wolf's heart

Для местечка под названием Грей Уиллоу день выдался на редкость солнечным, однако мало кто в городке мог бы сказать, что ему такое положение дел не по душе. У местных жителей было несколько легенд, связанных с названием городка. Первая, самая распространенная, рассказывала о большой серой иве на берегу реки, вокруг которой и вырос в свое время город. Для первопоселенцев наличие такого дерева было очень важным: так они могли плести корзины, собирать мед, мастерить деревянную посуду, кормить некрупный скот и дубить кожу, а также готовить лекарства. Существовала и другая легенда, повествующая о том, что ив на новом месте было великое множество, а серыми их прозвали за туманы, окутывающие деревья в осеннюю стужу. Менее популярная легенда рассказывала про старушку по имени Уиллоу, прозванную «серой» за длинные седые волосы, спущенные ниже спины. Она была самой старой и мудрой из первопоселенцев, поэтому городок назвали в честь нее. По другому преданию Грей Уиллоу — серый пес, спасший первопоселенцев от смерти, почуяв воду, после долгих скитаний по лесу. Грей Уиллоу, хоть и переживал не лучшие свои дни, явно собой гордился. Куда ни кинь глаза, везде можно было увидеть иву. На вывеске местной забегаловки, на зданиях суда, ратуши и больницы, на городском рынке, на флаге местного колледжа и школы, на брелоках автомобильных ключей. Изображение ивы красовалось и на двери магазина, где продавалось всё необходимое для охоты. Зейн и Лиам встретились около полудня, пока было еще не слишком жарко, и почти сразу сели в багги, ориентируясь на город. Салон полностью продувался, и это было очень кстати, потому что и Зейн, и волк после увиденного вчера ночью никак не могли остыть. Даже ночной патруль не смог остудить Малика, и то, что он не сумел нарваться на след чужаков, сейчас не слишком его беспокоило: встретить соулмейта считалось невероятной удачей. В его положении... это было практически невозможно. Но Лиам был тут. Довольный ночной прогулкой и сделанными снимками, выспавшийся, настроенный на беседу. Приятный, как и всегда. Глядя, как он выкручивает руль «жука», Зейн думал, что Лиаму самое место в салоне спортивного автомобиля на трассе «Формулы-1», а не в их захолустье, хотя очарование их городка не заметил бы только альтернативно-одаренный человек. Поэтому в Грей Уиллоу до сих пор жили люди, не перебираясь в города побольше вроде Фарго или Гранд-Форкс. – Ты чего так пристально смотришь? – спросил Лиам, в очередной раз поймав изучающий взгляд Зейна. – Слишком быстро еду? – Нет, нет, – Зейн провел языком по губам. – Помнишь, ты сказал вчера, что у тебя есть ощущение, будто ты меня знаешь всю жизнь? – Помню, – согласился Пейн. Волк ощутил что-то похожее на беспокойство, но Зейн не слушал инстинкты, пусть и привык доверять чуткому зверю. Сейчас он был, как никогда, человеком. Люди всегда ходят по лезвию ножа. – Возможно, это правда, – поколебавшись, проговорил Зейн. Последнюю фразу он произнес совсем утвердительно: – Скорее всего, это правда. Его рот также хотел сказать: «Я думаю, это правда», чтобы как-то себя обезопасить, хотя ему всего-то нужно было сказать: «Это правда» без всяких «возможно», «вероятно», «скорее всего» и «наверное». – С чего такая уверенность? – поинтересовался Лиам. – Помнишь легенду, о которой я говорил недавно? – спросил Зейн и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Она возникла не на пустом месте. Он ожидал, что Лиам обескуражит его вопросом, но Пейн лишь улыбнулся, и они остановились на большой парковочной площадке, где, помимо них, стоял лишь фургон со знаком «для инвалидов». Стало еще жарче, Зейн поправил козырек бейсболки. От Лиама сейчас прекрасно пахло гелем для душа, и волк, конечно, напомнил о себе. Он любил запахи, а запах Пейна стал для него родным. Потрогав языком зубы, Зейн убедил себя, что всё под контролем. Волк никогда не подмял бы его под себя, если бы Малик ему не позволил, однако существовали и нюансы. Опасность для жизни, большой стресс, страх. Иногда зверь занимал его место, потому что в этом была смертельная необходимость. Зейн, однако, не