You're Having My Baby

Мерлин, молчавший весь день по дороге домой, заговорил, едва за ними закрылась дверь. - Мне это не нравится, - заявил он Артуру, упирая руки в бока. Принц устало вздохнул и стащил с себя плащ, после чего зашвырнул его в угол комнаты. Мерлин тут же понял намек и принялся помогать ему раздеваться, игнорируя позывы резкой боли в пояснице. - Мне это тоже не нравится, – ответил ему Артур, когда ловкие руки слуги проворно стащили с него кольчугу. – Но я не в силах этому помешать. - Еще как в силах, – возмутился Мерлин, укладывая кольчугу на стол и принимаясь за сапоги уставшего хозяина. – Ты же принц! - Как ты верно подметил, – Артур отстранил его от своих ног и, завалившись в кресло, стянул с себя сапоги, ударяя носком по пятке. – Я принц. Но не король. - Но ты станешь им, – не отступал юноша, попутно стягивая с себя шейный платок и кожаную курточку. - Мой отец, дай Бог ему здоровья, живет и здравствует. Королем стану не скоро. Пока что я всего лишь наследник, а, значит, имею право только доказывать свою силу и высокие моральные качества, чтобы люди не разочаровывались во мне. Это все, что я могу. Мерлин очень хорошо знал это выражение лица. Артур делал его, когда осознавал, что будучи наследником целой страны, он в ней практически последний человек. Никаких прав до самой смерти отца. Лишь обязанность помпезно выставить и показать себя, чтобы не уронить авторитет короля в грязь. Мерлину не нравилось, когда его принц делал "бровки домиком" и "губки бантиком". Не нарочно, но Артур вызывал желание приласкать и отогреть, даже когда Мерлин злился и не хотел изливать на него бурные потоки своей нежности. И в этот раз метод подействовал безотказно. Мерлин растаял. Стянув с себя брюки, слуга остался в одной рубашке, доходящей ниже бедра, и скользнул к Артуру на колени, обвивая его бедра своими ногами и обнимая руками за шею. - Он послушает тебя, если ты скажешь, - шепнул чародей, зарываясь пальцами в светлые грязные волосы и принимаясь массировать корни. Артур прикрыл глаза и поддался его руке, ластясь, словно котенок. - В конце концов, даже твой отец обладает кое-какими частицами разума. - Мерлин, - парень осуждающе взглянул на него из-под светлых ресниц. - И он должен понять, что нападать на племя Циклопов - неразумно, - продолжал волшебник, массируя голову принца уже двумя руками. - Доводы Леона довольно весомы в глазах моего отца. Да и вполне логичны, на мой взгляд. Откуда тебе знать, что не Циклопы похитили Моргану? - Я просто знаю, - уклончиво ответил Мерлин, и Артур тут же перехватил его кисти, отводя от своей головы. - Не смотри так на меня. Я правда уверен, что ее похитили не Циклопы. - А кто же тогда? Мерлин закусил нижнюю губу, проклиная свой длинный болтливый язык. Он чуть было не ляпнул, что похитительницей стала Нимуэй. С одной стороны, ему хотелось защитить бедных Циклопов от войны, в которую Утер вознамерился их втянуть, едва услышал доводы Леона, а с другой... Он просто не мог рассказать ему о причине, из-за которой Нимуэй хотела видеть его на своем острове. Да и что бы это изменило? Артур не может привести это Утеру, как неопровержимое доказательство, ведь тогда Мерлина казнят за общение с волшебницей. - Мерлин. Мерлин, посмотри на меня, - Артур приподнял его лицо за подбородок. - Ты можешь сказать мне правду. Вы не жили, если никогда не видели глаза Артура Пендрагона. Чистые, невинные, как у ангела. Способные метать гром и молнии, расширяя зрачки по всей радужке. Способные таять от любви, теплеть и обволакивать нежностью. Всегда, когда смотрят на Мерлина. И