Мы с тобой не ровня!

Судье Фролло всегда было тяжело признавать свою неправоту. Собственно говоря, он этого не делал вот уже больше двадцати лет. До сих пор все свои поступки он считал единственно верными, иначе и быть не могло, ведь большую часть своей жизни судья вел себя праведно и благочестиво. Он не суетился, подобно всем остальным людишкам, не предавался ни пьянству, ни похоти, ни какому-либо иному греху. Он держал себя в строгости, а если и делал нечто такое, что могло другим показаться чудовищным, то только во славу Божию, уповая на прощение Господне, и полагая, что у него, судьи, просто не было выбора. Но то, что он чуть не сотворил с Эсмеральдой… Это жгло его изнутри каленым железом. Впервые за столько лет его преследовало чувство вины. Нет, оно уже посещало его перед тем, как Эсмеральда сбежала из собора, но он никак не желал признавать виновным себя. Он считал, что это все — происки дьявола, что Эсмеральда — его творение, и это из-за нее, из-за ее греховной красоты он, благочестивый судья, впал в грех сладострастия. Ее, и только ее он видел виноватой в том, что в нем вспыхнуло такое бешеное желание. И, когда она попыталась убить его, судья еще сильнее уверился в своей правоте. Эта подстилка дьявола должна была ответить за свои грехи, и это наполняло его еще большим осознанием своей правоты. Но, когда он уже был готов взять ее… Боже, как она на него посмотрела! Этот взгляд, так похожий на взгляд его матери, несчастный, исстрадавшийся, остановил судью. Фролло просто не смог продолжить начатое. И отвертеться от чувства вины тоже теперь не мог. Девушка, что билась под ним и почти плакала, вдруг оказалась обычным человеческим существом, и, судя по ее реакции, совершенно невинным. Навряд ли у нее когда-либо были мужчины, хоть поначалу судья и пребывал в уверенности, что это не так. И теперь он должен был что-то сделать, дабы загладить свой промах. Беда была в том, что он понятия не имел, как ему нужно поступить. Эсмеральда ведь сейчас ненавидит его сильнее, чем когда бы то ни было. Ненавидит и боится. В конце концов, судья решил испробовать несколько способов. По его приказу девушке сшили несколько прекрасных платьев, и Фролло искренне думал, что она обрадуется им. Но они не произвели на нее никакого впечатления. Даже наоборот — он увидел гнев в ее взгляде. — В чем дело, дитя мое? Разве они не хороши? — Фролло нахмурился. — О, да! — ее смех был наполнен горечью. — Думаю, тебе по вкусу наряжать меня, словно куклу! Ты хочешь, чтобы я прямо сейчас, при тебе примерила их? — Нет, — судья вздохнул. — Я не буду тебе мешать. Он вышел из ее покоев и с трудом удержался, чтобы опять не ударить кулаком в стену. Но не стал этого делать — рука еще болела. В другой раз судья купил ей великолепные украшения. Они были из изумруда, и Фролло не сомневался, что она в них будет смотреться чудесно — ее глаза были почти такого же цвета, как эти драгоценные камни. Фролло лично принес их ей. Но Эсмеральда, как только бросила на них свой взгляд, тут же попятилась. Ее лицо побледнело, а глаза внезапно стали огромными на этом осунувшемся от душевных страданий лице. — И что я должна буду за них сделать? — спросила она судью. — Какую цену ты решил испросить за свой подарок? — Дитя, это всего лишь подарок! — настойчиво ответил он. — Подарки не предполагают цены, они дарятся просто так! — Ты ничего не делаешь просто так! — огрызнулась Эсмеральда. — Возможно, я просто пытаюсь извиниться за то, что чуть не сделал с тобой! — выдохнул он. — Тебе это не приходило в голову? — Лучшим извинением было бы, если бы ты меня отпустил! — она прожигала его своим взглядом. — Не могу. Ты чуть не убила меня. Весь город об этом только и говорит, — Фролло покачал головой. — Люди потеряют всякий страх, если узнают, что я тебя отпустил, никак при этом не покарав. — Тебе так это нужно?! Чтобы тебя боялись?! — Ты, верно, не понимаешь… Я — судья! — он почувствовал, что начинает терять всякое терпение. Злость так и накатывала волнами, и Фролло с трудом удерживался, чтобы не перейти на крик. — Люди должны трепетать перед законом, который я представляю. Если они не будут этого делать, в этом городе воцарится хаос! — Понятно, — она кивнула. — Тогда заставляй людей и дальше бояться себя. А мне твой подарок не нужен. На этот раз он захлопнул дверь так сильно, что Эсмеральде показалось — стены затряслись в его доме. То же самое происходило и с другими подарками судьи. Роскошная еда Эсмеральду не волновала — девушка ела, как птичка, довольствовалась малым. К сладостям она осталась равнодушна. Правда, Эсмеральда немного оживилась, когда он вывез ее погулять в лес, но на обратном пути она выглядела мрачно. И Фролло понял, почему — прогулка в очередной раз напомнила девушке, что она лишилась свободы. На этом фантазия судьи иссякла. Он приходил в отчаяние — ничто не помогло растопить лед в ее душе. Фролло совершенно не представлял, что ему делать дальше. Она отвергала все, что бы он ни предложил ей. Эсмеральда была так же упряма, как и он сам. С одной стороны, это вызывало у судьи уважение, но с другой… Фролло был готов завыть от тоски. Неизвестно, сколько бы еще продолжалось это противостояние, если бы кое-что не случилось.

