Осматривается по коридору, но никого не находит. Все на уроках. Особенно Хоуп. Это хорошо, это чертовски хорошо. Взгляд падает на телефон, который вновь издает звук. Нет, только не это. Спокойствие только спокойствие. Вдох-выдох, Хейли. Вдох и выдох.
Да как он только посмел? Ах, да, он же чертов первородный гибрид. И доводить милых девушек до истерике, это для него норма, особенно если это его жена. Спокойствие, только спокойствие, Хейли.
Руки трясутся от излишней нервозности, а чертов ключ так и не может попасть в замочную скважину. Это что, истерика? Витьевой тёмный луч падает в угол между дверью и порогом. Спокойствие, только спокойствие. Узкая дорожка полудневного света льётся из окна, озаряя тёмный коридор солнечными бликами. Одни из таких попадают в глаза гибриду, от чего та жмурится.
Только не сейчас. Только не здесь. Нельзя же пасть лицом перед учениками в первую же неделю работы. Ещё же чуть-чуть. Раньше, в Новом Орлеане получалось же, так почему здесь всё должно валиться из рук. Надо поднять ключ.
— Хейли, миссис Май… Мисс Маршал, вы мне нужны. Мне срочно с вами надо поговорить.
Чёрт. Только не сейчас. Ну совершенно не вовремя. Какие там нужные бумаги? Несколько дней ждали, так ещё подождут. Ключ падает вновь на пол, руки трясутся будто у наркома, которого недавно забрали приход. Она находит странную поставление тому, что и её брак также часто падал во мрак как и этот чертов ключ.
— Мистер Заль. Зальц, — Уже не может выговорить и слова, потому сдавленно и ещё быстрее. — Аларик, не сейчас!
Уже чистым образом похуй, что там будет за сломанную дверь. Потом возместит все потери, отдаст чек. Без разницы. Резким движением руки и нечеловеческими усилиями замок вылетает из двери, а комната открыта. Забегает в комнату, будто в убежище. Боже, как она этого хотела. Обнимает себя руками, а истерика все приближается. Подходит к завешенному шторами окну, тихонько всхлипывая.
— Хейли, тебе нужно подписать документы о том, что ты принята на работу и… — Зальцман останавливается на полу слове, видя сотрясания женщины. — Хейли?
— Зальцман, — громогласно вскрикивает, повышая голос чуть ли не до крика, уже тише, но с угрозой добавляет. — Выйди от сюда и закрой чёртову дверь!
Бывший охотник переминается у порога с ноги на ногу, подбирая ключ. Кладет этот предмет на рядом стоящий стол и делает шаг за порог. Это же так не нужно, он сам может от своих действий пострадать. Семья Майклсанов никогда не отличалась спокойным нравом и умением успокоить свой гнев во время собственных истерик. И Хейли была точно такой же. Но отходила быстрее и не распылялась попусту на ничего не значащие неприятности. Значит случилось что-то довольно серьёзное.
— Что случилось, Хейли? Расскажи, я внимательно тебя выслушаю.
Уже без напоминаний закрывает дверь, подмечая что нужно её починить. Но обычная дверь подождёт. Нужно первым делом успокоить Хейли. Подходит ближе и останавливается в нескольких сантиметрах от неё, ожидая разрешение. Её сдавленный кивок и она зарывается в его объятия, упиваясь слезами.
— Рик, — выдыхает, силясь произнести эти слова. Этих ненормальных четыре слова, — Кажется, я хочу развода. — А потом более убедительно с теми же слезами на глазах. Слов становится всего три, а предложение одно. И то, утвердительное. — Я хочу развода.
