***
— Фриск, к тебе Санс! — мамин голос, будто гром среди ясного неба, заставляет девушку оцепенеть. Дверь скрипит и открывается. Всё внутри меркнет, она переводит взгляд в окно, не желая поворачиваться лицом к гостю. На плечо падает мужская рука. — Фриск, что вчера произошло? У меня дома погром и куски твоего свитера на полу. Фриск? Не молчи, пожалуйста. Парень пытается повернуть девушку, но в ответ получает сопротивление. По её щекам стекают слёзы. — Фриск? Скажи, я ничего не делал с тобой?.. — неуверенный, грустный голос располагает к беседе. Санс виновато опускает глаза в пол, обнимает Фриск со спины. Молча она глотает слёзы с надеждой перестать реветь как можно скорее. В его голосе слышится трезвость, адекватность и желание убедиться в том, что он ни при чём. — Мне кажется, тебе пора слезть с этой дряни, — с явной дрожью в голосе протягивает она. — Фриск, что я сделал? — его голос тускнеет, и все добрые нотки моментально омрачаются болезненным чувством вины. — Фриск… если ты не хочешь говорить, я пойму тебя. Я завязываю, я выкинул всё, я сжёг рецепт, он был сложный, я не запомнил. Пожалуйста, мне только нужен небольшой контроль и поддержка… — Поддержка? Конечно, друг. Поддержка будет. С диким желанием обернуться, снять с себя кофту и выставить напоказ все его следы содеянного, она сдержалась. Вопреки злу, боли, унижению, она не стала этого делать. Фриск всегда будет жалеть Санса, потому что её просьба о человекофикации сломала его, сделала его таким. Сама она виновник этого преступления, сама она один из главных подстрекателей, и она приложит все усилия к тому, чтобы вернуть его прежнее состояние. Фриск замолчала и поднесла руки к лицу, прикрывая его. — Поклянись, что ты не будешь использовать свои силы против меня. Никогда. — Фриск, умоляю, прости меня, если я правда сделал что-то плохое, я не помню, что было со мной, я слишком много принял… Я клянусь, что больше этого не приму и никогда не применю против тебя сил, ты ведь знаешь это. Фриск, скажи, что ты мне доверяешь? Девушка медленно обернулась, уныло глядя в пол и давая Сансу время внимательно рассмотреть оставленные им же царапины на лице, и, резко переводя взгляд на его глаза, тяжело моргнула и ответила: «Доверяю». Однажды Санс доверился Фриск, когда она пришла в его Подземелье. Взвесив все ошибки друг друга, девушка тоже верит Сансу. Ещё не скоро она сможет чувствовать себя рядом с ним комфортно и лишь спустя время примет окончательное решение по поводу отношений, а пока у них инкубационный период, когда Сансу предстоит полностью отказаться от препарата и большинства своих магических сил.Это
30 мая 2019 г. в 19:01
В который раз девушка брела по снежной тропинке в Сноудин, чтобы проверить, как там её заблудившийся в своих же дебрях сознательных и несознательных желаний уже бывший друг. Не загнулся ли окончательно? Хотя куда окончательнее, он уже пробил своё дно.
Фриск не желает его видеть, но не может отказаться. Ведь именно она виновата в том, что её друг сейчас под влиянием чёртовых препаратов-наркотиков; а казалось, ещё не так давно сама пришла к Альфис с просьбой придумать лекарство от хвори Санса, и что в итоге? Только жесть и ужас, зачем было подначивать его делать то, чего он боялся и не хотел?
Из мыслей её вырвал вид, на которой впереди лежал на снегу спящий в наркотическом опьянении уже совсем не дружелюбный скелет, а человек Санс.
— Да уж, — девушка наклонилась и потыкала в его плечо, а убедившись, что тот не в себе, резко ударила его по щеке ладонью. — Очнись!
Реакции не последовало, Фриск тяжело выдохнула и схватилась за его руки, начав медленно, но верно волочить, в прямом смысле, это вялое тело к нему же домой.
— Какого чёрта Папс слинял? Санс, ты в курсе, что ты мудак чистой воды? Сил ему не хватает. А мне где силы таскать тебя до дома?!
Фриск громко ругалась в надежде, что парень очнётся, но ничего не происходило. Тишина, исходящая от него, раздражала девушку. Куда делся её любимый скелет-юморист, полный энергии и забавных идей? Его нет, он исчез вместе с прошлым обличием.
