Мы с тобой не ровня!

Фролло совершенно не ожидал, что король пошлет ему официальное приглашение. Его величество пожелал увидеть своего лучшего судью у себя в замке Плесси-Ле-Тур. Париж король не выносил, поэтому приезжал сюда нечасто. Перед отъездом Фролло все-таки уговорил Эсмеральду принять те украшения из изумрудов, от которых она с таким возмущением отказалась. Поначалу она отнекивалась — не привыкла она к такому, это было уж слишком. Тем более, что судья уже сделал ей много других подарков, которые ей были больше по сердцу: вернул ей Джали и дал свободу. — Хотя бы примерь их, — он умоляюще посмотрел на нее. — Я хочу знать, прав ли я был, когда подумал, что это тебе пойдет. Эсмеральда вздохнула. Она приподняла свои волосы и сказала: — Ладно. Помоги мне их надеть. Судья встрепенулся и достал ожерелье из футляра. Он застегнул замочек ожерелья на ее нежной шее, и его пальцы слегка дрожали. Когда же Эсмеральда вдела изумрудную серьгу в то ухо, которое у нее было проколотым, судья прерывисто вздохнул. Эсмеральда придирчиво оглядела себя в зеркало. — Мне кажется, что с одной такой роскошной серьгой я смотрюсь… смешно, — заявила она, не замечая, как еще сильнее позеленели ее глаза, как подчеркнули их цвет эти украшения. А вот Фролло заметил все. — Ты смотришься потрясающе, — хрипло сказал он. Руки судьи скользнули к ее талии, поглаживая, губы прильнули к шее, лаская. Он сходил с ума, погружаясь в ее аромат, чувствуя чуть солоноватый привкус ее кожи на языке. Его ловкие пальцы нырнули в вырез ее платья, нежно сжав грудь, и Эсмеральда тихо застонала. — Ты ведь куда-то спешил? — она извернулась и впилась в его губы, зарываясь рукой в серебряные волосы судьи. Теперь уже стонал Фролло. — Я успею! — выдохнул он. — Иди сюда… Он подтолкнул Эсмеральду к изножью постели, поспешно поднимая подол сутаны и освобождая себя из уже ставшей такой тесной одежды. Эсмеральда уперлась в резное изножье руками и облизала губы в нетерпении. Ее лицо вспыхнуло, а глаза горели, как у кошки. Судья не стал тратить время на то, чтобы раздеть ее. Он попросту задрал ее юбки и пристроился сзади, поглаживая ее крепкую попку ладонями. — Прелесть моя… — прошептал Фролло и толкнулся бедрами, врываясь в нее. Он двигался в ней усердно, стараясь ублажить раньше, чем разрядится сам. И, когда Эсмеральда начала вскрикивать, дрожа всем телом, сжимаясь вокруг него, только тогда он расслабился и позволил себе дойти до пика. Они стояли прижавшись друг к другу, тяжело дыша, пока Эсмеральда не простонала: — С тех пор, как мы сделали это в первый раз, ты стал совершенно неуправляем! Фролло хмыкнул в ответ. Он и сам понимал, что сейчас похож на обжору, дорвавшегося до сладкого. Его сладким была Эсмеральда. Он не мог спокойно на нее смотреть или прикасаться к ней — закипал от желания, словно совсем зеленый юнец. Фролло дошел до того, что однажды взял ее в церкви на колокольне, пока Квазимодо не было. А совсем недавно они сделали это в лесу — судья просто подхватил Эсмеральду за бедра, прижал ее к дереву и вколачивался в нее до самого основания под ее блаженные вскрики. — Я не заметил, чтобы ты была против, — промурлыкал он, прижимая ее к себе. Эсмеральда подняла на него свои сияющие глаза. — Каждый раз, когда я хочу отказаться, ты затыкаешь мне рот своими губами, — хихикнула она. — И я ничего не могу поделать. Ты в такие моменты довольно убедителен. Ее лицо вдруг стало тоскливым, и Эсмеральда сжала в кулачке сутану судьи. — Клод, может, останешься в Париже? — жалобно спросила она. — Меня терзают нехорошие предчувствия, не уезжай, прошу! Отговорись судебными делами или еще чем!.. — Не могу, любовь моя, — Фролло покачал головой. — Королевское приглашение — это все равно, что прямой приказ. Игнорировать подобное весьма плохая идея, королю это не понравится. Меня не будет месяц, может, чуть больше, тебе не так уж и долго ждать, — он ободряюще улыбнулся Эсмеральде. Она притихла и нахмурилась. — Я провожу тебя до кареты, — Эсмеральда вздохнула. На Снежке судья бы добирался до замка разительно быстрее. Но король счел бы такую поспешность