Пэйринг: Цзян Чэн/Ну хоть кто-нибудь, пожалуйста!

Цзян Чэн сидел за столом и сосредоточенно просматривал список, составленный Лань Сичэнем. — Ты уже отправлял им письма? — спросил он, хмуря брови. Сам Лань Сичэнь сидел чуть поодаль в благопристойной позе и разливал по чашкам свежий чай. Вообще-то главе ордена не полагалось заниматься этим самому. Но он отказался от помощи слуг. Цзян Чэн и так был ужасно смущен подготовкой к сватовству. И если вокруг будут сновать посторонние, то глава ордена Цзян того и гляди бросит список и сбежит. Так что Лань Хуань готовил чай сам. — Еще не отправлял, — с мягкой улыбкой ответил он. — Я решил, что сначала нужно обсудить все кандидатуры с тобой, а потом уже рассылать письма. Цзян Чэн нахмурился еще больше. — Что тут обсуждать? — спросил он, снова уставившись в список. — Я не знаком ни с одной из них. — Я указал там основную информацию, — пояснил глава ордена Лань. Он старался говорить как можно спокойнее и мягче, чтобы хоть немного погасить напряжение своего собеседника. Цзян Чэн выглядел так, будто готовился к битве, а не к женитьбе. — Возможно, кто-то из кандидаток отсеется уже на этой стадии. Зачем же тогда напрасно тревожить их письмами? Цзян Чэн кивнул. Слова Лань Хуаня звучали разумно. А он, как всегда, поспешил с выводами и вспылил напрасно. — Саньду-Шэншоу, почему бы тебе не прочесть список вслух, — предложил глава ордена Лань. — Это еще зачем? Сичэнь протянул ему чашку с чаем. — Это поможет лучше осмыслить написанное. Кроме того, я и так знаю, что там написано. Тебе незачем смущаться меня. — Кто сказал, что я смущаюсь?! — возмутился Цзян Чэн и совершенно нелогично покраснел. Читать список возможных невест ему и так было неловко. Тем более вслух. Тем более при Сичэне. Но Лань Сичэнь был прав. Стесняться тут нечего. А Цзян Чэн действительно терялся и не очень понимал, что ему делать со всем этим. Вздохнув, глава ордена Цзян приступил к чтению. — Лао Жу. Двадцать семь лет от роду. Вторая из трех сестер. Орден Баоцин Лао, провинция Хунань, — он поднял взгляд на Лань Хуаня, пожал плечами и принялся читать дальше. — Фэн Ксу. Тридцать один год. Вдова Фэн Лю. Отлучена от дел ордена. Во главе в данный момент младший брат Лю Фэн Лан. Детей нет. Орден Гьюмэ Фэн, провинция Цинхай. Янь Вэнлинг. Семнадцать лет. Цзян Чэн вдруг запнулся и уставился на Лань Сичэня. — Что-то не так? — с улыбкой поинтересовался он. — Все не так! — Ваньинь с громким хлопком впечатал лист ладонью в пол. — Семнадцать лет? Ты серьезно? С кандидатками все настолько плохо, что ты включил в список семнадцатилетнюю девицу? Бог с ней, с вдовой из Цинхая! Но семнадцать лет, Сичэнь! Как тебе это в голову пришло?! — Я не понимаю причин твоего гнева, — все так же спокойно проговорил Лань Сичэнь. — Янь Вэнлинг красивая юная девушка с мягким характером и утонченным вкусом. — Она могла бы быть моей дочерью, — холодно заметил Цзян Чэн. — Но ведь она не твоя дочь. Что плохого в том, что невеста молода? Она уже достигла брачного возраста. Цзян Ваньинь только скрипнул зубами. Он не знал, как объяснять очевидные вещи. Ему и в голову не приходило, что в свои тридцать пять он может жениться на семнадцатилетней девушке. Что он с ней делать будет? Воспитывать? — Никаких семнадцатилетних, — процедил он. — Хорошо, — не стал спорить Лань Хуань, — никаких семнадцатилетних. Возрастной критерий стал не единственным. Осознав, что ко всем этим девушкам нужно будет ехать с визитом, Цзян Чэн стал особенно разборчив. Слишком стара, слишком молода, никаких вдов, слишком далеко живет... Перечитывая список снова и снова, глава ордена Цзян целенаправленно искал все новые причины для отказа от претенденток. Жаль, что Лань Хуань указал так мало информации о девушках. Можно было бы еще провести отбор по уровню духовной силы или по росту, в конце концов. Наблюдая за хмуро сведенными бровями Цзян Чэна и губами, беззвучно перечитывавшими имена девушек, Сичэнь качал головой. Похоже, что после критики главы Цзян, список придется составлять заново. Вот только не ясно из кого. Хотя Лань Сичэнь был морально готов к такому повороту событий и уже успел припомнить нескольких талантливых заклинательниц, успевших снискать славу, но не принадлежавших к знатным семьям. На самом деле, когда он предлагал помощь, Лань Хуань не ожидал, что Цзян Чэн согласится. И не то чтобы глава ордена Лань сожалел о своих словах. Вовсе нет. Просто задача оказалась сложнее, чем можно было предположить на первый взгляд. Цзян Чэн был не простым человеком. И понять, какая женщина подойдет ему, само по себе было непросто. А ведь еще нужно, чтобы она ему понравилась. И чтобы она и ее семья согласились на брак. Хотя... это мелочи, конечно. Но вот что за девушка подойдет главе Цзян? Безусловно, у нее должен быть сильный характер. Но должна ли она быть такой же гордой и упрямой, как Цзян Чэн? Или напротив, робкой и покладистой? Не испугает ли ее напористый характер будущего мужа? Или же она