***

У Клопена опускались руки. Когда Эсмеральда попала в этот переплет, он уже думал, что ей пришел конец. Но, по счастью, она осталась жива и невредима. Только вот заперта была надежно. В этом и была вся проблема. Клопен никак не мог к ней подобраться, чтобы привести Эсмеральде ее рогатую подружку-козу. Коза и цыганка никогда не расставались так надолго, все время были неразлучны. И вот теперь, вдали от Эсмеральды, Джали захандрила. Она, обычно такая живая и шкодливая, стала вялой и безразличной ко всему. От еды отказывалась. Козу не волновала даже сладкая морковь, которую она так любила. Джали лежала на своей подстилке с тоскливым видом, и, как Клопен ни пытался ее растормошить, ничего не получалось. Однажды она даже начала бодаться, чтобы он оставил ее в покое. — И что же мне с тобой делать?! — Клопен в отчаянии всплеснул руками. — Эсмеральда меня по головке не погладит, когда увидит, что ты стала такой тощей. — М-е-е-е! — ответом было жалобное блеянье. Клопен присел рядом с Джали на корточки. — К Эсмеральде хочешь, да? — спросил он. — М-е-е-е! — коза почти по-человечески вздохнула, и цыган почесал ее за рожками. — Придется мне что-нибудь придумать… — пробормотал он. Думал Клопен недолго. Джали хочет к Эсмеральде? Значит, надо привести Джали к Эсмеральде. Оставалось только понять, как это можно сделать. И Клопен решился на выходку почище, чем когда подобрался к судье Фролло на празднике и осыпал его цветными бумажками шутки ради. Потому что ему было просто необходимо повидать Эсмеральду и обсудить с ней этот вопрос. Собственно, Клопен уже некоторое время шнырял вокруг дома судьи Фролло. И точно знал, какие окна ведут в покои Эсмеральды. Нет, он даже и не думал, что ему удастся туда проникнуть — стена была слишком гладкой, там совершенно не за что было уцепиться. Он даже и не собирался делать таких попыток. Но вот поговорить с Эсмеральдой… Почему бы и нет? Глухой ночью Клопен проник во двор судейского дома. Он настороженно огляделся — не увидят ли его слуги? Ведь, если застанут на месте «преступления» — такой тарарам подымут, только держись! Но те, судя по всему, крепко спали. Чего нельзя было сказать об Эсмеральде — в ее покоях горел свет. Клопен подобрал камешек, размахнулся и запустил им в окно. Раздался тихий стук. Цыган затаился и подождал, но ответной реакции не было. Тогда он подобрал еще один камешек, побольше, и снова запустил им в окна. На этот раз стук был гораздо громче. Клопен опять затаился в ожидании. И чуть не закричал от радости, когда понял, что преуспел — окна распахнулись, Эсмеральда выглянула наружу. Клопен прерывисто вздохнул— даже в ночном сумраке было видно, как она похудела, ее личико было осунувшимся, а глаза на нем из-за этого cтали просто огромными. Он запрыгал размахивая руками, привлекая к себе ее внимание, и Эсмеральда тихо ахнула. — Клопен? Ты что тут делаешь?! Уходи быстрее, тебя поймают, и тогда я не знаю, что с тобой сделает Фролло! — она говорила хоть и негромко, но очень настойчиво. — Да не могу я уйти, Эсмеральда! — Клопен даже задергался. — Я из-за Джали пришел! Эсмеральда побледнела еще сильнее, хоть цыгану казалось, что это невозможно. — Джали? — ее голос задрожал. — Что с ней?! Как она там без меня?! — Плохо! Есть отказывается, совсем зачахла! Ты нужна ей! — О, Боже! — Эсмеральда всхлипнула. — Что же делать? Что делать?! Я не могу уйти отсюда, никак не могу, Клопен! Я заперта, словно в клетке! — А по занавескам если спустишься? Я подхвачу, не сомневайся! — Не могу… Судья… Он сказал, что если я сбегу, то нам всем будет плохо… Он — страшный человек! — Эсмеральда закусила губу. — Слушай, а если я приведу ее сюда, как думаешь? — Клопен так и горел жаждой деятельности. — Чтобы ее пустили на жаркое? — Да