страстность - это не порок

Намджун       Неожиданно по учебе ему задали сделать презентацию по современной музыке и его группа решила взять для анализа трек Эминема. После долгих обсуждений, которые Намджун пропустил мимо ушей по причине своих мечтаний о прекрасных спинных мышцах и чётко очерченных лопаток в объективе своей камеры, его одногруппники решили выбрать один из самых известных треков рэпера и остановились на «Stan»* как примере навязчивого преследования и его взаимосвязи с нарушением личного пространства в современном мире. Намджун не возражал, пока не очнулся уже дома, где внезапно осознал ту часть презентации, которая была доверена ему, а поручили ему разобрать отдельный куплет лирики и провести анализ с опорой на собственное мнение. Задание было достаточно интересным. И отрезвляющим.       Что-то было в этом ненормальным или это он был сумасшедшим. Намджун переслушал песню несколько раз, холодея от ужаса и от собственных предыдущих мыслей. