Изгнанник

На третьи сутки они вернулись из своего короткого похода, и, ещё только въезжая в долину, по светлогривым лошадям и нескольким всадникам в серебристых чужих доспехах Лаэ понял издалека, что король лесных эльфов здесь. Сердце неприятно закололо. Что сделает он теперь? Потребует своего дурного слугу обратно, чтобы снова воспитывать, как следует? Там к нему не будут так добры. Король напомнит, что полуорка дали в услужение лишь на время, и ему придется вернуться туда, в глухие леса, где не увидишь ни книг, не услышишь живых сказаний из уст менестрелей, где его презирают и считают не лучше собаки. Потому к воротам он подъезжал мрачным, оторвался, не желая возвращаться вовсе, и только у самых ворот, когда подозвал его принц, пришпорил коня и влетел внутрь почти во весь опор, тут же быстро осадив скакуна. Он мало что видел вокруг: глаза его застилали слёзы от новой обиды. А меж тем с отдаленной террасы сверху за ним наблюдала пара ясных голубых глаз. Трандуил, конечно, не узнал бывшего орчонка. Он увидел клубы пыли, стук копыт, заметил, как затанцевал конь под незнакомым светловолосым юношей, который держался наравне с сыновьями Элронда, а затем, легко спрыгнув, взял лошадей под уздцы и повел в конюшни. Эльф этот начал ему казаться смутно знакомым, поскольку он был похож на синдара, да и вообще походил на родственника; Трандуил скорее ожидал бы, чтобы этого юношу подвёл к нему один из придворных со словами "Мой сын, владыка", чем встретить его при дворе Элронда, но как ни всматривался он в мрачное лицо, походную одежду, легкие наплечники, короткие волосы, убранные под шлем, так, что торчали отдельные выбившиеся пряди, узнать его не мог и вскоре вовсе забыл. Лаэрон прошел неузнанным и поспешил скрыться в роще и даже заночевать там под предлогом собрать травы, что цветут ночью. Возвращаться и даже видеть жестокого короля ему не хотелось, и он решил даже не выходить из мастерских своего наставника. Там его и попытался поздним вечером найти сам лорд Элронд. Не найдя Лаэ в спальне, он спустился в сад, а оттуда ушел в глубь рощи. Между деревьев сгущался туман, и даже привычному к этому месту эльфийскому князю все казалось незнакомым и необычным. Он позвал своего воспитанника раз или другой, но Лаэ не отзывался, и он шел, оглядываясь. — Где ты? Он неожиданно смутился: среди тонкой сетки веток ему будто почудился сам король Трандуил, высокий, светлый, который шел, касаясь пальцами кончиков листьев. Секунда — и наваждение пропало. Перед ним был Лаэ, просто надевший серебристый плащ. Неожиданное и пугающее сходство поселило ряд сомнений в сердце владыки Ривенделла — но он не имел слишком много времени думать о них, поскольку торопился к ужину, который устраивали в честь приезда короля лесных эльфов. И всё же по пути он вспоминал подробно все обстоятельства, связанные с появлением этого «орчонка», и в его памяти складывались в целое разрозненные осколки: любовь зверей и птиц, умение слышать голос деревьев и растить травы, любовь к лесам и рощам, схожая осанка и даже профиль. Он вернулся готовым расспросить о том, как орчонок попал ко двору Трандуила. Король нандор приехал к владыке Ривенделла с просьбой, чего не сделал бы никогда. Теперь, когда остатки разрозненной темной армии наводнили Средиземье, он нуждался в защите и приехал просить о помощи. Тон его был вежлив, в глазах таилась грусть. Его малочисленный народ вынужден был скрываться в лесах и с трудом мог обороняться. Он был рад уже тому, что в свое время, десятка два лет тому назад смог освободить малую часть нандор от гнета орков, которые заставляли их служить тьме. Но он любил леса и готов был остаться на своих землях до последнего, в то время как Элронд склонял его к тому, чтобы отплыть прочь и спастись. Время эльфов уходило, и тем горше было принимать лесному королю эти слова. Так что беседа за ужином у владыки Элронда вышла невеселой, хоть слух гостя и услаждали песнями и игре на арфах и лютнях. Но он был слишком горд, чтобы долго сетовать на собственные несчастья, и поддерживал беседу учтиво. А потом как бы между делом справился о судьбе «орчонка». — Тот мой слуга, полуорк, которого твои сыновья забрали с собой в