At the still point of the turning world.

Покинув Сторибрук, Эмма больше не чувствовала принадлежности к какому-либо иному месту или привязанности к людям. Она напрягла память и вспомнила лишь бармена, который почти запомнил ее привычный заказ, пока Эмма не уехала из города, и соседку, попросившую как-то раз полить цветы, в другом месте жительства. Внимание, спойлер: ни цветочки, ни отношения с соседкой долго не продержались. Эмма знала, что теперь чужая в городе, однако ее не отпускало чувство, возникшее после возвращения. Она осознавала, что могла бы доехать до Бостона на автобусе и забрать машину через несколько дней, но ее что-то притягивало, как в водоворот. Эмма чувствовала себя беспомощной, словно в борьбе с накатывающими волнами. Генри удалось ускользнуть из-под опеки матери, чтобы увидеться с ней, и после этих коротких визитов Эмме хотелось быть с сыном еще и еще. Каждая проведенная с Генри минута напоминала о том времени, что она упустила. Эмма не могла поверить, что вот уже скоро он пойдет в среднюю школу и начнет встречаться с девушками сам, а не задавать неудобные вопросы о личной жизни своих мам. Он все еще пытался убедить ее помешать грядущей свадьбе, однако Эмма пресекала все его попытки каждый раз, когда Генри заговаривал о плане или его этапах. Она сидела на краю кровати, размышляя над раскладом вещей. С одной стороны, Эмма чувствовала себя виноватой за то, что осталась. Что если она лишь обнадеживала Генри своим присутствием, и, когда придет время уезжать, все станет еще хуже, чем было до ее приезда. Однако Эмма не была готова вновь покинуть его, возможно, в этот раз она найдет в себе силы добиться права быть частью жизни сына. Но об этом позже. В животе громко заурчало, и Эмма вспомнила, что не ела целый день. После долгой ночи в клубе с Мулан ей хотелось съесть самый плотный и калорийный завтрак, который только смогла бы приготовить Бабушка по ценам 80-х годов. Она обулась и целенаправленно вышла на улицу. Эмма не хотела думать обо всем на пустой желудок. Она шла к закусочной, мечтая о горах бекона, как вдруг наткнулась на Реджину и Генри возле стойки. — Вам столик на троих? — поинтересовалась с далеко не безобидной ухмылкой Бабушка, за которую Эмма убила бы пожилую интриганку, будь она уверена, что город не пропал бы без нее. Эмма отрицательно покачала головой. — Я здесь без компании. Хотела перекусить за стойкой. — Что ж, у меня лишь один свободный столик на троих, а за стойкой все места заняты. Видишь ли, бизнес процветает. Эмма осмотрела полупустое заведение. Она собиралась высказать замечание, но внезапно Реджина ее опередила. — Да что вы, — сухо произнесла брюнетка. — Здесь не менее десяти свободных столиков. — Они зарезервированы, — парировала Бабушка. — С каких пор доступна такая услуга? — воинственным тоном спросила Реджина, отчего Эмма поморщилась, ведь скоро на них падет гнев вместе с переваренными яйцами. В целях отмщения. По своему опыту Эмма знала, что Бабушка недоброжелательно относится к критике и вызовам. — Мам, можно Эмма с нами позавтракает? — конечно, Генри не преминул воспользоваться долгожданной возможностью. На секунду на лице Реджины показалось раздражение, Эмма поспешила разрядить обстановку, так как хотела сохранить свое здравомыслие и здоровье. — Все хорошо. Я закажу завтрак в спальню. — Мама…- Генри смотрел на брюнетку широко распахнутыми умоляющими глазами, отчего Эмма выдавила улыбку, ведь Реджина не смогла устоять. Генри держал ее в своих маленьких пальчиках с первого дня, хотя он подрос на целых добрых семь дюймов и не был настолько милым, как в детстве, Реджина была всё так же восприимчива. Эмма вновь повторила свое предложение, вопреки этому испытывая сильное желание провести время с Генри, но он уже околдовал Реджину. — Ладно. Бабушка мило улыбнулась и жестом указала следовать за собой к столику в углу. Эмма сомневалась, что Реджина была бы рада, узнав, что они с Генри виделись втайне, как только блондинка приехала. Пару раз Генри чуть не раскололся при разговоре. Но Реджина, казалось, не заметила, и Эмма облегченно вздохнула. Эмма пыталась избежать беседы и