Украденная жизнь

      Кларк настолько радуется звонку Лексы, что не может теперь спокойно заснуть, ведь уже завтра они снова встретятся. Правда столь резкое возвращение (вместо обещанной недели) напрягает Гриффин, но всё же не может не радовать.       Блондинка с утра начищает дом до блеска — полы чистые, вся посуда на местах, постельное белье свежее, полотенца сменены. Во всеоружии Кларк готова встретить Лексу, а перед аэропортом она спешит принять контрастный душ.       Шум турбин сейчас радует слух Кларк — ведь он вещает о приземлении самолета из Сиднея. Кларк не сдерживает слёз счастья, когда с трапа видит спускающуюся Лексу.       Кэролайн нервничает, с минуты на минуту состоится ее первая встреча с Кларк и главное — не позволить себя разоблачить в обмане.       Накануне Кэролайн тщательно изучила список друзей Лексы и по крайней мере знает всех теперь в лицо и по именам. — Боже! Я так успела соскучиться по тебе, малышка, — Кларк крепко обнимает Лексу и плачет. — Мне так жаль… Тебе нелегко пришлось. — Да. Это было так больно видеть маму такой… Это несправедливо. Она такая молодая.., — ни единой слезинки, почти каменное лицо Лексы говорит Кларк о том, что ее девушка переживает огромный эмоциональный шок. — Ты можешь не прятать эмоции, Лекса. Понимаю, что ты считаешь слёзы признаком слабости, но ты потеряла самого дорогого в жизни человека. Такую боль нельзя маскировать внутри себя, иначе она тебя рано или поздно просто разнесет в щепки, разорвет на куски.       Кэролайн молчит, изо всех сил пытаясь выдавить хоть слезу, но не выходит. Лишь гримаса боли может хоть как-то показать эмоции утраты матери. — Ты не будешь ведь против, если завтра к нам заглянут Октавия с Линкольном? Он правда на тебя обиделся, что ты умолчала о смерти мамы… — А ему-то какое дело?.. — Кэролайн моментально одергивает себя мысленно и надевает ту же маску скорби на свое лицо. — Да, конечно… Мне стоило его предупредить.       Кларк гасит основной свет, зажигая свечи. Раскладывает по порциям салат цезарь и открывает вино. Кэролайн внимательно наблюдает за блондинкой и заглядывается на её глубокое декольте. Одернув себя, шатенка изучает каждую черточку лица Гриффин: — Ты такая красивая.., — слова бесконтрольно слетают с языка и Кларк улыбается на комплимент. — Услышать от тебя это — далеко не новость, но я рада этому напоминанию, — блондинка дарит легкий поцелуй в губы девушки и усаживается за стол, жестом приглашая к ужину Кэролайн, лицо которой сейчас чрезвычайно блаженно. — Ты какая-то потерянная, Лекс… Ты разрешила все вопросы с домом родителей? Ты ведь говорила, что процесс может затянуться на какое-то время. — Я решила пока не продавать дом. Вдруг я захочу приехать домой, а останавливаться в отеле не хочется, — безразлично как-то пожимает плечами Кэролайн, с особенной быстротой поедая салат. — Ты куда-то торопишься? — прищуривается Кларк, удивляясь непривычной манере трапезы Лексы, которая всегда с особой деликатностью орудует столовыми приборами и вообще, что касается приема пищи — в этом Фостер особенно педантка. — Прости? — с непониманием смотрит на Кларк Кэролайн. — Просто салат действительно очень вкусный, — обмокнув губы салфеткой, Кэролайн после обтирает руки о брюки. Кларк замечает эту мелкую деталь, но в этот раз предпочитает не задавать вопросов, ведь ее девушка сейчас переживает потерю самого дорогого и близкого человека. — Я рада, что тебе понравился ужин, — Кларк грустно улыбается, но когда Кэролайн подходит к ней со спины и дарит сладкий поцелуй в губы, на душе становится немного легче. — Ты сменила вкус бальзама для губ? — проведя языком по своим губам, Кларк пытается угадать новое вкусовое предпочтение своей девушки. — Кокосовое молоко? — Э-э-м… Ну да. Я решила, что нужно хоть что-то менять в жизни… — Надеюсь, ты так не подумала про наши отношения? — наигранно надув губы, Кларк скрещивает на груди руки, а Кэролайн приобнимает ее за плечи и целует в щеку. — Никогда, любимая, — шатенка разворачивается на носочках и идет в спальню. — А ты ничего не хочешь сказать? — улыбается Кларк. — Ну… Ты же не уйдешь спать просто так? — Ты о чем? — Кэролайн чувствует, как к щекам подступает жар, поэтому не разворачивается полностью в сторону Кларк. — Что я люблю тебя?..       Молчание напрягает шатенку, но когда её шеи касаются горячие губы, мышцы напрягаются уже по другой причине. Но Кларк не намекает на секс, ведь она с Лексой договорилась уважать традиции, поэтому — никакого секса в ближайшие недели две. — И я тебя люблю, милая. А сейчас пойдем спать? Тебе ведь завтра на работу, а Джон этому очень обрадуется. Я конечно хотела бы запереть тебя ото всех и провести вместе день, но поскольку и мне нужно завтра пожюрить своих сотрудников, то я не так уж много теряю. В конце концов, у нас еще целая жизнь впереди. ____________________________________       Лекса лежит на твердой койке, озираясь по сторонам. На нее надели смирительную рубашку и даже нет возможности банально попить или почесать нос. Тугой ком застревает в горле, когда девушка хочет позвать рабочий персонал. К ней в палату заходит миловидная брюнетка, держа в руках шприц и какую-то стеклянную коричневую баночку.       