wolf's heart

Свежесть свистела между деревьями, в унисон с довольными птицами. Лес разрывался от избытка нежности. Белка учила детишек прыгать с ветки на ветку, маленькие певуньи кормили своих малышей свежими червячками, мама в семействе енотов давала своим озорникам последние наставления. Очень скоро каждый из этих малышей будет искать себе нору или строить собственное жилье, но пока лесной уют покоился в игривой детскости. Забота пронизывала каждую травинку, ягодку или гриб. Пустому глазу лес кажется пустым. Всё зелень да зелень, и ни грамма красоты или изящества. Между тем, стоит лишь задрать голову, и обыкновенное синее небо выглядит ажурным покрывалом, благодаря многопалым ветвям. Ягоды на кустах, словно бусы, и главное украшение — покрытая бриллиантами росы паутина. Листья, как снежинки, не найдешь двух одинаковых. Наложи их друг на друга, но и жилки будут другими и еле заметная «резьба» по краям. Безмолвность леса тоже ложна. Стоит лишь прислушаться, и сознание начинает трещать по швам от обилия волшебной музыки. Шум качающихся ветвей, плеск ручьев... но и животные не отстают. В траве прошмыгивают, шурша, мыши, ухнет вдруг ушлая сова, застучит своим клювом дятел. Насекомые жужжат резвыми крылышками, звенят комары, квакают поджидающие их лягушки. А тут, крадучись, заяц пробежит, и веточка с треском переломится под неосторожной лапкой. Обычно Зейн гулял по этим местам в обличье волка. Всё казалось знакомым и одновременно иным. Не было ярких запахов. Старый пень выглядел с высоты меньше. Зейн невольно останавливался, любуясь родными местами, и Лиам замирал вместе с ним. Он был тихим гостем в лесу, старался ничего не топтать, а несколько раз осторожно сделал фотографии, не нарушая покой пугливых зверей. – Знаешь, ты довольно неплохо ориентируешься в непроходимой чаще, – заметил Лиам, когда они сошли с тропы. В этом месте земля была чуть влажной, их следы переплетались цепочкой. Волк хотел сбросить оковы тщедушного тела и разбежаться, прорезать мордой приятный ветерок. Он мог бы перепрыгнуть через овраг, а так им пришлось идти по сваленному диким кабаном дереву. – Ну, – Зейн на миг остановился и широко зачерпнул грудью прохладный воздух. Тени от листьев рисовали на их лицах узоры. – Я практически местный. Мы живем то в городе, то здесь. И каждый раз, когда мы здесь, я гуляю по лесу. – Но даже опытные охотники не сходят с тропы, – заметил Лиам невзначай. Повернувшись, Зейн посмотрел в его любопытное лицо. Ему почудились красные искорки в глазах Лиама. Такие красивые! Должно быть, отсвечивает что-то малиновое. В лесу играют самые разные цвета, лишь глупцы думают, что в тени деревьев только зеленый и коричневый. Миллионы всевозможных оттенков. Простор и красота. – Ты меня в чем-то подозреваешь? – осторожно спросил Зейн. – В чем, например? – его же тоном уточнил Лиам. «Он ничего не знает», – вовремя напомнил ему волк. Зейну показалось, что это вызывает у зверя сожаление. – Не знаю, – Малик с деланным равнодушием повел плечами. – Что я пытаюсь заманить тебя в чащу, чтобы убить. Лиам рассмеялся. Кожа на его переносице красиво смялась, прямо как шкура дикого волка, когда он оскаливает зубы. Волк Зейна потянулся к нему, но Малик поспешно одернул себя. Язык автоматически прошелся по зубам. Ему показалось, клыки немного двинулись вперед. Как же так? Неужели держать себя в руках становится невозможным? – Прости, не могу себе даже такого представить, – сказал Пейн, смахнув слезинку. – Ты не выглядишь, как человек, который смог бы меня победить. Ты такой... – Щуплый? – Зейн положил руку на дерево и посмотрел на него исподлобья. – В лесу это не самое главное. Его волк вполне мог одолеть Лиама. Мог, но не хотел. Поэтому Зейн решил даже не рассуждать на эту тему. Если волк не хочет, то его никак не заставить. Вольный зверь. Не собака. – Всё, что я хочу сказать — ты довольно необычный парень, – заметил Лиам. – Но мы ведь не подростки, чтобы обращать на это внимание. Ты любишь лес, и это прекрасно. Я люблю лес, и это тоже здорово. Мне кажется, жизнь в лесу — целая философия, – проговорил он вдохновленно. Кто-то из них выдохнул — то ли Зейн, то ли волк. – Мне бы хотелось так. Вдали от суеты. Мой дом у дороги и город постоянно напоминает о себе машинами. – Мой дом стоит на большой поляне, среди купола деревьев, – с теплотой ответил Зейн, прикрыв глаза, и звуки леса наполнили его. – Куда ни глянь, везде зелено, пышно, сладко. Много миль вокруг не услышишь посторонних голосов. Кажется, будто кроме леса ничего и не существует. Только ты и простор. – Восхитительно, – прошептал Лиам, с упоением прислушиваясь. – Хотелось бы мне такое почувствовать. Волнение волка можно было почувствовать физически. Человеческое тело начало казаться Зейну чужим. Волк