вознамерится победить и покорить его? Лань Хуань очень хотел, чтобы брак Цзян Чэна стал удачным. ** — Какого черта ты тут делаешь? Вернувшись из Облачных Глубин в Юньмэн, Цзян Чэн обнаружил там Вэй Ина, беспечно валявшегося прямо на полу в главном зале. При виде главы ордена Цзян тот даже не удосужился встать. Только закинул ногу на ногу и принялся покачивать носком сапога. — Ты уже вернулся? — этот наглец говорил таким тоном, будто имеет право валяться посреди главного зала резиденции Цзян. — Я думал, ты останешься у Цзэу-Цзюня хотя бы на пару дней. Ваньинь начинал медленно закипать. Мало того, что этот нахал явился без спроса в отсутствие главы Цзян, так он еще и ведет себя так, будто это Цзян Чэн у него в гостях. Неслыханная наглость! — Когда я возвращаюсь — это не твоего ума дело. Я спросил, какого черта ты тут делаешь, — напомнил он свой вопрос. Вэй Ин возвел глаза к потолку и удосужился по крайней мере сесть. — Я ходил в храм предков, почтить память Цзян Фэнмяня и госпожи Юй, — мрачно ответил он, уже предчувствуя гнев Цзян Чэна. — Тебе никто не разрешал туда входить. Совесть имей. Из-за тебя они погибли, — глава Цзян не повышал голос. За долгие годы он научился сдерживать свой гнев. Но одного взгляда на его лицо хватало, чтобы понять: этот человек непрочь прямо сейчас разорвать чью-нибудь глотку. Однако Вэй Ину чужд был инстинкт самосохранения. — Они и мои родители тоже, Цзян Чэн! И неужели ты думаешь, что Вэнь Чжао без меня не нашел бы повода для нападения? Очнись ты уже! Это была продуманная рассчитанная война, а не сведение счетов за детские обиды. — О, вот как, — глава Цзян вскинул бровь. Слова его сочились ядом. — А родители А-Лина тоже скончались бы без твоей помощи? — Может, хватит уже? Я, между прочим, тоже потерял все! И то, чего ты лишился, мне было так же дорого! Вэй Ин вскочил на ноги. Он сорвался на крик. Пальцы, стиснутые в кулаки, едва заметно подрагивали. — У тебя ничего не было, чтобы что-то терять, — холодно произнес Цзян Ваньинь. — Все, что ты потерял, было моим. У меня ты это отнял и уничтожил. — Да пошел ты! Хочешь дуться и жалеть себя? Ну и пожалуйста! Я, может, единственный человек, которому ты все еще нужен! Но раз тебе так хочется непременно сдохнуть в одиночестве, не смею препятствовать! Вэй Ин вышел из зала и хлопнул дверью с такой силой, что по косяку пошла трещина. Глаза щипало, а легкие горели огнем. Хотелось закричать. Или расплакаться. Или и то и другое вместе. Гребаный Цзян Чэн. Гребаное все! Ханьгуан-Цзюнь нашел его во дворе, когда старейшина Илин сосредоточенно кидал камешки в древесный ствол, на котором ножом была вырезана мишень. — Вэй Ин, — голос Лань Ванцзи был как всегда ровным, но прикосновение к плечу оказалось мягким и очень нежным. — Цзян Чэн говнюк, — прорычал старейшина Илин, все еще не в силах успокоиться. Ванцзи обнял его и ласково провел ладонью по спине. — Надеюсь, Сичэнь найдет для него самую страшную и вздорную жену, — пробубнил Вэй Ин ему в плечо ** Присутствие Вэй Ина раздражало Цзян Чэна. Он думал, что его неприязнь к бывшему брату давно улеглась. Но почему-то глава Цзян все не мог успокоиться. И зачем он только позволил этим двоим гостить в Юньмэне? Тоже мне, жест доброй воли! Но еще больше удивляло то, что Вэй Ин и Лань Ванцзи упорно продолжали приходить снова и снова. Как будто им тут рады! Цзян Ваньинь в сердцах швырнул чашку из-под чая о стену. Слова Вэй Ина все еще звучали в ушах: "Хочешь дуться и жалеть себя? Ну и пожалуйста!" Может быть, он и правда себя жалеет? "Нет, меня просто раздражают бесстыжие заносчивые ублюдки!" — сам себе возразил Цзян Чэн. Никакого отношения к жалости его чувства не имели. И все же, он чувствовал себя глупо из-за того, что так разозлился считай на пустом месте. Возможно, родители и правда рады были бы увидеть Вэй Ина. "Отец-то уж точно". Цзян Чэн невесело усмехнулся. Да, он повел себя глупо. Но чего он точно не собирался делать, так это извиняться. Так что глава Цзян счел за лучшее вскочить на меч и отправиться обратно в Облачные Глубины. В голове вертелись навязчивые мысли, болезненно язвившие его самолюбие. Он думал о том, что эта невыносимая парочка выжила его из собственного поместья. И что он, Саньду-Шэншоу, покорно убрался прочь, коль скоро Вэй Ин не ждал его так рано. Но Цзян Чэн точно знал, что если бы он сейчас выгнал своих незваных гостей прочь и остался бы в одиночестве, легче ему точно не стало бы. Нужно было занять себя чем-то. И у главы Цзян были идеи по этому поводу. Облачных Глубин он достиг за три часа до заката. ** — Ты уже разослал письма? — на ходу осведомился Цзян Чэн, врываясь в цзинши главы ордена Лань. Младший адепт, пытавшийся остановить главу Цзян, виновато склонил голову и пролепетал что-то в свое оправдание. Лань Сичэнь окинул их обоих немного усталым взглядом и вежливо улыбнулся. Он отпустил младшего адепта, прекрасно понимая, что юноша все равно не смог бы даже задержать Цзян Чэна, и поднял