wolf's heart

Полицейский участок, в котором обитал шериф Ридус, был совсем крошечным, словно остров посреди бескрайнего океана. В нем было всего четыре камеры, небольшой зал, где работали полицейские, комнатка для допроса за пыльным стеклом, архив, кабинет шерифа и другие мелкие помещения. Полицейские тесно сотрудничали с местной тюрьмой, поэтому преступники не задерживались в участке надолго, однако большую часть времени работники полиции проводили в «Грей Сандей», уплетая вкуснейшие панкейки и мило беседуя с хозяйкой трейлера. Сегодня в участке почти никого не было, все камеры были пусты, в помещениях было душно и светло. Пожилая секретарша, стуча пальцем по кнопкам калькулятора, сразу же направила Зейна и Лиама в кабинет шерифа. Мужчина — ни у кого бы язык не повернулся назвать его стариком — времени даром не терял: протирал пыльные книги чуть влажной тряпочкой и любовался плодом своих трудов. На стене в его кабинете висели награды, благодарственные письма, рисунки спасенных из разных неприятностей детей, и скопилось их за годы немало, несмотря на то, что Грей Уиллоу был маленьким городком. – Здравствуйте, – приветливо произнес Зейн. Шериф не обернулся, что было опрометчиво с его стороны, потому что любой желающий мог напасть на него сзади, однако Ридус, кажется, был весьма уверен в себе. Лиам невольно улыбнулся, особенно, когда заметил, что мужчина ещё и песенку веселую себе под нос мурлычет, пока протирает книги. – Я сказал: здравствуйте. Шериф? Вы меня слышите? Грешным делом Малик решил, что полицейский совсем оглох. – Слышу-слышу... зачем же так кричать? – протянул Ридус, деловито разворачиваясь на небольшой лесенке. Он сложил тряпочку в четыре, оставил её на полке, отряхнул руки, сделал шаг вниз и, наконец, изволил оглядеть внезапных посетителей. Лицо шерифа сразу же прояснилось. – Батюшки! Кого я вижу? Наконец-то малыш Зейн вырос, и теперь ему не придется покупать журналы для взрослых! – О, Господи, – простонал Зейн, обреченно закрывая покрасневшее лицо руками. Вид у него был совсем смущенный. – Вы ещё помните этот позор... Помилуйте! Лиам открыто рассмеялся и ободряюще похлопал Зейна по спине. От стыда Малик хотел провалиться сквозь землю или покрыться волчьей шерстью. Но дело было важнее, и он попытался приободриться. Тем более, Ридус переключил всё свое внимание на стоящего рядом Лиама. – Та-ак, а ты у нас кто? – дружелюбно поинтересовался шериф, поворачиваясь к нему и пристально разглядывая. – У тебя очень знакомое лицо. Я тебя не задерживал года два-три назад, а? – Нет, извините, – весело улыбнулся Лиам, чувствуя, что шериф начинает ему нравиться. Это был приятный, простой человек, сразу озвучивающий всё, что приходило ему в голову, без лишних экивоков. – Меня зовут Лиам. Лиам Пейн. Я из... – Ну конечно! Маленький Лиам, сын старины Джеффа, – широко улыбнулся шериф. – Я тебя во-от таким помню, – Ридус показал руками что-то похожее на большой арбуз. Теперь настала очередь Зейна хихикать. – Ох и кричал же ты, когда я взял тебя на руки. Будто тебя режут! Ты и потом приезжал, да, – задумчиво произнес мужчина и снова радостно оживился. – Сел однажды в грузовик, везущий бревна в город, мы чуть с ума не сошли! Такой махонький мальчик, прямо на поваленных лесах разместился. Пока тебя нашли... – Неловко Вас прерывать, – быстро вставил Зейн, пока шериф набирал воздух в легкие, чтобы продолжить историю. – Но мы к Вам по очень серьезному делу. Нам нужна Ваша помощь, шериф. Мы... если честно, попали в беду. – Та-ак, – протянул шериф, решительно нахмурившись. – Присаживайтесь, не стойте тут, как два дерева. Он указал на два крепких стула с протертыми сиденьями перед большим деревянным столом из красного дерева, за которым шериф