В ожидании чуда

— И где мой сладкий племянник? — громко спросил Лань Сичэнь. Он вместе с Цзян Чэном подошел к сидевшим на траве Лань Чжаню и Вэй Ину. — Агу! — с широкой улыбкой ответил малыш, уютно сидящий на коленях Вэй Ина, и потянул свои маленькие ручки в сторону Лань Хуаня. Лань Сичэнь и Цзян Чэн сели напротив семейства младшего Ланя. — А это точно ребенок Лань Ванцзи? — с сомнением спросил Ваньинь, поглядывая, то на малыша, то на Ханьгуан-цзюня, будто сравнивая и ища сходство. — Ха-ха-ха, — рассмеялся Усянь, и ребенок развеселился еще сильнее, довольно размахивая ручками. — На нефритовом личике с золотистыми глазками непривычно видеть такую широкую улыбку, да? — Он пощекотал малышу пузико. — Вот, — отводя взгляд, Цзян Чэн протянул что-то малышу, — это для Лань Мина*. — О, какая красивая погремушка-барабан! — восхитился Усянь, хватая игрушку вперед ребенка. — Видел, Ванцзи? — спросил он, покручивая в руках бамбуковую ручку, чтобы две бусины попеременно бились об ударную поверхность с изображением фиолетового лотоса, забавляя как ребенка, так и Вэй Ина. — Мгм, — Ванцзи ненадолго прикрыл глаза, делая вид, что раздражен шумом, но его счастье было слишком очевидно. Пусть на его лице и не было улыбки, но он весь будто светился изнутри, а золотистые глаза блестели как никогда ярко и живо. — Агу-у-у! — малыш принялся вырывать у папы Вэя игрушку. — На-на, — сжалился над ребенком Усянь и отдал ему погремушку. Лань Мин сразу же попытался извлечь из непонятной штукенции такой же звук, как папа, но у него не получалось. Посмотрев на эти попытки, Цзян Чэн приподнял одну бровь и спросил: — И что же это чудо умеет? — в его голосе было столько сарказма, что было неясно в прямом или переносном смысле он использовал слово «чудо». Что было очевидно — это сомнения Ваньиня, что это существо вообще что-то умеет. — Ну-у… — Вэй Ин задумался, разглядывая сына. — Он умеет переворачиваться со спинки на животик, здорово, да? Если бы глаза Усяня не светились таким неподдельным восторгом, Цзян Чэн бы решил, что он шутит. Никакого достижения в переворотах он явно не видел. — Сколько ему уже говоришь? — Вчера исполнилось шесть месяцев, — ответил за всех Лань Хуань. Он души не чаял в этом златоглазике и проводил с ним почти все свободное время. — И он научился только переворачиваться? Серьезно? — Цзян Чэн был неподдельно удивлен. — Щенки и то сообразительнее! — Цзян Ваньинь! — цокнул Лань Сичэнь. — Это же не щенок! Лань Мин уже может сам сидеть… Иногда… — Да, — согласился Вэй Ин, — а еще он умеет ползти назад, — гордо сказал он. Цзян Чэн, чьи познания о детях были очень ограничены, а точнее равнялись почти нулю, внимательно посмотрел на мужчин вокруг себя, пытаясь понять кто из них сумасшедший. Когда Цзинь Лин был маленьким, то в основном за ним ухаживали люди из ордена Ланьлин Цзинь — Ваньинь тогда был не в том состоянии, чтобы заботиться о ком-то. Первое время после смерти сестры и Усяня он о себе-то заботился с трудом. — А вперед он ползти не может? — спросил Цзян Чэн. — Хех, пока нет, — ответил Усянь, почесывая затылок, — но не все же сразу! Цзян Чэн закатил глаза. Он навещал этих молодых папаш уже дважды и каждый раз удивлялся происходящему. — А когда он заговорит… Или научится ходить?.. — его так и подмывало спросить, когда от этого существа будет польза, но сдержался. Вэй Ин широко улыбнулся. — К твоему следующему приезду он, может, и