— Пожалуйста, мамочка, только не закрывай глаза!
Смахивая с глаз солёные крупицы, Хинами крепко сжимала бледную сухую руку матери. Рядом из комнаты в комнату ходила нервничающая тётя Кумико — она не знала, за что браться.
— Сейчас придёт Наюми-сан — она тебя посмотрит, Миори, и всё будет в порядке, — себе под нос причитала она.
В комнате было темно — её освещали только несколько свечей. Лепестки пламени распустились спокойно и ровно — словно предсказывали будущее. На белом футоне посреди комнаты лежала Миори, готовясь к самому худшему. Хинами всхлипнула: раньше её тёмно-красные волосы были блестящими и яркими — а теперь от них остался тусклый и безжизненный клочок. Глаза матери, под которыми темнели круги, ярко выделяющиеся на осунувшемся лице, были прикрыты. Она уже не была похожа на ту активную Миори, которая везде находила Хинами, чтобы привести домой. Почти два года назад болезнь вновь дала о себе знать и вконец сморила её.
Мать мало говорила и ела совсем редко. Хинами и Кумико приходилось насильно заставлять её съесть хоть что-то. Благо в клане Хьюга было несколько хороших лекарей, и одна из них — Наюми-сан вместе с дочкой Нацу — помогала побороть болезнь. С рождением второй дочери главы клана Нацу поручили заниматься ею, поэтому Наюми-сан приходила уже как год одна и помогала продлевать жизнь Миори.
Хинами почувствовала, что мать зашевелилась, повернув голову к ней, и увидела на себе взгляд её бесцветных глаз. Сжав губы, Хинами наклонилась и прижалась к ней, чтобы передать своё тепло.
— Дочка… Моя хитрая лисичка… — с паузами тихо проговорила Миори.
— Мамочка, ничего не говори — береги силы. — Хинами крепче обняла её, сжимая белую рубашку.
— Я… буду скучать… по тебе.
От бессилия мать прикрыла глаза. Хинами со страхом слушала, как медленно, еле слышно бьётся её сердце. Она боялась, что стук совсем стихнет.
В соседней комнате послышались шаги — кто-то пришёл.
Хинами, сжав руку Миори, будто мысленно пыталась сообщить ей, что наконец пришла Наюми-сан.
Почувствовав на плече тёплое прикосновение, Хинами невольно подняла голову. Позади стояла немолодая женщина с убранными тёмными волосами, которая натягивала на лицо медицинскую маску.
— Пожалуйста, давай я осмотрю твою маму.
Хинами не хотела отходить от Миори — но её поднимали уже насильно. Тётя Кумико, взяв Хинами за руку, поспешила отвести её на кухню.
— Сиди здесь, не заходи. Маме нужен покой. Хорошо, Хинами? — Уставшая тётя Кумико поцеловала в лоб.
Плюхнувшись на мягкий татами, Хинами улеглась на столик, наблюдая за одиноким огоньком лампы. Тишину прерывали редкие приглушённые хрипы и голоса со стороны маминой комнаты. Как бы Хинами ни хотела побежать туда и обнять Миори, она была вынуждена слушаться тётю Кумико.
Спустя некоторое время она зашла в комнату. Её взгляд был пустой, губы слегка дрожали. Хинами быстро поднялась и подошла к ней.
— Оба-сан, как мама?
Та покачала головой и крепко обхватила плечи Хинами, приобнимая.
— Прости, милая… Наюми-сан сделала всё, что могла…
Хинами почувствовала, как что-то упало на голову, от чего волосы сделались влажными. Она приподняла голову и увидела на себе взгляд тёти Кумико — та бесшумно плакала.
Перед глазами Хинами словно пронеслись годы, когда её мама была радостна и энергична. Когда брала её с собой за тканями на рынок для очередных красивых нарядов, которые была способна сшить. Когда она тихими вечерами составляла вместе с ней икебану. Когда учила читать, борясь с непослушной Хинами.
Она не помнила, как мать вынесли из дома двое молодых людей, как наступил другой день. Опомнилась Хинами, когда тётя Кумико одевала её в чёрное платье. Его тоже сшила мама…
В поле её зрения попала последняя икебана, которую они собирали вместе. Миори лишь смотрела, как внимательно Хинами вымеряла асимметрию, подбирая цветы для поддержания правильности углов. Мать одобрительно кивала, но, когда Хинами выбирала главный объект композиции, всё-таки указала дрожащим пальцем на красивый жёлтый цветок. Теперь он напоминал Хинами о маме, и, уходя из комнаты, она захватила небольшую вазочку с солнечным цветком.
