wolf's heart

Опытный охотник легко мог выследить его по отпечаткам лап, но у Зейна не было времени заметать следы. Он пробыл у Лиама слишком долго и теперь должен был вернуться домой, пока родители не начали волноваться. Погода стояла теплая, солнечная, поэтому волк решил плыть через реку, вместо того чтобы идти в обход, как это происходило обычно. Так охотникам пришлось бы повозиться, прежде чем они обнаружили бы, где именно волк выбрался на сушу. Мама беспокоилась и всё время ждала вестей у дружественных семейству волков, которые информировали её о происходящем дружественным воем. Впрочем, и отец ждал его у крыльца, покачиваясь в плетеном кресле со старой книгой. Малик пришел с опозданием, и это вызвало много вопросов. Пришлось объяснить, что это была вынужденная мера. Родители не слишком его контролировали, зная, что и Зейн, и его волк горделивы и независимы, однако с приближением сезона охоты волнение нарастало. Девочки теперь могли гулять лишь рядом с домом, а Зейн, как защитник леса, должен был обещать, что будет осторожен. Обещание Зейна волк внутри всегда оспаривал. Он часто уводил охотников по ложному следу, иногда пугал их лютым воем, часто портил припасы и таскал их вещи, если они устраивали небольшой лагерь в лесу. Конечно, это было просто смехотворно, но их стая была небольшой — большая часть оборотней ушла на север и на юг, где их помощь была нужнее. Лес держался на семье Зейна. На одном Зейне в данный момент, потому что родители не могли рисковать до совершеннолетия девочек. Да и его просили не слишком злить охотников, пока они бродят по лесу со своими ружьями. Малик и сам понимал, что нужно искать другие выходы. В идеале решать вопрос на законодательном уровне, но достучаться до мэра было не так просто. Во-первых, вломиться к нему в приемную было тяжелее, чем вырыть ложками туннель до Китая. Во-вторых, даже когда он с приторной любезностью принимал гостей, разговор ничем не оканчивался. Его жена любила меховые шубки, а сам он, как и многие старожилы, был не прочь пострелять в уток ближе к осени. Зейн несколько дней не давал себе спуску — всё порывался пойти к Лиаму, но волк внутри него настаивал, что он не может приходить каждый день, словно ручной пес, кушать из миски и позволять чесать себе брюшко. Брюхо, кстати, ему еще не чесали, но Зейн подумал, что ворчать и скалить зубы он не будет, если Лиам вдруг решит немного поиграть с волком. В конце-концов, волки — звери игривые. Они часто балуются друг с другом. Приличной одежды, как назло, не нашлось. Зейн редко выбирался в люди. Члены семьи умудрялись всегда выглядеть прилично и безупречно, а вот он себя запустил, понимая, что никогда не посмеет показаться кому-либо на глаза. В его комнате даже зеркала не было, поэтому пришлось крутиться в гостиной, пока никого не было. Выполненная в спокойных оттенках, она всегда действовала на Малика умиротворяюще. Её логическим центром был чудесный уютный камин, сделанный под старину. Чуть дальше размещался столик со свечами и вазой для лесных цветов — их всегда приносили девочки с прогулки. И, конечно, диван с двумя большими подушками и одной поменьше, кресло на широкой деревянной ножке, пуфик, еще один столик правильной формы с книжками на нем, два высоких торшера разных цветов. Позади на стене висела картина из геометрических фигур, слева, поближе к окну, зеркало. – Давно пора это подстричь, – пробормотал Малик, дотрагиваясь до своих висков. Красивым он себя не считал, однако молодость его красила. Темные густые ресницы, кажется, выглядели недурно, и глаза можно было назвать выразительными. Конечно, по сравнению с Лиамом, он тот еще нескладёха, но на некоторые огрехи можно было закрыть глаза. По крайней мере, джинсы сидели идеально, а чуть свободный свитшот зрительно делал его более щуплым. – Ты как на свидание прихорашиваешься, – заметила мама, останавливаясь в дверном