Украденная жизнь

      Кэролайн раздвигает ноги Гриффин и привязывает их за лодыжки к кровати, перед этим разрывая беспощадно стринги, перемычкой ткани растирая влажные половые губы. Мычание Кларк оповещает о ее готовности — о начале прелюдии.       Фостер нависает над блондинкой и дразнит ее своей грудью. Сквозь дурман алкоголя Кларк забывает обо всем на свете, спальня пропитана неимоверным сексуальным притяжением и девушка в блаженстве прикрывает глаза, когда горячий язык внедряется в нее и начинает стягивать влагу со стенок.       Громкое мычание будоражит кровь Кэролайн и она с особой страстью играется внутри Кларк, чувствуя ее напряжение и как разряды тока прошибают кончик языка.       Облизнув смачно губы, Кэролайн снова нависает над Кларк, а затем ее руки тянутся к горящей свече.       Гриффин со страхом смотрит на Лексу и мычанием пытается остановить свою девушку, но когда капли воска падают на оголенный живот, Кларк понимает, что этот садомазохизм, эта пытка сродни самому крутому в мире оргазму. Капля за каплей падают на горячий живот блондинки, смешиваясь с капельками пота и застывают воском в первозданном виде.       Кэролайн направляет пламя свечи к своей руке и ее ладонь ловит жидкий воск. Кларк это зрелище заводит не меньше и ей хочется освободиться от веревок и сыграть во взрослые игры с Лексой. Ей хочется достать цепи из ящика своей девушки и приковать ими Лексу к этой чертовой кровати и пытать ее сладким оргазмом.       Обоняние Кларк улавливает сладкую примесь пота и духов, а также аромат погашенной свечи.       Кэролайн освобождает Кларк от кляпа и веревок и просто молча любуется наготой этой девушки: — Ты просто потрясающая.., — шатенка хватает Кларк за подбородок и подводит ее лицо к своим губам, накрывая сладкие губы поцелуем. — А я давно не помню, чтобы ты настолько проявляла креативность в наших брачных играх.., — подкусывая и оттягивая нижнюю губу Лексы, Кларк довольно ухмыляется. — А теперь, позволь мне продолжить.., — Кларк грубо толкает Лексу на подушки и заводит ее руки за голову, обвязывая веревкой запястья спереди, и затягивает тугой узел. — Подожди.., — блондинка направляется к шкафу и выдвигает тайник, вытаскивая из него пару цепей и другого вида кляп в виде кольца-распорки. Затем Кларк вытаскивает кожаные трусики с насадками для страпона и подбирает оптимальный на сегодняшнюю ночь размер.       Наблюдая за Гриффин и за ее сосредоточенным на выборе фаллоса лицом, Кэролайн невольно прикусывает губу, уже ощущая металлический привкус кончиком языка и быстро проводит им по пересохшим губам, проверяя на прочность связанные руки.       Кларк надвигается на Лексу с цепями, с 10-сантиметровым силиконовым членом между ног и сжимает в руке ремешок с кляпом. Защелкивая застежки на затылке Кэролайн, Гриффин облизывает мочку уха девушки горячим влажным языком. Низ живота стягивается в сплошной узел возбуждения и Кэролайн чувствует, как меж ее ног бушует огонь.       Кларк пристраивается на животе шатенки и водит фаллосом по ребрам девушки. Тело Фостер изгибается дугой, а связанные руки моментально освобождаются от веревок. Кларк успевает поймать запястья и грубо завести за голову.       Дотянувшись до цепи, блондинка обматывает ею сначала правое запястье Фостер, а затем — левое. Когда обе руки оказываются в плену, Кларк продолжает вести свою игру, елозя своими ягодицами между ног Лексы, прикрывая в кайфе глаза, а затем резко их распахивает и погружает силиконовый страпон в кольцо кляпа.       Кэролайн отсасывает со смаком у Кларк, и та вынимает «агрегат» и медленно проталкивает его во влажное влагалище Фостер.       Вверх-вниз, вниз-вверх... Кларк ловко орудует страпоном, что Кэролайн оказывается на седьмом небе от блаженства. Стоны срываются с пухлых губ, и в кольцо кляпа теперь просачивается сладкий шаловливый язык Гриффин, играясь с едва движимым, скованным языком Фостер. — Ну что, признаешь, что твоя битва окончена? — Кларк оставляет дразнящий поцелуй на ключице и касается подушечкой указательного пальца нижней губы шатенки. Фостер лишь кивает, и Кларк освобождает от цепей ее руки. ___________________________________________________       Размазня на белой тарелке, называемая овсяной кашей, не лезет в горло Лексы, а стакан мутного кофе с молоком и того вызывает рвотные позывы.       