После похорон она совсем не хотела кого-то видеть — ей нужно было место, чтобы побыть одной. Такое спокойное тихое убежище можно было найти только в роще.
Просидев там несколько часов, Хинами и не заметила, как стемнело. Где-то рядом застрекотали кузнечики. Она сидела под большим старым дубом, откинув голову на ствол. Ресницы неприятно слиплись от слёз, а кожу щёк стянула влага.
Неожиданно чья-то лёгкая рука похлопала её по голове. Посмотрев наверх, Хинами различила в сумерках знакомую фигуру — Неджи в чёрной накидке.
— Уйди, пожалуйста, — я хочу побыть одна, — нахмурив брови, прошептала она.
Но он даже не собирался двигаться с места. Неджи лишь снял верхнее облачение и набросил на плечи Хинами.
— Сейчас прохладно. Заболеешь, если будешь сидеть в одном платье.
Он уселся рядом и посмотрел на небо.
— Не беспокойся — теперь мне тепло. Можешь идти домой. — Надув губы, Хинами покосилась она на него.
— Я не хочу уходить. Поэтому с тобой посижу. Может быть, сейчас только мне суждено тебя понять, — произнёс Неджи, задумчиво щурясь — будто пытаясь что-то найти среди десятков ярких звёзд.
Хинами устремила взор на его выразительные скулы и изящный подбородок. Как он мог быть таким спокойным, хладнокровным и — одновременно — бесконечно заботливым?
— Мне понятны твои чувства. Я знаю, каково терять родного человека. Единственного, который мог проникнуться твоими проблемами и заботами, мог в нужный момент и поругать, и похвалить… Таким был отец. Для меня он был лучшим шиноби, человеком, с которого нужно брать пример. Наверное, такой же для тебя была мама. Мне неизвестно имя моей матери, я не знаю, что такое материнская ласка и забота… Но Миори-сан была мамой, какую хотел бы иметь каждый ребёнок.
Хинами от вновь нахлынувших чувств отвернулась от Неджи, чтобы не показывать слёз. Но он словно знал это и тактично отвёл взгляд.
— Знаешь, а звёзды кажутся гораздо ярче, если смотреть на них лёжа. — И Неджи лёгким движением схватил её за руку, повалив на землю.
Одинокие — но нашедшие поддержку друг в друге, — они разлеглись на влажной траве. В глазах Хинами застыли слёзы. Она приоткрыла губы, однако не могла произнести ни звука.
— А у меня есть что тебе показать. Вернее, совсем скоро могу показать.
— М-м-м, и что же? — с трудом выдавила Хинами.
— Это приём, который я подсмотрел у Хиаши. Мне частенько удаётся наблюдать за его тренировками и занятиями других важных шиноби нашей деревни. Хочу выучить все приёмы сам. Даже если это будут методы атак и защит главной ветви.
Слова Неджи звучали уверенно, хотя Хинами — как, должно быть, и он — понимала, что это почти невозможно. Но, видя его целеустремлённость, она хотела, чтобы у Неджи всё получилось.
— Когда тебе станет легче, я отведу тебя домой. Ночью девочке не стоит гулять одной.
— Мне больше не хочется домой, — пробубнила Хинами.
— Кумико-сан расстроится, если ты не придёшь. Нет, не расстроится — она будет бегать по всей деревне и искать тебя. Разве ты хочешь, чтобы тётя беспокоилась, Хинами?
Неджи повернул голову к ней и, приподнявшись, сел на мягкую и слегка примятую траву, опираясь на руки. Хинами последовала его примеру.
— На меня всем всё равно. Что я есть, что меня нет.
— Неправда! Она заботится о тебе, ты должна это ценить.
Хинами фыркнула и поднялась на ноги. Вспомнив, что за пазухой спрятана дорогая ей икебана, она поспешила вынуть её, чтобы посмотреть, не пострадал ли цветок. Но растение в вазочке поникло.
— Как жаль… Это была последняя икебана, сделанная с мамой.
— Ничего — придёшь и позаботишься о ней. Кстати, она очень красивая. Мне нравится.
Неджи говорил о цветке — однако смотрел на Хинами. Словно опомнившись, он поспешил отвести взор. Хинами не могла понять его действий, но ей было приятно, что икебана ему приглянулась.