проеме. Зейн подпрыгнул, словно лягушка, в которую прицелились из рогатки. Иногда, когда он смотрел на маму, то ясно видел её волчицу, и это было в порядке вещей. Они все были волками, это была часть их сущности. Часть, которую невозможно отделить. Как нельзя отделить звезду от космоса. В зеркале Зейн тоже видел волка, всегда, даже когда смотрел в него человеком. – Что за ерунда, я всегда так выгляжу, – ответил он, отворачиваясь от зеркала, хотя обычно выскакивал Зейн в старых растянутых джинсах и безразмерной футболке, прекрасно зная, что будет гулять по лесу в обличье волка. – Просто мне нужно кое-с-кем переговорить. Вот я и подумал... – Ты пойдешь в дом у дороги? – спросила Триша. – Да, мне нужно поговорить с тем, кто там живет, – сказал Зейн, стараясь делать вид, будто он совсем забыл имя того человека. «Лиам, – вопреки его лукавству напомнил волк. – Ты привлекаешь внимание, когда избегаешь имя». Пришлось прочистить горло. – С Лиамом, – поправился Малик, останавливаясь рядом с мамой. – Будь осторожен по пути, – посоветовала Триша, указав пальцем на свою щеку, и Зейн с легкой улыбкой чмокнул маму. От нее, как всегда, пахло мятой. Свежий запах леса в родном доме. Зейн обращался на поляне, там было больше места, чем в холле. Трансформация всегда происходила безболезненно. Они с волком ладили. Он спокойно поглощал его сущность, и они растворялись друг в друге. Их тела спокойно терпели перевоплощение, одежда покрывалась шерстью — немногие волки умели это делать, лишь те, кто прекрасно ладил с собой. Больше всего Зейн любил свои зубы. Сила удара, сила укуса — всё уподобляло его совершенству. В лесу пахло свободой. Птичьим пухом, дикими ягодами, светлой кленовой древесиной. Зейн наслаждался каждым ароматом, чувствовал всех животных в радиусе трех километров. Сейчас он был хозяином леса, его господином, и никто не мог его остановить. Скорости Малика мог позавидовать хороший бегун — он знал свои владения, потому бежал, развивая невероятную скорость. В такие моменты Зейн захлебывался своим счастьем. Только лес мог дать ему такое. Он всегда чувствовал себя больше волком, чем человеком. Никогда не думал, что человек сможет его полюбить или для него найдется место в человеческом мире. Но Зейн и не нуждался в этом. Волк и Зейн были одним целым, он мог жить в лесу, и это было прекрасно. Зелень вскормила его, просторы воспитали. Он стал собой, потому что был оборотнем. О другой жизни нельзя было и мечтать. Перемахнув через кочку, Зейн подогнал семейство оленей поближе к поляне с сочной зеленью. Оленятам нужно было хорошо питаться, чтобы вырасти могучими и сильными животными. Их аккуратные хвостики напоминали одуванчики. Малик надеялся, что они хорошо проведут лето и встретят осень, как прекрасные представители своего вида, готовые к зиме. У подлеска Зейн остановился, прячась в кустах. Ему нужно было обратиться в укромном месте, чтобы никто не увидел трансформацию. Это было бы не самым страшным, в конце-концов, всегда можно сказать, что человек выпил или перегрелся — вот если бы его сняли на камеру мобильного телефона, объяснить такое явление было бы невозможно. Пришлось бы... заметать следы. Снова оказавшись человеком, Малик в который раз почувствовал себя нескладным. На что он надеялся? «Я знаю, на что, – заметил волк, но сейчас тело было человеческим, и Зейн прекрасно справлялся с управлением эмоциями. Конечно, пока он не увидел Лиама со всеми его идеальными чертами лица и шикарным телом, спрятанным под одеждой. А ведь Малик увидел даже кое-что запретное... Ему бы не понравилось узнать, что Зейн следил за ним. Возбуждался от мысли о его близости. «Это уже лишнее», – сказал сам себе Зейн. Может быть, это снова был волк. В любом случае, Малик решил не отступать. Поговорить. Ведь волк понравился Лиаму. Может, у него, наконец, появился союзник? Зейн ускорил шаг, однако остановился на крыльце, не