они подчиняют себе. Такому королю хочется доверять и подчиняться. - Ты знаешь, что магия может быть доброй. Ты знаешь Моргану и Мордреда. И меня. Магия не всегда зло. - Не всегда, – кивнул Артур, смыкая руки на его талии. – Но ты и сам знаешь, что она не всегда добро. - Например? - Твоя подружка Нимуэй, – пожал плечами Артур, и Мерлин едва заметно вздрогнул при упоминании ее имени. – Сколько раз она пыталась напасть на моего отца? – продолжал Артур, не замечая нервозность любовника. - Она злится на то, что ущемляют ее права, это нормально. - Убийство за ущемление прав? – Артур саркастически изогнул брови. – Мерлин, ты и сам знаешь, что магия приносит неприятности. - Но Циклопы невиновны! - Я знаю. По крайней мере, я верю тебе. - Тогда почему ничего не делаешь? - Потому что не могу. - Я думал, что ты хочешь жить и править в справедливом Камелоте. - Сейчас я просто хочу принять ванну и лечь спать, – Артур протер глаза свободной ладонью. – Этот переход утомил меня. - Тогда мне следует поскорее покинуть ваши покои, мой лорд, – Мерлин с огорчением приготовился вставать. - Даже не думай, – Артур подхватил его под ягодицы и поднялся вместе с ним с кресла. Мерлин взвизгнул и обхватил плечи принца руками, сжимая ноги на его пояснице. – Ты пойдешь со мной. - Не думаю, что это хорошая идея. Да, он действительно не думал, что это хорошая идея. Та ночь в лесу была случайностью, порывом утешить свою любовь. Она могла дать осложнения, и Мерлину сегодня еще предстояло провериться у Гаюса, ведь он чувствовал странную боль по всему телу практически постоянно. Он не мог рискнуть снова. Артур должен подождать. Но ведь Артур об этом не знал. - Почему это? - Принятие совместной ванны может отвлечь Вас от размышлений над судьбой бедного племени Циклопов. - Это сексуальный шантаж? - Именно, – Мерлин легко соскользнул с рук принца и для надежности отступил на пару шагов. – Артур Пендрагон, я объявляю Вам секс-забастовку до тех пор, пока Вы не поможете Циклопам. - Да ладно тебе, Мерлин, – застонал Артур, надувая губы. Бедный-бедный молодой мужчина с избытком тестостерона в крови и до безумия сексуальным (а заодно и динамящим) партнером. – Это дело может затянуться на месяц. А если война? Мерлин в ответ лишь хмыкнул, и глаза его сверкнули янтарной радужкой. Ширма в ванную комнату отодвинулась, и огромная лохань начала наполняться водой. - Ты слышал мои условия. - Я будущий король, ты не можешь мне отказывать. - Как ты справедливо отметил, ты – будущий король. А сейчас ты всего лишь принц. А теперь спокойной ночи, Ваше Высочество, – Мерлин изогнулся в шутливом реверансе и хотел было уже дать деру, позабыв про оставшиеся на полу штаны, как сильные руки подхватили его под колени, и он оказался закинут на плечо Артура. - Нам нужно искупаться. С этими словами Артур закинул его в лохань прямо в рубашке. - Артур... – Мерлин закашлялся и убрал мокрые волосы с глаз, попутно выплевывая воду изо рта. - Ты что, не слышал? Никакого секса до развязки проблемы с Циклопами. Принц в ответ лишь рассмеялся и развязал тесемки на брюках, позволяя ткани скользнуть по мускулистым ногам. - Никакого секса, я понял, – он стянул рубашку через голову. И остался полностью обнаженным. Полностью, мать его, обнаженным. Голым. Голый, черт его побери, торс. Голые, кентавр их задери, ноги. И полувставший член. – Могу я хотя бы искупаться с тобой? Мерлин тяжело сглотнул, глядя как Артур залезает в лохань и садится напротив него. - Слуга и его хозяин в одной лохани – это странно, – пробормотал севшим голосом Мерлин, отодвигаясь на максимальное