взглядов, уткнувшись в меню, хотя знала, что закажет, еще до того как зашла в кафе. Она наиграно задумалась над своим выбором, подозревая, что Реджина делала то же самое. Эмма знала, что брюнетка закажет бублик и кофе. Они сделали заказ, который подтвердил ожидание Эммы. Реджина бросила в ее сторону осуждающий взгляд, когда блондинка невозмутимо заказала бекон. — Мне нужно в уборную, — произнес Генри, как только отошла официантка, встал из-за столика, ненадолго остановившись, чтобы подмигнуть Эмме, пока Реджина не видела. Эмма сжала зубы. Зная Генри, она могла предугадать, что им с Реджиной придется сидеть тет-а-тет без щитов в виде больших меню, помогавших избежать беседы. Они молчали уже минуту, и Эмма попыталась сконцентрировать внимание на чем-нибудь еще, кроме брюнетки. Взяв со стола солонку и перечницу, Эмма попыталась построить из них башню. К сожалению, безуспешно, так как через секунду они упали на стол, на который посыпались крупинки соли. — Ох, прекрати, — возмутилась Реджина, смахивая несколько крупинок с платья. Очень красивого платья, которое Эмма изо всех сил старалась не замечать, но человеческая природа слаба, а привлекательность Реджины явно граничит с жестокостью. — Конечно, мы можем поступить как цивилизованные люди, — продолжила Реджина, — Мне хотелось бы остаться с тобой друзьями. Реджине легко говорить. В конце концов, скоро выйдет замуж, и уж тем более не она провела целых три года, напрасно забывая человека, сидевшего напротив. — Да, мне тоже. — Эмма выдавила из себя улыбку, совершенно не чувствуя подобного желания. Быть другом значит обсуждать свадебное платье Реджины, слушать о том, какой Робин замечательный. Если бы у Эммы был список любимых дел, где-то в конце было бы извлечение органов деревянной ложкой без успокоительного. Они сидели и улыбались друг другу (Эмма старалась быть искренней, насколько ей позволяло положение), тишина напрягала, как раньше. — Как мама? — наконец спросила блондинка. Она убедила себя, что именно об этом и справляются друзья, но тут же пожалела, как только вылетели эти слова. Эмма знала, что данная тема была табу для Реджины, но, в отчаянных попытках избежать неловкости, этот вопрос первым пришел на ум. Реджина мило улыбнулось, что, по опыту Эммы, было защитной реакцией. — Уверена, она была бы рада, узнав, что ты спросила о ней. Может, тебе стоит зайти к ней на чай, — в ответе сквозила неприязнь, отчего Эмме захотелось поморщиться. — Только если она помнит, что я пью чай с молоком, двумя кусочками сахара и без добавления стрихнина. — Миллс младшая менее совершена в аккуратных убийствах, нежели ее мать. Каждая беседа Эммы и Коры походила на нож, хорошо смазанный ядом и протянутый с милой улыбкой. Эти слова искренне развеселили Реджину. — Лично для тебя она достанет Новичка. Ты же почетный гость. Однако улыбке не суждено было долго сиять на лице брюнетки. — Моя мать все такая же ужасная женщина, как раньше. Она ненавидит Робина. Эмме приятно было узнать об этом, но она почувствовала укол совести. Можно было лишь представить себе, как Кора портит жизнь Реджине на пороге свадьбы. — Да? А я считала, что она одобрит твой выбор. Он же не какой-то подонок, гоняющийся за семейным богатством. — она не смогла сдержать последние слова. Кора старалась изо всех сил изжить Эмму с момента знакомства с Реджиной, а ее неуспешные старания в конце концов не имели значения. Эмма иногда задумывалась, отдаляло ли вмешивание Коры неизбежное расставание, ведь Реджина сколько могла сдерживала ее высокомерие. — Разве моя мама, член Республиканской партии, могла бы одобрить кого-то, кто был прикован к дереву, которое собирались вырвать с корнем. Фу. Чем больше Эмма узнавала о Робине, тем сильнее ненавидела. В основном, потому что нет каких-либо конкретных причин для этого, если только то, что он делал Реджину счастливой, что у блондинки никогда не получалось. Реджина усмехнулась и продолжила. — Нет, дай матери волю, я бы вышла замуж за престарелого сенатора, владеющего огромной нефтяной компанией. Откровенно говоря, если бы ей пришлось выбирать между тобой и Робином, она бы предпочла