Девушка потеряла в весе за пять месяцев килограмм десять и кожа обтягивает сейчас ее косточки настолько, что взглянуть без слез на нее невозможно.       Врачам очевидна причина потери аппетита их пациентки, которая сама виновата в происходящих с ней физиологических метаморфозах.       Лекса разговаривает ночью с Кларк, представляя, что девушка может ее слышать. Больше шатенку не привязывают к кровати, больше не одевают ее в смирительную рубашку, потому что добились результата — беспрекословного подчинения Лексы общим правилам клиники: принимать те лекарства, что дают, без лишних вопросов и не прятать таблетки под язык, выплевывая их в унитаз; вытягивать руку для взятия крови на анализ — неважно, что еще пару дней назад ее выкачали на пол-литра; ложиться спать и просыпаться строго, когда прикажут.       Лекса вскарабкивается на подоконник и поджимает под подбородок острые коленки, опуская вниз голову и смотря на сосновый бор на территории клиники. Девушка не помнит, когда она последний раз дышала свежим воздухом. Ее легкие неприятно покалывают, представляя, насколько шикарен хвойный аромат. По щекам опускаются влажные дорожки, а когда в палату заходит Костия, медсестра осторожно подходит к своей пациентке и устраивает свою ладонь на худеньком плече: — Тебе нужно поесть, Кэрол. У тебя обезвоживание и развитие анорексии. Ты стремительно теряешь в весе и буквально испаряешься из жизни. — Мне никто не верит, но я сюда попала из-за мести сестры. А она теперь живет моей жизнью в Лос-Анджелесе... — Т-ш-ш... Ты бредишь, Кэрол. И честно, слушать одно и то же каждый день становится скучно. — Я — Лекса! Я — Александрия Фостер! Поверьте же мне! — Мы верим тебе. Но ты больна и мы обещаем, что вылечим тебя. — Это вы называете лечением? Тыкаете меня иголками, берете кровь и кормите отбросами, которых даже в тюрьмах не выдают? Я — человек! Не преступница! Я заслуживаю свободы. Я хочу домой, в Лос-Анджелес, к своей любимой девушке. — Мне правда очень жаль, но ведь если твоя девушка настолько тебя любит и хорошо знает, думаешь, она бы не нашла тебя сразу? Даже если, как ты уверяешь, твоя сестра сейчас заменяет тебя и живет твоей жизнью? — этот вопрос тревожит Лексу и она находит в нем долю истины. Кларк ведь действительно хорошо знает ее и давно бы разоблачила Кэролайн, но за эти месяцы Лексу никто даже не попытался найти.       Посмотрев на календарь, Лекса с болью в сердце вспоминает об их с Кларк дате — три года, из которых почти половина года утрачена из-за Кэролайн.       Девушка мечтательно смотрит в окно, не теряя надежды, что обман все же будет рано или поздно (лучше бы, конечно, первый вариант) раскрыт и Кларк спасет ее и вызволит отсюда.       Заставляя себя глотать скользкую кашу, запивая ее приторно сладким, каким-то склизким чаем из пыли индийских дорог, Лекса прикрывает глаза лишь на секунду, а ее физическая оболочка словно растворяется в воздухе. Девушка теряет сознание, обрушиваясь головой на стол.       Дальше Лекса уже не живет, а просто существует — как овощ, запертый в теплице.       Постоянные капельницы и поддержание стандартных показателей жизни девушки дают мрачные прогнозы на ближайшую перспективу: — Уровень гормонального стресса слишком высок, щитовидка не справляется, костная масса стремительно испаряется. Если мы не заставим ее питаться хотя бы три раза в день, то потеряем ее. Мышление Фостер сейчас с пониженной активностью. Необходимо устраивать физиотерапию, больше движения, после того, когда она пойдет на повышение веса... — Слишком плохие анализы... Мы ведь не убийцы! Она должна выкарабкаться. Ведь сильная девчонка.., — говорит главный врач, читая медицинскую карту Лексы, которая приоткрывает глаза и все слова доносятся до нее протяжным эхо, что приходится напрягать слух, чтобы разобрать сказанное. — Ты слышишь нас, Кэрол? — спрашивает мужчина в белом халате с проявлением наигранной отцовской заботы в голосе. — Лекса.., — шепчет треснувшими губами девушка, снова прикрывая глаза. — Она постоянно называет себя Лексой. Совсем с ума сошла, бедняжка.., — Костия качает головой и поглаживает тыльную сторону ладони пациентки.       Лекса снова впадает в бессознательное и ей так хочется закричать. Внутри словно перемалывают кости. В ней все меньше остается сил на сопротивление. Она умирает, но все же не до конца сдается.