качестве прислуги, о досточтимый Элронд, — спросил он. — Или он сбежал по пути? — Я не знаю ничего о полуорке, — заметил Элронд. — Это правда, что Элладан с Элрохиром привезли с собой юношу, полуэльфа, насколько я смог судить, и мы поручили его заботам местного целителя — очень уж он был слаб. Но сейчас, насколько я знаю, с ним все в порядке, и он помогает травнику и моим следопытам. Он действительно знает многое об орках и оказался весьма нам полезен в выборе антидота для орочьего яда. Рассказал, из чего готовят отраву для стрел, помог спасти нескольких моих воинов... Нам показалось весьма полезным то, что он провел детство у орков, хотя манерам его пришлось учить долго. Трандуил хотел ответить что-то, но замолчал, сжав губы. Сказанное укололо его: может, владыка Ривенделла и не помышлял упрекнуть его в небрежном отношении к слугам, но выходило так. И не было ничего удивительного, что орчонок с великой охотой сбежал от него с сыновьями Полуэльфа. Больше того, если он оказался полезен, то он и сам может не захотеть отпускать его… Да и «орчонок» не захочет. Поэтому король лесных эльфов испытал натуральную злость, как будто потерял большую драгоценность, хотя и постарался сохранить ровное выражение лица. Но показаться заносчивым ему не хотелось. — Я понимаю, что ты считаешь, будто у меня нет права просить вернуть его… — начал он, — но я нахожусь в худшем положении, чем ты, когда на счету каждый боец… — Думаю, ты имеешь на него больше прав, чем кто бы то ни было, — с улыбкой вдруг ответил Элронд, не возражая. — Да, я отлично понимаю тебя, Трандуил Ороферион. Я помню, как ты печалился об отъезде принца Леголаса и говорил, что грустишь о том, что валар одарили тебя лишь одним наследником, — и он протянул к нему руку, накрывая его ладони. Трандуил поднял на него удивленный взгляд широко открытых глаз. — Что ты хочешь сказать этим, о досточтимый Элронд? — Он сильно похож на тебя, — ответил он просто. — Какой-то полуорк? — он возмущённо отпрянул и сверкнул глазами. — Это ошибка. — Все мы делаем иногда ошибки, — заметил Элронд, думая, что Трандуил имел в виду неприглядный вид и дурное обращение, которое терпел Лаэ при лесном дворе. Трандуил окинул стол и остальных придворных взглядом; сказанное казалось ему насмешкой, и он вовсе не собирался терпеть её. Ему чудилось, что над ним смеются и улыбаются лишь из вежливости, представляя мысленно, как он сошёлся с орчихой. К лицу прилила краска, хотя меньше всего ему хотелось бы показаться смущенным. — Ты, верно, шутишь, — сказал он. — Присмотрись получше, когда встретишь его. Конечно, ему придется уехать вместе с тобой. Ты должен быть рад наследнику, пусть и завел его на стороне. Ничего постыдного в этом нет, — Элронд обернулся вслед резко поднявшемуся из-за стола Трандуилу. — Не презирай и не отталкивай его. — Не могу поверить в это, — он покачал головой и поспешно вышел, чтобы не наговориться резкостей приютившему его. Лесной король вышел из-за стола совершенно обескураженным. Внутри всё переворачивалось, и ему требовалось пройтись, чтобы успокоиться. Он не мог поверить в то, что тот жалкий оборванный орк, который доедал остатки супа за конюшими — его сын; но ведь Владыка Элронд не мог смеяться ему в лицо или лгать так уверенно? В мудрости его он не сомневался и знал, что Элронду было открыто более, чем ему. Но если слова эти были правдой, и немытый орчонок — его дитя, то как же он сам ошибался всё это время! Ещё и велел высечь напоследок. Насмехался, прогонял от себя, говорил, что ему тут не место… Что ж, вот сын и нашел себе новое, и его уже не вернешь, он не дитя и любви его не заслужишь свежевыструганным луком или свежим яблоком. И сейчас более всего он хотел увидеть того орчонка снова и всмотреться внимательнее, чтобы убедиться. Чтобы успокоиться, убедиться, что сходства между ним и низенькой тощей фигуркой нет и в помине, что все сказанное — ужасная ошибка. Так что сейчас король Трандуил бродил задумчиво и спускался вниз, осматриваясь в поисках целителя, на которого указал ему лорд Элронд. Ему нравился строгий и величественный вид палат Элронда, нравились белокаменные арки и своды, которые сбегали вниз по скалам, точно застывший водопад, а