зная, что делать дальше. Волк, конечно, хотел войти в чуть приоткрытую дверь, но как бы отнесся Лиам к постороннему человеку у себя на крыльце? Животное можно простить, а вот человек всегда злоумышленник. Впрочем, Зейн не успел даже ткнуть в звонок, потому что дверь распахнулась. Малик пожалел о своем человеческом обличье в ту же секунду, ведь будучи волком, он мог бы вдыхать потрясающий аромат Пейна, находясь на расстоянии. И, конечно, Лиам потрепал бы его по загривку. Прикосновение! Да, это определенно стоило того. – Ну, наконец-то, а я думал... – Лиам осекся, поднимая взгляд на его лицо. Он явно ожидал, что войдет кто-то пониже. Возможно, с пушистым хвостом. – Прости, я думал, что это мой мохнатый знакомый. Тебе что-то нужно? Как же просто было в волчьей шкуре! Зейн успел подумать, что у него и голос не тот, и разоделся он черт знает как, и вообще зря решил, что Лиам захочет с ним разговаривать, учитывая, что вломился он без приглашения. – Нет, то есть, да, – Зейн неловко поправил волосы и выдохнул. – Прости, я не часто общаюсь с людьми, и весь этот этикет мне чужд. Меня зовут Зейн Малик, я живу в доме за рекой и пришел познакомиться с тобой, – сказал он, протягивая руку. Лиам пожал её дружелюбно-нейтрально, и это вселило в Малика немного уверенности. – Обычно твой дом пустует, но мы вроде как хотели... ну, знаешь, мы всё-таки живем вдали от города и лучше знать всех. Вдруг помощь понадобится. – Разумеется. Меня зовут Лиам. Лиам Пейн, я приехал около месяца назад, – кивнул Лиам. Волка он пустил сразу, а Зейна еще держал на пороге, но Малик не обижался. Напротив, это заставило его проникнуться еще большей симпатией. – Я бываю здесь лишь летом, дом не очень хорошо отапливается для зимы. Не знал, что за рекой кто-то живет, разве через нее можно перебраться? – Да, есть небольшой деревянный мост ближе к истоку, чуть ниже место, где она мелеет, и можно перейти в брод, а также узкое местечко, где есть возможность перепрыгнуть по кочкам. – И ты прыгал по кочкам, чтобы познакомиться со мной? – поинтересовался Лиам. Щеки Зейна обжег легкий румянец. Спокойно. Только не нервничай. Потому что если ты начнешь заикаться, лучше никому не станет. Волк молчал, будто его всё устраивало. Ах, паршивец! Он-то знал, что в любой момент может прийти и положить голову на колени хозяина дома. «Ну, ты бы и сам хотел, правда?» – невольно подумал Зейн и мысленно щелкнул себя. Такие паузы были простительны зверям, но не людям. – Знаешь, я хотел поблагодарить тебя за спасение... канадского волка, – уклончиво проговорил Зейн. Лиам приподнял веки. – Я видел, что ты сделал. Как вытащил его и как поднял этот большой валун, чтобы сломать капкан, – Малик невольно махнул рукой, вырисовывая его размеры. – Никто бы так не поступил. Местным жителям невозможно объяснить, что нужно беречь популяцию наших животных. Мэр... – Слышать ничего не хочет. О, я говорил с этим типом, – мгновенно подхватил Лиам и толкнул дверь, чтобы отворить её. – Проходи. Будешь чай или кофе? – Чай, – сказал Зейн, изо всех сил стараясь делать вид, будто он не знает, расположение комнат. Нужно было озираться, словно всё здесь ему незнакомо, но не слишком внимательно, иначе Пейн подумает, будто он что-то вынюхивает. – Налево, – подсказал Лиам, направляясь в кухню. Гостеприимный. Но не к каждому, это хорошо. Было бы странно, если бы Лиам бросался дружить с первыми встречными. Возможно, тогда бы он и волка не спас — жил бы сейчас в городе, отжигал бы на крутых вечеринках. Лиам походил на того, кто любит танцевать в компании друзей. Знания обо всём этом у Зейна были поверхностные. Он никогда не любил сборища и других людей. Зейн вошел в гостиную, сел на диван, где ему уже довелось полежать в обличье волка. На спинке лежала легкая куртка Лиама, и раньше Зейн сразу же ощутил бы весь спектр её аромата. Всё теперь казалось другим. Не было запахов. Но было