***

      Кларк будит Кэролайн, щекоча перышком ее высунувшуюся из-под одеяла пятку. Из шатенки вырывается истерический смешок и она натягивает на себя одеяло, пряча под него полностью ноги, лишая возможности щекотать пятки. — Давай сегодня поедем и купим маламутика? — эти голубые глаза, полные ангельской чистоты, заставляют Кэролайн полностью оторваться ото сна и накрыть поцелуем любимые губы. — Маламутика? — прищуривается Кэрол, не понимая о чем толкует девушка. — Ну помнишь тогда, перед прощанием в аэропорту, я тебя попросила завести щенка-маламута? Так вот, я решила, раз сегодня у меня законный выходной, хочу посвятить его будущему новому члену нашей маленькой семьи. Как смотришь на подобные планы нашего выходного? — Маламутик, так маламутик. Как скажешь, милая, — улыбается Кэролайн, наслаждаясь этой близостью с Кларк. С каждым днем Фостер понимает, почему Лекса влюбилась именно в нее.       Девушки едут по заданному маршруту в навигаторе. Кларк уже неделю назад, втайне от Лексы, договорилась с хозяином, занимающимся разведением аляскинских маламутов, поэтому уже знает, что ее ждет маленький плюшевый щекастенький медвежонок, который лишь недавно научился ходить, но все еще спотыкается.       Убедившись, что они приехали на место, Кларк смотрит на номер дома и кивает головой, радостно предвкушая, как сейчас их с Лексой встретит безудержный щенячий вопль множества мелких маламутов.       Хозяин оказывается очень гостеприимным и предлагает гостьям кофе с домашним печеньем. Кларк же не сидится спокойно, когда в комнату влетают сразу четверо мелких комочков, радостно повизгивающих и помахивающих мелкими уже оформившимися пушистыми хвостиками. — О-о-ой! Божечки! Сколько тут вас! — Кларк радуется как ребенок, хватая одного из пробегающих щенят. Поднимая его на уровне глаз, малыш облизывается и радостно скулит, словно признавая уже в Кларк свою хозяйку. — Он определенно не зря попался вам первым в руки, — смеется хозяин, присаживаясь рядом с Кларк и поглаживая лобик щенка, который начинает тявкать на Кэролайн, протянувшую руку к нему. — Лекс? Ну что скажешь? По-моему, этот мальчишка так и просится, чтобы мы его забрали. Кажется, что он меня даже уже успел полюби.., - Кларк резко опускает щенка на пол, чертыхаясь и отмахиваясь руками, словно это чем-то может помочь в сложившейся казусной ситуации. — Вот же!.. Нет-нет, малыш, не бойся. Я не ругаю тебя. Это из-за тебя, Лекс. Он почему-то испугался, когда ты захотела его погладить... — Не выдумывай, Кларк. И да, определенно, он успел тебя полюбить, — Кэролайн заходится в смехе, как и хозяин, которому одновременно и смешно, и неловко. — Простите. Они еще несмышленыши. Писают где хотят, — пожимает плечами мужчина, уже боясь получить отказ от будущей хозяйки этого щенка.       Но Кларк все же начинает смеяться над этой неловкостью и хватает щекастенького шарика на руки, унося его к машине, повелевая Кэролайн расплатиться с хозяином, который все еще смеется над этой умилительной картиной: блондинка прижимает к груди пушистый круглый комочек, который весело лает, будто говорит "спасибо" своему прошлому хозяину и "прощай" своей огромной пушистой маме, которая выглядывает из-за спины мужчины, стоя на пороге дома.