взгляд на последнего. — Саньду-Шэншоу, — мягко проговорил он, — пожалуйста, веди себя более сдержанно. Ты подаешь моим ученикам дурной пример. Цзян Чэн немного смутился и растерянно огляделся по сторонам, будто бы желая убедиться, что в этот самый момент никаких учеников поблизости нет. — Прости, — сказал он, сев напротив Лань Сичэня. — Я повел себя невежливо. Глава ордена Лань вздохнул и покачал головой, но улыбка его как будто бы потеплела. — Ты опять поссорился с Вэй Ином? — Ты знал, что он в Юньмэне? — Они с Ванцзи специально отправились туда, чтобы не попадаться тебе лишний раз на глаза, пока ты в Облачных Глубинах. Цзян Чэн нахмурил брови. Он почти что почувствовал себя виноватым. Почти. — Ладно, черт с ним. Раз уж он все равно там, а я здесь. Давай вернемся к письмам. Я хочу поскорее покончить с этим всем. Лань Сичэнь кивнул. "Поскорее покончить с этим всем" — было не совсем тем подходом к сватовству, которого он хотел бы. С другой стороны, это ведь Цзян Чэн. Чего еще можно от него ожидать? — Я как раз этим занимался, — кивнул глава ордена Лань. — Ты хочешь как можно скорее нанести девушкам визиты? — Да, — подтвердил Цзян Чэн. Он нервно барабанил пальцами по своему колену. — Хорошо. Девушек в списке осталось не так уж много. Мы вполне можем управиться за пару дней, если отправимся на мечах, а не верхом. Что скажешь? — Мы можем отправиться завтра? Лань Сичэнь мелодично рассмеялся. — Имей терпение, Саньду-Шэншоу. Ты же не хочешь нагрянуть к ним раньше, чем придут письма? — Я не хочу возвращаться сейчас в Юньмэн, — сдержанно проговорил Цзян Чэн. — Мы можем отправиться послезавтра, — примирительным тоном проговорил Лань Сичэнь. — А завтра оставайся у меня. Помедитируешь, успокоишься. Я распоряжусь, чтобы никто тебя не трогал. Цзян Чэн посомневался пару мгновений, но в итоге согласился. Успокоиться — это как раз то, что ему сейчас нужно. ** После согласования с Цзян Чэном, список и впрямь сильно сократился. Теперь там не осталось и дюжины имен. Сичэнь не противился столь строгому отбору. Он рассматривал самые разные варианты лишь для того, чтобы понять, что нужно Цзян Чэну. Ведь о вкусах главы ордена Цзян, похоже, даже он сам не имел полного представления. И теперь они отправлялись знакомиться с теми семерыми девушками, в описании которых Цзян Чэн не нашел, к чему придраться. Составляя план пути, Цзян Чэн пожалел, что не обращал внимания на географию. Стоило отбирать кандидаток таким образом, чтобы удобнее строить маршрут. Четыре из них жили далеко на северо-востоке за пределами земель Цинхэ Не, а еще три, как на зло, обосновались на юго-западе. В том числе и Лао Жу — первая девушка в списке. Цзян Чэн долго рассматривал короткие пометки о ее семье, раздумывая, не отказаться ли от нее просто для того, чтобы сократить дорогу. Но он не решился сказать об этом вслух, боясь проявить неуважение к труду Цзэу-Цзюня. В конце концов, он сам попросил главу Лань заняться вопросом его сватовства, а теперь вел себя, как капризная барышня, отказываясь от смотрин только потому, что ехать неохота. "Да и какая разница, сколько времени займет дорога? Летать на мече всяко лучше, чем видеть ухмыляющуюся рожу Вэй Ина". ** Лететь на мече оказалось даже лучше, чем наносить визиты девушкам. По крайней мере, после первого визита, Цзян Чэн очень остро осознал, что полет пока что был самой приятной частью всего этого сомнительного мероприятия. Сперва главы великих орденов решили отправиться в сторону северо-востока. Их ждала семья Джу, и их прелестная дочь Зэнзэн. Все то время, что Цзян Чэн провел в их доме, его пичкали чаем, сладостями и рассказами об уме и обаянии прелестницы Зэнзэн. Вот только сама эта прелестница так и не раскрыла рта. Увешанная драгоценностями по самую макушку девушка сидела и таращилась в свою чашку с чаем бессмысленным взглядом. Ее улыбка казалась просто рисунком на бледном лице. Хотя из-за обилия косметики, Цзян Чэн не смог бы утверждать наверняка, не нарисована ли она на самом деле. Лань Сичэнь, сидевший рядом, вел разговор, не переставая вежливо улыбаться. И Цзян Чэна бесило это все. Он не понимал, что делает здесь. Знакомство с потенциальной невестой не дало ему о ней ни малейшего представления. Следующей в списке была Ниу Нинг из Линьси. На ней было гораздо меньше косметики и побрякушек, что не могло не радовать. Вот только слов за весь визит она сказала не больше, чем Зэнзэн. Хотя на этот раз по крайней мере было понятно, что причиной молчания послужила скромность. Ниу непрерывно краснела и отводила глаза. Ей было всего двадцать пять. И хотя Лань Сичэнь утверждал, что десять лет — не такая уж большая разница, Цзян Чэну эта девушка казалась совсем ребенком. — Почему они все молчат, как будто воду в рот набрали? — раздраженно спросил Цзян Чэн, когда они направлялись к следующему городу. — Им не положено говорить, — пояснил Лань Сичэнь, паривший рядом. — Они лишь демонстрируют хорошее воспитание, не встревая в