знал, может ли на это влиять возбуждение. Спросить у отца об этом он так и не решился. – И это Северная Дакота, – выдохнул Лиам, оттянув ворот поло. – Я к вечеру точно растаю, как Ведьма Запада. Попытавшись это представить, Зейн потерпел суровое поражение. Уже через несколько часов, когда солнце двинется к закату, им понадобятся легкие куртки. А к вечеру, если поднимется ветер, может, придется надеть что-то поплотнее. Обычно Малика спасала волчья шкура. – Здесь не всегда так жарко, – наконец, возразил он. – Только когда ты рядом? – уточнил Пейн, лукаво улыбнувшись. Зейн бросил на Лиама почти испуганный взгляд. – Я... – Малик запнулся, не зная, как произнести это слово. – Я, по-твоему... – Да, ты горячий. Не сомневайся, – спокойно произнес Лиам, ухмыльнулся и мягко толкнул его в плечо, от чего Зейн чуть не оброс шерстью. – Ты чего так застыл? Не верю, что тебе раньше такого не говорили. – Я живу в лесу, – напомнил Зейн, пытаясь оправиться от первичного смущения, хотя дело было, конечно, не в добровольном отшельничестве. Малику и в голову не могло прийти, что кто-то в здравом уме посчитает его привлекательным. Особенно, такой человек, как Лиам. Хорош собой, аккуратен, да и характер у него, что надо... Волчьи импульсы в голове напомнили ему, что времени на размышления у него нет. – Ты тоже горячий, – без задней мысли заявил Малик и почувствовал, что щеки начинает пощипывать. – В смысле, не «тоже», а просто. То есть не просто, а... – Я понял, – улыбнулся Лиам. – Пойдем? – Конечно. От его улыбки Зейн почувствовал себя значительно лучше. Его соулмейт. Он и подумать не мог, что рядом с ним внутри появляется такая странная легкость. Такое вдохновение. И что-то волчье тоже раскрывается с другой стороны. Казалось, рядом с Лиамом он на самом деле становится собой, только лучше. Как будто он всю жизнь мечтал рисовать, а Лиам принес ему кисти и краски. Как будто он всегда хотел музицировать, и Лиам вложил в его руки скрипку. Как будто его сердце всегда хотело любить, и Лиам растопил костер рядом с ним, чтобы лед растаял. Первой достопримечательностью, встреченной ими на пути, был магазин игрушек «Уиллоу Тойс». В нем продавались как простые деревянные уточки, собачки и машинки, так и сложные конструкции, принимающие форму кукольных домиков, замков, карет и других интересных изделий. Все эти вещи являлись рукотворным чудом, и были, по большей части, уникальными. Помимо игрушек здесь можно было приобрести музыкальные шкатулки, а также корзины из лозы. Больше всего Лиама заинтересовали деревянные фигурки. Он сразу же купил себе волка, выкрашенного черной краской и покрытого блестящим лаком, от чего казалось, что его шерсть лоснится. Фигурка была совсем простой: волк спал, положив голову на лапы, однако его навостренные уши говорили о том, что сон у него чуткий, и он готов в любой момент открыть глаза и атаковать. Хозяин лавки сказал, что видел, как похожий волк гулял у подлеска, и Зейн трижды проклял себя за неосторожность. Дальше их путь лежал к городскому музею. Зейн показал Лиаму книгу, стоящую в центре зала, где были перечислены все первопоселенцы, и фамилия его семьи действительно была в первой десятке. Музей был совсем небольшим — в нем были образцы местной флоры, засушенные в виде гербария, а также фауны в виде чучел. Этот зал они миновали почти бегом. В музее было светло и сухо. Лиам смог увидеть корзины, плетенные первопоселенцами, а также предметы их быта. В прежние времена в Грей Уиллоу было много лесорубов, поэтому занимались местные и рыбным промыслом, но больше всего любили охоту. Городок также мог похвастаться некоторыми знаменитостями, например, десять лет назад его покинул один известный бард-песенник, а сто лет до него жил популярный в узких кругах художник-примитивист, чьи картины занимали половину стены в большом зале. После музея Зейн отвел Лиама на площадь, окруженную мелкими магазинчиками. В центре стояла мраморная статуя в виде седовласой старухи и старого пса у её ног. В руках она держала небольшую охапку ивовых ветвей, из которых, по всей видимости, собиралась плести свое