расстояние, когда Артур довольно потянулся и выпрямил ноги. – Мне лучше покинуть вашу купальню, сир. - Как тебе пожелается, – мурлыкнул Артур, и Мерлин тут же заподозрил его во всех смертных грехах. Хитрая улыбка расползлась по губам принца, и он тут же оправдал ожидания волшебника. – Но, раз уж ты слуга, потри мне спинку. Его Королевское Высочество слишком устало, чтобы мыться самому, – Артур встал, чтобы достать мочалку с полки, а Мерлин с ужасом наблюдал, как вода стекает по его ногам. И не только по ногам. - Куда это ты смотришь? - послышался игривый голос принца, и Мерлин поднял взгляд на его лицо. Кадык юноши нервно дергался от тяжелых сглатываний. Артур был доволен собой и своим хозяйством. - Можешь сперва помыть его, раз уж я стою, - блондин кинул ему мочалку и закусил губу, глядя на партнера сверху вниз с ожиданием. Повинуясь, словно собачонка, Мерлин встал в лохани на колени, приближая лицо к полувставшему члену. - Можешь приступать. Артур. Артур Пендрагон. Гений двусмысленности. Гении заслуживают хорошего минета. Артур. Артур Пендрагон. Гений двусмысленности. Гении заслуживают хорошего минета. Только после того как помогут Циклопам. Артур застонал. Кажется, Мерлин сказал это вслух. Извиняющимся жестом юноша чмокнул головку и хотел было уже отстраниться. И резко расхотел вообще двигаться. Потому что он буквально забыл, когда последний раз делал приятное своему возлюбленному. Потому что Артур на вкус оказался еще лучше, чем он помнил. Артур, сдержанная и царственная особа, мог быть громким, когда того желал Мерлин. И сейчас он застонал в голос, когда юноша, словно на пробу, провел кончиком языка до самого основания члена, поднялся вверх и пощекотал щелку, а затем разом вобрал толстый орган в себя, сжимая стенками горла головку. - Мерлин, - пальцы принца вплелись ему в волосы, и Мерлин расслабил горло, узнавая этот жест. Артур во всем любил властвовать. Молча получать удовольствие, отдав руководство процессом партнеру? Как бы не так. Артур удерживал его голову и насаживался бедрами в горячую мокрую тесноту рта. Мерлин услужливый, покорный слуга, но ему все же пришлось сжать бедра Артура, когда рот устал от рваных толчков. Артур остановился, когда длинные пальцы Мерлина скользнули с его бедер на ягодицы и сжали их, чуть царапая короткими ноготками. - Прости, - на выдохе произнес Артур, отстраняясь, но Мерлин улыбнулся ему, томно взглянув на партнера из-под ресниц, и припал губами к головке, посасывая ее, словно конфету. Артур мог бы кончить уже от одного взгляда голубых глаз, но Мерлин сжал его яички в ладони, перекатывая их пальцами. Таз чародея приподнялся над водой и Артур краем горящего сознания заметил, как член Мерлина задевает его насквозь промокшую рубашку. Вдруг слышался скрип со стороны двери, и властный голос произнес: - Артур, ты еще не спишь? Пендрагон буквально упал в лохань, настолько неожиданно Мерлин отстранился и дернул его под колени. Янтарь сверкнул в глазах волшебника, и перегородка заслонила их от взгляда вошедшего в покои сына Утера. - Д-да, - почти истерично выдавил Артур, глядя как слуга поспешно вылезает из ванной и магией высушивает на себе рубашку. – Я ванную принимаю. - В одиночестве? – удивился Утер, не решаясь зайти за перегородку. Кажется, лень была у семьи Пендрагон в крови, эти королевские задницы даже не представляли, как можно самостоятельно набрать себе купальню. Артур лихорадочно указывал глазами Мерлину на отсутствие на последнем брюк, старательно избегая взглядом натягивающего ткань рубашки члена и попутно забалтывал отца: - Да нет, здесь