больше света и простора — тело волка чувствовало себя уверенно, поэтому занимало больше пространства. Он словно говорил: «Это я, любите меня таким». Зейн так, конечно, не мог. Лиам появился через три минуты с подносом, на котором стояли чайные чашки и вазочка с сухофруктами. Аромат лесных ягод успокоил Зейна моментально. Дом Лиама и так казался уютным, но теперь в нем появилось больше родных ноток. – Мэру Кингсли как будто всё равно, что будет с лесом, – проговорил Лиам, присаживаясь на некотором расстоянии. – Так и есть, – согласился Зейн с сожалением. – Он сам любитель поохотиться, и животные для него — тупое зверье. Мы уже пытались на него повлиять, наша семья даже устраивала небольшой пикет, но его разогнали, – проговорил он, сжав руки на коленях. Лиам сочувственно покачал головой. – Каролинские утки больше не водятся в нашем лесу, а ведь они и так были на грани вымирания. Американский беляк тоже почти перевелся, по крайней мере, на нашей территории. И это была лишь малая часть всех бед, что случились в лесу по вине мэра и безответственных жителей их округа. Волк тут же испытал прилив ярости, огненные вспышки замелькали перед глазами, но Зейн сумел их подавить. Сейчас он не мог щелкать зубами и выть. – Он еще хуже, чем я думал, – откликнулся Пейн. – Старый мошенник. Я думал, если всё ему объяснить... – Он посмеется тебе в лицо, – заметил Зейн, отхлебнув чаю. Лиам рассмеялся, потянувшись к своей чашке. Смеялся он красиво, волку нравилось и Зейну, кажется, тоже. Словно шумел камыш на реке. – А мы уже второй раз подхватываем фразы друг за другом, – проговорил Лиам. Зейн робко улыбнулся. – Мы не встречались раньше? У тебя знакомые глаза. – Нет, раньше мы не... разговаривали, – вновь забеспокоился Зейн. – Я много времени провожу в лесу, почти не общаюсь с людьми, кроме своей семьи. Но мой отец знает твоего отца, – заметил он. – Им доводилось общаться, когда мистер Пейн жил тут. А потом он уехал в город, а мои родители обосновались здесь, за рекой. Раньше они жили ближе к границе, но потом решили обосноваться поближе к дороге. После того, как появились дети. Оборотни, конечно, во многом были выносливее, но лишь в обличье зверей. Если бы девочкам или Зейну, на тот момент ребенку, понадобился бы доктор, его пришлось бы ждать слишком долго. Переезд был необходим. – Прекрасная, умиротворенная жизнь, – согласился Лиам, задумчиво устремив взгляд в сторону окна. – Меня тоже всё время сюда тянет. Во многом из-за снов, конечно, – незаметно для себя, проговорил он. Кажется, Пейн попытался промолчать, но Малик не стал вмешиваться. В конце-концов, он не имел права лезть в его жизнь. – Мне часто снятся волки. Сейчас даже больше. Наверное, потому что я всё время думаю о том волке, – сказал Лиам. Зейн невольно вздрогнул. – Необычное существо. Недоверчивое, но отзывчивое. Я его понимаю. После того капкана, я бы тоже людям не верил. Я боялся, что он попал в беду со своей раной. – Не волнуйся. Я присмотрел за ним, – уклончиво проговорил Зейн. Во многом, это было правдой, если закрыть глаза на то, что он сам и был этим волком и присматривал за собой. Зализывал рану, менял повязку. Бинтовать приходилось, в основном, человеческую руку, но вот волк любил полежать на солнышке, так что лечение было комбинированным. И всё же, Зейн не хотел, чтобы Лиам думал, будто волк оказался брошен на произвол судьбы. – Начинаю ревновать этого бродягу, – хмыкнул Пейн. – Нет, он не ручной, – ответил то ли волк, то ли Зейн. – Я хотел сказать, что он не приходит ко мне и не ест с моих рук. Он же волк, в конце-концов, – нервно рассмеялся Малик. – Я хочу сказать, что это вольное и гордое животное... – Вот всегда читаю это в его глазах, – рассмеялся Лиам в свою чашку. – Да, хотел бы я быть волком. В груди Зейна невольно щелкнуло, тепло слегка заструилось по пищеводу, спустилось вниз, к животу. Конечно, нет, Малик! Что ты