Чудеса под Новый Год

Pov Таня Ну, всё. Прощай, жизнь. В принципе, я где-то в отдалённых уголках своего сознания думала, что работа в органах приведёт к такому летальному исходу, но не думала, что это будет так скоро. Ну, ладно, умру и умру, мне пофиг… блин, мне совсем не пофиг! Я боюсь смерти, как и всякий нормальный человек, боюсь умереть, блин, блин, блин! Этот сумасшедший начал подносит ствол прямо к моему виску. Нет, нет, нет, не надо. Я напряглась и зажмурилась. Но в какой-то момент его болтовни, что-то нахлынуло на меня и я… успокоилась? Мне стало как-то легче. Я попыталась улыбнуться, и я улыбнулась. Значит, я всё-таки ещё жива, вроде как. У меня закрыты глаза, но я чувствовала, как напряжённая рука Ефимыча тянулась, чтобы нажать на курок. И рука тряслась. Странно, он отнял столько жизней, да при том, что этот урод вроде как охотник. Выстрел. Всё, померла я. Прощай белый свет, мама, Танька, Родя, Малька… Всем пока. Я стояла так ещё секунд пять, пока не открыла глаза и не поняла, что всё ещё жива. Да как так-то!? Ну, нельзя так, ребят. Я, понимаешь, тут уже к смерти приготовилась, даже прикинула, сколько потратят на мои похороны, а я жива. Посмотрев вниз, а точнее себе под ноги, я увидела труп, то есть уже труп Ефимыча. При чём пуля прошла ему прямо в шею, и походу, насквозь. Краем глаза я заметила, что дядя Миша стоял так, как будто бы только что выстрелил. Это значит, что он меня спас, и я теперь у него в долгу? Лучше бы умерла. Нет, серьёзно, я теперь с Чиглинцевым за всю свою жизнь не расплачусь. И тут внезапно меня охватил страх. Только я не понимала, этот страх был от того, что ещё несколько минут назад я могла валяться точно так же, или же это был страх перед трупом. Инстинктивно я отыскала в толпе всей этой полицейской массы свою маму и, словно котёнок, не видящий ничего вокруг, кроме своей мамы, бросилась к ней. Вокруг поднялся какой-то шум, все засуетились. Но я не слышала ничего, лишь своё собственное всхлипывание. Я и не заметила, как заплакала. Мама, прижав меня к себе, перекинулась парой фраз с Чиглинцевым и Рокотовым и поволокла меня за собой. Пять секунд, и я уже сижу в стареньком Жигуле Александра Степановича, который, кстати, и был за рулём этой чудо-машины. - Тихо, дорогая, тихо… - успокаивала меня мама, так как слёзы просто ручьём текли. - Ребята…- попыталась что-то сказать я, но начинала захлёбываться собственными же слезами. - Всё с ними хорошо будет. Наши их найдут. Там Малька со своим носом и Таня с планшетом, так что не беспокойся. – ну, и слава Богу. Мама накрыла меня пледом и стала медленно поглаживать по голове, ну я и уснула. Снилось мне… совершенно ничего не снилось. Вот и хорошо, а то ещё кошмаров не хватало. А если говорить серьёзно, то… я и в правду испугалась… смерти. Смерть штука коварная. И я поняла, что умирать – страшно. Но только если ты прожил свою жизнь зря и умираешь от передозировки наркотиков или от алкогольной зависимости. А если погибнуть за близких или умереть от старости, то смерть придёт к тебе, как друг давний. Но сегодня смерть ко мне чуть не пришла в виде судьбы, предназначения. Но благодаря дяде Мише я осталась жива. Вот ведь как судьба меняется в считанные секунды. Мама меня разбудила, только когда мы приехали. Разбудила, чтобы я вышла из машины и частыми перебежками забежала в дом. Это такой кайф: из холода в тепло. Мама меня сразу же усадила на диван и укутала пледом. Да почему она меня постоянно кутает, мне же жарко! А, ладно, пофиг… зато тепло. Валентина Петровна принесла мне горячий шоколад, а Александр Степанович пошёл на улицу, правда, я не знаю, зачем. И тут внезапно мама меня так обняла, что я чуть не задохнулась. - Я так за тебя испугалась… испугалась, что ты умрёшь. - Я тоже… только я походу сейчас опять умру… - еле выдавила я. Мама резко перестала меня обнимать, и сделав свой коронный жест (прядь волос за ушко), сказала: - Прости… - Давай не будем об этом вспоминать… никогда. - Давай, – она улыбнулась, и тут же полезла обниматься. Мы так обнялись, как будто мать и дочка, хотя… почему «как будто»? - А сколько время? – спросила я, перестав обниматься. - Девятнадцать тридцать, – ответила мама, взглянув на часы. Блин, походу Новый Год отменяется… а жалко, честно говоря. Тут у мамы зазвонил телефон. Я особо не прислушивалась, но всё, что я услышала от мамы было: «Алло. Да, Миш, вези их сюда. Давай, пока.» И тут я невольно заулыбалась. - С ними всё в порядке? - Да, не беспокойся. Со всеми всё в порядке, всех нашли, никто не ранен. – и я снова кинулась на маму с обнимашками. Блин, я так рада. – Вот только нужно хозяев предупредить, что скоро здесь будут все: от Чиглинцева до Пановой. – и тут я сделала такое вдумчивое лицо. - Ага. Ты иди, предупреди, а я пошла, – и только я встала с дивана… - Куда? - Так сейчас же сюда все приедут, а я в таком виде. – да, видок у меня, конечно, был, что надо: грязная и местами порванная одежда, заплаканное лицо с потёкшей тушью, лохматые волосы. - Думаешь, они будут выглядеть лучше? – скептически спросила меня мама. - Нет. Но всё равно. – и на этой позитивной ноте, я, летящей походкой, пошла в свою комнату, дабы привести себя в порядок. И всё-таки, Новый Год не отменяется.