разговоры старших. Цзян Чэн недовольно скривился. — И что толку тогда от этих визитов? Я все еще знаю о них не больше, чем ты написал в своем списке. И вместо того, чтобы узнать что-то новое, я вынужден слушать их занудных отцов и матерей, как будто это их я собираюсь брать в жены! Глава ордена Лань рассмеялся. Смех его был легким и неожиданно громким, какого он ни за что не позволил бы себе в стенах Облачных Глубин. Цзян Чэн не понимал, что такого смешного он сказал, но смех Лань Сичэня оказался таким заразительным, что он не смог не улыбнуться в ответ. — Саньду-Шэншоу, просто постарайся получить удовольствие, — посоветовал Сичэнь. — Разговоры с занудными отцами я беру на себя. А ты пей чай и любуйся девичьей красой. Разве не для этого мы отправились в путь? И Цзян Чэн постарался. Вот только парить на мече, ловя порывы ветра и ощущая его холодное дыхание в волосах, было куда приятнее, чем сидеть в душных залах и гонять чаи. С другой стороны после этих скучных унылых визитов ему было что обсудить с Лань Сичэнем. Глава ордена Лань весело смеялся, когда Цзян Чэн ворчал и пародировал очередного родителя, расписывавшего достоинства своего чада. И это тоже было приятно. Кианг Юн из Тунляо и Ян Шу из Чанчюнь тоже не произвели на главу Цзян никакого впечатления. Разве что тетушка Ян Шу оказалась очень строгой и серьезной. Само по себе это, конечно, не было забавным. Но когда Цзян Чэн назвал ее Лань Цижэнем в платье, Сичэнь едва не свалился с меча. — Саньду-Шэншоу, прекрати! — сквозь смех проговорил он. — Я не представляю, сколько часов мне придется простоять на руках за осмеяние старшего родственника да еще и за спиной! — Ты же глава ордена! — удивленно возразил Цзян Чэн. — Кто может осмелиться тебя наказывать? — То, что я глава ордена, не освобождает меня от выполнения правил. Напротив, я должен следовать им старательнее, чем кто бы то ни был. Кроме того, наказаниями занимается Ванцзи. И он даже к себе не умеет проявлять милосердия. Глава Цзян насмешливо фыркнул. — Не понимаю, почему тогда Вэй Ин все еще жив. Уверен, он способен нарушить с десяток ваших правил даже не успев толком проснуться. Лань Сичэнь тряхнул головой, чтобы отбросить мешавшуюся прядь волос с лица. Улыбка его стала задумчивой и немного рассеянной. — Поверь, ко мне он не будет столь снисходителен, как к Вэй Усяню. ** Пролетая через Хэбэй, они решили остановиться в Цинхэ. — Раз уж мы все равно пролетаем мимо, то почему бы не проведать Не Хуайсана? — Пояснил Лань Хуань. Цзян Чэн только пожал плечами. Он не имел ничего против. Тем более, что солнце уже клонилось к закату, а лететь в ночь совершенно не хотелось. День выдался долгим и трудным. Не Хуайсан с радостью принял их в своей резиденции. "Или сделал вид, что с радостью принял," — подумал Цзян Чэн. Ему было немного стыдно за свое недоверие, но глава Цзян ничего не мог с собой поделать. Прямоту и честность он ценил больше ума и вежливости. — Вы случайно не полетите через Аньхой? — полюбопытствовал Не Хуайсан. Они разместились в небольшой беседке, и служанка принесла чай. — Мы можем специально полететь через Аньхой, — заметил Цзян Чэн. — А что тебе там надо? Глава Цзян не торопился взять свою чашку. За сегодня он успел выпить столько чая, что боялся разлюбить этот напиток на всю оставшуюся жизнь. — Я хочу попросить вас заглянуть в Хуайнань по дороге и передать одной девушке подарок от меня. — Даже так? — Цзян Ваньинь вскинул бровь. Заявление было несколько неожиданным. Разве Хуайсан не говорил, что женитьба ему не интересна? Или же он решил последовать примеру старшего брата и оставить парочку бастардов? — Что за девушка? — Не подумай ничего лишнего, — засмеялся Хуайсан. — Это всего лишь одна из дочерей Минцзюе. Я ведь говорил, что присматриваю за ними. Ее зовут Сонг. Я дам подробные указания, где найти ее дом. — А почему ты не пошлешь кого-нибудь из адептов? — полюбопытствовал до сих пор молчавший Лань Сичэнь. На губах его как всегда сияла вежливая улыбка, но глаза смотрели внимательно и как-то настороженно. Хуайсан скрыл лицо за веером. — Видишь ли, второй старший брат, Сонг очень горда и упряма. И отправляет прочь всех моих посыльных. Я уже собирался ехать к ней сам, но для меня такое путешествие будет долгим и сложным. Ведь я так и не смог освоить полет на мече. И раз уж вы все равно будете поблизости... Уж двум главам великих орденов она не сможет отказать в аудиенции. Цзян Чэн был удивлен. Лань Сичэнь — задумчив. — Я так понимаю, подарок едва ли вызовет у нее восторг, — заметил глава ордена Цзян, пристально глядя в лицо Хуайсана. Тот невинно улыбнулся. — Мне еще только предстоит наладить с ней отношения, — пожав плечами сказал он и засмеялся. — Но не вздумай к ней свататься, Цзян Чэн. Она мне нужна! — Ты думаешь признать ее законной наследницей? — прямо спросил Лань Сичэнь. — Возможно, — качнул головой глава ордена Не. — Я еще не решил. То, что Сонг женщина, не слишком удобно. Но мне кажется, что она