тебя. — Сомневаюсь. — учитывая все, что Эмма когда-либо слышала в свой адрес от Коры, даже Ганнибал Лектер оказался перед ней в списке подходящих кандидатов. Он хотя бы был доктором. — Я и не говорила, что ты симпатизируешь ей. Она видела в тебе достойного противника. Ты ни разу не уступила, несмотря на все ее старания. — А Робин? — Он так увлечен идеей понравится моей матери, что даже не замечает, что она делает. — в голосе Реджины послышалось разочарование, вызванное либо Робином, матерью или всем сразу. Первый знак того, что, возможно, все не так замечательно, как хотелось бы верить. Эмма собралась развить тему — разве они не друзья? — но прекрасно осознавала, что ее мотивы не бескорыстны. Нет, она не будет ввязываться, хотя Реджина дала хорошую возможность. Она перешла на другую интересующую ее тему, не такую щекотливую. — Я не успела спросить…как дела у Генри? — Уже лучше. Лучше? Реджина сказала так, будто Эмма должна была понять сразу и знала обо всем, что произошло с сыном за последние три года. Брюнетка заметила смятение на лице Эммы и пояснила: — Ему понадобилось время, чтобы привыкнуть к переменам. Он даже строил из себя симулянта. Пропускал уроки, закатывал истерики и один раз попытался сбежать, когда мы были в Ванкувере. Я искренне считала, что Генри всё преодолел, но вновь сбежал к тебе. — Кажется, он надеялся, что с моим возвращением… — Эмма замолкла. Она не желала говорить то, что могло бы легко выдать ее чувства, но и стыдилась скрывать важные детали от Реджины. В глазах брюнетки тут же промелькнуло понимание. — Оу. — Я сказала ему, что ничего подобного не произойдет. Реджина лишь натянуто улыбнулась. — Спасибо, я поговорю с ним об этом. Эмма прочистила горло. — Кстати, где Генри? Его не было довольно долго, а Эмме нужна была поддержка, чтобы она по глупости не сказала что-нибудь лишнее. Размышляя об этом, блондинка с тревогой начала замечать, что сидит с каменным лицом вот уже несколько минут. Эмма заметила притаившегося за музыкальным автоматом Генри, который изо всех сил старался не обнаружить себя, следя за беседой. Она закатила глаза: если ему хотелось остаться инкогнито, не следовало надевать очень заметный шарфик, кончик которого покоился на музыкальном автомате. Эмме на какой-то момент пришла в голову мысль научить его скрываться как следует, но внезапно вспомнила, что она не имеет на это права и, как только починят машину, вновь исчезнет из его жизни. Больно, ведь ей следовало научить его многому, например, как разговаривать с девушками, какую музыку лучше слушать во время засады, как всегда выигрывать в бильярд (ладно, последнее не входит в список). Эмма указала Реджине на него, после чего брюнетка направилась к Генри. Очевидно, Реджина отругала его, прежде чем вернуться к столику. Во время ее отсутствия принесли завтрак, на который наконец можно было отвлечься. Эмма старалась сконцентрировать внимание на яичнице с беконом, заодно справиться с похмельем, забыть о свадьбе и разбитом сердце на несколько восхитительных минут. Не успела она доесть, как ворвался Робин, извиняясь за то, что забыл ключи от машины. Внезапно бекон на тарелке Эммы стал менее аппетитным. Генри подмигнул ей, отчего блондинка вздохнула. Очевидно, свечи пропали не без посторонней помощи. Генри скрестил руки и притворился статуей, когда Робин жестом попросил его подвинуться, чтобы сесть рядом с Реджиной. Возможно, Эмму это немного развеселило, но до нее дошло, что если она не удалится сейчас же, то Робин сядет рядом с ней. Эмма взвесила все за и против. С одной стороны, он оказался бы достаточно близко, чтобы вонзить вилку в его ногу. С другой, он существовал, дышал тем же воздухом, что и она, а его лицо все больше напрашивалось бы на кулак. Только вот у Эммы не было оснований делать всё это, и чем дольше она задерживалась, тем хуже будет себя чувствовать, вспоминая о данной дрянной ситуации. Блондинка резко встала, собираясь уйти. Генри хотел что-то сказать, но Эмма покачала головой. — Увидимся, парень. — Спасибо за компанию, — она сказала в сторону Реджины почти искренне. Ее улыбка дала понять, что она сомневалась в словах Эммы.