— Пойдём уже. А то завтра проспишь очередную тренировку Хиаши-сама и не успеешь поглядеть.
Она заметила, как Неджи нахмурился и поспешил последовать её действиям, отряхивая сор. Хинами вытерла последние капельки с глаз. Оглядев Неджи, она кивнула ему. Он подбежал к ней — и оба неспешно направились к уже спящему кварталу Хьюга.
Солнце светило ярче обычного. Хинами хотелось понежиться в саду в тени яблони, но ей пришлось заставить себя прийти на секретную полянку Неджи, чтобы тот продемонстрировал умения.
«И чего я тут не видела? Ох, как же жарко, так бы и сняла кимоно», — ухмыльнувшись, подумала Хинами, махая веером вокруг себя.
— Ты вроде бы говорил, Неджи-кун, что очень скоро покажешь, но два месяца чего-то ждал. Не получалось, что ли, а? — с сарказмом спросила она.
— Знаешь ли, непросто самому изучать все техники. Тем более ты первая, так что просто смотри.
Неджи движением головы указал, куда нужно встать Хинами для лучшего обзора, и подошёл к заранее подготовленному деревянному манекену. Наверное, мало кто догадывался, что он самостоятельно тренировался и учился новым приёмам тайдзюцу. Был заметен результат его стараний, несмотря на то, что он подглядывал за Хиаши-сама и оставался в тени. Стойка, взгляд, лёгкость руки, стремительные движения, правильное дыхание — это делало Неджи полноценным шиноби даже без ранга и окончания академии. Именно поэтому Хинами восхищалась им.
Она заметила, как Неджи начал использовать обычные удары ладонями по деревяшке. Казалось бы, ничего необычного — Хинами хотела уже показательно вздохнуть, — но, устремив внимательный взгляд на его руки, она рассмотрела исходящую из них чакру.
Хинами давно видела, проходя мимо двора для тренировок, как взрослые шиноби применяют Мягкий Кулак — секретную технику клана, — задействуя главное оружие Хьюг — Бьякуган. Она вспомнила это и постаралась заглянуть в глаза Неджи. Они явно изменились: небольшие вены опоясали глазные яблоки, обычно невидимый зрачок проявился, а на поверхности радужки показались капилляры.
— Это же Бьякуган! — удивлённо крикнула Хинами, не удержавшись. — Как же невероятно! Когда он пробудился у тебя?
Она не могла сидеть на месте и поспешила подбежать к Неджи.
— Ну, — неуверенно начал он, опустив руку — и чакра исчезла, — не так давно. Поначалу получалось совсем неважно, поэтому я не сразу показал тебе.
Он расслабил напряжённые глаза — и «белый глаз» пропал.
— На самом деле очень сложно поддерживать активацию. — И Неджи указал пальцем на глаза.
— Неужели это правда, что Бьякуган может пробудиться только после тяжёлых тренировок? — устремив заинтересованный взор на его глаза, спросила Хинами.
— На своём примере могу сказать, что да. Мне пришлось немало попотеть и попсиховать, — усмехнувшись, ответил Неджи.
— Значит, я могу тебя поздравить — ты теперь настоящий обладатель великого Бьякугана! — она шутливо подняла руки к небу и засмеялась.
Неджи только поднёс кулак ко рту и тихо покашлял.
— И знаешь, Неджи-кун, спасибо, что тогда не оставил меня, не ушёл. Когда… мне было плохо.
Хинами хотела опустить голову из-за волны смущения, но Неджи легко коснулся ладонью её плеча и улыбнулся. Это стало для неё чем-то вроде согласия — и руки Хинами невольно обвили торс Неджи. И он, видимо, был совсем не против.
Всё чаще посещая индивидуальные занятия Неджи, Хинами понимала, что ей тоже не стоит вечно надеяться на его помощь. Нельзя оставаться вечно беззащитной девочкой — нужно становиться сильнее. Даже если не уберегла маму, она ни за что не допустит, чтобы тётя Кумико оказалась в опасности. Тем более Хинами уже кое-что умела.
— Неджи-кун! — протяжно позвала она. — Можно я тебя отвлеку ненадолго?
Неджи мгновенно прекратил занятия и был весь во внимании.
— Глядя на то, как ты стараешься и упорно тренируешься, мне тоже захотелось научиться этим приёмам. Ведь я тоже когда-нибудь хочу стать хорошим шиноби, чтобы мною гордились в клане.