была бы идеальным вариантом. Он вздохнул и мечтательно улыбнулся. — Глядя ей в глаза, я так и слышу голос старшего брата, сулящий переломать мне ноги. ** Утром Не Хуайсан, как и обещал, написал подробный адрес Сонг и отдал заклинателям сверток, скрепленный печатью с гербом ордена Не. Цзян Чэн взвесил сверток на ладони, но не смог понять, что находилось внутри. Украшения? Шелка? Парочка дорогих вееров кисти главы Не? Что еще обычно дарят женщинам? Хуайсан не стал удовлетворять любопытство главы Цзян. Только загадочно улыбнулся за своим веером и пожелал доброго пути. Все еще вертя в руках сверток, Цзян Чэн обратился к Лань Сичэню: — Цзэу-Цзюнь, а ты ведь тоже передавал что-то отцам тех девушек. Ты что же, подготовил для них подарки от моего имени? — Конечно, — отозвался Сичэнь. — Было бы очень некрасиво явиться с пустыми руками. Ты ведь глава одного из великих орденов, как никак! Глава Цзян со звоном хлопнул себя ладонью по лицу. — Лань Сичэнь, неужели ты не мог предупредить?! Еще не хватало, чтобы ты тратил деньги на эти бесполезные посиделки! — Это совсем не накладно, — заверил его глава Лань. — Но если тебя беспокоят мои траты, я предоставлю тебе список подарков, чтобы ты все смог возместить. Цзян Чэн недовольно поморщился. — Мне уже почти неловко за твои труды, Цзэу-Цзюнь. — Не тревожься, Саньду-Шэншоу, — улыбнулся Лань Сичэнь. — Я же сказал, что возьму все хлопоты на себя. Разве не для этого ты доверил мне сватовство? Цзян Чэн кивнул. Но ощущение неловкости не прошло. Так что он поторопился встать на меч и отправиться в путь. ** Сонг жила при кузнице. Видимо, ее дядя или брат занимался кузнечеством. "Или отец, — мысленно добавил Цзян Чэн. — Кто сказал, что ее мать не замужем?" У него все еще не укладывалось в голове, как у правильного справедливого Минцзюе могли быть дети вне брака. Раз уж он оставил бастардов, кто сказал, что он не мог склонить женщину к измене? От этих мыслей стало гадко на душе, и глава Цзян поспешил их отбросить. "Почему я берусь судить о том, чего не знаю? Может быть, он любил ее, и собирался признать свою дочь, да только умер раньше!" Вот только по словам Хуайсана, Сонг была не единственным бастардом Минцзюе. И это не слишком хорошо вязалось с душещипательной историей о несчастной любви. На стук из дома вышла высокая девушка с немного растрепанными волосами, по-мужски собранными в простой высокий хвост. Черты ее были немного грубоватыми для женщины, но не лишенными красоты. И сходства с небезызвестным главой Не не заметить было сложно. Очевидно, двери им отворила сама Сонг. Она окинула двоих незнакомцев тяжелым пристальным взглядом из-под низких густых бровей и не слишком приветливо спросила: — Кто такие? Безусловно, она должна была понять, что перед ней заклинатели из великих орденов. Клановые одежды говорили сами за себя. Но девушка не сочла нужным проявить почтение. Однако Цзян Чэна это не смутило. Напротив, он почувствовал себя легко и уверенно под ее тяжелым взглядом, как будто наконец-то говорил с равной. — Я Саньду-Шэншоу из Юньмэн Цзян, — ответил он. — И со мной Цзэу-Цзюнь из Гусу Лань. Я имею честь говорить с девой Сонг? Девушка подозрительно сощурилась. — Имеешь, — согласилась она. — Что привело глав двух великих орденов к моему порогу? Вы хотите заказать у меня оружие или доспехи? Моя кузница не настолько хороша, чтобы изготовить товар высокого качества. Цзян Чэн удивленно приподнял бровь. Так значит в кузнице хозяйничала она сама? Хотя... чего еще ждать от дочери Минцзюе. Окинув девушку более внимательным взглядом, глава Цзян действительно заметил, что руки ее были грубыми и наполненными силой. — Нет, — покачал головой он. — Я пришел не для того, чтобы заказывать оружие. Не Хуайсан из Цинхэ просил меня передать тебе подарок от него. Когда Цзян Чэн вручил ей сверток с печатью Не, на лице девушки отразилась целая буря эмоций. Вот только ни одной положительной среди них не было. Гнев, удивление, презрение, раздражение... Что угодно. Но ни следа радости. Сонг демонстративно выронила сверток себе под ноги, даже не удосужившись развернуть. — Если этот ублюдок или его прихвостни посмеют сунуться сюда, я познакомлю их с настоящей саблей клана Не, — в глазах ее блеснул недобрый огонек, а губы исказила жестокая улыбка. Все это время молчавший Сичэнь побледнел, а взгляд его исполнился печали. — Она так похожа на Минцзюе, — едва слышно прошептал он, когда девушка скрылась в доме, громко хлопнув дверью. — Цзэу-Цзюнь? — обеспокоенно окликнул его Цзян Чэн, но глава ордена Лань как будто бы не слышал. Он стоял, погруженный в свои мысли, и лицо его искажалось нестерпимой мукой. — Цзеу-Цзюнь! — Цзян Чэн встряхнул его за плечи. Не сложно было представить, что за мысли одолевали Сичэня. И Цзян Чэну это не нравилось. Совсем не нравилось. После смерти Цзинь Гуанъяо, глава ордена Лань два года провел в уединенной медитации. В те времена от него нельзя было добиться ни слова. И последнее, чего хотел