подозрительной. Людовик XI вообще в последнее время считал, что все хотят его убить, поэтому судья, опасаясь, что король начнет подозревать его, Фролло, во всех грехах, решил поехать в карете с небольшим эскортом, как и подобает знатному вельможе и королевскому судье. Это было гораздо медленнее, с остановками, и к замку судья приехал только недели через две. Естественно, в замок Фролло не пустили — король никого не подпускал к себе, кроме верных шотландцев-телохранителей. Поэтому Фролло письмом оповестил о своем приезде. Ждать ответа пришлось долго — король был крайне набожен, часто молился, поэтому ему потребовалось время, чтобы описать дело, которое он хотел обсудить с Фролло. В сущности, судья так и думал — королю было страшно. Ему везде чудились изменники, и Людовик писал о своих подозрениях, доподлинно зная, что именно этот судья предан ему, как собака. Фролло, как мог, пытался либо развеять их, либо подтвердить — в зависимости от того, чего именно хотел Его величество. На второй день слегка успокоенный король изволил наконец отпустить судью, и тот с облегчением вздохнул. Королевская подозрительность иногда начинала сводить Фролло с ума. Он все время опасался, что Людовик XI сочтет виновным его, хоть это и было полным абсурдом. К тому же это предчувствие Эсмеральды… Но все обошлось, и Фролло, весьма довольный собой, отправился назад, в Париж, все так же медленно, долго и уныло. Когда до Парижа осталось около четырех часов, Фролло, уставший от долгой поездки, беспокойно задремал в карете, и сквозь мутную дремоту услышал шум и лязг оружия. «Грабят?!» — возникла у него в голове мысль, и Фролло, просыпаясь на ходу, выпрыгнул из кареты. На него тут же набросился какой-то оборванец, но судья, даже не раздумывая, полоснул бродягу своим ножом по груди, молниеносно выхватив его из широкого рукава сутаны. Фролло мгновенно оценил обстановку: у мерзавцев были луки, а его, судьи, эскорт не ожидал ничего подобного — ведь рядом была королевская резиденция! Наглые ублюдки! Фролло подхватил меч убитого стрелой стражника, намереваясь дорого продать свою жизнь. Он успел прикончить четверых, когда сзади на него набросили веревочную сеть, повалили на землю и принялись бить. Последние мысли в угасающем сознании Фролло были об Эсмеральде…

***

Эсмеральда места себе не находила. Уже пошел второй месяц, а Фролло все не было. Из дома судьи Эсмеральда не выходила все последние полтора дня, надеясь, что он вот-вот вернется. Она так беспокоилась, что, не в силах больше оставаться одной, все-таки упросила Квазимодо прийти в дом судьи — горькое отчаяние сквозило в ее записке, которую она послала с Джали. Он прибежал, завернувшись в плащ, чтобы никто не заметил его лица, и слуги, предупрежденные Эсмеральдой, впустили его. Они сидели в библиотеке, и Эсмеральда дергалась буквально на каждый шорох. — Он скоро вернется, — тихо сказал Квазимодо. — Вот увидишь, сейчас скрипнет дверь, хозяин войдет и скажет «Какого черта ты тут делаешь, Квазимодо?!». Эсмеральда закусила губу. Дверь скрипнула, и девушка с надеждой встрепенулась, но это был всего лишь слуга. — Госпожа, там у ворот вас требует какой-то цыган. Прогнать его? — с почтением спросил он. Эсмеральда вскочила на ноги. — Нет-нет! Я сейчас выйду к нему! Впустите его во двор! — она побежала вниз, и Квазимодо, прихрамывая, поспешил за ней. Цыганом оказался Клопен, он стоял во дворе, тяжко дыша и подергиваясь, и вид у него был встрепанный и дикий. Эсмеральда кинулась к нему. — Что случилось, Клопен? — ее голос был хриплым, а в глазах зарождались первые отзвуки паники. — На тебе лица нет! Кто-то заболел? Или умер? — Твой изверг… — выдохнул Клопен. Эсмеральда почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног, а сознание помутилось. Она покачнулась и несколько раз схватила рукой воздух, пытаясь найти что-нибудь, обо что она смогла бы опереться. Квазимодо был тут как тут. Он быстро подставил ей свое мощное предплечье, удерживая ее на ногах. — Что с ним? — помертвевшими губами произнесла Эсмеральда. — Один из наших напоролся на лесных бродяг по дороге в Тур. Еле, говорит, ноги унес, хорошо, что они его не заметили. Он из тех, кто знает твоего изверга в лицо, Эсмеральда. И он клянется, что видел его там избитого и привязанного к дереву! — Клопен выпалил все это на одном дыхании, и на лбу у него обильно выступил пот. Эсмеральда с тонким криком рванулась из двора, и обязательно сбежала бы, если бы не Квазимодо. Он перехватил ее и крепко прижал к себе, а она отбивалась от него. — Пусти меня! Я должна быть рядом с ним! Я вытащу его оттуда, какого черта ты меня держишь, Квази?! — Эсмеральда от полного бессилия перешла в состояние яростного возбуждения, сердито вырываясь из мощных объятий горбуна. Он развернул ее к себе и как следует встряхнул. — Да очнись же ты, Эсмеральда! — рявкнул Квазимодо. — Чем ты ему поможешь, если тоже попадешься?! Ты только сделаешь ему больнее! Она снова обмякла, и в уголках ее глаз вскипели слезы. — Но что же делать, Квазимодо? Как нам вытащить его оттуда? — ее голос дрожал. — Слушай, я знаю только одного человека, питающего к нам симпатию и сведущего в засадах и всем таком прочем, — заявил Квазимодо. — Помнишь того капитана, который не стал арестовывать тебя в соборе? Эсмеральда утерла слезы и кивнула: — Да. Он мне даже представился. Его имя Феб. Но уже так поздно… Где мы будем искать его сейчас? А времени у нас мало, как пить дать! — Это такой красавчик-блондин в золоченых латах? — вдруг подал голос Клопен. — Видал его частенько возле твоего судьи. Они хором повернулись в его сторону. — Ты его видел? — осторожно уточнила Эсмеральда. — Сейчас? Где?! — Он был возле Гревской площади, когда я бежал к тебе. Разносил там стражу за разгильдяйство. Эсмеральда кинулась к стойлу Снежка. Она даже не стала седлать коня, только уздечку надела. Снежок, конечно, строил недовольные рожи, но подчинился, и Эсмеральда легко взлетела коню на спину. — Я поеду туда, может, он и сейчас там! А вы ждите здесь! — она выехала на улицу и резко взяла с места. Эсмеральде повезло — капитан Феб был еще на Гревской площади. Судя по всему, проступок стражи был серьезный, потому что он до сих пор ругался на все корки, а стражники стояли мрачные, и угрюмо сопели носами. — Феб! — она звонко закричала, и капитан вздрогнул. — Эсмеральда? — он был поражен. — Ты что здесь делаешь так поздно? Мне кажется, судья Фролло будет страшно недоволен, если не застанет тебя дома! — Он не застанет, Феб! — Эсмеральда почти плакала. — Он еще не вернулся домой, и если мы не поторопимся, то он вообще не вернется! — Так. А вот теперь поподробней, — капитан нахмурился. — Что значит «не вернется»? — Клопен сказал, что кто-то из наших видел бивак разбойников недалеко от Парижа. Они схватили судью и привязали его к дереву. И я не знаю, как долго они продержат его в живых, Феб! — она все-таки не выдержала, и слезы градом покатились по ее щекам. — Успокойся, Эсмеральда. Эй, сержант! Марш в казармы — подними всех, кто там есть, и ждите меня на выходе из Парижа на Турскую дорогу. Эсмеральда, мне надо поговорить с тем человеком. Может, он запомнил, сколько там людей или, хотя бы, где конкретно они засели. — Нам надо захватить из дома судьи Клопена и Квазимодо, — Эсмеральда уже немного успокоилась, и ее мозг заработал в деловом ключе. Что толку переживать — в этом не было никакой пользы. Важнее всего было продумать, как вытащить Фролло из этой переделки. — Квазимодо сильный и крепкий, а Клопен приведет нас к тому человеку и поможет уговорить табор. — Уговорить табор? — Феб вздернул брови. — Если твои солдаты подберутся и их увидят, судью наверняка убьют, — пробормотала Эсмеральда. — Значит, надо сделать так, чтобы те мерзавцы ничего не заподозрили. Мы можем взять их всех быстро и с минимальными потерями, Феб! — ее лицо просветлело. — Да? И что ты задумала? — на лице капитана возникло заинтересованное выражение. — Нам надо в дом судьи! Там все расскажу! — Эсмеральда толкнула Снежка пятками, и тот, всхрапнув, понесся во весь опор. Капитан постарался от них не отстать, что удалось ему с трудом — Снежок был мощной и злобной зверюгой, каких обычно звали «конь-огонь». И это было еще мягко сказано.