— Стоп-стоп-стоп! У тебя такое рвение, будто ты уже готова приступить, — иронично сказал Неджи, отойдя на шаг от нетерпеливой Хинами.
— Ты так говоришь, будто думаешь, что я бездарная, — обиженно пробубнила она.
— Нет конечно. Просто… ты… эм… совсем не занималась!
— У тебя совершенно неверная информация. Просто я не говорила об этом.
Хинами самоуверенно поправила прядь волос и отвела взгляд.
— Тогда показывай. — Неджи плюхнулся на землю в ожидании её фееричного показательного выступления.
— Хех. Сразу скажу — этой технике меня учила мама… Тебе может показаться, что такой приём похож на искусство марионетки, — но это не совсем так.
Хинами, твёрдо встав ногами на землю, успокоила дыхание, чтобы слышать каждый вдох и выдох. Она немного волновалась, но ей не хотелось ударить лицом в грязь перед Неджи.
Подняв руки и растопырив пальцы, Хинами зажала глаза и представила струи воды, которые плавно стремятся в неизвестном направлении. Соединяясь, они образуют мощный поток, способный превратить каменные глыбы в песок.
Из кончиков её пальцев стали появляться еле заметные жёлтые нити, распространяющиеся дальше. Хинами открыла глаза и явно была довольна собой. Она дёрнула несколькими пальцами в сторону манекена — за ними последовали и нити. Хинами двигала кистями рук, чтобы управлять упругими как струна линиями чакры. Они обхватили манекен настолько, что он затрещал.
— Видишь… — задыхаясь, сказала Хинами.
Её сил оказалось слишком мало, и через долю секунды нити исчезли, оставляя следы захвата на бруске дерева.
— Вот это ты даёшь! — искренне удивился Неджи и встал. — У тебя правда есть талант, если ты уже можешь такое. Хотя твоя стойка оставляет желать лучшего.
Хинами не могла восстановить дыхание, и ей потребовалось время, чтобы набрать достаточно воздуха.
— Это наследственная техника нашей семьи. Так что я открою тебе то, что мне рассказывала мама, — начала она и увлекла Неджи под тень большого дуба. — Раньше был такой сильный клан — Узумаки. Жили они в Стране Водоворота у побережья Страны Огня. Но его боялись — и поэтому уничтожили. У последнего главы было трое детей. Младший сын, видя, что всё идёт к войне против клана, решил уйти. Он хотел сохранить знания и кровь некогда великой семьи. Обосновался он на противоположной границе Страны Огня в одной тихой деревне. Там он основал небольшой клан — Укину, — но был характерным представителем Узумаки: имел красные волосы. Поэтому в той деревне его узнавали. Ему стоило большого труда убедить жителей, что для них он не опасность, а спасение. И что задача его клана — уберечь жителей деревни. Так вот, моя мама была его внучкой. Хотя семью Укину и уничтожили с остальной деревней, она была последней представительницей клана. Вот так.
— Интересно-о-о, — протянул Неджи, явно заинтересованный историей семьи Хинами по маминой линии. — Получается, в клане Укину передавались специальные техники, похоже на навыки Узумаки?!
— Конечно — вот такие нити, которые можно испускать из любой части тела. Они обычно находят сплетение чакры врага и наносят удар, — стукнув кулаком по ладони, грозно сказала она. — Хотя, как мне говорила мама, только пятеро из Укину могли так же умело использовать эту технику, как основатель. У мамы было несколько тётушек и дядей, а также родные и двоюродные сестра и братья. Так что у меня могло быть ещё больше родственников.
Хинами выдавила улыбку и посмотрела в большие внимательные глаза Неджи, не в силах сдержать смешок.
— Хотя скажу тебе по секрету, что самое главное умение Укину — это запечатывающая техника, — тихо, насколько это было возможно, произнесла Хинами, наклонив голову к Неджи. — Но мама не успела обучить меня этому…
— Если ты отточишь навыки, используя нити чакры, то сможешь защитить себя и тётю.
— Нет — я хочу защищать наш клан. Моё главное желание — стать такой же сильной, как ты.
Неджи тяжело выдохнул, но всем видом показал, что ничего плохого она не сказала. Хотя, возможно, был не в восторге от услышанного.
— Судя по всему, ты клонишь к тому, чтобы я взялся тебя тренировать?
Только Хинами хотела отнекиваться, выставив руки, как Неджи кивнул будто сам себе и продолжил:
— Хорошо, я согласен.