еще сильнее влекли его всегда спокойные и тихие луга и леса этой мирной долины. Слуги указали ему путь к жилищу целителя, но его дом был неблизко, и когда Трандуил добрался до него, уже наступали сумерки, солнце село за горизонт и небо из светлого стало сперва светло-фиолетовым, а затем всё более темным. Очертания целительского двора вырисовывались на его фоне совершенно черными, хотя там уже горела пара огней, но в самом доме было пусто. Он прошелся по двору, наслаждаясь запахами высушенных трав, подвешенных под балки, позвал его наугад — никто не вышел. Он уже собрался уходить, когда в воротах столкнулся лицом к лицу с незнакомым высоким эльфом. Он не сразу понял, что это тот же, которого он увидел во дворе вместе с сыновьями Элронда, но когда понял, то обрадовался. Синда вновь показался ему смутно знакомым. Черты его лица под накинутым низко капюшоном угадывались с трудом; на руках он тащил охапку травы, чьи сиреневые метелки источали острый, но приятный запах, и Трандуил отошел на шаг. Незнакомец почтительно поклонился, приветствуя владыку Лихолесья, но не сказал ничего. Уверенный, что перед ним тот самый целитель-травник, лесной король спросил, не знает ли он, где тот орчонок, которого отдали ему на обучение, но тот вновь покачал головой отрицательно и исчез в полутьме под навесом. Стоит ли говорить, что Лаэ, которого он принял за его наставника, находился и сам в смешанных чувствах и дрожал не то от гнева, не то от страха, потому и решил поскорее скрыться? Жестокий лесной король был здесь — не иначе за тем, чтобы снова вернуть его туда, откуда он своевольно решил убежать. Но он понял, что тот не узнал его и принял за другого. Неприветливость «целителя» Трандуил объяснил себе поздним временем и тем, что он прошел в его владения без спроса, — что ж, наутро он решился повторить визит и в этот раз долго стоял у закрытых ворот. Очевидно, целитель ушел ещё с рассветом. Решившись отыскать его неподалеку в роще, Трандуил не ошибся и скоро увидел высокую широкоплечую фигуру. В этот раз эльф-целитель был без плаща, хотя и стоял спиной, держась за ветку дерева, чтобы собрать свежих соцветий липы; Трандуил мог разглядеть лишь его светлые волосы, обстриженные коротко, едва достающие плеч, и гладкую походную прическу. Шаг его был скорый, и даже в зарослях высоких кустов и молодых деревьев он двигался так быстро, что Трандуил никак не мог догнать его, чтобы встретиться лицом к лицу. — Погоди! Не поможешь ли ты найти мне сына, — взмолился он. Незнакомый эльф обернулся, но взглянул лишь мельком, так что Трандуил смог рассмотреть только строгий прямой взгляд его серо-зеленых глаз. Но и в этом мимолетном взгляде показалось ему, что целитель весьма красив, хоть и разозлён чем-то — может, тем упорством, с которым он добивался его. — Что от меня нужно королю Лихолесья? — Не поможешь ли ты отыскать мне того орчонка? Я хотел бы посмотреть на него... и забрать его обратно, если придется. — Не беспокойся, он сам не хочет возвращаться, — резко ответил тот. Лаэ рассчитывал, что лесной король не станет допрашивать его и ему снова удастся скрыться; но Трандуил не собирался его отпускать, больше того, взял за край плаща, чуть притянув к себе. Лаэ рванулся и выскользнул, так что у Трандуила в руках остался лишь обрывок серебристого плаща. Но, конечно, надежды его были тщетны. Вечером в его палаты пришел сам лорд Элронд, а вслед за ним шел король Трандуил. Вышел к ним и настоящий целитель, так что лесному королю оставалось лишь переводить взгляд с одного на другого. — Вот он, владыка. — Так это не... — Трандуил не верил глазам. Он видел прямую и гордую осанку и сдержанный взгляд, и не узнавал своего слугу. — Невероятно. — Да, он преобразился совершенно. Вырос. Насколько я понимаю, он был в том возрасте, когда мальчик становится мужем. — В твоих руках, — кивнул Трандуил. "Почему я сам не мог разглядеть этого?" — спрашивал он себя и понимал, что был слеп. Трандуил смотрел в его глаза, всматривался в черты лица, в плотно сжатые губы, сдвинутые брови, в сверкающий зло взгляд и не мог поверить, что это плоть от его плоти и кровь от крови. Зрение не обманывало его, но разум не мог принять. — Что скажешь? Разве не похож? Трандуил согласно кивнул, все ещё не находя слов. — На кого, господин? — испуганно обернулся к Элронду Лаэ. — На своего отца. И он указал глазами на владыку Трандуила. Лаэ оказался ошеломлён не меньше, но отреагировал более живо и в ужасе завертел головой. Он принял это все за уловку, призванную выманить его прочь и заставить уехать с лесным королем. — Нет, нет, нет, нет! Я не отправлюсь с ним назад, не заставляйте меня... Он готов был разрыдаться, но наставник учил его сдержанности, и он замолчал; весь его вид был совершенно убитый. — Пусть он обучит меня до конца, не позволяйте ему отдать меня... — простонал он, протягивая руки Анталу. — Теперь у тебя будет другой наставник. — Он не мой отец! — раздражённо выкрикнул Лаэ. — Я не хочу обратно туда, где со мной обращаются, как со скотиной! — Этого не будет. Тише, тише, дитя мое. Твой отец ждал тебя и молил Валар послать ему ещё детей, но твое происхождение так удивительно, что не его вина, если он не признал тебя сразу, — успокоил его Элронд. Трандуил испытывал настоящее потрясение, но ещё больнее ему было слышать гневные выкрики этого незнакомого ему гордого юноши. Преображение ошеломило его, и тем больнее было ему понять, что его совершил не он; об его сыне заботились другие, тогда как сам он оттолкнул его. И теперь сын не будет ему покорен, когда лучшими друзьями для него стали сыновья и слуги Элронда Полуэльфа. Элронд действовал мягче и уговаривал Лаэ послушаться иначе. Он убеждал его, что отец нуждается в нем, и говорил, что он всегда останется желанным гостем. Он вложил руку сына в ладонь отца и отправил их обратно с щедрыми дарами. Лаэ подчинился, хотя он ещё менее хотел верить сказанному и не собирался признавать Трандуила отцом. Он поклонился Элронду перед отъездом. — Если я и возвращаюсь обратно, то только из уважения к вам. Вам, и никому больше, я признателен и не хочу пользоваться вашей благосклонностью. Вам я доверяю, и если вы говорите, что мое место там — что ж, так тому и быть, — говорил Лаэ. Но он был очень огорчен. То, что лесной король до сих пор стыдился признать его своим сыном, оскорбляло его, а вместе со тем он и сам не хотел быть сыном этого эльфа, жестокого и слепого к чувствам других. Но обращался к нему он подчеркнуто вежливо, хоть и не доверял ни единому слову. Задумчивый и рассудительный, как казалось Трандуилу, он был полная противоположность принцу Леголасу, порывистому и быстрому. Они были сейчас чужими, и требовалось долгое время, чтобы добиться его доверия: что ж, Трандуил был готов пройти этот путь. В Лихолесье они вернулись в молчании. Частокол вокруг двора казался ему оградой тюрьмы. И никто из тех, кто прежде смеялся над ним, не узнавал его Когда Лаэ оборвышем забрёл в это место, оно ему понравилось. После неустроенного быта степных орков всё здесь казалось чистым, уютным, спокойным, но после лесов Ривенделла с их солнечным светом, пробивающимся сквозь зелёные кроны деревьев, после прохладных залов древних библиотек, после неспешных сказаний менестрелей, Лихолесье показалось местом глухим и неопрятным. Он с тоской обвёл некогда восхитившее его подворье, вздохнул и решил, что хоть что-то, но он сделает по своему вкусу, чтобы было проще жить. — Ваше высочество, — к нему обратился один из эльфов, который когда-то звал его грязью, — купальни ждут вас. Отдохните с дороги, вы истомлены заботами. Лаэ посмотрел на эльфа и тот готов был поклясться, что увидел перед собой молодого Трандуила, только взгляд у его сына выглядел более проницательным. — Благодарю, но я не устал. Можете идти. — Но…. Лаэрон не ответил, просто махнул рукой, как это делал Элладан, отпуская слугу. Впрочем, в покои он заглянул, но они не понравились ему. Массивные серебряные светильники делали их мрачными, стены на их фоне казались почти черными не то от копоти, не то просто от грязи, шкуры на полу вместо привычных ему досок, наводили тоску, и даже кровать была какой-то не такой. Слишком высокой, слишком мягкой и слишком жаркой. А уж маленькие и узкие окошки и подавно не радовали. Лаэрон отправился обходить дворец и окрестности. Вышел на задний двор, прошёл мимо казарм, не обращая внимания на почтительно