Лекса бегло читает надпись на бейдже медсестры и как можно деликатнее обращается к ней: — Костия, пожалуйста, объясните мне, почему на мне смирительная рубашка? Я ведь адекватная и психически уравновешенная. Моя сестра подставила меня. Она хочет испортить мою жизнь, чтобы забрать то, что принадлежит мне по праву! — Помолчите, пожалуйста. Сколько разных оправданий мне приходится слушать каждый день, вы просто не представляете.., — медсестра закатывает глаза, цокает языком и щелкает по шприцу пальцем, стравливая воздух и растирает проспиртованной ваткой кожу Лексы. — Пожалуйста, не надо. Я абсолютно здорова и не нуждаюсь в лече... нии.., — Лекса растекается на койке и ее зрачки закатываются за орбиты. — Так все говорят, кому на самом деле нужна квалифицированная помощь, — улыбается Костия, выбрасывая шприц в контейнер и откупоривая стеклянную баночку, вываливая на ладонь пригоршню цветных таблеток. — А теперь — откройте рот…       Лекса смыкает губы сквозь не до конца испарившееся подсознание, чтобы не дать медсестре просунуть таблетки в глотку, но пальцы Костии разжимают челюсть пациентки и проталкивают медикаменты, которые встают поперек горла. Лекса начинает кашлять и задыхаться, когда медсестра заливает воду в приоткрытые губы. Фостер отплевывается, но понимает, что таблетки уже начали путешествие по ее кишечнику. Позже девушка начинает чувствовать, как теряет связь с реальностью и прикрывает глаза: ей мерещится Кларк, Линкольн, Джон, Рэйвен и остальные ребята. Сквозь дрем Лекса разговаривает с ними в одностороннем порядке, не получая ответы на свои вопросы.       На следующее утро Александрия просыпается уже не в смирительной рубашке, а пристегнутая к койке кожаными ремнями. Попытавшись приподняться, девушку с силой вдавливают в металлическую поверхность и спину неприятно саднит. — Что за изверги здесь работают, что делают из вменяемого человека психа? Я — здоровая! — кричит Лекса, пока между ее зубов не вставляют резиновый трензель.       Руки и ноги растянуты в стороны, словно Лекса в плену у Прокруста, который по древнегреческим мифам из низкорослых делал повыше, а из долговязых — укороченных.       Начав извиваться на койке, в вену медленно проникает какой-то раствор, что Лекса моментально становится покорной.       Голову девушки прибивают к плоской подушке, затягивая ремешки у висков. В глаза бьет холодный свет флуоресцентной лампы, а веки насильно приподнимают, проверяя реакцию зрачков. Лекса сжимает пальцы в кулаки и дергает прикованными руками. Ремни на её запястьях затягивают ещё туже и больше ничего не остается, кроме как сдаться на милость судьбы, а точнее — на милость жестоким людям в белых халатах. __________________________________________       Кларк мурлычет на ушко Кэролайн, сбрасывая с себя одеяло, пожелания доброго утра. Шатенка приоткрывает глаза и просто не может скрыть своей радости — она живет с девушкой своей сестры, она живет жизнью Лексы, о чем так давно мечтала. Кэролайн не тревожит, что происходит с сестрой, пока она здесь наслаждается всеми благами рядом с Кларк.       Блондинка идет на кухню готовить завтрак, а Кэролайн вальяжно раскидывает руки и ноги на просторной кровати и потягивается во весь рост. Обняв подушку, на которой спала Кларк, Кэролайн вдыхает с нее аромат и блаженно прикрывает глаза: эта девушка восхитительная и она так вкусно пахнет.       Кларк заглядывает в спальню и застает Кэролайн обнимающейся с подушкой, со странной улыбкой на губах: — Ты чего это там удумала? — вопросительно приподнимает правую бровь Гриффин, стягивая с рук варежки-прихватки. — Тебя ждет лазанья, а я сейчас уже убегаю. Ты сегодня на такси или же Джон пошлет за тобой авто? — На такси. Решила сделать ему сюрприз, — врет Кэролайн, опуская пятки с кровати на прохладный керамический пол. — Тогда — до вечера? — быстро целуя в губы свою девушку, Кларк скрывается за парадной дверью.       Кэролайн первым делом идет в спальню и изучает содержимое шкафчиков Лексы, ведь у неё ещё не было возможности осмотреть дом, в котором жила её сестра. Вытянув из нижнего ящика распорки и кляп, брови Кэролайн с приятным удивлением взметнулись вверх: — Да сестра у меня — приверженица BDSM, оказывается. В тихом омуте… Лекса-Лекса… Я думала ты у нас паинька, а оно вон что.., — Кэролайн достает моток капроновой красной верёвки и довольно поджимает нижнюю губу. — Интересно, вы часто практикуетесь с Кларк?       Кэролайн роется во всех ящиках Лексы, изучая их досконально. Находит даже личный дневник сестры и, без зазрения совести, принимается за его чтение. Каждый раз Кэролайн лишь хмыкает себе под нос, пробегаясь по записям Лексы, посвященным Кларк. — Да ты — чёртов романтик прямо! — недовольно хмурится Кэролайн, захлопывая последнюю страницу дневника Лексы.       Не обнаружив больше ничего интереснее дневника и BDSM-атрибутики, Кэролайн приунывает и даже не спешит собираться на работу. Девушка вообще принимает решение остаться дома и придумать что-нибудь романтическое для Кларк: — Надо же имитировать чужую жизнь. Учись, Кэрол, романтике! — отдаёт сама себе приказ девушка, смотрясь в зеркало и поправляя выпавшую из хвоста темную прядку волос за ухо.