ладно тебе, я не думаю, что судья настолько безумен. Я слышал, что со своим чудовищным конем он носится, как дурак с писаной торбой! Так, может, позволит тебе оставить твою подружку у тебя? — Ну… — Эсмеральда была все же не уверена. Но, тем не менее, решилась. — Давай попробуем. Если она там и так погибает… То у меня просто нет выхода. Попробуй привести ее сюда, Клопен. — Вот и договорились, — он с облегчением выдохнул. — Тогда жди — скоро она уже будет бегать возле ворот этого дома! Эсмеральда благодарно кивнула ему и скрылась в своей комнате. Клопен почувствовал, как капельки пота стекают по его лицу. А он и не заметил, что настолько переволновался… Но дело было сделано, он уговорил Эсмеральду. Теперь оставалось лишь самое малое — привести сюда козу так, чтобы ее не съели, когда она попадет в этот дом. Клопен, тихонько насвистывая, пошел обратно к стене, через которую проник, но тут его схватили за шиворот и стальной хваткой прижали к стене за горло.

***

Фролло с удовлетворением смотрел, как этот цыган трепыхается у него в руках. То, что его сегодня мучила бессонница, оказалось весьма и весьма удачным. Будучи не в состоянии заснуть, Фролло посчитал, что ложиться в постель будет бесполезно. Поэтому он вышел на свежий воздух, дабы прогуляться к конюшне и поболтать со своим Снежком — так звали его коня. Судья даже не сомневался, что Снежок понимает все, что он ему говорит. Фролло считал, что его конь будет поумнее, чем иные люди. Разве только разговаривать не может. Но выражение его морды, как правило, было весьма красноречивым. Судья как раз возвращался с конюшни, когда услышал тихий звон. Так обычно звенели окна, в которые кидали маленькими камешками, чтобы привлечь внимание. А с этой стороны дома он точно знал человека, в окна которого могли стучаться подобным образом. Эсмеральда. К ней кто-то пришел! Судья скрипнул зубами и подкрался, чтобы посмотреть на наглеца, решившего пробраться к Эсмеральде. Тот человек был невысоким — ниже судьи на пол головы, чернявым, бородка у него была клинышком. Одежка потрепанная и разноцветная. Дергался он, словно набитый маленькими пружинками, а руки и ноги болтались, как на шарнирах. Судья узнал этого кривляку. Тот самый гороховый шут, который сначала осыпал цветным мусором самого Фролло, а потом объявил выступление Эсмеральды на празднике. Фролло слегка побагровел. Вот, значит, кого решила приветить эта девчонка?! Променяла его, судью, знатного человека, на вот это жалкое отродье! Ох, если бы в руке у Фролло сейчас был меч! Но даже кинжал свой судья оставил у себя в покоях… Он почувствовал, что ему не хватает воздуха от гнева. Но тут окна распахнулись, и в оконном проеме показалась Эсмеральда. О, в своей белой ночной рубашке из тончайшего батиста она выглядела, как ангел, и, как ни странно, это немного успокоило Фролло. Он решил подождать, что произойдет дальше. А когда Эсмеральда и тот кривляющийся клоун — Клопен, так его звали! — начали говорить, гнев судьи и вовсе сошел на нет. Да, она привечала этого Клопена, но их общение было дружеским, ничего больше. Более того, их разговор подтолкнул судью к решению своей собственной проблемы. Эсмеральда очень беспокоилась за свою козу! Фролло припомнил это создание — видел ее в соборе, когда коза давала под зад рогами капитану де Шатоперу. У козы определенно был несговорчивый характер — прямо как у Эсмеральды, неудивительно, что девушка по ней скучала. Фролло и сам бы чувствовал себя не в своей тарелке, если бы что-нибудь произошло с его жеребцом. И вполне может случиться так, что Эсмеральда смягчится, если Фролло позволит козе быть с ней рядом! По губам судьи скользнула мимолетная улыбка, и он затаился в ожидании, когда Эсмеральда и этот цыган закончат свой