Она ещё никому их не произносила. Раньше ей казалось это ненормальным, ирроциональным, тем, на что она никогда не согласилась. Волки же выбирают пару один раз и на всю жизнь. Почему они так не могут? Точнее не они, а он. Хейли знала и знает что такое верность, для Клауса она распространяется лишь на семью. Да и то, не всегда. Чаще по настроению и желанию или свободному времени…
Мужчина поражен. Он непрерывно стоит и моргает несколько секунд, пытаясь распознать происходящее. Точно ли он услышал то, что она сказала ему несколькими секундами ранее? Да нет, вроде бы не послышалось. Нет, он конечно подозревал, что отношения у Хейли и Клауса были не из самых простых. Считай, хотя бы разницу в тысячу с лишним лет прекрасной точкой расхождения во мнениях. Их обоих сложный характер и сложное детство. Разные взгляды воспитания ребёнка. Но… В их семье всегда царило спокойствие, во многих моментах поддерживающая его Хейли.
И она рассказывает. Не всё, для многих вещей это слишком личное. Но Аларик узнает много нового о Кэролайн, о её проживании в Европе и об её приезде в Новый Орлеан, последнее пожалуй было показано из сообщений Фреи. Рассказывает о последних годах брака и её опасениях на счёт чувств дочери при разрыве семьи. Пожалуй то последнее, что сдерживает её подать документы на развод сию же секунду. А потом горько усмехается, обливая едким сарказмом себя с ног до головы, аргументируя это тем, что поведала историю своей жизни первому встречному. Мужчина тяжело хмурится.
— Знаешь что я понял из воспитания Лиззи и Джози? Без разницы чем ты их обеспечиваешь и как стараешься сделать их счастливыми. Но пока ты будешь несчастна, твой ребёнок будет страдать тем же. — Подаёт стакан воды, успокаивая девушку. — Хоуп не маленькая девочка, она сможет это принять. Но сходи с дочерью к школьному психологу, если хочешь, я обрисую ей всю ситуацию.
— Д. Да, спасибо.
Отставляет бокал в сторону и слабо улыбается. Аларик медленно кивает головой, даже не представляя, как будет всё рассказывать Эмме об интересном положении Хейли, её дочери и их семьи.
А Хейли тем временем успокаивается, печатает сообщение Фреи, попеременно стирая с щёк слёзы.
Мне уже плевать с кем он в нашем доме развлекается. Хотя, я даже не удивлена, что это Кэр. Мне нужно спешить, так что всего хорошего. Передачей привет своей не наглядной жёнушке!
~
Кидает табурет в стену и тот превращается в щепки. Маленький спор со старшей сестрой на сообщение, для понимания реакции жены, желание вызвать гнев у неё, сменяется желанием найти её на любой точки планеты и привезти домой, в Новый Орлеан, заодно облить чем нибудь холодным и надевать по щекам. Так, всего для того, чтобы в сознание пришла. И совсем немного для мести.
— Братец, а чего ты хотел, выводя её из себя каждый раз при малейших разногласия? Она просто устала тебя ревновать, пойми, это уже смахивает на ваш конец!
Поучительно, но ничерта не содержательно. И что ему делать теперь? Или это всё её, доводящпая до злости и нервного психа, игра? Ах, Волчонок, ты захотела играть в прятки, то мы сыграем. Ты пожалеешь о выбранной игре!
Клаус хищно улыбается, придумывая личный план. Ведьма семьи Майклсонов в то время глубоко вздыхает. Они, её — верховную ведьму, изведут быстрее, чем та сможет дожить до собственной старости.
~
Хоуп чувствует себя не комфортно. Мысли о том, зачем же понадобилось матери, чтобы они пришли к школьному психологу на сеанс, не дают ей покоя и разрывают голову. Зачем её матери вообще понадобилось приезжать в школу. Хоуп сидит в кабинете на удобном кресле, в полуметра от матери. Та, как-то заинтересовано разглядывает часы у себя на запястье, то и дело отбивая каблуком обуви по деревянному паркету какую-то мелодию.
— Итак, как к вам обращаться? Миссис Майклсон? — Клаус добился того, чего желал всю свою значительную жизнь. Если ведьма — психолог начинала свою речь бодро, пытаясь избежать неудобного молчания, то фамилию шептала одними губами. Хоуп невесело улыбается. Психолог сама не знает как себя вести с самый известной семьёй сверхъестественного мира.
