wolf's heart

Волчьи уши уловили какой-то естественный, бытовой шум, и Зейн не сразу понял, что это голос вкупе с беспокойными шагами. Человек! Как человек мог попасть к нему домой? Наверное, родители впустили прохожего... Голос зазвучал громче, кажется, можно было даже вычленить слова. Волк повел головой, пытаясь выпутаться из крепких объятий сна. Прежде чем дрема совсем спала, Зейн почувствовал острую боль в лапе. Сознание начало постепенно проясняться. Он попал в капкан, а потом тот парень, Лиам, вытащил его из ловушки и принес домой. Принес, чтобы содрать с него шкуру и продать её за большие деньги! Нет, кажется, нет. Иначе он бы сразу добил его, выстрелил бы в глаз или зарезал, но Лиам обработал его рану, перевязал, чтобы не кровоточила, и даже налил ему чистой воды в удобную миску. А потом... потом он позволил Зейну вздремнуть у себя в гостиной, рядом с открытым окном. Или он не позволял, но Зейн всё равно уснул после того, как они закончили перевязку. В любом случае, сейчас он проснулся. Его разбудил громкий голос Лиама. Никакого уважения к спящим! Зейн хотел подкрасться к нему и узнать, что случилось, но решил этого не делать. Слишком подозрительно — нормального волка не заинтересовали бы его разговоры. К тому же, лежать у окошка было приятно, совсем не то, что прятаться за дверью. Вместо этого он напряг слух, призывая внутреннего (на данный момент наружного) волка повиноваться. Голос Лиама сразу обрел сочные очертания, и волк утробно заурчал. – А почему я не могу поговорить с мэром, он что, очень занят? – донесся до него недовольный голос Лиама. – Уверен, что нет, иначе бы он знал, что в лесу стоят капканы, хотя сезон охоты еще не начался. Нет, поверьте, я знаю, о чем говорю. Из-за бесчинства браконьеров блестящая особь канадского волка оказалась в беде, – с нажимом проговорил он, хотя Зейн не без удовольствия отметил, что его назвали блестящей особью. «Да, я такой, – откликнулся волк, довольно устраивая голову на лапах, и вдруг заинтересованно шевельнул хвостом. – А он знает, как меня величают. Правда, название не официальное, но знает ведь». Обычно туристы, мельком замечающие его передвижения по лесу, считали, что он специально выведенный и выпущенный на свободу, но это было неправдой. Зейн никогда не был в неволе, а его окрас говорил о том, что он — свободная, мятежная душа, стоящая на защите родного края. Это заставляло Малика испытывать легкую гордость, как и его волка. Он был очень царственным зверем. – Нет, я не мог сфотографировать волка, – вновь раздался голос Лиама, и теперь Зейн услышал в нем легкое раздражение. – Капкан чуть не раскрошил ему лапу, а я должен был стоять и настраивать камеру? Нет, я не отношусь к «зеленым», но с большой радостью вступлю в их ряды, если наш мэр продолжит закрывать глаза на эти бесчинства. Ага, и Вам всего доброго. По его голосу стало понятно, что ничего доброго Лиам на самом деле не желает, и волк испытал злорадное удовлетворение. Так их, этих проходимцев! Они ещё почувствуют на себе праведный гнев стражников природы, если так и продолжат ставить свои капканы. Шаги Лиама напряженно затихли, а потом он вернулся в гостиную. Зейн, не успевший притвориться спящим, посмотрел на него с интересом. Теперь человек предстал перед ним в абсолютно новом свете. Конечно, Зейн сразу заметил, что выглядит он весьма недурно, особенно красивыми показались любознательные глаза, однако сейчас к этому примешалась какая-то смутная радость от того, что ему были небезразличны проблемы лесных жителей. Теперь на лице Пейна читались легкая досада и толика сожаления. – Ох, бедняга, – Лиам сделал шаг навстречу, кажется, порываясь погладить волка, но передумал. – Должно быть, я тебя разбудил. Волк неопределенно дернул хвостом — теперь он уже не сердился. Ему довелось услышать кое-что ценное, и это было куда важнее хлипкого дневного сна. Тем более, засыпать в доме у человека — верх неосторожности. Даже если этот человек сломал капкан. Обойдя волка по кругу, Лиам опустился на диван глубокого древесного оттенка и тяжело вздохнул. Разговор его не удовлетворил, это легко можно было прочитать по