приветствующих и не узнающих его воинов. Прошёл мимо крольчатников и двинулся дальше, только почти у самых ворот он нашёл то, что искал. Огромный талперион тянул свои ветви к небу, возвышаясь над Чёрным Лесом. Легко взобравшись к самой кроне он встал на толстую ветвь и вдохнул полной грудью. Окрестности хорошо просматривались, толстый ствол не могли бы обхватить и семь воинов, ветки источали аромат смолы, а солнце, пробивавшееся сквозь густую крону, ласково грело его. В бодром расположении духа он спустился вниз и вернулся к заднему двору. Работа была в разгаре. Трое нанятых в Дейле молодых парней пытались чистить кроличьи клетки, но делать это они явно не умели. Дворничий всё так же покрикивал на них, бранясь, но хоть не называя их отродьями и грязью. Лаэ направился к людям, присел на корточки, не страшась испачкать одежду и тихо заговорил на всеобщем: — Вы не так делаете, позвольте, покажу, — он забрал скребок и ловко вычистил одну из клеток. Удивлённый парень попробовал повторить, и у него получилось. Набравшись храбрости, он спросил эльфа: — Где вы так научились? — Это неважно, но позволь просить твоей помощи. — Конечно, чего изволите? — Почти у самых северных ворот есть талперион. Помоги мне принести туда доски, крепкие ивовые прутья и пеньку, а ещё тёс на крышу. — Зачем? — удивился парень. — Я не лесной эльф, я жил в Ривенделле и в этих чертогах мне тяжело. И закипела работа. Лаэрон даже не знал, что Трандуил, ждавший его к обеду, был сначала разозлён, потом огорчён, потом страх овладел им, но гордость не позволила проявить беспокойство. И только к вечеру он отправился его разыскивать, и не знал, как быть. Ему указали на речку, к ее истокам, где били ключи, за задним двором. Лаэрон стоял обнажённый в ледяном источнике, смывая грязь и выпутывая колечки стружек из волос. Неподобающий для его надежды, опоры и наследника вид, а главное — он покинул двор своевольно, один, не спросясь, не взяв с собой охраны... А ведь лет ему было меньше, куда меньше, чем Леголасу, — Элронд сказал ему, что полуэльф совсем юн, да он и сам это видел по нескладной пока фигуре. Да и потом, апрельская вода была так холодна... Совладав с собой, Трандуил сказал: — Вода в роднике ледяная. Тебе нужно вернуться в покои. — Я здесь мылся всегда, и мне так привычнее. А спать в чертогах я не буду. Это чуждое мне место и оно давит на меня. Я буду спать там. И Лаэ указал ввысь, где под самой кроной на ветках уже покоилось основание будущего дома. Плотно лежали дубовые доски, и уже намечались сплетённые из ивовых прутьев стены. Трандуил всегда прекрасно управлялся с эмоциями, но сейчас в его груди разрасталась обида. Его второй сын был так близко, но гораздо дальше, нежели Леголас сейчас. Высокий и такой же прямой, как и его отец, просто удивительно, как он не заметил этого сходства. Он смотрел прямо, но отстранённо. Владыка Лихолесья с грустью понял, что хотел бы увидеть ещё раз восхищённый взгляд этих синих глаз, а ещё он обратил внимание, что Лаэ всеми силами показывает свою принадлежность к Ривенделлу, а не к Лихолесью. Если эльфы Лихолесья предпочитали тёмно-зелёные гамаши, белые, расшитые зелёным шёлком туники, а из оружия использовали лёгкие луки, то Лаэ оделся как эльф из Лориэна. Белая рубашка с синей вышивкой по горловине и манжетам, серый плащ с капюшоном который в туманах Брендидуина неплохо маскировал их в вечерних сумерках. Рядом с Лаэ лежал лук, не лёгкий лук лесных эльфов, а достаточно большой, крепкий лук эльфов Лориэна. Стрела, пущенная из него, могла пробить доспех урук хая. Чтобы совладать с таким луком требовалось мастерство. Судя по нескольким мелким птицам, подстреленным на обед, и по паре кроликов, мастерство у Лаэ имелось. И опять неприятно кольнуло в груди: не он обучал его мастерству, не он видел его успехи на этом поприще. Сейчас король не мог даже понять, как он умудрился перепутать светлого эльфа с полуорком? — Ваше величество, у вас ко мне какое-то дело? Кто-то занедужил? — спросил, наконец, Лаэ. — Сын мой…. — Вы ошиблись. Полуорк не может быть вашим сыном. Я прибыл сюда лишь по просьбе лорда Элронда. Я помогу Лихолесью, но только как лекарь. Как воин, боюсь, я не слишком умел.