Реакция Неджи была настолько неожиданной для Хинами, что она расплылась в улыбке и уже ждала начальных указаний первого сенсея.
— Неджи-сэмпай, мне тебя и по чакре очень просто находить. Я запомнила, какая она. — Хинами хитро отвела глаза.
— Так вот в чём твоя настоящая сила, Хинами…
***
День, когда в клане Хьюга воздают дань памяти погибшим во время войны или безвременно усопшим членам семьи, всегда был более спокойным, чем обычно. Собирались главная и побочная ветви клана. Правда, побочная сидела на татами чуть дальше — в конце зала.
Погода радовала отсутствием ветра, палящего солнца и проливного дождя — подходящее время, чтобы в комфорте и гармонии вспоминать родных и друзей.
Хинами сидела в самом конце рядом с тётей. Она сложила руки перед собой и, наклонившись, уткнулась в них лбом, прикрыв глаза. Ей было одновременно сложно и приятно мысленно возвращаться в моменты, когда отец и мать были живы и проводили с ней время.
Возвратившись из размышлений в зал почтения, она глазами поискала Неджи, который должен сидеть где-то поблизости. Но, к её сожалению, в рядах побочной ветви его не оказалось.
Хинами начала выглядывать его в главной ветви. И правда: в стороне от них — но и не с побочной ветвью — сидел Неджи. Выглядел он чрезмерно мрачным и всё время вытирал нос рукой.
«Плачет что ли?» — удивилась она, так как давно уже не видела его хнычущим.
Медитирующий старейшина клана — бывший глава Хошими Хьюга — медленно поднялся с места и направился к портрету сына, чтобы сменить свечи.
— Пребывай в мире усопших спокойно, не тревожься о живых. Мы помним тебя. Твой сын под защитой…
Не успел он договорить, как со стороны, где сидел Неджи, послышался шум, будто кто-то вскочил с места. Хинами посмотрела туда и не обнаружила Неджи.
— Оба-сан, а что произошло? — дёргая за рукав тёти Кумико, прошептала она.
— Племянник главы клана выбежал из зала, — еле слышно произнесла тётя и показала, чтобы Хинами не вставала с места и вела себя тихо.
Ей оставалось только сидеть и смотреть на пустое место.
После мероприятий она, заметив знакомых ребят, кивнула тёте Кумико и подбежала к ним.
Как раз в это время Токихару рассказывал, что его брат Токума получил звание чунина. Он был очень горд за него.
— Знаешь, у меня тоже хорошо выходит в академии. Даже учителя хвалят. Совсем скоро стану генином, — хвастался Ко, сложив руки на груди.
— Эй, я тоже неплох — даже лучше тебя буду, — перебил его Нуба, в своей манере показывая гримасы Ко.
— Нуба, не гони лошадей — тебе далеко до Ко. Занимайся лучше, — усмехнувшись, сказал Токихару.
Хинами и Наоми засмеялись над мальчиками.
— Вы все такие хвастунишки! — сквозь смех воскликнула Хинами.
Токихару и Нуба заметно насупились, а Ко пропустил это мимо ушей.
— Будет вернее, если на сегодняшнюю вечернюю тренировку пойдут девочки и определят, кто из нас лучше в тайдзюцу.
Все с этим согласились. Хотя Хинами предпочла бы позаниматься вместе с ребятами.
— Слушай, Хинами, папа говорит, что через два дня мне придётся пойти на тренировку для начинающих, чтобы готовиться к академии. Потому что за его заслуги меня обязательно возьмут. Но как же я не хочу, ты не представляешь… — дёрнув Хинами за рукав, прошептала ей на ухо Наоми.
— Не волнуйся, всё будет в порядке. Тебе ещё понравится — и за уши не оттащишь от занятий!
Хинами это говорила будто себе: ей было обидно, что все ребята её возраста и чуть старше уже вовсю занимаются, изучают приёмы и поступают в академию, а она никому не нужна. Тётя Кумико даже слышать не хотела о поступлении. Она говорила, что у неё осталась только Хинами и она не разрешит ей заниматься опасными делами. По крайней мере, сейчас.
Вскоре они выдвинулись на тренировку. Девочек пустили, хоть и несколько недовольно. Когда началось повторение старых движений, мастер Сэтоши неожиданно умолк и устремил взор на веранду, противоположную главному входу.
Оттуда неспешно выходил Неджи, одетый в специальную форму для занятий и даже предусмотрительно перебинтовавший руки. Он спустился и как ни в чём не бывало встал в строй.