Цзян Чэн, — это чтобы Лань Сичэнь снова впал в то болезненное состояние. Он вообще считал, что адепты Гусу Лань совершенно неправильно борются со стрессом. Не удивительно, что их медитации ничерта не помогали. — Хватит, прекрати, — потребовал он. — Скорбь не вернет тебе ни Минцзюе, ни Гуанъяо. Сичэнь крепко сжал его запястье то ли чтобы оттолкнуть руку, что все еще лежала на его плече, то ли чтобы удержать ее, и поднял на Цзян Чэна взгляд, полный боли. — Саньду-Шэншоу, со мной все... — Дяде своему расскажешь, что с тобой все в порядке, — грубо перебил его Цзян Чэн. — Я слепой, по-твоему? Или тупой? Лань Сичэнь вздохнул и натянуто улыбнулся. — Ну хорошо, со мной не все в порядке. Но разве ты можешь что-нибудь с этим сделать? Лучше... — Еще как могу, — снова перебил он и повел главу ордена Лань за собой. ** — Нет, Саньду-Шэншоу, я не буду пить. Это очень плохая идея. Глава ордена Цзян привел своего спутника в таверну и заказал местного вина. И вот теперь они оба сидели за столом и упрямо смотрели друг на друга поверх кувшина с хмельным напитком. Цзян Чэн ничего не сказал. Только пододвинул Сичэню чашку. Взгляд главы ордена Цзян был исполнен решительности. Лань Сичэнь вздохнул и неуверенно улыбнулся. — Ты же не станешь поить меня силой. — Ты действительно так думаешь? - приподнял бровь Цзян Чэн. — Санду-Шэншоу, я почти уверен, что сильнее тебя, — мягко проговорил Сичэнь. — А вот мы и проверим, — невозмутимо отозвался тот, сложив руки на груди. Глава ордена Лань снова вздохнул. Кажется, Цзян Чэн не собирался уступать. Сичэнь с сомнением посмотрел на свою чашку и неуверенно взял ее в руки. — Я никогда в жизни не пил, — он вновь поднял взгляд на Цзян Чэна, в надежде, что тот все же одумается. — И понятия не имею, что может произойти. — Зато я пил более, чем достаточно, — все так же уверенно возразил его собеседник. — Так что вряд ли ты сможешь меня чем-то удивить, Цзэу-Цзюнь. — Что ж, — Лань Сичэнь поднес чашку к губам и одним глотком опустошил ее. Цзян Чэн внимательно следил за выражением его лица. На губах Сичэня все еще играла слабая улыбка, только взгляд стал каким-то пустым и отстраненным. Глава Цзян обновил вино в его чашке. Одной чашки взрослому мужчине явно не хватит, чтобы опьянеть. Но Лань Сичэнь никак не отреагировал на его действие. — Лань Сичэнь? — окликнул его Цзян Чэн. — Не отлынивай, продолжай. Но тот его как будто не слышал. Плечи главы ордена Лань дрогнули, и из груди его донесся истеричный смешок. А потом Лань Сичэнь расхохотался и закрыл лицо руками. Цзян Чэн ошибся. Сичэнь действительно сумел его удивить. Всего с одной чашки он захмелел так, что перестал понимать, что вокруг происходит. Главе Цзян пришлось снять комнату и увести его туда, чтобы пьяный Лань не распугал всех посетителей. Едва ли хозяин таверны осмелится выгнать главу великого ордена прочь, но "спасибо" уж точно не скажет. Если бы сам Цзян Чэн устроил пьяный дебош в таверне, он и не подумал бы заботиться о чужом комфорте. Но допустить, чтобы Сичэнь позорился, он почему-то не мог. Наверное потому, что сам заставил его пить. Затолкав продолжавшего нервно смеяться Сичэня в комнату, Цзян Чэн запер дверь и сам хлебнул вина прямо из кувшина. Вино оказалось совсем не крепким. Глава ордена Лань уселся на пол, тщетно стараясь изобразить благопристойную позу. Даже сейчас он пытался соблюдать свои чертовы правила. — Ну, Цзэу-Цзюнь, — проговорил Цзян Чэн, опускаясь на пол рядом с ним, — не скажу, что тут твоя репутация в полной безопасности, но теперь можешь творить непотребства со спокойной душой. Никто, кроме меня, этого не увидит. Лань Сичэнь окинул его странным взглядом. Улыбка его была болезненно неестественной. Кажется, он хотел что-то сказать, но язык явно не слушался главу ордена Лань. Цзян Чэн терпеливо подождал, пока тот сумеет справиться со словами. Однако, тот лишь затравленно посмотрел на собственные руки, а потом снова поднял взгляд на Цзян Чэна. — Хорошо, — глава Цзян приподнял бровь. — Может быть, еще? Лань Сичэнь кивнул. Говорить он смог только после четвертой чашки. — Она так на него похожа, — вновь проговорил глава ордена Лань, пытаясь сфокусировать взгляд. — Похожа, — согласился Цзян Чэн больше для того, чтобы Сичэнь помнил, что не один тут. Хотя едва ли он понимал это. Взгляд главы Лань все еще был пустым и отрешенным. Губы его подрагивали. Он наконец перестал улыбаться. — Она, наверное, должна ненавидеть меня. — С чего бы это? — Я ужасный человек, — он попытался ухватить чашку, но та выскользнула из пальцев. Благо, вина в ней уже не было. — Цзэу-Цзюнь, с чего ты это взял? — требовательно спросил Цзян Чэн, перехватывая у него пустую чашку и вновь наполняя ее вином. Ему не нравилось это глупое бессмысленное самобичевание. Но уж лучше пускай Сичэнь выскажется, чем держит все это внутри, годами отравляя себя снова и снова. — Я никогда не сожалел о смерти Минцзюе так сильно, — проговорил он, устремив на Цзян Чэна беспомощный взгляд. Тот