рукоделие. – Городские власти, в общем, долго не могли решить, какую поставить статую, поэтому решили совместить все мало-мальски известные легенды, – объяснил Зейн. – Получилось вот что. – Превосходная скульптура, отражает дух Грей Уиллоу, – сказал Лиам и принялся настраивать фотоаппарат, чтобы запечатлеть изваяние. – Уже решил, какое фото отправишь на выставку? – поинтересовался Зейн, наблюдая за тем, как его соулмейт вдохновленно выстраивает кадр. – Вчера я сфотографировал своего фамильяра, – проговорил Лиам сосредоточенным голосом, не отрываясь от работы. – Я почти уверен, что он украдет выставку. Зейн невольно зарделся (до кончиков ушей!), чувствуя, что ему нравится, когда Лиам им любуется. Волк внутри него тоже почувствовал себя очень гордым. Он был вольным зверем, диким и свободным, рожденным для бескрайнего леса и простора, но ему нравилось, когда им восхищались. Когда им восхищался Лиам Пейн, помещая его в центр своего видения прекрасного. Следующим пунктом их экскурсии была городская библиотека. В Грей Уиллоу было множество рукописей, оставшихся со времен первопоселенцев, и у Зейна, как у местного жителя, было право на их чтение. Они с Лиамом прошли в архив по его карточке и просидели там больше часа, аккуратно листая старинные рукописи и разглядывая картинки, нарисованные умелой рукой. – Смотри, – Лиам восхищенно выдохнул, рассматривая пожелтевшие страницы. – Тут даже зарисована метаморфоза. Такое чувство, будто первопоселенцы действительно видели, как люди превращаются в зверей. Или у них была очень хорошая фантазия. «Отличный момент, чтобы признаться», – промелькнула в его голове воровато-соблазнительная мысль. Сердце Зейна вновь начало учащенно биться. У него и правда была возможность сказать сейчас — Пейн казался таким одухотворенным, воодушевленным и страстным. И, черт, он его соулмейт, Лиам бы сразу понял, что слова Зейна — чистая правда. Но тогда пришлось бы открыть правду и о Лиаме. О его истинной сущности. «Мы ведь еще не... выглядит, как повод, чтобы его поцеловать». Дурашка. Ты и правда ищешь повод. – Ты просто обязан привести меня сюда еще раз, – тем временем, проговорил Лиам, бережно закрыв старинную книгу, и снял перчатки. Для работы с такими ценными книгами им выдали перчатки, очень похожие на те, что носят врачи. У Зейна даже под ложечкой засосало, когда он вошел в архив. Дома у них была книга, явно со времен первопоселенцев, но они трогали её голыми руками, а раз, возможно, кто-то испачкал корешок шоколадом. – Конечно, – Зейн рассеянно поднял голову. – Не голодный? – Перекусил бы, – с радостью согласился Пейн. – Тем более, уже вечереет. Мы гуляли целый день. – Покажу тебе самую большую достопримечательность, – улыбнулся Зейн, откладывая разговор на неопределенное время. «После ужина, – жестко осадил его волк, показывая Зейну характер. – Познакомишь с родителями и скажешь». Из городской библиотеки, располагавшейся в центре, им пришлось проделать относительно долгий путь, но Зейн знал, что оно того стоит. Его любимая закусочная «Грей Сандей» разместилась на окраине, но не с той стороны, откуда они приехали, а с противоположной, откуда открывался вид на реку. Неподалеку располагался полицейский участок, поэтому в разное время суток там можно было столкнуться с копами, заглянувшими за пончиками. Зейн приходил в «Грей Сандей» каждый раз, как оказывался в городе. Серебристо-серый трейлер светился чистотой, из него доносилась легкая музыка. Он словно был путешественником во времени — прибыл прямиком из прошлого века, когда такие малыши не боялись санитарных инспекторов. Впрочем, Зейн доверял и трейлеру, и хозяйке трейлера, готовившей лучшие в мире панкейки. Именно их они и заказали, а хозяйка — не стареющая женщина по имени Лэйси — не пожалела им ивового меда, вместо сиропа. – Тебя тут любят, – заметил Лиам, когда хозяйка кафе поставила перед ними огромную тарелку картофеля за счет заведения. – Они всех местных любят, – пожал плечами Зейн, с заметным удовольствием обводя трейлер глазами. Здесь никогда ничего не менялось, именно это он любил так сильно. – Хотя Лэйси всегда