Вокруг стали перешёптываться. Он только мельком взглянул на Хинами, и ей показалось, что Неджи подмигнул.
— Что вы здесь делаете, Неджи-кун? Это тренировка только для тех, кто учится в академии, — недоумевал господин Сэтоши.
— Сенсей, так как скоро я собираюсь поступать в академию, мне нужно отрабатывать приёмы с ровесниками моего уровня, — спокойно ответил Неджи, хотя в голосе послышались нотки раздражения и гнева.
От такого заявления некоторые приглушённо засмеялись. Хинами сжала кулаки и готова была броситься на тех, кто посмел насмехаться.
— Я покажу. — Неджи стал подходить ближе к ребятам. — Вот тебе, Нуба, смешно? Или тебе, Токихару? Можете хоть все вместе нападать.
Смех ребят утих, и повисла напряжённая тишина.
Не дождавшись, когда кто-то пойдёт в бой первым, Неджи решил начать. С помощью лёгкого шага он вмиг очутился рядом с Нубой и применил грубый прямой удар по танкецу¹. От сильного удара последний не смог устоять на ногах и опустился на колени.
Стоявший возле Нубы Токихару, видя, что другу досталось, пошёл в атаку. Но захват Неджи был идеален: он не просто заблокировал удар, но и успел положить Токихару на лопатки.
Сдержанный до последнего момента Ко не отреагировал на едва схватившего его за локоть учителя. Его так беспокоило положение товарищей, что он не заметил, как Неджи бежал на него. Мгновение — и Ко оказался под ним.
Ученики будто остолбенели, пребывая в шоке и разинув рты. Никто из них не осмелился выступить против Неджи Хьюги.
Ко, Токихару и Нуба валялись на земле, не понимая, что происходит. Токума, надеясь на хитрость и опытность, подбежал, чтобы атаковать Неджи сзади. Но тот словно знал ход его мыслей и приготовился, чтобы отразить удар.
— Хватит! Довольно!
Со стороны входа в дом главной семьи на веранде стоял Хошими Хьюга. Совсем недавно он был главой клана, так что был более уважаем, нежели Хиаши.
— Достаточно боёв без правил! Что ты тут устроил, маго?!
Хошими-сама спустился со ступенек и подошёл ближе. С одной стороны, его лицо выражало явное недовольство Неджи из-за прилюдной драки, но с другой — еле заметная ухмылка выдавала удовлетворение способностями Неджи.
— В тебе есть задатки. Но нельзя применять умения так. И мне очень интересно: как ты смог изучить эти приёмы, если не прошёл курс тренировок?
— Я сам занимался. Мне не позволяли со всеми, — даже не поклонившись, ответил Неджи.
— Хм. Видимо, время пришло. Ты начнёшь заниматься под моим присмотром.
— Значит, со всеми мне снова нельзя? — съязвил он, испытывая последнюю долю терпения деда.
— Если хочешь — можешь посещать два раза в неделю, — сдерживаясь, спокойно сказал Хошими-сама.
Неджи фыркнул и отвернулся. Хинами видела, как он напряг руки и со злостью сжал кулаки, будто хотел атаковать.
«Только не делай глупостей, Неджи, пожалуйста!» — пронеслось у неё в голове.
— Смирись и занимайся. У тебя талант — это видно невооружённым глазом. Если не отпустишь гнев, тебя накажут. Усвой это. И мне также не понравилось твоё поведение на сегодняшней дневной службе. Но об этом мы поговорим позже, — оглянув совсем зелёных учеников, громко выразился Хошими-сама.
Он поднял голову и свысока посмотрел на Неджи, обращаясь к нему таким тоном, будто они не были близкими родственниками.
Хинами чуть не сорвалась к Неджи — обнять и поддержать, чтобы он не чувствовал себя одиноким и обиженным, — но её остановила холодная рука Наоми. Неджи стоял молча и недвижно, словно хотел услышать что-то ещё от деда.
— Как я вижу, ты совладал с Мягким Кулаком. Значит, вполне можешь приступить к Сенбон Спаррингу². Разрешаю использовать…
— Мне не нужно чьё-то разрешение. Особенно — ваше! — приглушённо, но чётко прервал его Неджи. — Тем более я уже почти отбил тысячу ударов Мягким Кулаком.
Не успел он развернуться, как тут же получил пощёчину от Хошими-сама — тот не выдержал нахального отношения внука: без его дозволения Неджи не имел права пользоваться Мягким Кулаком.