хмурому лицу. Зейну не в первой было испытывать разочарование от общения с человеческими существами, а вот Лиам, похожее, считал этот случай вопиющим. – С мэром меня не соединили — хорошо, им же хуже. Когда я поеду в город, лично его навещу, – пробормотал он негромко и снова посмотрел на волка. – Ты какой-то тихий. Не домашний ли, случайно? Волк невольно оскалил зубы. Да как он посмел такое предположить? Разве не читается вольность и дикость в его глазах... – Понял-понял, не домашний, – рассмеялся Лиам, подняв руки вверх, а потом вдруг посерьезнел. – Ты будто всё понимаешь. Может, это судьба? – поинтересовался он. Зейн настороженно повел ушами. – Мне часто снятся волки. Здесь их много, должно быть, твоя стая. Или ты одиночка? – уточнил Лиам. – Похож на одиночку немного. Такой отрешенный и сосредоточенный. Если я немного вздремну здесь, на диване, ты меня не съешь? Зейн про себя рассмеялся. Забавный! Если бы он захотел, то давно бы напал на него. Не успел бы Лиам его освободить, как Малик впился бы в его горло, кровожадно смыкая челюсть. Волки — честные животные. Они не хитрят, не притворяются, не пытаются выдать себя за верных питомцев, чтобы растерзать. Уж коли Зейн захотел бы его изничтожить, то честно накинулся, не дожидаясь, пока его спаситель уснет. – Над чем это ты смеешься? – поинтересовался Лиам, встав с дивана, и всё-таки аккуратно коснулся загривка. Зейн настороженно взглянул на Лиама, поджимая хвост. – Мне стоит тебя опасаться, ты всё-таки дикий зверь, и откуда мне знать, как давно ты не ел? Отдыхай. Я с собой принес мясо для барбекю, – заметил он вскользь. Зейн велел волку оставаться спокойным, хотя он желал беспокойно ерзать. – Когда буду готовить ужин, обязательно с тобой поделюсь. Лиам мягко улыбнулся и покинул комнату, а Зейн настороженно посмотрел ему вслед, не зная, что и думать. «Над чем это ты смеешься?» – спросил Лиам, словно услышал его. Ох! Волк Зейна совсем всполошился. Но не враждебно, нет. В конце-концов, этот парень вытащил его из капкана, занялся лечением его лапы и даже позвонил местным властям, чтобы решить проблему капканов. Договариваться с ними бесполезно — Зейн уже пробовал. Он приезжал в мэрию один и с родителями, пытался собирать подписи у местных жителей, но всё было тщетно. Впрочем, ничего другого Зейн от людей и не ожидал. Когда их интересовало что-то, кроме своих потребностей? Малик решил, что лучше охранять лес своими силами. На то у него были и способности, и полномочия. «Нужно обследовать дом, – сказал волк сам себе. – Он кажется приятным человеком, но у него может быть ружье». Да, об этом стоило подумать. Лиам, конечно, оказал ему услугу, но это могло быть и одноразовой акцией. Кто знает, к каким мыслям он придет, когда проснется? Волк, конечно, чувствовал исходящее от Лиама тепло, но ведь человек на то и человек, чтобы быть злым и жестоким. Даже если в глазах у него теплая карамель. Дождавшись, пока шаги в спальне стихнут, Зейн решительно поднялся. Из-за лапы он теперь чуть-чуть прихрамывал, но это не мешало ему всюду совать свой любопытный волчий нос. Он обнюхал всё, каждый уголок в доме, но не почувствовал нигде запах пороха. Не было в доме Лиама и запаха химикатов, которые обычно используют, чтобы травить диких животных. Волк почувствовал невольное расположение. Дом Лиама оказался одноэтажным. Имелся, по всей видимости, глубокий подвал и довольно массивный чердак, куда волк влезть не мог, но Зейн не рискнул перевоплотиться. Вместо этого он внимательно осмотрел просторную гостиную, выполненную всего в двух цветах — коричневом и зеленом. Имелся небольшой камин, рядом лежал мешок с бездымным углем и стойка с кочергой и щипцами. Перед диваном стоял добротный деревянный столик, на котором лежал туристический журнал. Освещение гарантировали два торшера и люстра с простыми плафонами, а также большие окна. На стене, слева, висели фотографии, по всей видимости, сделанные хозяином дома. Волк просмотрел их мельком, но сразу заметил, что Лиам удачно ловил момент. Он был словно охотник, но не убивал животных, а фотографировал. Это Зейну понравилось. На подоконнике он обнаружил