обычно работал. Местами стол немного облупился, но в целом держался молодцом, как и вся старенькая мебель в кабинете. Папки на столе содержались в идеальном порядке, были разложены и по цвету и по алфавиту одновременно. Рядом с яркой лампой — старая-старая, пожелтевшая фотография семьи в простой деревянной рамке. Красавица-жена, двое милых сыновей погодок, большая лохматая собака с высунутым языком, вероятно, давно покинувшая этот мир. Насколько Зейн знал, старший сын шерифа давно уехал в большой город учиться и получать профессию, а вот младший устроился работать в городской архив и женился на местной девушке из приличной семьи. Судя по всему, у Ридуса уже и внучка была — об этом говорила другая фотография: маленькая девчушка с бантом на голове. Рот широко разинут, в нем — ни одного зуба. – Дед твой фотографировал, много-много лет назад, – похвастался шериф, проследив за взглядом Лиама, — Пейн пристально рассматривал фотографию его семьи — и деловито потянулся к кнопке громкой связи. – Чарити, принеси чай и печенье для мальчиков, – попросил он и повернулся к Лиаму и Зейну. – Ну, рассказывайте, мальчики, что же Вас ко мне привело? Лиам и Зейн нерешительно переглянулись. Они оба не знали, с чего им начать, потому что история выходила длинная и запутанная, как старый клубок ниток. По всему выходило, что надо было отматывать далеко. – Мы с Лиамом вляпались в историю, – произнес Зейн, решив, что лучше всё-таки начать именно ему. – Сезон охоты ещё не начался, и мы, в общем, решили, что можем позволить себе немного... если совсем коротко, мы сломали капканы, которые нашли в лесу и засыпали ловушки, чтобы в них не угодили лесные звери. Мы сделали это из хороших побуждений, Вы же понимаете. – Та-ак, – шериф нахмурился и покачал головой. – Конечно, это не осталось незамеченным, – произнес Зейн, складывая руки между ногами и сцепляя пальцы в замок, чтобы нервно ими не дергать. – Мы не знали, куда деть поломанное оборудование, поэтому Лиам вывез всё в металлолом. Там его и увидел кто-то из браконьеров. А дальше... – Дальше они пришли ко мне домой, – подхватил Лиам, перенимая инициативу. – Три дуболома. Стали угрожать мне, сказали, что знают, где живет Зейн... в общем, дали понять, что мы оба у них на крючке. Я выпрыгнул от них в окно, а они помчались следом за мной. Стреляли мне в спину. – Негодяи! – горячо воскликнул Ридус, ударив кулаком по столу. Лиам и Зейн аж подпрыгнули. А шериф немедленно встал из-за стола и прошелся перед плотно зашторенным окном, пытаясь привести свои мысли в порядок, но получалось прескверно. – Мерзавцы! Сколько ещё будет продолжаться это беззаконие? Я найду на них управу, можешь не сомневаться! – гневно рявкнул он, быстро взглянув на Лиама, и его глаза снова беспокойно забегали. – Они у меня ещё попляшут, все попляшут... Ты запомнил их, мальчик? В первую секунду Лиам немного опешил. – Мне кажется, да, – задумчиво произнес Пейн, пытаясь воскресить в памяти странный вечер. Он невольно думал о том, как обратился, и это сбивало с толку. – Там был один особенно неприятный тип. Рыжий такой и майка у него была вся в масле... – Это Джон Моксли, – процедил шериф, стуча пальцем по раскрытой ладони. Теперь он стал ещё решительней. – Кажется, я знаю, что за компания нагрянула тебе домой. Бандиты! Проходимцы! – яростно произнес мужчина и снова сел за стол, потирая морщинистый лоб широкой ладонью. – Сейчас ты дашь показания, я всё запишу, и мы немедленно их задержим. Зейн почувствовал, как тяжелый камень начинает скатываться с его плеч. Негодяи, конечно, могли скрыться, но они, по крайней мере, установят их личности и объявят в розыск, а это уже полдела. – Хорошо, – кивнул Лиам. – Я расскажу Вам всё, что знаю, а Зейн, если