такое себе вообразил? Прекрати. Сейчас же. Не нужно, совершенно не нужно! – У нас есть легенда... – Легенда таинственного городка, – улыбнулся Пейн, опустив руку на спинку дивана. – Не смейся, – Зейн отставил чашку и вновь устроил кисти на коленях. – В общем, если поцелуешь свою вторую половину — настоящую вторую половину — то откроешь истинную сущность. Медведя, волка или лиса, в зависимости от того, с кем у тебя совпадают... мм... характеристики. А узнаешь свою вторую половину по глазам. Они будут гореть одинаковым цветом. – И кем бы ты был? – поинтересовался Лиам. – Волком, конечно, – моментально ответил Малик. Волк внутри него предостерегающе щелкнул зубами, и Зейн снова зарумянился. – То есть, я не знаю, кем бы я был, но волк мне ближе всего. Лиам поправил чашку на подносе. Руки у него красивые, это Зейн еще в первый раз заметил. Правда, ранее рассматривал он Лиама снизу вверх. Это накладывало свой отпечаток. Но и сейчас Пейн был не дурен. Его, кажется, всё красило. И новая рубашка, и старая футболка, и улыбка, и хмурые брови. – Всё здесь такое необычное, – задумчиво проговорил Пейн, вновь коснувшись взглядом далеких деревьев. – Даже люди. – Назвал меня странным, – пробурчал Зейн. – Ох, прости, – Лиам улыбнулся, переведя взгляд на него. Малик смущенно закусил губу, чувствуя, что краснеет от этих глаз. – Странный — это неплохо. Странный, значит, что в твоих глазах есть что-то... не знаю. Как у того волка, – подумав, проговорил он. – Но мне нравятся волки. И животные в целом. Облегчение туманом прошлось в голове, не останавливаясь, но приятно щекоча. Нет, конечно, Лиам мог и обмануть, выставить себя в лучшем свете, но Зейн ведь уже не по наслышке знал, как хорошо Пейн обращается со зверями. Это «убеждение» мало что значило. Разве что... он пришел не за этим? – Я заметил по фотографиям. Ты занимаешься этим, да? – спросил Зейн, поерзав на диване, словно в штанах завелась мышь. – Пока не профессионально, но мечта у меня есть, – честно ответил Лиам. Душа у него, похоже, была открытой. Как у... лесных. – Сейчас я думаю о выставке. – Ну, пока ты сидишь здесь, новые фотографии у тебя не появятся, – заметил Зейн. – Тебе нужно почаще выбираться в лес. Он проговорил это раньше, чем подумал, что не имеет права что-то советовать Лиаму, да еще в таком тоне. Дело дрянь! Возможно, вмешался волк, но Зейн не чувствовал его отклика. Они были одним целым. Никто никого не подавлял. Малик снова посмотрел на человека. Пейн будто не придал этому значение. Напротив, в его взгляде появилось что-то похоже на интерес. – Ты говоришь об этом так, словно в лесу нет диких зверей, – с легкой улыбкой заметил Лиам. – Они боятся тебя больше, чем ты их, – ответил Малик, слегка ощетинившись. Нет, только не пугайся их! Потому что если ты напугаешься... Лиам внимательно посмотрел на него. – Чувствую, что мы поладим, – заявил он, вновь сбивая его с толку солнечной улыбкой. Зейн снова почувствовал себя обескураженным и каким-то... запутавшимся. Приятно запутавшимся. Лиам склонил голову. – Я уверен в этом. – Да, мыслим мы схожим образом, – невольно согласился Зейн. – Только я не могу ломать капканы. Да, тут уж приходится изощряться! Сперва засовывать в капкан палку, чтобы он схлопнулся, а потом долго и упорно пилить. А волк не особенно радуется, когда есть перспектива обращаться в чем-то, кроме одежды. На самом деле, у него даже ни разу не получилось. Приходилось нести напильник в зубах, постоянно принюхиваясь, чтобы никто не увидел его с таким странным предметом. Лиам заметно оживился. – А ты знаешь, где находятся другие? – спросил он. – Конечно, – без задней мысли ответил Зейн. – То есть, я же часто гуляю по лесу. Поэтому они попадаются мне на пути. – Тогда нечего даже откладывать, – заявил Пейн, решительно поднимаясь с дивана и на ходу натягивая куртку, что лежала на спинке. – Пойдем посмотрим, не попал ли кто в беду.