и, доверившись Гарри, погрузилась в океан. Точно так же я цеплялась в последние мгновения перед тем, как признаться Стайлсу в любви. Я боялась окунуться в бездну, в этот океан чувств, неизведанных ощущений и накрывающих эмоций, страшась неизвестности, тотальности и непредсказуемой силы то усиливающихся, то затихающих волн. Я испуганно представляла каждый раз, как эти чувства уносят меня на дно, не давая возможности глотнуть воздуха, накрывают с головой раз за разом, не позволяя всплыть. Но я и не подозревала, что эти чувства, любовь и есть океан, который наполняем мы же сами. Если мы тонем, то топим только сами себя. Если мы уходим на дно в пасть кошмарному чудовищу, это и есть наши отношения, которые мы строим своими руками. Если мы погружаемся в фантастические коралловые подводные миры, полные красок, необыкновенной флоры и фауны, мы тоже сеем это сами. Если мы спокойно покачиваемся на приятных волнах чистого океана, мы проецируем это также своими усилиями. Каждый выбирает и строит свою реальность. Каждый наполняет и взращивает свой океан.