поджал губы и протянул Лань Сичэню чашку. — Не думаю, что она скорбит о Минцзюе, — заметил Цзян Чэн. Сичэнь взял чашку у него из рук. Глава Цзян обхватил ее поверх его пальцев, чтобы тот случайно не пролил на себя вино. Хмель-то из головы выветрится, а вот отстирать белые одежды Цзэу-Цзюня будет непросто. Лань Сичэнь залпом выпил очередную порцию вина, и Цзян Чэн почувствовал, как пальцы его ослабели. Если бы глава Цзян не придерживал чашку, то она наверняка выпала бы. — Знаешь, — тихо проговорил Лань Сичэнь, — самое страшное, что я все еще хочу верить в его невиновность. Если бы он только остался жив... Он страдал всю свою жизнь, и я собственной рукой эту жизнь отнял. Он горько усмехнулся и покачал головой. — А-Яо... Неужели я правда мог бы простить тебе все? — Цзэу-Цзюнь... Лань Сичэнь поднял на Цзян Чэна взгляд, полный невыразимой боли. — Называй меня Лань Хуань, — попросил он все так же тихо, и чуть помолчав добавил: — Пожалуйста. Цзян Чэн молча кивнул, не в силах отвести взгляд от его лица. Чем он мог помочь этому человеку, вынужденному всегда быть сильным? Лань Сичэнь всегда улыбался. Даже когда мир вокруг обращался в пылающий ад. Так что же делать теперь, когда в глазах его стоят слезы, которым он все еще не дает права пролиться? Цзян Ваньинь обнял его за плечи и притянул к себе. Он не был уверен, что поступает правильно. Но когда-то давно, когда Вэй Ин грустил, ему это помогало. Лань Сичэнь дрогнул, но не отстранился. Когда он уткнулся лицом в шею Цзян Чэна, глава ордена Цзян ощутил горячую влагу на своей коже. Глава Лань сидел неподвижно вот уже минут двадцать. Даже дыхание его было едва различимо. Цзян Чэн тоже старался не шевелиться, чтобы не потревожить его. Но в конце концов терпение заклинателя закончилось. — Лань Хуань, — шепотом позвал он. — Ты спишь? — Нет, — в полный голос ответил Лань Сичэнь. Цзян Чэн сел удобнее, чуть придержав его за плечи. — Тогда говори. Трезвым ты все равно выговориться не сможешь. Лань Хуань вздохнул и чуть развернулся, так чтобы не утыкаться лицом в чужую шею. — Что я могу сказать? Это все... Я чувствую себя так, будто предал весь мир. Цзян Чэн провел ладонью по его спине, то ли чтобы подбодрить, то ли чтобы успокоить. — Знаешь, мне иногда кажется, что я даже к Ванцзи не был привязан так сильно, — слушая его, невозможно было догадаться, что Сичэнь пьян. Голос его был ровным и чистым. Просто тише, чем обычно. Глава Лань все говорил, неловко привалившись к плечу Цзян Чэна: — Ванцзи, он... О нем всегда нужно было заботиться. У нас сложно все было с родителями. А потом они и вовсе скончались. Сначала мать, потом отец. Так что я был ему за обоих. И мне до сих пор сложно осознать, что Ванцзи взрослый. А А-Яо, он... — Лань Сичэнь сделал неопределенный жест рукой, по всей видимости объяснявший, какой он. — Ты меня понимаешь? — Понимаю, — кивнул Цзян Чэн. — Конечно понимаешь, — заклинатель печально улыбнулся. — О чем это я вообще? Ты ведь потерял гораздо больше. И при этом не впал в уныние. Не то, что я. — Мне некогда было скорбеть, — пожал плечами Цзян Чэн, от чего Лань Хуань неустойчиво качнулся, и главе Цзян снова пришлось придержать его, чтобы тот не упал. — И это хорошо, наверное. Если бы я сидел и перемалывал все в своей голове день за днем, то, наверное, давно бы свихнулся. — Да. Они замолчали ненадолго, а потом Лань Хуань заговорил снова: — Цзян Ваньинь, а почему ты не пьешь? — Это вино слишком слабое для меня, — усмехнулся тот. — Мне нет никакого смысла его пить. — Вот как, — задумчиво кивнул глава Лань. — И все же, не мог бы ты составить мне компанию? Мне стыдно пить одному. — Почему бы и нет, — легко согласился Цзян Чэн. — Сейчас только за чашкой схожу. Но Лань Хуань удержал его за руку. — Ты можешь пить из моей, — с какой-то странной надеждой в голосе предложил он. Похоже, главе ордена Лань очень не хотелось оставаться в одиночестве даже на такой краткий срок. Поразмыслив, Цзян Чэн решил, что не будет ничего дурного в том, чтобы пить с Лань Хуанем из одной чашки, и опустился обратно на пол. Они по очереди выпили еще по порции вина, а потом еще. Постепенно мировая скорбь сошла с лица Лань Хуаня, и он даже начал улыбаться светло и искренне. Метод Цзян Чэна работал. Главы двух великих орденов просидели в-обнимку до позднего вечера. Кувшин с вином давно опустел, а Цзян Чэн почувствовал, что ужасно устал. День и правда выдался очень долгим. Однако, когда он предложил Лань Сичэню ложиться спать, тот воспротивился. Опустошив большую часть кувшина, глава ордена Лань ощущал необычайную бодрость. — Ну же, Лань Хуань, ложись, — уговаривал Цзян Чэн. — У вас в ордене уже давно прошел отбой. — Но я не могу спать! Я глава блядского великого ордена Лань! Почему я не могу ложиться спать, когда мне хочется? Сичэнь сопротивлялся как мог, хотя сам едва шевелился. Он был не в состоянии даже стоять самостоятельно. Глава Цзян терпеливо поднял его и заставил лечь на кровать. — Я сам! — возмутился