Наконец оказавшись перед лестницей в угодья бывших скелетов, девушка присела на ступеньки чуть-чуть перевести дух, как услышала, что Санс начинает громко блевать рядом с крыльцом, за лестницу.
— Ты мне отвратителен! У нас всё было хорошо, но ты всё испортил, — со слезинкой на глазах произнесла девушка.
Когда Санс закончил, он громко издал какой-то неприятный рёв и вновь распластался на пороге, возвращаясь в свой пьяный, наркотический сон.
— Ненавижу тебя, — сквозь зубы процедила девушка, принявшись дальше тащить за собой тяжёлое мужское тело.
Когда они оказались в гостиной, Фриск оставила его лежать на полу и ушла на кухню заварить себе чаю: блуждать такое длительное время по Сноудину в шортах и кедах было холодновато. Отпивала глоток за глотком, всё внутри немного согрелось. Девушка решила отправиться домой на автобусе, уж слишком устала и замёрзла, только… ещё пару минут посидеть бы в тёплом доме. В месте, которое всегда было для неё вторым домом, где она могла оставаться в любой день недели и ни Папс, ни Санс не были бы против, а теперь ей противно здесь находиться. Грязно, пусто, тоскливо и некомфортно. В основном из-за старшего брата.
Фриск чувствует вину за то, что однажды попросила Санса стать человеком и что теперь он, по несчастным стечениям обстоятельств, сильно зависим от препаратов, делающих его невероятно сильным человеком, к тому же ещё и с магией; но какой ценой? Ценой жертвы долгой, крепкой дружбы и некой благодарности друг другу. Всё пропало, для Фриск в душе осталась только решительная неприязнь и обострённое чувство вины, заставляющее постоянно думать о своей ошибке за свои поступки и просьбы.
Посидеть ещё минутку стоило многого — внезапно Фриск с силой откинули на стол, кружка с остатками горячего содержимого упала на пол, а следом за ней и Фриск, в надежде увернуться от чужой атаки; в кожу впились некоторые осколки, и, ощущая, как мокнет часть спины от впитывающегося горячего чая в свитер, девушка зашипела. Несмотря на все ранения, она уже приготовилась щадить нападающего, но пощада ни к чему в сражении с человеком — перед ней стоял Санс с горящими голубым сиянием белками глаз и до бескрайности расширенными зрачками. С безумным оскалом и немым молчанием, которое порядком надоело девушке. В наркотическом опьянении он и двух слов связать не может, постоянно молчит и только смотрит своим нездоровым взглядом, то и дело закатывая глаза время от времени в приступах удовольствия. А сейчас его глаза были широко распахнуты, такими, каких она ещё не видела — вселяющих страх, будто перед ней не человек, а монстр.
Девушка в непонимании начала присаживаться и медленно вытаскивать осколки из своего тела, зажмуриваясь от неприятных ощущений.
— Какого чёрта, Санс?! — завопила она, начав подниматься на ноги.
Но резко оказалась в положении лёжа, так как Санс моментально навис над ней и силой надавил на хрупкое тело, что она обратно грохнулась на пол, болезненно ударяясь головой об кухонный кафель.
— Ау! Санс! — закричала она, не желая больше это терпеть и направляя свой кулак в сторону его наглой, улыбающейся морды.
Он поймал маленький кулак и только ухмыльнулся, зажав его до такой степени, что Фриск взвыла и изогнулась, будто одержимая.
— Санс… — тихо прошептала она, ощущая, как все осколки выходят из тела и направляются к шее, рукам и груди, останавливаясь острыми частями напротив кожи.
Он отпустил чужую руку, и она с грохотом ударилась о пол. Фриск ойкнула.
— Что с тобой?.. Это же я… Фриск…
Она слегка попятилась назад, но осколки впились в грудь и ключицы сквозь полосатый свитер, грубо, бесцеремонно вонзаясь в кожу. Девушка легла, пуская слёзы от боли и заставляя себя перестать вскрикивать. Лицо Санса горело безумной ухмылкой, от него несло огромной силой и каким-то неведомым злом.
— Санс, я ведь твоя подруга. Ты забыл? Я ведь помогла тебе…
Видимо, эти слова сильно задели парня, и он, промычав что-то невнятное, наклонился к Фриск на неприемлемо близкое расстояние, смотря в глаза, будто в саму душу, и опустил голову к шее, игриво проводя языком вниз.