что, меня поправит. А Вы можете сопроводить нас до дома? – спросил он, прежде чем они начали. – Я хочу забрать кое-какие вещи, но переживаю, что меня может поджидать там ловушка. Эти парни выглядели агрессивными и очень опасными. У них, в конце-концов, было оружие, и они не постеснялись пустить его в действие. – Конечно, – кивнул Ридус, вытаскивая из стола чистый бланк. – Я сопровожу Вас, заодно осмотрю место преступления. Появилась милая старушка Чарити с подносом, и они принялись за дело. Шериф реагировал очень эмоционально почти на каждую реплику Лиама. Он тщательно всё записал, потом прибежал хилый стажер, и они составили фотороботы подозреваемых. Хотя, даже без фотороботов, шериф был уверен, что знает тех, кто ворвался в дом Лиама под покровом ночи и устроил там переполох. Эти дуболомы давно доставляли неприятности, но ещё ни разу не вламывались в чужой дом. Теперь у шерифа было серьезное основание их задержать. После встречи с шерифом Зейн и Лиам почувствовали себя немного спокойнее. Было приятно знать, что хоть одна ветвь закона в городе на их стороне. Шериф был человеком справедливым. Своеобразным, но предельно честным, поэтому на него можно было положиться. Он не стал откладывать в долгий ящик, и они сразу же поехали в дом Лиама, чтобы осмотреть его и забрать необходимые вещи. Даже если браконьеры ничего не взяли, пустые дома всегда становятся предметом интереса для бродяг. – Одного я не понимаю, на кой черт Вы стали ломать капканы? – спросил Ридус, когда они ехали на машине. Покупки, о которых просила мама Зейна, были заботливо сложены в багажник. – Вы должны были немедленно позвонить мне, и уж я бы разобрался с проблемой. Вызвал бы своих ребят... – Но ведь это тесно связано с мэром города и его незаконной деятельностью, – резонно ответил Зейн. Его рука сжимала руку Лиама, ему было чуть волнительно и тепло. Волк, чувствующий Пейна также ярко, разве что хвостом не вилял от его близости. – Разве Вы могли бы с этим справиться? По закону Вам положено подчиняться мэру, а не по закону... Он может перекрыть Вам кислород, если узнает, что и Вы в этом замешаны. Стали бы мы подставлять кого-то ещё. – Но Вас, двух юнцов, он и вовсе уничтожит, – произнес шериф сосредоточенно и оглядел дорогу, точно за ними была погоня. – Послушай, Зейн, я давно тебя знаю и прекрасно понимаю, что для тебя это очень важно. Ты должен охранять местность, так говорит книга, но имеются в виду опасности другого порядка, – проговорил он спокойно. – Когда речь идет о законе, нужно обращаться в полицию. Самоуправство ведет к неожиданным последствиям. Вас могли убить. Лиам удивленно посмотрел на шерифа в зеркало заднего вида. Шериф говорил, как бы между прочим, но у него всё равно был очень осведомленный вид. – Вы знаете о... – Конечно, знаю, – решительно кивнул шериф Ридус и вдруг улыбнулся. – Я тоже из первопоселенцев. Услышав это, Лиам совсем успокоился. Теперь он точно знал, что шерифу можно доверять. Тем более, этого человека порекомендовал отец, а с ним у Лиама всегда были очень хорошие отношения. У них была крепкая семья, где каждый стремился помочь ближнему, поддержать, если требуется помощь, утешить в горе и порадоваться в счастливые дни. Чем-то родня Лиама напоминала стаю Зейна, разве что Пейн ни разу не видел, чтобы кто-то из них обращался. Браконьеры ничего в доме Лиама не тронули — вероятно, сразу помчались за ним и возвращаться не стали, но Пейн всё равно почувствовал, будто дом существенно пострадал. Вместе с шерифом они обошли каждую комнату, тщательно всё проверили, на случай, если что-то пропало или было разрушено. Пейн обнаружил свои вещи в целости и сохранности, даже дорогую технику, и это немного его успокоило. Он собрал всё самое необходимое