Мерлин. Ну, ты знаешь, мой недалекий слуга. Волшебник показательно надул губы и надавил принцу на плечи, с головой опуская его в воду. В то же время брюки, оставшиеся возле кресла, обходными путями (прячась от короля за кроватью) проскользнули за ширму и вскарабкались по ногам Мерлина, самостоятельно завязывая шнурки на его бедрах. - Что-то он больно молчаливый, - неожиданно голос Утера послышался совсем близко, и Мерлин вовремя отпустил захлебывающегося рыцаря. Утер зашел за перегородку, и юноше пришлось склониться в поклоне, отступая от лохани на пару шагов. Артур яростно отплевывался от воды, убирая мокрые пряди светлых волос с лица, пока Мерлин с невинным выражением лица сыпал в ванную пену, чтобы хоть как-то скрыть в воде внушительный стояк принца. - Не мог бы ты прекратить, - попросил его Утер, кивнув на мешочек с растворимым песком пены, - и выйти из комнаты? - Сэр? - Мне нужно побеседовать с Артуром наедине, - тверже повторил Утер, губами зажевывая улыбку. - Ты можешь говорить при Мерлине, я от него ничего не скрываю, - Артур руками приманивал к себе по воде пену, скрывая свое тело от отца. - На сегодня ты свободен, Мерлин, - отчеканил Утер, с усмешкой глядя на слугу. – Артур закончит сам, - принц открыл рот, чтобы возмутиться, но Утер непререкаемо добавил: – И постель он расправит тоже сам. Мерлин поклонился, скрывая настороженное удивление, и поспешил к выходу из покоев, попутно захватывая брошенную на пороге сумку. На душе у него зародилась тревога, вызванная улыбкой Утера и ледяным взглядом его серых глаз. * * * Гвейн обернулся на скрип открывающейся двери и улыбнулся вошедшему, помахав зажатым в кулак яблоком. - Я уже думал, ты останешься ночевать у Артура. Мерлин закрыл дверь за собой и бросил сумку в угол, проходя в комнату. - В моем положении нам лучше не… ночевать вместе, – юноша замялся, почесывая слегка влажные волосы на затылке. Впервые в жизни ему было некомфортно наедине с Гвейном. Он не знал, о чем разговаривать с лучшим другом. С другом, который не хочет хранить его тайну. Гвейн и сам к разговору не стремился. Опустил взгляд на свои распрекрасные колени и внимательно гипнотизировал их, не решаясь заговорить первым. Пытаясь занять себя чем-нибудь, Мерлин показательно огляделся и развел руками: - Где Гаюс? Я уж думал, он заждался. - Он пошел проверить леди Моргану. Она пережила потрясение. - Да. И все. О чем еще говорить, когда один из друзей на пороге предательства? Мерлин не знал. - Вообще-то… – Гвейн поднялся со скамейки, продолжая безуспешно мять яблоко в ладони. – Я пришел именно к тебе. Нам нужно поговорить. Мерлин вздохнул и признался самому себе, что разговора все равно не избежать, как бы он ни старался. Во время всего путешествия он боялся, что вот, сейчас, Гвейн решится и расскажет Артуру, но рыцарь упорно молчал, строя в голове замысловатые логические цепочки. И, видимо, сейчас спокойствию Эмриса придет конец. - Мне жаль, что все так сложилось, – Гвейн опустил взгляд, носком сапога протирая дырку в каменном полу комнаты. – Что я засомневался в тебе и заставил нервничать. Мерлин открыл рот, но растерявший всякое смущение Гвейн подступил к нему и не дал закончить: - Ты мой лучший друг. И мне очень жаль, что я заставил тебя усомниться в своей дружбе. На усталых губах Мерлина расцвела улыбка, и он, шагнув к мужчине, заключил его в объятия. Гвейн тихонько рассмеялся и обнял его за талию, утыкаясь носом ему в шею. - Я ничего не скажу Артуру, пока ты сам не будешь готов раскрыть ему правду. Мерлин отстранил его за плечи, мимолетом скованно улыбнувшись. - Я