Холодный город Превратил любовь в скелет, Оставив только странный след. (Технология — Холодный след)
Вейлон решительно не знал, что сделать с охватившей его паранойей. Он понимал, что пугает его неизвестность, неясность происходящего, и что из этого было реальностью, а что — мнительностью, он разобрать не мог. Поэтому когда Лиза напомнила ему, что на выходные она с детьми уедет к матери, он не только чертыхнулся от того, что совсем об этом забыл, но еще и вздрогнул внутренне от того, что останется совершенно один. Он поймал себя на мысли, что отдал бы многое, чтобы уехать вместе с ними — и сам себя отругал за пугливость. Была ли забывчивость еще одним симптомом развивающейся психической болезни? Может быть, виной всему было обычное переутомление. Даже если работа интересна, через какое-то время от нее устаешь. Он думал об этом, идя с небольшой спортивной сумкой через плечо, чтобы проводить свою семью на электричку, отмечая, как мысли ускользают в ненужную сторону, и, не задумываясь, выхватил пачку сигарет. Взгляд Лизы был непередаваем. Он поторопился спрятать их обратно, пока дети этого не заметили. — Мы вернемся в понедельник, утренним поездом, — сказала Лиза, когда они уже подходили к платформе. — Ты точно в порядке? — тихим и обеспокоенным голосом спросила она, заправляя прядь ему за ухо. Чертовски внимательная женщина. Он кивнул и улыбнулся, и она поцеловала его на прощание, оставляя след розовой помады на щеке. Дети путались где-то под ногами, затеяв небольшую драку. Когда двери электрички закрылись, Вейлон помахал им вслед рукой и развернулся, уходя с платформы. У него было тяжело на сердце, а еще он по-прежнему хотел курить. Он поискал в карманах, но зажигалки не было, только визитка Рауля. Прислонившись к ближайшему столбу, он вбил номер в свой смартфон.***
Почему ты предаешь меня? Это ранит.
Вейлон скептически поднял брови: необоснованные извинения сменились столь же необоснованными обвинениями. — Я никого не бросал, — сказал он сам себе, откатываясь от стола с ноутбуком. — Я никого не предавал. Было двенадцать ночи, и он был уставшим после рабочего дня, но он думать не хотел о сне, потому что совершенно не чувствовал себя в безопасности. Он точно знал, что его дом под контролем с новой защитной системой, что установлены камеры и сенсоры, а чуть что — будет отправлен сигнал в службу быстрого реагирования. И все равно — ему казалось, что в доме кто-то есть. Никто не скрипел дверьми, не разбрасывал вещи, не двигал стулья в соседней комнате, а он испытывал удушающий страх. Вейлон хмурился и задумчиво постукивал пальцем по мышке. Маленький индикатор включения между кнопок мигал зеленым. Будучи школьником, Вейлон действительно очень увлекался взломами и вирусологией. Скачивал вирусы на виртуальную машину, с которой на его собственную систему они проникнуть не могли и изучал, как они работают, пытался нейтрализовать их — иногда удавалось без помощи антивирусов. Что касается взломов, все это было интересно, но незаконно, так что, поступив в университет, он решил завязать с этим делом. Вейлон вспомнил даже Цикаду 3301, тайную организацию, расшифровав головоломки которой, можно было вступить в ряды самых талантливых хакеров — ох, он мечтал об этом в старших классах! Таинственные сообщения, которые он получал, на головоломку, конечно, не тянули. Никаких файлов к ним прикреплено не было, и, исключая сломанные письма, фразы были вполне связаны между собой — но совершенно бессмысленны в общем. Вейлон не знал отправителя, не мог его отследить и не мог ответить. У него не вымогали деньги, ему даже не угрожали, но, чем бы она ни была, эта зараза проникла на все личные устройства, подключенные к Интернету, и с каждым сообщением он все сильнее хотел прекратить это. Возможно, он это надумал — но письма были заряжены болезненными эмоциями. Вейлон помассировал виски — сам бы не поверил, если бы ему что-то подобное рассказывали. Не бывает неотслеживаемых электронных адресов. Нельзя взломать каждое устройство, идентифицирующее владельца по отпечатку пальца, чертам лица или сетчатке глаза. Если бы была утечка биометрических данных, Вейлон был бы в числе первых, кто узнал бы об этом — просто потому что работал в нужном месте. И как легко его непробиваемый, как он считал, скепсис, давал слабину, стоило столкнуться с чем-то непонятным в реальности. Между тем, времени было два часа ночи, и со всем этим пора было как-то завязывать. Вейлон встал из-за компьютера и спустился на первый этаж. Без семьи дом казался огромным и пустым, темные комнаты и почти полная тишина давили на него, как никогда раньше. Приняв душ, он решил выпить немного виски со льдом — он любил посидеть за барной стойкой, отделяющей гостиную от кухни, когда оставался в одиночестве. Холодный, но крепкий алкоголь