украшение из даров природы — шишек, каштанов и желудей. Что именно из них склеили, он не понял, но получилось интересно. Зейн прошел дальше, стараясь издавать поменьше шума. У Лиама был просторный кабинет, где он хранил всё необходимое для фотографий. Несколько фотоаппаратов, большой принтер, бумага разного формата, штатив, тоненький лап топ, стоящий в центре деревянного стола, несколько пособий именитых фотографов. Всё это казалось интересным, но Зейн не мог долго задерживаться в одной комнате, поэтому, обнюхав предметы, покинул кабинет. Небольшая гостевая комната казалась уютной, хотя в ней не было ничего особенного: двухспальная кровать с вязанным пледом, большой шкаф, дверь в гостевую ванную комнату, маленькая тумбочка, коврик, цветочные занавески на окнах. А вот кухня очень понравилась Зейну — в ней был большой разделочный стол, плита с регулировкой температуры на разных уровнях, высокий серебристо-серый холодильник, блестящая хлебопечка и другие девайсы для удобной готовки. Столик для еды стоял у окошка, рядом с ним размещались два белых стула. Наконец, Зейн рискнул зайти в спальню. Помещение оказалось светлым, большие окна выходили на прямо лес, из-за чего комната приятно отливала зеленью. Расслышать пение птиц оказалось легко, от его казалось, будто спальня находится на открытом воздухе. Полы оказались древесными, из светлого дуба, по обоям шел молдинг на оттенок темнее. Легкие шторы светло-серого цвета были раздвинуты. На тумбочке стоял будильник с неоновыми цифрами. Лиам уже спал, его голая рука торчала из под мягкого одеяла, свисая вниз. По ней шли красивые татуировки, и Зейн невольно засмотрелся, пытаясь понять, какое значение человек вложил в эти картинки. У него тоже было несколько рисунков на теле, и к ним Зейн относился очень трепетно, потому что внутренний волк не разрешал ему загрязнять тело просто так. Пейн сопел еле слышно, лицо было чуть-чуть напряженное — он был весь во власти сна. «Моих лап дело, – подумал волк. – Боится, что съем». Зейн тронул его руку носом — Лиам не проснулся, не повернулся на бок, избегая прикосновения. Сон полностью завладел им. Это хорошо. В конце-концов, сегодняшний день был для него полон приключений. Ему пришлось нести тяжелую ношу и разговаривать с представителями закона. Зейн после такого отдыхал бы неделю, а Лиам еще и собирался мясо жарить. Что за интересный человек! В голове мелькнула мысль задержаться, немного понаблюдать за Лиамом, но Зейн не мог находиться в человеческом доме слишком долго. В лесу его ждали, да и оставаться на попечении человека — крайне глупый поступок для зверя. В конце-концов, нужно было вернуться и осмотреть человеческую руку — кто знает, как на нее повлиял капкан? В последний раз взглянув на спящего человека, Зейн вернулся в холл, подошел к входной двери и поскреб её передней лапой — той, что была здорова. Дверь поддалась, пусть и не сразу, и волк выскользнул наружу, не забыв захлопнуть её задней лапой — вдруг воры проберутся? После того, как Лиам его спас, было бы низко оставлять его беззащитного с незапертой дверью. Оглядевшись по сторонам, волк затрусил к подлеску, после чего вновь вышел на свою тропу. Теперь он был вдвойне осторожен. Браконьеры могли понаставить и других капканов, и вряд ли Зейну повезло бы еще раз наткнуться на человека, чья совесть не позволила бы ему бросить волка в беде. Даже Лиам выглядел как-то неправдоподобно на фоне других людей. Если бы кто-то рассказал Малику о подобном случае, он бы не поверил. До дома он добрался ближе к вечеру — уж очень тормозила лапа. Единожды даже пришлось лечь отдохнуть в прохладной тени. Сестры сидели на террасе втроем, тихо что-то обсуждая, а родители обеспокоенно переговаривались на лужайке перед домом. Они сразу успокоились, когда увидели сына, идущего по тропинке. По всей видимости, родные уже собирались на поиски. Зейн потратил несколько секунд, чтобы перевоплотиться. Повязка в процессе слетела с его руки, позволяя Малику рассмотреть масштабы трагедии. Кисть выглядела неважно, покрасневшая, разорванная, она выглядела так, будто её грызли острыми зубами. Однако пострадал