Фриск покраснела и рукой приняла попытку отстранить его от себя, но он перехватил кисть и прижал к своему паху, показывая все свои нехорошие намерения. Приложившаяся ладонь ощутила стояк, Фриск зажмурилась и, пересиливая всю свою усталость и боль, начала пятиться назад с огромным желанием избежать всего этого.
Подумать только, она так долго планировала их первый поцелуй, а теперь, когда они почти враги, Санс просто берёт силой всё то, что она хранила и планировала отдать ему в более романтичной обстановке. Фриск прорвало на истерику и рёв, а парню было всё равно. Он небрежно схватился за края полосатого голубого свитера и стал неаккуратно срывать его.
Руками принялся изучать чужое женское тело, водя пальцами по мягкой тёплой коже, на которой от его ядовитых прикосновений появились мурашки и бледные следы; осознав, что с таким испытанием, как бюстгалтер, в наркотическом опьянении он не сможет справиться, просто недовольно промычал и продолжил воплощение всех своих внутренних желаний дальше по плану.
Парень спустил свою и нижнюю одежду Фриск и ещё некоторое время решил продолжить некий урок анатомии, трогая каждый участок тела девушки, особенно часть промежности. Фриск сжала зубы, сдерживая свои всхлипы и любые проявления ощущения возбуждения, и злобно сверлила взглядом парня, который нагло делал то, время чего ещё не пришло; и ему сейчас было всё равно на неодобрение, Санс познал иную часть человека — желания, а кроме того и невероятную силу.
Наркотик сильно обезобразил его представления о реальности, о собственных нуждах, и в этот момент одна из терзающих его новое, совсем неизученное тело дала о себе знать. Либидо поднялось на высокий уровень, ему казалось, что то, чего он сейчас хочет, и как он это делает — абсолютно обычная вещь во всех её проявлениях, и все недовольства Фриск — это лишь усложнение задачи, которую нужно решить, несмотря на все противоречия и противоборства. Ведь всё так просто и легко, хоть внутри и сгрызает какая-то неизведанная боль, но он улыбается и трогает девушку, которую любит, хотя она и провинилась. В любом случае, наверное, им сейчас обоим так же хорошо, как и ему.
Парень облизнул свои сухие, потрескавшиеся от обезвоживания губы и нацелился на поцелуй, но его попытку прервал сильный, грубый укус Фриск за его же губу. Расфокусированными зрачками он долго вглядывался в озлобленное лицо Фриск, но так и не настроив свои глаза на нормальный вид, издал непонятный звук, напоминающий рычание, и, слизывая кровь с прокусанной губы, схватился за чужие бёдра, дразня, раздражая и настраивая Фриск. Но ей было не до этого: она боялась. Она не могла, даже не хотела настраиваться на секс с Сансом. Не при таких условиях. Санс поступает подло, жестоко, больно. Всё тело ломает от его щипков, грубых поглаживаний, укусов, засосов и следов борьбы в виде кучи порезов и будущих синяков. Под угрозой осколков стекла, что поднесены к её шее и рукам, под страхом избиения она просто лежит и ждёт, что будет дальше.
Санс монстр. Монстр-человек. Монстр, что выглядит как человек, но на деле всё не так. Не монстр страшен, что выглядит как человек, а только сам человек и его извращённые желания, потому что монстры не имеют таких потребностей.
Наркотики — оружие против человека, погрешность химических препаратов, яд для человека, медленный, искушающий и убийственный. Они исказили Санса, перекрыли желание борьбы, открыли новые силы и возможности, но полностью убили всё человеческое, к чему он только успел прикоснуться в этом теле.
Санс не выглядит как парень её мечты, каким он был три месяца назад. Санс выглядит как маньяк, который вовсе собирается после этого жестокого преступления её грохнуть. Опухшее лицо с чернющими кругами под глазами и покраснениями в области век, выступающие по всему телу тёмные вены, бледность. Неряшливый, не следящий за собой, отвлечённый от настоящего, он просто существует и думает, что всё в порядке. Гнусное зрелище.
