Sweet Dreams

— Тони! Мы победили, Тони! Мы… — ты затыкаешься на полуслове, едва не спотыкаясь о Паучка, который ловит тебя в свои объятья, — Что… Господи, что? — крик рвется из горла, но ты зажимаешь рот дрожащими руками. Старк сидит, привалившись к обломкам, в его лице нет ни кровинки, глаза безразличные и уставившиеся в одну точку. Серый. Серый, как чертова пыль вокруг.  — Повреждения критические, — последнее, что ты слышишь — это механический голос Пятницы, потом уши забивает звоном, а голова начинает кружиться. Это как контузия. Пеппер в последний раз гладит щеку мужа и что-то говорит ему. Питер что-то говорит тебе, но ты не слышишь, лишь смотришь, как шевелятся его губы, а по пыли на щеках чертят свои влажные дорожки слёзы. Эмоции скачут со скоростью фруктов в игровых автоматах: воспоминание о той всепоглощающей радости, когда ты увидела, как Паучок выпрыгивает из портала Стренджа, азарт битвы, восторг победы и горечь… На всех трёх слотах выпадает только она.  — Питер… я… я… — ты начинаешь различать звуки с собственного хриплого шёпота, — Питер, Тони? Что? Черт возьми, что?! — голос срывается в писк. Паркер обнимает тебя со всей силой, кажется, что сейчас захрустят кости, а ты так же сильно вцепляешься в его плечи, как в спасательный круг. Весь мир вертится, как карусель. Всё что ты видишь: чётко — лицо Паука и размыто — силуэты Тони и Пеппер на заднем фоне.  — Я с тобой, Т/И! Я с тобой! — шепчет парень, стягивая твою маску, которая тут же оседает нано-частицами Старка на твоих плечах.  — Паркер, что случилось? Что с Тони? — мозг не хочет понимать, отрицание — одна из стадий принятия.  — Он ушёл… Победил для всех нас и ушёл… — слезы Паучка падают на твои щеки, запуская влагу и в твоих глазах.  — Нет… Не может… Нельзя! Он же обещал! — ты сипишь, потому что горло стискивает колючая проволока истерики.  — Он был должен, Т/И! — горячо шепчет парень, утешающе гладя твою спину, он понимает, всё понимает.  — Но… — ты не можешь подобрать слов, просто хлопаешь ресницами, глядя в карие глаза Паркера.  — Лёг на проволоку… — раздается за спиной сдавленный голос Капитана Америки, — Как я ошибался… И ты срываешься. Из горла по-прежнему не вырывается ни звука, но оно судорожно сжимается в попытке выплюнуть всё визжащее внутри горе потери. Слезы катятся неконтролируемым потоком, смазывая единственное чёткое — глаза Питера. Он еще сильнее прижимает тебя к себе, утыкая в своё плечо, теперь слёзы катятся по металлу костюма. Вдруг заржавеет? Нет. Никогда. Его же делал Тони…  — Я с тобой, Т/И! Слышишь? Я никогда тебя не оставлю! — горячие губы парнишки оставляют поцелуй на твоей щеке. Ты словно полностью теряешь силы, ноги подкашиваются, и ты всем весом виснешь на Питере. Он медленно опускается на землю, усаживая тебя рядом. Вы жмётесь друг у другу как два осиротевших щенка и смотрите на Пеппер, стоящую на коленях у безжизненного тела Тони. Две сильные ладони касаются ваших дрожащих плеч. Это Стивен Стрэндж.  — Единственный выход… Единственный исход… Простите… — его глубокий, спокойный всегда голос немного дрожит, но теплые руки вселяют немного уверенности, — На вас вся надежда, детки. Он верил в это. Я помогу. Смысл его слов, как и смысл всего происходящего, ускользает от тебя, и ты лишь прижимаешься лбом к щеке Паркера, а он, поворачивая голову, так же безотчетно целует тебя в макушку. *** Кем ты была Тони Старку? Проблемой? Занозой? Сводной сестричкой любимой женщины с отклонениями в поведении? Воришкой на перевоспитании, которую сбросили на их с Пепс плечи «любящие родители»? По началу — да. А потом — новым проектом. Будущей «Мстительницей» на стажировке. Черной кошкой. Немного детский дурацкий псевдоним, тем не менее прижившийся у публики. Черный сверкающий костюмчик авторства величайшего на Земле гения. Белоснежный парик, скрывающий твои натуральные волосы и словно маскарадная маска с кошачьими ушками. Плюс врожденная наглость, подростковый максимализм и отчаяние. Ты ошибалась. Но Тони исправлял твои ошибки. И вёл дальше. Он увидел в недолюбленной девчонке отзвуки себя юного, и взялся всё исправить. Обожаемый зять. Потерянный брат. Муж любимой сестры. Пеппер готова была прибить Старка за то, что он разрешил тебе рисковать жизнью, но и была готова расцеловать за то, что он справился с твоим характером, исправил, починил сломанное. Что ж. Он всегда был талантливым механиком. Был. А теперь его нет. Ты смотришь на своё отражение в зеркале. Глупое, слишком официальное черное платье. Словно футляр. Словно гроб. Тони бы со смеху упал, увидев тебя в таком вместо обычных джинсов и маек.  — Почему ты в платье? — голосок Морган словно вторит твоим мыслям.  — Мне не идёт? — серьезно спрашиваешь племяшку, опускаясь перед девочкой на корточки и поглаживая её кудряшки.  — Не знаю. Ты красивая, но странная, — пожимает плечами малышка и так знакомо морщит носик. Слёзы закипают в глазах, но ты улыбаешься.  — Думаешь, папе не понравилось бы? — внимательно смотришь на Морган.  — Думаю, лучше вон те блестящие штаны, — показывает она ручкой на черные кожаные брюки, так похожие на твой «супергеройский» костюм.  — И футболку, как у папы, да? — ты киваешь на черную футболку с обложкой какого-то альбома AC/DC.  — Ага! — кивает малышка и залезает на твою кровать — Ты достанешь мне мороженое?  — А мама разрешит? — с сомнением смотришь на племянницу — Это уже второе сегодня.  — А мы ей не скажем, да? — ухмыляется девочка. Так знакомо. До боли в сердце.  — Хорошо, маленькая шантажистка! — вы стукаетесь кулачками.  — Я люблю тебя, тётя Т/И! — улыбается Морган.  — Потому что я даю тебе запрещенные вкусняшки? — усмехаешься ты.  — Нет, просто так! — она снова улыбается, щуря карие глаза, и ты целуешь её пухлую, пахнущую конфетами щечку, просто чтобы девочка не видела твоих слёз. ***  — Почему ты в этих кожаных колготках и футболке? — добродушно ворчит Хэппи ловя тебя за локоть на выходе из дома.  — Морган сказала, что Тони бы понравилось… — пожимаешь плечами ты и торопишься подальше от Хогана. Он хороший, но сегодня ты не хочешь быть рядом, он слишком опекает. Он нужен Морган. Не тебе.  — И правда понравилось бы… — бормочет мужчина тебе в спину, но тут же отвлекается на Пеппер и малышку. А ты спешишь на лужайку у вашей маленькой пристани. *** Пепс и Морган спускают на воду корзинку с цветами и первым реактором Тони. Доказательство, что у Тони Старка есть сердце. Ха! Вы все — доказательство, что у Тони Старка есть сердце. Огромное самоотверженное сердце. Тишина. Гнетущая тишина. Здесь все. Даже, блин, Стражи Галактики. И все такие официальные в этих костюмах и платьях. Только не ты. Хочется сбежать от ощущения собственной неуместности. Но бегства ты себе не простишь. Нельзя быть малодушной, когда ты воспитанница самого смелого человека во Вселенной. Чья-то рука обвивается вокруг твоих плеч и подтягивает в уютные объятья. Думаешь на Хэппи, но его широкая спина маячит впереди. Поворачиваешь голову и видишь сочувственную улыбку Мэй, тёти Питера. А после чувствуешь, как пальцы самого парня сплетаются с твоими.  — Мне кажется, тебе нужно немного тепла, девочка, — ласково произносит женщина и поглаживает тебя по волосам.  — Спасибо! — киваешь ты и смаргиваешь слёзы. С ними и правда намного уютнее. ***  — Люблю тебя сто тысяч раз! — произносит голограмма Тони, и ты радуешься, что стоишь сейчас в дверях, у всех за спинами. Радуешься, что не видишь грустного личика Морган и слёз Пеппер. И стискиваешь в руках стакан с виски так, что белеют костяшки пальцев. Это стакан Старка. И виски Старка. Ты утащила всё это из его кабинета и никому не сказала. Хотя сестра наверняка знала, но молчаливо разрешила.  — Пойдем, прогуляемся? — раздаётся голос Паркера за спиной. Ты оборачиваешься, а он расстегивает рубашку и демонстрирует надетый под низ костюм Паучка.  — Секунду! — махом допиваешь оставшийся в роксе алкоголь, ставишь его за дверцу книжного шкафа и хватаешь парня за руку. — Бежим!  — А? — он поднимает брови, намекая на твой костюм.  — Технологии ушли вперёд за твои «пять минут», — криво улыбаешься ты и показываешь браслет, в котором отныне вся твоя «супергеройская» сила. Он усмехается, и вы выбегаете из дома. Запрыгиваете в машину Тони, всё ещё припаркованную у дороги.  — Любопытная кошка! — почти выкрикиваешь ты пароль разблокировки.  — Добро пожаловать, мисс Т/И! — отзывается Пятница. — Куда едем?  — Любопытная кошка? Серьезно? — фыркает Питер и хлопает себя ладонью по лбу. Ты не отвечаешь и, отпуская сцепление, выжимаешь газ. Со свистом шин вы скрываетесь от всех. *** Вы сидите на вершине Бруклинского моста и смотрите на простирающийся впереди город. Слишком высоко, чтобы вас увидели, поэтому маски сняты, и вы подставляете лица ветру.  — Ты стала такая взрослая… — Питер смотрит на твой профиль, закусив губу. Пять лет, прошедшие для него как пять минут, для тебя были всё теми же пресловутыми 1825 днями. Ты не выросла ни на дюйм, но всё же повзрослела.  — Ничего не изменилось, — бросаешь ты, не глядя на парня.  — Да? — его рука находит твою и снова сплетает пальцы.  — Да, — с улыбкой отвечаешь ты.  — Как оно было? Всё это время? — он поглаживает твою ладонь и продолжает смотреть на тебя, а ты всё так же не поворачиваешься к нему.  — Ужасно. Знаешь, что сделал Тони, когда вы летели в том космическом пончике? Послал Пеппер сообщение, где среди прочего велел запереть меня на базе… Я, конечно, сбежала, а толку… — ты мотаешь головой, — А потом весь этот пепел… кругом пепел… Люди на базе рассыпались. Охранники, сотрудники, учёные… — ты морщишься от воспоминаний. — А самое ужасное — неизвестность. Где ты? Где Тони? Живы? Или… Парень тяжело выдыхает сквозь сжатые зубы.  — Я хотела бы быть там с вами… — кусаешь губы ты.  — А я не хотел бы, чтобы ты была там… — качает головой Питер.  — Ты просто не знаешь, как это. Сидеть тут. В безвестности. Никто не может ничего сказать. Пока не появляется Дэнверс. Пока Ракета не вычисляет место, где может быть этот их корабль. Пока Кэрол не доставляет его на Землю… — спазм сжимает лёгкие, и ты замолкаешь, воспоминания всё ещё слишком живы.  — Но ты могла бы погибнуть! — восклицает Паучок, крепче сжимая твою ладонь.  — Тогда мне было бы легче умереть… — горько усмехаешься ты.  — А как было бы мне сейчас? Если бы ты умерла? — его голос срывается.  — Так же как мне… Когда обессиленный Тони почти выпал из Бенатара, когда сказал Стиву, что тебя не уберёг… Больно… — ты наконец поворачиваешься к Питеру и жадно всматриваешься в такое знакомое лицо.  — Уберёг… Как видишь… — выдыхает парень и придвигается ближе, — Ты совсем другая, Т/И! — он убирает волосы с твоего лица и до болезненности нежно касается пальцами щеки.  — Я — всё та же. Ничего не изменилось, — слова едва слышны, но Паучок разбирает их даже сквозь шум ветра.  — Чем ты занималась эти пять лет? — спрашивает, не отнимая руки от твоего лица, и так хочется прижаться щекой к его горячей ладони.  — Всё тем же: помогала людям, гуляла по крышам, выполняла поручения Наташи… — боль от ещё одной потери сжимает сердце. — Скучала. Искала способы вернуть тебя… А ты? Чем занимался ты в те пять минут?  — Скучал… — врёт. Он же говорил, что ничего не помнит, что просто отключился.  — Врёшь, — улыбаешься ты, всё же прижимаясь к его ладони щекой.  — Не совсем, — качает головой Питер, — Когда я очнулся, и пока Стрендж не открыл портал, всё о чём я мог думать это ты. Как ты? Где ты? Что с тобой? Ну, и о мистере Старке… конечно, — парень опускает глаза. — Значит ничего не изменилось за эти пять лет?  — Неа. Совсем ничего… — твой голос снова сбивается на шёпот, от того, что лицо Паркера так близко.  — Это хорошо… — шепчет он в ответ и целует тебя. Весь его поцелуй вопросительный. Не забыла ли ты? Не передумала ли? Ответишь? И ты отвечаешь. Впуская его глубже, обвивая руками шею, с облегчением чувствуя сильные руки на своем теле. Ничего ты не забыла. Ни тот поцелуй в темноте на крыше. Единственный, немного неловкий. Ни то, как вас тянуло друг к другу, но оба боялись этого. Теперь ты ничего не боишься. Почти уже женщина, а он всё ещё мальчишка. Но он твой мальчишка. Которого ты ждала все эти пять лет. И который уже превращается в мужчину. Не временем, но характером и обстоятельствами. Горячие губы не отпускают твоих, а руки прижимают все ближе, вжимая в его тело. Вокруг гудит ветер, а внутри, на выжженном поле боли потихоньку расцветает что-то прекрасное. Новое. Нежное.  — Тетя Мэй не будет против? — смеясь, спрашиваешь ты, когда он немного отпускает тебя, пробегая поцелуями по щекам.  — Она будет только счастлива, — смеётся в ответ Паучок. — Будет думать, что ты присмотришь за мной.  — А она знает, что может входить в этот «присмотр»? — игривый тон, нагло сворованный у Старка. Щеки Питера краснеют, но он побеждает смущение:  — А это её не касается! — и снова целует тебя.  — Ты обещал, что никогда меня не оставишь, помнишь? — спрашиваешь ты, глядя в глаза Паркера.  — Да. И я намерен выполнить это обещание! — серьезно отвечает парень, как-то очень по-взрослому целует тебя в лоб, а после снова сплетает ваши пальцы.  — Хорошо! — улыбаешься ты. — А на паутине покатаешь?  — Ну, точно, ничего не изменилось! — смеётся Паучок. — Куда полетим?  — За чизбургерами для Морган! — улыбаешься ты и охаешь, когда он резко прижимает тебя за талию, выпуская паутину в соседний свод моста.  — Тогда вперёд, Черная кошка! — и вы летите над автомобилями так быстро, что захватывает дух.