не мог выдворить его, Зейн бы не позволил сейчас ему руководить всем. Он тоже хотел общаться с Лиамом. Они оба, конечно, ведь и волк, и Зейн всё еще были частью одного целого. Неполной частью, потому что Зейн прекрасно понимал, что не сможет найти половинку своей души. – Ну, ты мог бы... то есть... скажем, если ты не занят в следующую субботу, то прийти ко мне... ну, на ужин, – нервно проговорил Малик, зарумянившись. Лиам внимательно посмотрел в его глаза, и Зейн подумал, что сказал что-то не то. – В смысле, не только со мной, с моей семьей, – поправился он. – То есть не как познакомиться с родителями, а просто по-соседски. Но не в плане, что я сразу прочерчиваю линию, и... – Воу, успокойся, ты сейчас тут всё потом затопишь, – Лиам мягко улыбнулся, уголок губ красиво изогнулся. – Значит, в следующую субботу. Дружеский ужин. Не исключающий секс в дальнейшем? Зейн чуть не загорелся. – Я просто шучу, успокойся, – рассмеялся Лиам. Борясь с дрожью, Зейн прислонился лицом к дереву и глубоко вздохнул. Приятный аромат коры, успокоение. Волк спокоен, а вот он сам... Рука Лиама оказалась на его плече. Сердце снова начало колотиться. – Для таких шуток рано? – спросил он уже мягче. – Немного, – выдавил из себя Зейн, поборов волнение. Они снова встретились глазами. Зейну стало немного спокойнее. И лицо Лиама тоже чуть-чуть прояснилось. Волку хотелось почувствовать запах. Зейн смог бы его поймать, если бы приблизился. – Да, перегнул немного, – проговорил Лиам, и его прикосновение испарилось. – Мы же еще ни одного капкана не сломали. Капкан! Как он только мог забыть? Ведь за этим они пришли в лес, влезли в непроходимую чащу. Ты, видно, в... Ты, видно, влю... Нет! Нет! Нет! Кто пытался остановиться, кто мешал сосредоточиться? Волк? Зейн? Волк всегда был более рациональным. Им двигали инстинкты, он не умел обманывать себя. – Точно, пойдем дальше, – приободрился Зейн, слегка прочистив горло. – Могли бы пойти в обход, но я знаю, где можно срезать. Заодно кое-кого увидишь. Лиам поймал его ответ легким кивком, и они пошли дальше, наращивая темп, но не забывая любоваться лесным простором. Пейн даже сделал еще один снимок, заметив в высоте ветвей птичье гнездо. Его интересовали непримечательные вещи. Желуди, следы ежа на влажной земле, низкие цветочки, прячущие свои головки под листиками. Его заинтересовала стрекоза, паутина. Он заглянул в дупло и внезапно нашел там немного соломы. Открытия обрадовали его. Вероятно, сам Лиам никогда не был в кишащей жизнью чаще, в основном, прогуливаясь по тропе. Вскоре они вышли к небольшой полянке с высокими цветами, распространяющими дивный аромат, где гуляла мама олениха со своим олененком. Она подгоняла его мягко, он исследовал всё осторожно. Его ножки казались тонкими, несуразными, однако через несколько месяцев от его нелепого вида не останется и следа. Он станет статным, могучим оленем с ветвистыми рогами. А пока можно было гулять с мамой и исследовать зелень. – Ох, – Лиам тихо остановился среди деревьев, невольно прячась в тени. – Какое милое семейство. – Она... в общем, она людей не видела еще, – проговорил Зейн, наблюдая за оленихой. Он часто её охранял, особенно, когда она ждала этого малыша. Местный Бэмби был её первенцем. – Поэтому не боится. Можешь подойти и погладить. Лиам посмотрел на него с удивленной улыбкой, в его глазах можно было прочитать настоящий, неподдельный восторг. Чудеса происходят в лесу! Он медленно подошел к обитателям поляны, стараясь не топтать цветы — взрослое животное не шелохнулось, малыш сделал неуклюжий прыжок назад. Пейн посмотрел на Зейна, и Малик невольно кивнул ему, пытаясь подбодрить. Олениха сама подошла ближе, понюхала край куртки Лиама, и он, наконец, протянул ей руку, чтобы погладить. Олениха лизнула его руку, они смотрели друг на друга долю секунды, а уже через мгновение она ушла за своим резвым малышом. – Это чудо, – сказал Пейн, счастливо улыбаясь. – Она такая ласковая. Когда касаешься её, словно... так всё и должно быть, понимаешь? Конечно, Зейн понимал это, как никто. Он жил в мире с природой. В полном единении. Был её частью. Когда звери пугались его в человеческом обличье, становилось больно, словно часть его души горела внутри него, и потушить пламя никак не получалось. Он не застал времена, когда животные и люди жили в мире, но предки передавали легенду, что это было прекрасное время. – Да, – задумчиво пробормотал Зейн. – Жаль, что уже через пару недель охотники воспользуются её доверчивостью. Лиам заметно помрачнел. – Неужели им мало мяса? – спросил он с презрением. – Спортивную охоту никто не отменял. Думаю, у кого-то это считается веселым, – с отвращением заметил Малик. – Пойдем, почти пришли, – добавил он, и они вышли к тропе с большим капканом.