разговор. Наконец, они попрощались, и этот гороховый шут, беспечно насвистывая, пошел к стене, окружающей дом судьи — видимо, через нее проскользнул во двор. Тут судья его и перехватил. — Ааргх! Отпусти! Задушишь! — Клопен, судя по всему, еще не понял, кто его схватил. Судья с ухмылкой навис над ним, и цыган в ужасе захрипел. — Замолчи немедля! — прошипел судья. — Хочешь, чтобы слуги сбежались?! Мне тогда придется позвать стражу и заточить тебя в темницу! Клопен затих, и судья довольно прищурился. — Я слышал весь ваш разговор, — со смешком сказал он. — Что вы собираетесь со мной делать, ваша милость? — во взгляде цыгана промелькнул страх. — О, я с тобой обязательно что-нибудь сделаю, если ты пойдешь на попятную и не выполнишь то, что обещал Эсмеральде, — промурлыкал судья. — Ты приведешь сюда ее козу. Я предупрежу своего мажордома. Завтра животное должно быть здесь, ты меня хорошо понял? — Да, ваша милость! — Клопен попытался закивать, что было делом почти бесполезным — в руках-то Фролло. — Прекрасно! — судья разжал пальцы, и Клопен разом обмяк, навалившись спиной на стену дома. — А теперь — брысь отсюда. Да поживее! Чтобы завтра утром коза была здесь. — Я все сделаю, ваша милость! — видно, слова судьи придали Клопену сил, и он порскнул со всех ног, спеша сбежать отсюда так быстро, как только мог. Клопен не мог поверить, что все обошлось! Судья вполне мог сотворить с ним что-то поистине чудовищное, но не сделал этого. Даже более того — облегчил Клопену задачу. Теперь Эсмеральда точно получит свою Джали назад! Это было настолько из ряда вон выходящим, что цыган истерически взвыл от смеха. Несмотря на то, что Фролло считал этого цыгана до крайности ненадежным типом, тот выполнил все, что от него требовалось. Утром мажордом привел в покои Фролло козу, которая выглядела до крайности отощавшей. Когда та увидела судью, то попятилась от него. Фролло только ухмыльнулся — она сейчас была очень похожа на Эсмеральду своими повадками. Видимо, и умна была так же, как и его Снежок. — Тебе нечего меня бояться, — Фролло спокойно улыбнулся ей. — Ты хочешь увидеть Эсмеральду? Коза встрепенулась и засучила ножками. — Хорошо, — судья кивнул. — Тогда идем со мной. Коза бежала за ним, как привязанная. Когда судья открыл дверь в покои Эсмеральды, та вздрогнула. — Я кое-кого привел к тебе, моя дорогая, — Фролло сказал это с улыбкой. Коза бойко протиснулась между ним и дверным проемом, и Эсмеральда радостно ахнула, а судья продолжил: — Думаю, ты будешь счастлива, если она будет с тобой. Эсмеральда уже сидела на полу, обнимая свою Джали, и заливалась слезами радости. Когда она подняла на судью свои блестящие глаза, в них была такая благодарность, что у него в горле вдруг появился комок. Судья попытался сглотнуть его, и его кадык заходил ходуном. — Могу ли я надеяться, что ты простила меня? — его голос был хриплым. Эсмеральда улыбнулась. Впервые за столько дней, что была в этом доме! — Да, можешь, — тихо сказала она. — Быть может, ты хочешь еще чего-нибудь, моя дорогая? — он так желал, чтобы она еще о чем-нибудь его попросила! Он все бы для нее сделал! Эсмеральда задумалась. — Да, наверное… — она выглядела неуверенной поначалу, но затем ее вид стал очень решительным. — Я слышала, что у тебя в доме есть библиотека. Я больше не могу сидеть здесь просто так, мне скучно. Так, может, ты покажешь мне ее? Я немного умею читать по-французски… Она умеет читать! Он и не знал этого! Возможно, после этого они найдут, о чем поговорить?.. — С радостью, дитя мое! Ты можешь брать любые книги, какие захочешь! — свою радость он даже не стал скрывать, и Эсмеральда глазам своим не поверила — судья выглядел настолько счастливым, что, как ей показалось, он сильно помолодел в этот момент. — Спасибо…