согрел его, но обыкновенного уюта почувствовать так и не удалось: гостиная, перед которой он сидел, была слишком темной. Он протянул руку к выключателю, и комнату залило холодным электрическим светом. Что-то все равно было не так. Вейлон залпом допил алкоголь и потушил свет, возвращаясь на верхний этаж — ступени лестницы тихо скрипели под его босыми ногами. В комнате было приоткрыто окно — он не помнил, чтобы открывал его, но поспешил захлопнуть, чтобы не простыть после душа. Наконец, он выключил свет и улегся в постель. Несколько раз ему почти удавалось заснуть, но каждый раз он пробуждался, вздрагивая, будто бы мозг специально выдергивал его в реальность. Проснувшись в очередной раз, он открыл глаза и принялся рассматривать темные силуэты предметов. Светились красными цифрами электронные часы, неторопливо перебирающие минуты. Мигал зеленый огонек мышки и желтый диод на ушедшем в спящий режим ноутбуке. Он слегка повернул голову и заглянул в зеркало на дверце шкафа: там был синий отсвет. У Вейлона мурашки побежали по коже: в его комнате ничего не могло светиться синим. Он сел в постели, и отсвет, чем бы он ни был, исчез из виду. Сколько бы он ни оглядывался, он больше не видел этого света: конечно, ему привиделось. Вейлон осторожно опустил голову обратно на подушку и отвернулся к стене.***
На следующий день Вейлон клевал носом на работе от недосыпа. Подобное случалось редко — вынужденный слишком ранний подъем или какой-нибудь праздник могли на него так повлиять, но обычно организм вполне переживал недостаток сна, лишь раньше обычного намекая на усталость вечером. Но если уж он впадал в такое состояние, как сейчас, никакой кофе не помогал: у него попросту слипались глаза. И еще день был какой-то до омерзения холодный — он нахмурился еще сильнее, увидев, как дождь моросит, стекая по окну курилки. Наверное, на верхних этажах башни Киберлайф вообще ничего не видно. — Тяжелая ночь? — поинтересовался Рауль, стоя в облюбованном углу. — Не мог уснуть, — вздохнул Вейлон, и поставил кофе на лавку, чтобы развернуть пончик. Рауль сочувственно кивнул, продолжая задумчиво курить. — Не хочу допрашивать, но у тебя синяки под глазами. — Спасибо за беспокойство, я как-нибудь переживу, — отмахнулся Вейлон, но почувствовал себя при этом куда уютнее. — У тебя было что-нибудь интересное? — О, да. — Рауль затушил сигарету, скуренную почти до фильтра, и ловко достал еще одну. Вейлон почти насильно жевал пончик, потому что понимал, что на одном кофе до конца дня протянуть будет нелегко. — На днях меня направляли в полицейский участок, чтобы я пообщался с девиантом. Я раньше вживую не видел, но они поразительные существа — даже выглядят не так, как обычные андроиды. Эту информацию запрещено было распространять за пределами башни: Киберлайф был намерен по-тихому выяснить причины и уладить проблему девиации прежде, чем начнется паника. Покупая андроида, многие люди считали его дорогой игрушкой — но случаи, пока что единичные, однако происходившие в разных частях города, говорили несколько о другом. Вейлон впервые задумался о том, что, возможно, не так уж и удачно он устроился на работу. — Я далек от психологии, но здесь и так ясно, — продолжил Рауль. — Они испытывают то, о чем говорят. Или думают, что испытывают, но это не меняет сути. Им страшно. Им больно. И ни один из них не способен на насилие без причины. Они не способны на примитивную злобу — как ни крути, они намного умнее нас, — усмехнулся он. — То, что ты говоришь, попахивает рабством. Тогда я даже рад, что у меня в доме нет андроида, — сказал Вейлон и зевнул. Нет, кофе абсолютно не помогал. А от слишком сладкого пончика вообще тошнило. Он попытался дышать глубже. В кармане провибрировал смартфон, и, сняв блокировку, он закусил изнутри губу.У тебя такое сладкое дыхание.
Вейлон выругался, ощутив внезапный прилив бодрости. Рауль с интересом заглянул через плечо и присвистнул. — Это те самые сообщения, о которых ты говорил, или жена балуется? Вейлон ненавидел, когда кто-то читал его переписку, но в этот раз даже не смог возразить. Он открыл сообщение полностью, уже не удивляясь неопределившемуся отправителю. — Я думал, ты получаешь их на почту, — произнес Рауль. — Так и было. Потом личный ноутбук. Потом смартфон. — Вейлон умолк, не говоря о случае со шлемом виртуальной реальности — он все еще не был уверен, не показалось ли ему в тот раз. — Боже, это уже слишком, — смущенно пробормотал Рауль, нервно усмехаясь. Вейлон был с ним полностью согласен — сам бы посмеялся над этим всем, но что-то ему мешало. Выдавать страх совсем не хотелось, но и сил уже не оставалось. В конце рабочего дня пришло еще одно сообщение.Мы скоро будем вместе, душа моя.
Вейлон не хотел возвращаться домой. В очередной раз он наступил на горло собственному страху.