глава Лань, когда Цзян Чэн принялся стягивать с него сапоги. Он неловко попытался подняться, но голова вдруг закружилась, и Лань Хуань рухнул обратно, нечаянно пнув Цзян Чэна по руке. — Лань Хуань, — устало вздохнул тот. — Помоги мне пожалуйста. — Чем тебе помочь? — с готовностью спросил глава Лань. — Не шевелись и старайся заснуть. Сичэнь моргнул пару раз и послушно лег, позволяя главе Цзян разобраться с его сапогами. — Цзян Ваньинь, — снова подал голос он. — Что? — А ты не мог бы присмотреть за мной? Пожалуйста. Кажется, я не очень хорошо переношу алкоголь. Цзян Чэн поднял на него строгий сосредоточенный взгляд. — Тебе плохо? — спросил он. — Да, — неуверенно отозвался тот. — Мне, кажется, с самого начала плохо. Цзян Чэн покачал головой. Видимо, Лань Хуань не понял вопроса. Но лучше не рисковать. — Я присмотрю за тобой, — кивнул глава Цзян. Он открыл окно, чтобы разогнать духоту и винные пары, попросил у хозяина таверны ведро и кувшин воды, на случай если Сичэню и правда станет плохо, и устроился на полу рядом с кроватью. Цзян Чэн не слишком завидовал возможности спать на кровати. Да, так удобнее. Но глава Цзян был неприхотлив. В конце концов, он спокойно мог спать в лесу на голой земле. Так что застланный циновкой пол трактира можно было смело считать роскошью. Устроив голову на сгибе локтя, Цзян Чэн думал о том, что Лань Хуань оказал ему немыслимое доверие. И даже сам попросил называть его именем, данным при рождении. Мог ли он теперь считать главу ордена Лань своим другом? "Очнись, Цзян Чэн, — невесело подумал он. — Цзэу-Цзюнь всего лишь был пьян". Нужно было постараться уснуть. Но почему-то теперь, когда Лань Хуань перестал опираться на его плечо, спать совершенно расхотелось. ** Когда глава ордена Лань проснулся, Цзян Чэн дремал на полу, подложив руку под голову. Лань Сичэнь потер виски в тщетной попытке вспомнить, что было вчера. Но, кроме подъема по лестнице, восстановить в памяти ничего не удалось. — Цзян Ваньинь, — он свесился с кровати и мягко потряс главу Цзян за плечо. — А? — сонно отозвался тот, протирая глаза. — Лань Хуань? Но увидев замешательство на лице заклинателя, он тут же исправился: — Цзэу-Цзюнь, я имел в виду... — Эм... — Сичэнь сел в постели и неловко повел плечами. — Я разрешил обращаться ко мне этим именем? Цзян Чэн еще раз потер глаза и сел, пытаясь размять затекшую шею. — Да, но не переживай. Я не буду тебя так называть. — Нет, что ты, — Лань Сичэнь рассеянно оправил ворот одежд. — Раз я разрешил... Цзян Ваньинь, а почему ты спишь на полу? — А где мне спать? — насмешливо фыркнул тот. — У тебя под боком? — Ну... ты мог бы снять вторую комнату. — А, это. Ты вчера сказал, что плохо переносишь алкоголь, и попросил присмотреть за тобой. — Вот как, — Лань Сичэнь заметил рядом с кроватью пустое ведро, полотенце и кувшин с водой. Цзян Чэн к присмотру явно отнесся со всей ответственностью. — Понятно. Тогда спасибо. И.. Прости за неудобства. — Ой, да ерунда, — отмахнулся Цзян Чэн. — С тобой не было никаких проблем, правда. Тебя не пришлось ни ловить по улице, ни из драки вытаскивать. Сичэнь неуверенно кивнул. — Хорошо. Наверное. ** Позавтракав и приведя себя в порядок, заклинатели снова отправились в путь. Цзян Чэн с наслаждением жмурил глаза и ловил ветер руками. В небесах он чувствовал себя так же уверенно, как птица. Это было, пожалуй, единственным местом, где глава Цзян мог позволить себе чувствовать себя свободно, и теперь вел себя как беспечный мальчишка. Лань Хуань, паривший рядом, с улыбкой наблюдал за своим спутником. Он не позволял себе вольностей даже здесь. А может, просто не знал, как это — позволять себе вольности. Цзян Чэн охотно поверил бы в такой вариант. — Цзэу-Цзюнь, — обратился он к заклинателю. — Лань Хуань, — мягко напомнил ему тот, и Цзян Чэн покорно исправился: — Лань Хуань, скажи, а мы можем отменить визиты к оставшимся трем семьям? Это сущая пытка, честное слово! Глава Лань тепло улыбнулся. — Неужели тебе совсем никто не понравился? Глава Цзян покачал головой. А потом, подумав немного, заговорил: — А знаешь, эта Сонг мне понравилась, — заявил Цзян Чэн. — И я бы даже наплевал на запрет Хуайсана и посватался бы к ней. — Но...? — с улыбкой подбодрил его Лань Хуань. — Но боюсь, я никогда не смог бы отделаться от мысли, что женат на Минцзюе. Они весело рассмеялись. — Ну что, я так понял, оставшимся девушкам из списка ты вовсе не намерен наносить визиты? Цзян Чэн покачал головой. Все эти церемонные барышни вызывали у него раздражение и зевоту. Слишком холеные, слишком вежливые, слишком правильные... У Цзян Чэна не было ни малейшего желания сдувать пылинки с одной из них до конца своих дней. — Кажется, я понял, как найти тебе невесту, — с улыбкой сказал Лань Сичэнь. — И как же? — приподнял бровь Цзян Чэн. — Мы отправимся на ночную охоту. Думаю, в бою ты сможешь лучше оценить девичью натуру, нежели на смотринах. Цзян Чэн хмыкнул, но ничего не сказал. Идея ему понравилась.