— Что за неуважение? Как тебя воспитывали?! И когда ты успел набить столько ударов?
Звук от ещё одного шлепка распространился в воздухе. Хинами не могла больше смотреть и от бессилия прикрыла глаза. Она молилась, чтобы Неджи не брякнул чего-то лишнего, за что его могли серьёзно наказать.
— Где Каями? — послышался резкий голос Хошими-сама.
Хинами всё-таки открыла глаза, чтобы посмотреть на происходящее.
Токума и другие ребята помогли встать Ко, Нубе и Токихару. Их отвели подальше, и присутствующий медик клана оказывал им помощь. Неджи уже сидел на коленях, ладонями закрывая горящие от ударов щёки.
Сердце Хинами сжалось. Она с ужасом посмотрела на Наоми. Та не могла её держать и вместе с Хинами побежала к Неджи.
Когда они приблизились, Хошими-сама уже разговаривал с женщиной, которая виновато кланялась.
— Неджи… как ты? Нужно приложить что-то холодное, — неуверенно сказала Хинами и дрожащей рукой прикоснулась к его ладони, закрывающей щёку.
Он только опустил голову.
— Не нужно — пройдёт. Если меня закроют в комнате, всё равно приходи, — сквозь зубы проговорил Неджи.
Хинами опустила руку и кивнула, просунув за его ворот свежий жёлтый цветок, который брала на церемонию. Рядом с ними уже стояла Каями, протягивающая длинные пальцы, чтобы ухватить Неджи за одежду и поставить на ноги. После она поклонилась и, на ходу отряхивая его, увела Неджи прочь.
***
Глаза Хинами наполнились слезами. Она попыталась открыть их, но веки словно склеились, и Хинами потёрла их пальцами.
И снова потолок её старой комнаты. Небольшие часы на комоде тихо торопили стрелки. Всё вокруг было смутно и размыто.
— Я что, плакала во сне? Это был разве сон?
Не понимая, что происходит, она привстала с футона и посмотрела на руки. На некоторых пальцах были видны следы от засохших после тренировок с деревянными манекенами мозолей. Небольшие свежие царапины. Очередной сломанный ноготь. Она была не той восьмилетней девочкой. Всё сновидение — о её детстве, и Хинами снова предстояло вернуться в нежеланную для неё реальность. Она легла обратно и развалилась на постели, раскинув руки.
— Как же всё было реально! Я уже подумала, что снова маленькая, и что у меня есть близкий друг Неджи-кун, и что есть мама, и что есть друзья… Да, всё изменилось. У всех появились свои дела. Болезнь забрала маму. А война — Неджи. Хоть оставайся во сне всю жизнь… Там уж лучше, чем здесь.
В другой комнате послышались приглушённые быстрые шаги. Отодвинув дверцу, к Хинами заглянула тётя.
— Просыпайся, милая. Приходил Хохето-сан и сказал, что тебя ждёт с докладом господин Хиаши.
— О, неожиданно. Спасибо, оба-сан, — уже встаю.
Наспех расчесав непослушные волосы, Хинами надела короткую рубашку цвета хаки и длинную юбку, открывающую ноги. Под неё она натянула лосины — чтобы было комфортнее.
Недолго задерживаясь на кухне, Хинами поспешила к главному дому Хьюга. Как она и ожидала, сопровождавшая её Наоми также пришла.
— Доброе утро, Наоми-сан! — поприветствовала Хинами.
— Зачем так официально? Мы же подруги всё-таки. И знаешь, уже совсем не утро, — улыбнувшись, заметила Наоми.
Они прошли по нескольким коридорам к кабинету главы клана. Остановившись возле сёдзи, Хинами переглянулась с Наоми и, негромко постучав, приоткрыла дверь.
— Хиаши-сама, разрешите войти? Наоми и Хинами прибыли для донесения заключения по выполненному заданию, — оттараторила она, выучив эту фразу заранее.
— Заходите — я вас ждал. Присаживайтесь.
Удобно расположившись на татами перед рабочим столиком Хиаши, они синхронно кивнули.
— С вашего позволения, я начну, — уверенно заговорила Хинами. — Мы с Наоми-сан на следующий день после вашего отбытия на войну направились к месту, в районе которого пропал Токихару-сан. Мы осмотрели местность и сделали вывод, что видимых признаков боя не было либо всё уже давно замели. Но Наоми-сан заметила сломанную большую ветку — она была свежей. Никому нет надобности ломать ветки на том дереве у дороги. Нам показалось, что сломана она неслучайно: на неё вполне можно укрепить ловушку.