знаю, ты считаешь, я дурак… - Покажи мне. Юноша замер, словно громом пораженный. Он не мог поверить в услышанное. А Гвейн стоял перед ним, как всегда решительный, готовый ради него на геройство и ложь своему господину. И просил показать то, что пока видел лишь Гаюс на еженедельном осмотре. Даже Моргана не просила. Артур и вовсе не замечал. А Гвейн так просто попросил. - Покажи мне, – Гвейн отступил на пару шагов, чтобы видеть его целиком и приглашающее раскрыл руки. – Я хочу видеть, ради чего я стану ставить моему принцу рога. И я хочу увидеть своего племянника. Мерлин раскрыл рот, чтобы возразить, чтобы подтвердить, чтобы оправдаться. Но вместо этого захлопнул его и стянул через голову рубашку, оголяя торс. Гвейн удивленно выпучил глаза, сразу же отмечая то, чего в упор не видел принц. - Это… он? Мерлин кивнул, глядя как друг с живым восхищением оглядывает его чуть округлившийся животик и тянет к нему загребущие лапки, давно выронив злополучное яблоко. - Можно? – просяще изгибает брови самый смелый рыцарь Пяти Королевств и на смешок Мерлина прижимает ладони к выпуклому животу. Живот совсем чуть-чуть выступает над поясом брюк, но на худых костях юноши и этого достаточно, чтобы заметить. Аккуратненький, гладкий. Гвейн заворожено водит по нему ладонями, обозревая зарождающееся чудо в утробе своего лучшего друга. - Щекотно, – жалуется Мерлин, чуть сморщив нос. Гвейн поднимает на него восхищенный взгляд, зеленые глаза горят детским восторгом. - Ты такой идиот, Мерлин, – шепчет он, с трудом отнимая теплые руки от живота и отступая на шаг. – Артур тебя убьет, когда узнает. Страх так ясно выразился на лице юноши, что Гвейн поспешил заговорить вновь: - Если бы Перси прятал от меня подобное чудо несколько месяцев, я бы точно порешил его. - Думаешь, ему не понравится? – испуганно прижимая ладони к животу, спросил Мерлин, ища взглядом рубашку. - Не понравится? – Гвейн расхохотался, поднимая его рубашку с пола и протягивая другу. – Ты такой идиот, Мерлин, серьезно. Да если Артур узнает, что ты лишил его хоть дня предназначенного ему отцовства, он просто выйдет из себя! Мерлин фыркнул, запутавшись в рубашке, и с недовольством получил помощь от друга, выпутываясь из ткани и высовывая голову из рукава. - Может, он не так уж и любит детей, – пробухтел сквозь плотную ткань рубашки парнишка, и в следующую секунду его голова показалась из горловины. – А может, слуг. А может… - А может, тебе следует включить мозги и уже перестать придумывать себе отмазки? – с доброй ухмылкой поинтересовался Гвейн, одергивая на нем рубашку. - Все, что я делаю – для Артура! – обиженно просипел, словно маленький ребенок, Мерлин, отходя от друга и плюхаясь в кресло. Гвейн подошел сзади и ласково потрепал его по волосам, садясь на подлокотник. - Все, что ты делаешь – это пытаешься оправдать себя. Ты просто боишься, что окажешься… - Договаривай. Давай. - Ненужным и нелюбимым, – закончил Гвейн. Мерлин не смотрел на Гвейна. Не отвечал Гвейну. Даже не думал о Гвейне. Потому что все, что он сказал – абсолютная правда, которую он пытался спрятать от самого себя в течение двух месяцев. И Гвейн, как назойливый голос совести, выливал на него все, что Мерлин боялся признать даже про себя. - Артур взрослый мальчик, – тихонько приговаривал Гвейн, ласково гладя друга по взъерошенным волосам, будто заботливая мамочка. – Он сможет разобраться с проблемами для своей семьи. - Я не его семья, – покачал головой Мерлин, борясь с желанием заплакать. Уж больно сентиментальным он стал во время беременности. - Но ты станешь ею, когда Артур узнает, – Гвейн