Моя любимая заноза

<

Марго Мы с Андреем гуляли уже часа два, и, Боже, как мне нравилась эта прогулка. Идти с ним рядом, разговаривать, смеяться, прикасаться. В последнее время для меня стало очень важно, просто жизненно необходимо прикасаться и чувствовать его прикосновения. Я стала зависима от этого. — О чем задумалась? — вывел меня из задумчивости голос Андрея. — А? Да так, — пожала плечами я. — Маргош, все хорошо? — остановившись, спросил Андрей. — Конечно, — улыбнулась я и, взяв за руку, потянула дальше. — Расскажешь про ту девушку? — спросила я, внимательно наблюдая за реакцией Андрея. Вздрогнув и скривившись, словно от зубной боли, Андрей тихо ответил: — Сейчас я не готов тебе это рассказать. Прости, — серьезно посмотрев в глаза, ответил Андрей. Сделав шаг к нему, я крепко обняла Андрея, прижавшись щекой к его груди, а он в ответ обнял, положив подбородок на мою макушку. — Прости, — прошептала я. — Я буду ждать, когда ты будешь готов, — уверено сказала я. — Спасибо, малыш, — прошептал он, — Чёрт, какая же ты уже большая, — вздохнул он. — Это плохо? — напряглась я. Смеясь, он прошептал: — Глупая, я это к тому, как же быстро время летит. А то, что ты растешь, взрослеешь, это прекрасно. Восемнадцать лет — это очень классный возраст, — все ещё улыбаясь, ответил Андрей. — А каким ты был в восемнадцать лет? — неожиданно спросила я. Мне стало очень интересно. — О, я был таким же, как ты, взрывным и очень эмоциональным. А ещё очень крутым, — он рассказывал это с таким лицом, что хохот было просто невозможно сдержать. — Серьезно. В свое время, я был самым популярным парнем в школе — я был королем. Мне безумно нравилось быть в центре внимания. Быть всеобщим любимцем, — помолчав, он продолжил, — Никогда не позволяй славе застелить тебе глаза. В свое время эта ошибка стоила мне очень дорого. Но факт остаётся фактом, я был крутым, — улыбнулся он. — Когда-нибудь я выпытаю из тебя всю историю, — пригрозила я. — У, это тебе придется очень постараться, — улыбнулся этот нехороший дядя. — Ну что, пошли домой? — спросил Андрей. — Ага, пошли, — кивнула я и взяла его под руку. Домой мы возвращались также смеясь и шутя. Бабушка и дедушка сидели в гостиной и смотрели телевизор. Переглянувшись, мы не сговариваясь, на цыпочках пошли к холодильнику. Открыв, мы кинулись к нашей тайной полочке, но она оказалась пуста. Лишь записка лежала на дне. Взяв ее, я прочитала. «И не надейтесь, больше такое не прокатит!» — хихикнув, показала записку Андрею. Состроив рожицу печали и страдания, он достал ручку и принялся писать ответ. «Я так просто не сдамся. Надежда, как говорится, умирает последней!» — корявым почерком написал Андрей. Достав сок и сделав тосты, я нарезала помидорки и малосольные огурчики. Уложив все это красиво, я протянула тарелочку Андрей. Я знала, что такое ему понравится. Сама от этих бутеров тащусь. Подозрительно посмотрев на мой шедевр, он с опаской взял самый большой бутер. Рассмотрев его, он начал есть. — М, а ничего так, есть можно, — проговорил Андрей с набитым ртом. Улыбаясь, я откусила ещё кусочек от своего бутера. Так мы и сидели, ели такие вот бутеры и запивали все это соком. Ба, зайдя на кухню, очень удивилась тому, с каким аппетитом ее сын ест бутерброды. — Марго, ты творишь чудеса! — воскликнула ба, — Чтобы мой сын, да с таким аппетитом, как он говорит, хрень растительную ел, да это чудо, чудо, — веселилась ба. Состроив гримасу, Андрей продолжил есть. Рассмеявшись, бабуля, потрепала его по голове и ушла обратно. Доев наш поздний ужин, мы разошлись по комнатам. Написав смс отцу, принялась ждать звонка, продумывая, что я ему скажу.