— Да, она была надломлена неаккуратно, будто от тянувшей её вниз веревки. Хинами вспомнила, что когда-то видела сплетённые путы, которые могли пропускать чакру владельца и становиться более упругими, а также забирать силы того, кто был ею опутан. И она решила проверить это своими способностями…
На этих словах Хинами немного толкнула говорящую Наоми. Она смутилась, когда та заговорила о ней, как о настоящем шиноби.
— Так вот, ей удалось своими сенсорными навыками разглядеть остатки чакры на сломанной ветке. Бьякуганом их было не рассмотреть — они слишком незаметны для его поля зрения, — закончила Наоми.
— Эта чакра точно принадлежала Токихару. Я уверена, так как знаю направленность, колебание и мощность проявления сил всех знакомых шиноби нашего клана.
— И мы сделали вывод, что это похищение! — вместе сказали Хинами и Наоми.
— Хм, вот как… Мы можем быть уверены, что Токихару ещё жив? — серьёзно спросил Хиаши.
— К сожалению, нет. Там были следы другой чакры, но будто специально стёрты. Возможно, среди похитителей опытный сенсор, — тревожно проговорила Хинами.
— К тому же явно это было спланировано и преступник наверняка находился там не один.
Наоми уверенно выражала предположения, но Хинами чувствовала как у неё дрожат колени. Наоми трудно, ведь на войне погиб её любимый — Нуба, с которым они хотели пожениться. К тому же друг её детства пропал без вести, возможно, был уже мёртв. Хинами понимала её, поэтому положила ладонь на скрещённые руки Наоми и посмотрела в глаза. Та улыбнулась.
Обдумывая их слова, Хиаши достал лист бумаги и стал что-то быстро писать. Через несколько минут он отложил кисть и устремил тяжёлый взгляд на Хинами и Наоми.
— Вы выполнили хорошую работу. Хинами, ты должна письменно описать, что за чакру ты там почувствовала. А дальше это забота более опытных шиноби… Будем искать.
— А если не найдёте? — неуверенно спросила Наоми.
— Тогда придётся объявить, что Токихару погиб при исполнении задания.
— Но это же ложь! — возмутилась Хинами.
Наоми пыталась держать её изо всех сил за рукав, чтобы Хинами не вскочила.
— Не повышай голос! Так будет лучше. Он останется в памяти родных и друзей как уважаемый шиноби. Но это в том случае, если мы потерпим неудачу в поисках.
— Хиаши-сама, а вы сами верите, что Токихару найдётся? Так говорите, будто его уже похоронили… — продолжала Хинами, напирая.
— Хватит! Я просто говорил о возможных вариантах развития событий. Так что успокойся. Агрессивных шиноби наш клан не допустит к поступлению в академию ниндзя, — решил сменить тему Хиаши.
— Как? Кого? Куда? — Хинами непонимающе хлопала ресницами.
— Тебя хотят порекомендовать в академию, глупышка, — ударив её локтем, проговорила Наоми.
Хинами была в ступоре: она и подумать не могла, что это когда-нибудь случится. Мечта её детства и юности осуществится. Правда, Он не увидит на ней протектор шиноби — и это немного расстроило Хинами. Но виду она не подала — только лёгкая улыбка тронула её губы.
— Как мне вас благодарить, Хиаши-сама? — поклонившись, оживилась она.
— Сбавь пыл и не бросайся на всех с претензиями. Успокойся и помедитируй. Как будешь готова, я вышлю твою рекомендацию.
Хиаши-сама всё так же был непоколебим — умиротворённое выражение его лица указывало на то, что он удовлетворён её реакцией.
— Можете быть свободны.
Поклонившись, Хинами и Наоми поспешили покинуть кабинет главы клана.
— Наверное, мы его утомили. Особенно ты своими криками, — смеялась Наоми.
— Да ну вас, — обиженно нахмурив брови, сказала Хинами.
— На самом деле я хочу тебя поздравить. Как ты и хотела, будешь профессиональным шиноби. Я тебя уже забила на выполнение заданий.
— Спасибо, буду очень рада твоей компании.
Восторгу Хинами не было предела, ведь теперь она ученик академии шиноби. К тому же она наконец-то наладила отношения с Наоми. Возможно, всё складывалось к лучшему…