научится ходить, — подмигнул он Ваньиню, — а вот говорить — с этим придется подождать. Хотя, с генами Лань Чжаня, — он покосился на мужа, — может, и вообще не научится. Лань Хуань улыбнулся. — Ванцзи очень рано научился говорить, — заметил он. — Судя по одаренности А-Мина, он тоже рано заговорит. Цзян Чэна так и подмывало сказать, что его псы тогда вообще гении, но он сдержался. — Ладно, мы пойдем, — сказал он, поднимаясь на ноги. — Нам нужно еще кое-что обсудить, — он глянул на Цзэу-цзюня. — Да-да, я иду, — сказал Лань Хуань, нехотя отрываясь от созерцания прелестной крохи в белых одеждах. — Я загляну к вам вечером, — добавил он. — Мгм, — ответил Ванцзи. Когда главы орденов удалились, Лань Ванцзи, Вэй Ин и Лань Мин остались втроем. — Лань Чжань, — протянул Усянь, — кажется, он хочет к тебе, — с легкой обидой сказал он, заметив, как А-Мин начал похныкивать и тянуться к Ванцзи. Погремушку малыш уже отбросил в сторону и напрочь забыл о ее существовании. — Мгм, — Лань Ванцзи взял сына на руки и прижал к груди. — Он замерз, — сразу же заметил он. Ванзци поднял с земли одеяло, которое принес с собой. Это было традиционное гусуланьское белое детское одеяльце с вышивкой из голубых плывущих облаков. Вэй Ин расстроенно вздохнул, наблюдая как муж бережно укрывал сына одеяльцем, продолжая прижимать к груди. — Я никогда не научусь его понимать… — понизив голос, сказал он. Это было просто поразительно, но братья Лань чувствовали малейшие перемены в настроении А-Мина — стоило тому захотеть спать или есть, как они сразу же это подмечали. Они даже могли по плачу определить, если ребенок действительно в чем-то нуждается или просто капризничает. Если бы Вэй Ин лично не выносил А-Мина в своем животе, то решил бы, что этот ребенок вообще не его. — Научишься, — спокойным мягким голосом сказал Лань Чжань. Лань Мин уже уложил голову на плечо своего папы и закрыл глазки, засыпая. — Лань Чжань, он же так опять на тебя слюни напускает, — заметил Вэй Ин, наблюдая за этой прелестной картиной. — Мгм, — он обожал все в этой крохе, включая слюни. — Хах, вы так хорошо смотритесь, — Усянь подпер подбородок ладонью, а локоть упер в коленку. — Я бы любовался вами вечно, — искренне сказал он. Лань Чжань прикрыл глаза, но его смущение все равно выдавали покрасневшие уши. — Я вас так люблю, — Вэй Ин неожиданно подался вперед и крепко обнял мужа и сына сбоку. — И как мне так повезло? — спросил он, вдыхая сладкие запахи любимых мужчин: молока от А-Мина и сандала от Ванцзи. Он бы не отказался сам стать таким же крошечным, как Лань Мин, чтобы Лань Чжань вот так его обнимал. — Он заснул, — шепотом сказал Лань Ванцзи, не переставая гладить сына по спинке и прислушиваясь к его милому размеренному сопению. Вэй Ин надулся и отстранился. — Только у тебя на руках он засыпает так быстро! — Он недовольно скрестил руки на груди и отвернулся. — Вэй Ин, — тихо позвал его муж. — Что? — буркнул он, не оборачиваясь. — Вэй Ин, — снова позвал Лань Чжань. — Ну что? — Он наконец-то обернулся и ровно в этот момент его губы накрыли чужие — такие знакомые и горячие. — Я люблю вас — тебя и А-Мина, — с придыханием сказал Лань Ванцзи низким тихим голосом. — Люблю вас больше жизни. — И я люблю вас, — Вэй Ин улыбнулся, — тебя — моего прекрасного Нефрита — и это маленькое чудо, — он нежно поцеловал сына в макушку, а потом прильнул к желанным губам мужа. — Сильно-сильно и навсегда.