— О, прошу, Эмма, называйте меня Хейли, если вам неудобно, мы же всё-таки с вами коллеги. — Хоуп по истечению половины недели до сих пор не верит в происходящее, от чего вновь усмехается на высказывание. — А Хоуп… — Вглядывается в недовольные черты своей дочери. Она не в восторги здесь находится. — Называйте Хоуп как она сама этого захочет. Это её право выбора.
— Фамилия моей матери, Маршал, меня полностью устраивает.
Немногословно, вообще безэмоционально. Гибрид поджимает губы, уже ставя крест на этой беседе. Ничего ведь совсем не получится без желания двоих. А Хоуп им совершенно не горит. Хейли думала, что Хоуп зла и обижается на то, что её мать без её согласия устроилась здесь работать, но что-то подсказывает, что обида или недопонимание сидит глубже. Скорее всего, за один сеанс они это не найдут.
— Итак, почему вы захотели поговорить с психологом? Какая конфликтная ситуация вас преследует? — Трибрид бросает взгляд в окно, она делает так, когда не знает ответа. Эмма научилась определять даже это. — Как ты думаешь, Хоуп, почему твоя мама настояла на этом визите?
— Ммм, ну наверное… Недопонимание? И ещё… — Хейли улыбается, а когда Хоуп выдерживает паузу, то девушка не торопит её, кривая головой. Да, милая, давай, у тебя всё получится. — И проблемы в нашей семье. Факт того, что я на протяжении восьми лет училась здесь одна и приезжала домой лишь на каникулы, праздники и выходные, а на девятый год моя матушка вдруг решила устроиться сюда на работу.
— Как ты думаешь, зачем?
— Неверное по какому-то делу из-за Нового Орлеана или стаи, возможно из-за того, что она является Королевой города. Возможно из-за отца.
— Отец здесь не при чем.
Хоуп поджимает губы. Каждое предположение даются ей нелегко, но она старается. Правда старается. Теперь пришла очередь Хейли горько усмехаться. Она назвала все предположения связанные с городом, с Новым Орлеаном, но не с ней. Успех на лицо. Просто мать года! Подросток видит грустный взгляд матери и сама инстинктивно понуривает голову. И зачем только это говорила?
— Нет, милая, я приехала сюда лишь ради тебя. — Поднимает понурившукю голову, проверяя, правильно ли она расслышала последние слова. — Почему ты высказала все твои видения про город, но не тебя? Да, я знаю, что я всегда была занята, считай с твоего рождения, но…
— Я знаю мам, правда, просто… — Хоуп подбирает слова более аккуратные, дабы не ранить ими ни кого. — Просто первые несколько лет здесь я боялась, что не нужна вам. Я не запланированный ребёнок, вы с отцом начали жить вместе лишь из-за твоей беременности мною… Потом, потом было детство и лишь несколько часов в день, которые вы могли посвятить мне из-за вашей занятости. В общем, да, я считаю себя ошибкой.
Нет, только не слёзы. Пытается стереть их руками, но они продолжают течь с неистовой скорость. Хлюпает носом и по детских вытирает его рукавом. Настроится на хорошие мысли и улыбку не помогает и проливной дождь за окном.
Хейли подсаживается ближе к дочери, сама стирая её слёзы и обнимая руками лицо. Обнимает её уже всю, притягивая за шею. Как она так пропустила этот важный аспект в воспитании? М
Мать десятилетия!
— Мы с твоим отцом всегда пытались участвовать в твоей жизни, приезжали на… — Это уже лишнее. Хватит. Если она продолжит, то это будут оправдания, из-за которых Хоуп станет стыдно. — Если бы ты сказала, что тебе не нравится в этой школе, я бы сразу же тебя от сюда забрала. Честно.
— Мам, я, правда…
— Волчонок, послушай сюда, хоть и по законам природы ты и не должна была появиться на свет, но я никогда не считала тебя ошибкой. Слышишь меня, ты не ошибка.
Хоуп сама падает на колени, обнимая мать и зарываясь ей в волосы. А Эмма на сколько это возможно, бесшумно прикрывает за собой скрипучую дверь. Она здесь больше не нужна, ведь мать и дочь сами со всем прекрасно разберутся.