лишь наружный слой. Кость была цела, а антисептик Лиама не дал микробам попасть внутрь. – Что произошло? – спросил Ясер, рассматривая сына с ног до головы. Долгое путешествие утомило Зейна, и теперь он выглядел совсем неважно. Волосы оказались взъерошены, лицо было бледным, уставшим, почти бескровным. Под глазами залегли тени, губы высохли. А ведь еще утром Зейн чувствовал себя превосходно и легко прыгал и бегал в обеих ипостасях. Волк внутри Зейна негодовал — это всё люди с их ловушками! – Я попал в капкан, пап, – ответил Зейн, направляясь к родителям и крепко обнимая сразу обоих. Мама взглянула на него с тревогой и взяла его ладонь в свою. Её глаза наполнились тревогой, и Зейн поспешил её успокоить. – Меня неожиданно спас человек. Он вытащил мою лапу из капкана, обработал её и перевязал. Еще он дал мне воды. Сам капкан он уничтожил — раздавил валуном. Родители посмотрели на него с заметным удивлением. Зейн почувствовал волчье упрямство и любопытство одновременно — родители ему верили, а вот звери сомневались. Если бы Малик не попал в капкан сам, то и вовсе не поверил бы ни слову. – Странно, – пробормотал отец, задумчиво наморщив лоб. – В нашей местности, в основном, живут охотники. В основном, занимались они спортивной охотой, хотя существовали и те, кто добывал шкуру и мясо. Больше всего Зейн ненавидел первых — они никак себя не оправдывали и убивали зверей для развлечения. Вторые, впрочем, тоже были хороши — они превращали жизни зверей в деньги. Зейн считал, что они стоят больше, чем баксы, но у браконьеров были другие мысли на этот счет. Они ничем не брезговали. Глушили рыбу динамитом, срубали все деревья, без разрешения, не обращая внимания на гнезда, опустошали грибные поляны, ведрами выносили ягоды и лекарственные цветы. После таких набегов лес становился голым, печальным — зверям было нечего есть, негде укрыться. – Он приезжий, – рассказал Зейн, аккуратно вынимая израненную кисть из ладоней мамы. Она немного пульсировала, и Малик подумал, что недостаточно хорошо её зализал. – Это его дом у подлеска. – Дом у подлеска принадлежит Джеффу Пейну, – припомнил Ясер. – Здесь он нечастый гость. – Должно быть, это его сын, – пожал плечами Зейн, бросив взгляд на террасу, где сидели его сестры. Младшие помахали ему в знак приветствия, и Зейн улыбнулся им в ответ. – Его зовут Лиам, – обратился он к родителям, отворачиваясь от крыльца. – Он собирается навестить мэра и рассказать ему о случившемся. – Что ж, пусть попробует, – усмехнулся Ясер, сложив руки на груди. – Всё это бесполезно, как ни старайся. Малик-старший вел борьбу за лес задолго до рождения сына, однако успехом это не кончилось. Конечно, он вполне удачно отпугивал охотников, бдительно наблюдал за тем, чтобы туристы не загрязняли чащу, однако юридически вопрос уладить так и не получилось. Впрочем, испокон веков они добивались своего другим способом, и подсобники им были не нужны. – Его отбрили еще по телефону, однако... я хочу сказать, что мне довелось обследовать дом, и там не было ружей или чего-то такого, – поведал Зейн. – Всё равно, ты подверг себя опасности, – обеспокоенно сказала Триша, коснувшись его щеки. Зейн слегка потупил глаза. – Старайся не гулять в той части леса. Там много людей и капканов. – Но кто-то ведь должен следить за этим, – мягко возразил он. – Сегодня я был неосторожен. Больше я таких ошибок не допущу. Несколько секунд Триша просто смотрела в его глаза. У нее был спокойный взгляд умной, опытной волчицы. Зейн всегда с восхищением смотрел, как она грациозно прыгает через поваленные деревья и валуны. Основные приемы Зейн перенял именно у нее и очень этим гордился. Он очень любил маму, да и папу с сестрами тоже. Стая была для волка на первом месте. – Хорошо, – наконец, уступила Триша. – Позволь Донии обработать твою руку и перевязать, а я накрою на стол. Без тебя ужинать не садились. – Ладно, мам, – кивнул Зейн и взглянул на подернутое облаками небо. Скоро появится Луна — самое оно, чтобы гулять в ночи, высматривая всё цепким волчьим взглядом. Однако сегодня стоит дать себе поблажку. Ему нужны все силы, чтобы и дальше патрулировать лес.