рвано чмокнул его в макушку и встал с подлокотника, направляясь к двери. – Если только Артур узнает о ребенке до того, как ты разродишься, - хохотнул рыцарь и поспешно шмыгнул за дверь, когда следом за ним понеслась кочерга. Мерлин вздохнул с облегчением, когда за Гвейном закрылась дверь, и расслабился в кресле, складывая руки на животе. Скоро придет Гаюс. И у него еще есть время подумать. Мерлин взглянул на свой чуть округлившийся живот и любовно провел по нему теплыми пальцами. У них. У них есть время подумать. * * * Характерный стук в дверь, и Моргана спешит открыть. - Мордред, - девушка затягивает рыцаря в спальню и тут же повисает у него на шее. Юноша крепко обнимает ее и счастливо смеется ей в волосы, сжимая возлюбленную в стальных объятиях. - Я соскучился, - шепнул Мордред, оставляя на губах дочери короля поцелуй и снова ее обнимая. - Я тоже, - натянуто улыбается Моргана, притягивая его к себе за руку и усаживая рядом с собой на кровать. Сегодня она отпустила Гвен пораньше - взволнованная служанка никак не желала покидать ее, слишком сильно ее грызла вина за пропажу принцессы. Но Моргана настаивала и уговаривала, она знала, что этой ночью Мордред не выдержит и придет к ней. Друид никогда не отличался терпением, а в отношении любимой женщины и вовсе терял голову. Сегодня, во время возвращения в замок, он не отходил от нее ни на секунду. Когда Арханта уговорила своего отца вернуть королевскому отряду лошадей, он усадил девушку в свое седло, даже не успев выслушать возражения принца. Рыцари то и дело с подозрением косились на них, но Моргане было как никогда плевать. Она просто прижалась к нему со спины, сомкнув руки на талии, и положила голову на плечо, игнорируя косые взгляды. Сейчас он был ей нужен. После всего, что пришлось пережить. Пережить. Она маялась, пока они возвращались в замок, потому что знала, что последует дальше. Как и ожидалось, взволнованный Утер прямо посреди ночи собрал совет и несколько часов продержал на нем утомленных рыцарей и принца. Моргана волновалась за Мерлина, по приезде домой он выглядел донельзя плохо. Моргана волновалась за Мордреда, от ожидания друид совсем обессилел, да и тема, которую обсуждали на совете, оставляла желать для волшебника только лучшего. Моргана волновалась за Циклопов. Потому что знала нрав Утера и знала, чего от него можно ожидать. Но больше всего она волновалась из-за того, что услышала на Острове. И это волнение не отпускало ее ни на секунду. Мордред нахмурился, меж широких бровей пролегла глубокая складка. - Ты взволнованна. - Нет, что ты, – покачала головой девушка, пряча взгляд и отворачиваясь. Мордред со вздохом взял ее за подбородок и вновь повернул к себе, внимательно вглядываясь в лицо дочери короля проницательными голубыми глазами. - Я же вижу. Расскажи мне. - Мы так долго ждали, – Моргана взяла его лицо в свои руки и приблизилась лбом к его лбу, прикрывая глаза. Но Мордред лишь ласково отстранил ее ладони и сжал их в своих, заставляя девушку посмотреть на него. - Расскажи мне, что случилось на Острове Жрицы. Моргана испуганно взглянула в лицо возлюбленного и закусила губу. Мордред все знает. Он всегда все знает, как бы она не пыталась скрывать. Да, может быть, и не нужно? Раз уж друид такой всезнающий? - Ты знаешь о... - Ребенке Мерлина? – закончил за нее Мордред с легкой улыбкой. Он знал, что она не сможет договорить до конца, опасаясь выдать друга, поэтому услужливо помог возлюбленной. Ему ведомо какого это – хранить чужой, тяготящий душу секрет. – Я знаю. Арханта рассказала мне. - Я смотрю, вы очень сдружились