Санс не церемонится, он сам на пределе возбуждения, оно переполняет его тело. Безумное желание, которое присуще только людям. Страсть, жажда эрогенных ощущений, жажда самоудовлетвориться. Парень гладит пальцами по губам, рядом с дырочкой, вводит палец, затем второй, водит по гладкому, ровному, мягкому, тёплому нутру, развивает, и сам не предавая этим мыслям значения — пытается возбудить партнёршу. Резко входит, быстро двигается и телепатией подстраивает тело девушки только так, как удобно ему самому; ведь наверняка как приятно ему, так же приятно и Фриск. Он едва не царапает сухое нутро девушки, которая не смогла возжелать и возбудиться. Узко, хоть и сухо, ему достаточно приятно. Санс кусает губы от напряжения и страстного желания. Он впервые чувствует это. Впервые в жизни, впервые в этом теле. Веки прикрываются и хаотично распахиваются снова, а бёдра не перестают двигаться. Желание кончить и желание не заканчивать теперь давит ещё сильнее.
Фриск знает, что прошлого не вернуть, замкнутый круг решимости был разрушен вместе с барьером, ничего не остановить, а значит, сражаться уже бесполезно. Санс победил, он взял, что хотел, продолжает брать. Брать, лапать, хватать, облизывать и целовать её уставшее, изнеможённое тело. Каждый его толчок внутри будто разрывает там всё в мясо, но он двигается, да так быстро и так долго, что было бы оно так на самом деле, Фриск бы уже была при смерти; это просто грубое и жестокое сношение, и всё залечится.
Санс не чувствует ничего: вины, сочувствия, боли от содеянного. Он чувствует только, как сильно тело хочет Фриск и её ласки, а ничего не получая, оно злится, раздражается и мстит. Болезненно мстит.
Санс резко и сильно, не так как раньше, ещё несколько раз дёрнулся внутри Фриск и извергся, издавая глухой стон, закатывая глаза и выходя, падая рядом с девушкой. В полуобморочном состоянии едва смог надеть свои штаны с бельём и закрыл глаза. Синие горящие огни, наводящие ужас и отчаяние, пропали. Осколки, давящие на тело Фриск, вяло и звонко упали, оповещая о том, что всё окончено.
Фриск, утирая слёзы, смешанные с соплями, нашла свою одежду, оделась и, еле поднявшись, смогла дойти до кухонной раковины, чтобы умыться. В отражении зеркала было заплаканное, красное лицо со следами царапин и будущих покраснений. Убедившись, что парень порабощён крепким сном, она выпила два стакана воды в надежде заглушить сухость во рту и быстрой походкой вышла из дома, вдыхая свежий морозный воздух, успокаивающий, приятный после жаркого, мерзкого процесса.
В голове был большой клубок мыслей. Два часа ночи, ей не спится. На телефоне под сотню сообщений от Санса, непрочитанных. Луна светит сегодня слишком ярко, Фриск щурится от света, опускает веки, а потом сознание покидает голову.
Ночью парень проснулся на полу рядом с кучей осколков от когда-то уже бывшей кружки его любимой подружки Фриск и нахмуренно еле смог подняться, чтобы осмотреть, что не так с его домом и почему битая посуда смешалась с клочками свитера девушки. Непонятные ощущения страха нагоняла его оборвавшаяся в ничто память. На трезвую голову Санс понял, что он совсем не помнит, что происходило с ним в последние недели, обрывисто, мало, скомкано. Только ссора с Папирусом, воспоминания о принятии препарата, воспоминания того, как Фриск ругает его, а он почти не в себе.
«Во что ты, чёрт возьми, превратился?» — подумал он, когда приступил к уборке. — «Я не мог, я не мог сделать плохо Фриск. Я не мог, я не мог.»
Новый кусок свитера, окровавленный кусок стекла.
«С ней всё должно быть в порядке, она тут ни при чём. Это ведь я порезался, да? Вспоминай, вспоминай!» — волна ужаса накрыла его с головой.
Присев на шатающуюся табуретку, он инстинктивно нашарил в кармане своей куртки банку с таблетками.
«Оно тебе надо?»
Дрожащая рука откинула таблетки на пол, но сломленная личность Санса прыгнула за ними с желанием собрать. Когда он снова собрал их, то сильно прикусил губу.
«Я… нет, я не буду… Я должен узнать, что я такого наделал.»
Парень набрал сообщение Фриск. Она не отвечает. Он позвонил. Она не отвечает. Волнение отбило желание принимать препарат, он хочет успокоиться, таблетки успокоят его.
«Не смей, в твоей голове и так дыра, ты хочешь, чтобы она расширилась?»
Остекленевшие, краснющие глаза пустили слезу.
«И всё-таки во что ты превратился?»
Санс сжал кулак, и таблетки превратились в пыль, рассыпавшись на пол мелким дождиком.
«Ты можешь быть лучше, да, Папирус? Спасибо за добрые слова.»