в большой чемодан, с которым он и приехал. Ноутбук, фотоаппараты, объективы, вспышку, карту памяти со всеми снимками, что у него были, штатив, одежду на первое время и документы. Конечно, хотелось взять и другие вещи для удобной работы, но это было уже лишнее. Поклажа оказалась тяжелой, но Лиам не мог оставить свои рабочие инструменты, без них он не чувствовал себя полностью свободным. Тем более, преступники могли вернуться и поджечь дом со всем его содержимым, и тогда все труды Пейна сгорели бы синим пламенем. Оборудование — дело наживное, но что бы Пейн делал без снимков, часть из которых могла бы отправиться на выставку? И подумать страшно. Лиам был идеалистом. Он ценил свою работу больше материальных благ. – У тебя весь дом нараспашку, Лиам! – произнес шериф строго и снова обошел в гостиную, внимательно разглядывая место, где Пейн столкнулся с браконьерами. – Так же нельзя! Ты оставляешь окна открытыми, через них любой может войти. Не только браконьеры, но и воры. Да хотя бы птица может залететь и поднять всё вверх дном. А еноты... Вы в городе не привыкли, но здесь енотов не любят. – Да, но я же через окна и покинул дом, – ответил Лиам, выдвигая ручку у чемодана с легким щелчком. – Если бы окно было закрыто, один из этих парней попал бы в меня из пистолета. Сердце Зейна болезненно сжалось. Ему было страшно даже подумать, что всего несколько секунд могли стоить Лиаму жизни. А если бы он не поцеловал Пейна... тогда Лиам не смог бы обратиться в волка и так быстро исчезнуть из поля зрения браконьеров. Его трусость могла стоить Пейну жизни! Нет. Нельзя было доводить до такого. Страх — плохой помощник. Волк Зейна тоже напрягся. Он считал, что должен защищать Лиама, но как это сделать, если они находятся на расстоянии друг от друга? – Больше не доводи до такого, мальчик, – Ридус погрозил ему пальцем и зачем-то подкрутил свой ус. – Здесь столько опасностей, тебе и не снилось. Скорее всего, мэру уже известно о происшествии. Сезон скоро откроется, – задумчиво протянул он и, наконец, вытащил сигарету из нагрудного кармана. – Если Вас поймают во время поломки капканов, это будет порча имущества. Мне придется арестовать Вас. – Мы понимаем, шериф, – покорно произнес Зейн. – Понимают они, – проворчал Ридус, роясь в карманах в поисках зажигалки. – Вам нужно придумать что-то, что спасло бы зверей в долгосрочной перспективе. Найти лазейку в законе или, может быть, подстроить что-то, чтобы у властей был повод отменить охотничий сезон. Вы меня понимаете? Зейн отрицательно покачал головой. Он не раз приходил к мэру, взывал к его совести, пытался найти способ отменить сезон, но всё было без толку. У Кингсли всегда находилась целая куча отговорок. А огромная голова оленя на его стене как бы говорила: «Я не буду лишать себя любимого развлечения, даже если ты принесешь мне тысячу причин отменить сезон». – Я, кажется, понимаю, – произнес Лиам задумчиво и кивнул своим мыслям. – Да, думаю, у меня вертится в голове одна идея. Зейн, нам нужна будет помощь фамильяра, – обратился он к соулмейту. Волк тут же захотел откликнуться, и, конечно, Лиам почувствовал это, потому что на его лице сразу же появилась улыбка. После обращения их связь стала более прочной, и волки очень хорошо реагировали друг на друга, даже когда Зейн и Лиам находились в человеческом обличье. – Ты можешь на него рассчитывать, – улыбнулся Зейн, мягко усмиряя зверя. – Но тебе лучше объяснить мне свой план. – Думаю, я смогу точнее всё изложить, когда найду место, чтобы устроиться на время. Всё происходит в такой спешке, но я понимаю: нельзя терять ни минуты. У Вас здесь есть мотели? – поинтересовался Пейн у шерифа. Приезжая на лето, Лиам всегда останавливался либо в этом доме, либо в