с этой Циклопшей, – усмехнулась Моргана, переплетая пальцы с друидом. – Мне стоит ревновать? – мальчишка покачал головой, и его темные кудри очаровательно растрепались в разные стороны. Моргана подавила рвущуюся на губы улыбку. Так хочется сейчас прижаться к своему мужчине, согреться в его объятиях после утомительного приключения и спрятаться от пережитых страхов. Но нет. Не сейчас. Сначала им нужно поговорить. - Что ты узнала, Моргана? – твердо повторил друид. - Я не знаю, была ли это ошибка Нимуэй или… Я слышала каждое слово из того, что она сказала Мерлину. - И что же она сказала? - Она говорила о… – Моргана замялась. Она была не сильна в магии, знала о ней совсем немного, хоть та и, порой, выплескивалась из нее опасными взрывами. Многое из того, что было сказано на Острове, не дошло до ее сознания, она не понимала, о чем говорил Великий Волшебник и Жрица. Но она постаралась передать все более мудрому друиду, более сведущему в магии. – Она говорила о каком-то балансе. Тебе это говорит о чем-нибудь? - Конечно. Друиды – хранители равновесия в природе. Мы внимательно следим за тем, чтобы баланс магии сохранялся. - И что это должно значить? - За магию нужно платить. Это непреложный закон Старой Религии. Его нельзя нарушить или обойти. Жизнь должна быть оплачена смертью, – Мордред всегда недоумевал, когда она чего-то не знала или не понимала. Ему было тяжело объяснять ей вековую мудрость своего народа, да и он и не был уверен, что имеет на это право. - Но причем здесь Мерлин? - Нимуэй сказала, что его ребенок создан магией, а значит… - А значит, он без права дает жизнь, - закончил за нее друид, опустошенно глядя куда-то мимо девушки. Вековая мудрость сверкнула в его глазах, знания его народа вызвали холодный голубой свет. – Он должен отдать жизнь, чтобы принести в свет новую. Мордред вскочил с кровати и принялся расхаживать по комнате, заложив руки за спину и вперив сосредоточенный взгляд в пол. Губы его едва заметно шевелились, брови свелись к переносице. Моргана сидела тихо, неподвижно, опасаясь спугнуть его мысль. Вдруг юноша остановился и круто развернулся к ней. - Она не может забрать жизнь Великого Волшебника. Этого нет в легендах! Он еще не исполнил своего предназначения! – голос его дрожал от гнева. - Она и не просила его жизнь. Она хочет выторговать жизнь кого-то, кто так же, как и Мерлин, связан с малышом кровными узами. - Артур – слишком важен. Слишком ценен. Он должен объединить Альбион. Он должен избавить нас от тирании! - Не Артура. - Но… тогда чью же? Свою мать Мерлин не отдаст, его отец уже мертв... - Но отец Артура – нет. Моргана опустила взгляд. Неприязнь дочери к отцу не была для друида тайной, да в общем-то ни для кого из их окружения это не было секретом. Но неприязнь и желание смерти – совершенно разные вещи. Все же он ее отец, хоть и незаконный. Как ни поверни, душа ее была чиста от зла, она не желала Утеру Пендрагону смерти от руки Жрицы. Мордред присел перед ней на корточки и положил ладони ей на колени, позволяя ее холодным трясущимся пальцам сжать их и немного унять дрожь. - Утер не пойдет на такое, даже ради продолжения своего рода. Хотя о чем я говорю? Он казнит Мерлина, едва услышит слово «колдун»! - Утер – не единственный, кто связан с ребенком кровными узами, - Моргана упорно избегала взгляда друида, пряча глаза. Она должна сказать ему. Еще не Мерлину, но хотя бы ему. Мордред чувствовал ее волнение и все же пребывал в недоумении. - Но мать Артура погибла при родах. Пальцы девушки судорожно сжались на его ладонях. - Зато его сестра жива и здравствует.