мечтала о сыне. У нее три дочери примерно одного возраста с нами, и она не очень хочет, чтобы они также стояли у плиты. – Резонно, – кивнул Лиам и отправил в рот очередной кусочек панкейка, обильно перемазанный медом. – Проклятье, это лучшие панкейки в моей жизни! Лэйси за прилавком ухмыльнулась и вышла в узенький зал, чтобы добавить ему очередную порцию ароматных блинчиков. Естественно, за счет заведения. – Не налегай, а то в дверь не войдешь, – улыбнулся Зейн, наблюдая за тем, с каким рвением Лиам накинулся на еду. – Ну, ты ведь будешь любить меня и таким? – уточнил Лиам. Зейна бросило в жар. – Да не красней ты так, я шучу. После такого прекрасного ужина Зейн и Лиам почувствовали себя ужасно ленивыми. Они уже никуда не спешили, поэтому возвращались к багги легким, прогулочным шагом, с наслаждением наблюдая за тем, как огненно-рыжее солнце стремится к горизонту. Даже волк уже не так рвался занять место Зейна, хотя ему было приятно чувствовать себя фамильяром Лиама. Прогулка удалась. С Лиамом Зейн чувствовал себя превосходно. Смущение почти пропало, каждая реплика Пейна вызывала улыбку. Не насмешливую, а нежно-трогательную, как бывает, когда находишься рядом с тем, кто делает тебя несправедливо счастливым. Вообще Зейн был доволен своей жизнью. Но «доволен» и «счастлив» не синонимы, кто бы что ни думал. Почти у самой парковки Зейн вдруг понял, что ничего не купил сестре, хотя обещал ей что-то стоящее. Он предложил Лиаму заглянуть в книжный магазин, находившийся совсем рядом, и Пейн тут же согласился. Он любил книжные лавки, особенно в небольших городах вроде Грей Уиллоу. Здесь он был больше похож на бакалею. Беллетристику можно было купить и в аптеке. Вывеска «Грей Букс» выцвела, полностью оправдывая свое название, но содержимое было куда важнее обертки, поэтому Зейн уверенно переступил порог, оповещая о своем появлении с помощью колокольчика, прибитого к косяку. – Мы уже закрываемся, – крикнул хозяин лавки, мужчина лет сорока с высоким хвостом и круглыми очками, вылезая из под прилавка. Увидев Зейна, однако, он сразу смягчился и приветливо улыбнулся. – А, мистер Малик младший! Как обычно? Что-нибудь трагично-романтичное с элементами насилия? Лиам еле слышно рассмеялся, и Зейн бросил в его сторону полусмущенный-полу-уничтожающий взгляд. Угораздило же его выбрать книжный — лучше бы заглянули в кондитерскую. Там, по крайней мере, подобных казусов бы не случилось. Только если бы в ней в это время не околачивался продавец старого магазинчика дисков... – Вообще-то мне для младшей сестры, так что давайте что-нибудь увлекательное с примесью подростковых переживаний, – сказал он почти спокойно. Краска еще не сошла с его лица, но Зейн старался держаться. Подумаешь! У всех свои вкусы в чтении. – Пожалуйста, – хозяин лавки вытащил на прилавок новенькую книжку в красивой глянцевой обложке. – Сам не читал, но дочери с ума сходят по этой серии. Что-то про волчиц-волшебниц. – Вы не представляете, как это подходит, – пробормотал Зейн, выскребая наличность на блюдце. До самого багги Лиам продолжал неприкрыто улыбаться, однако заговорил он, лишь когда они разместились и тронулись с места. Теперь в салоне было совсем прохладно, но Зейн чувствовал себя превосходно, подставляя лицо ветру. Ему нравилось наблюдать за тем, как небо медленно подергивается синевой и зажигаются первые звезды. В такие моменты лес казался особенно таинственным и чарующим. Таким он и был в реальности. – Не думал, что ты любишь пошлые книжонки, – наконец, заметил Пейн, снова растягивая губы в лукавой улыбке. – Не пошлые, – позволил себе возмутиться Зейн. – А трагично-романтичные с элементами насилия. Принципиальная разница. – Ну-ну, – многозначительно хмыкнул Лиам и мельком взглянул на Зейна, чтобы подмигнуть. – Раз они не пошлые, подкинь мне одну. По ролям разыграем. Малик прижал к груди книжку для сестры. У него вспотели ладони и взгляд невольно расфокусировался. Ели погрузились в туман. – Не боишься, что я воспользуюсь этим? – спросил он еле слышно. – Хочу, чтобы ты воспользовался этим. Первые фонари вдоль трассы синхронно зажглись.