другом, находящемся ближе к городу, но его успели продать, поэтому он не знал, есть ли в Грей Уиллоу мотели. Большая часть воспоминаний Пейна была связана именно с этим местом. Дедушка многому научил его, пока они жили здесь. Больше всего Лиам тосковал именно по нему. – Конечно, есть, – со знанием дела кивнул Ридус, наконец, выуживая зажигалку из глубокого кармана брюк. К ней прилип фантик от конфеты. – «Уиллоу Бедрумс». Не пять звезд, конечно, но никто ещё не жаловался. – Ты меня обижаешь, Пейн, – решительно сказал Зейн, чувствуя, к тому же, что волк страшно не доволен. Сейчас они были полностью солидарны — Малик сильно хотел укусить Лиама за ухо. – Я думал, ты поживешь у меня. Лиам лукаво улыбнулся. – Ну, я знаешь, не хотел навязываться, – уклончиво проговорил он, и улыбка у него стала ещё более игривой. – Вдруг ты мне не рад, вдруг я тебя стесню... – Вот что у тебя за шутки? – насупился Зейн, и Лиам ободряюще положил руку на его плечо, показывая, что просто подтрунивает над ним. Он сам взял чемодан и решительно вынес его на залитое солнцем крыльцо, всем своим видом заявляя, что Лиам будет жить с ним, пока Пейн внимательно оглядывал холл, пытаясь понять, не забыл ли что-то необходимое. Вернуться сюда будет проблематично, а дергать шерифа каждый раз они не могли. Пусть в Грей Уиллоу уровень преступности был низок, по сравнению с другими городами северного штата, они не должны были отвлекать занятого человека по пустякам. – А малыш Зейн совсем подрос, – хмыкнул шериф ему вслед. – Когда я видел его в последний раз, он боялся своей тени. – Давно это было? – полюбопытствовал Лиам. – Года два назад. – Шериф! – возмущенно воскликнул Зейн, обернувшись. – Вы меня сегодня целый день компрометируете! Лиам и Ридус засмеялись в холле, как старые приятели. Волк Зейна отреагировал положительно. Лиаму нужны были хорошие эмоции после пережитого кошмара. К тому же, чем спокойнее будет Пейн, тем проще пройдет трансформация. Так что и Малик немного успокоился. Улыбающийся Лиам согревал его душу. – Я серьезно, – сказал Ридус, похлопав Пейна по плечу, и они вместе оказались на крыльце. Шериф, наконец, щелкнул зажигалкой и выпустил ароматный дымок. – Лиам положительно на тебя влияет. Подвезти Вас? – Пожалуй, – кивнул Лиам, оглядывая зеленые верхушки. – Нам все равно придется долго идти через лес. Подлесок выглядел, как никогда, гостеприимным, и это был плод их стараний. В конце-концов, на данный момент они сделали всё, чтобы животные в лесу не чувствовали себя запуганными. Правда, за это с ними хотели расквитаться, но, по крайней мере, они оба знали, что делают это не просто так. – Лиам просто хочет сфотографировать чащу с другой стороны, – насплетничал Зейн улыбающемуся шерифу. – Он действительно творческий человек. Его глаза будто видят всё не так, как глаза обычных людей. Замечают каждую деталь, даже самую незначительную. И превращают её в шедевр. Наш лес для него как огромная фото-студия. Не привыкший смущаться Лиам стеснительно улыбнулся. Приятно было осознавать, что Зейн настолько хорошего мнения о его искусстве. – Места у нас красивые, – признал Ридус, стряхивая пепел. – Жаль, что люди не умеют наслаждаться красотой. Они считают, если заяц красив, то красоту его стоит увековечить, сделав из него чучело. Они не хотят зарисовать зайца, сфотографировать его, записать его повадки, восхвалить их в песне... Нет, они считают, что его нужно убить. Такова человеческая природа. – Мы всё исправим, – решительно сказал Лиам, закрыв дверь на ключ. – Я не успокоюсь, пока мы всё не исправим. Ему было жаль покидать уютный дом, с которым было связано так много приятных воспоминаний, но Лиам уходил с чистым сердцем. Он собирался поступить так, как велит ему совесть.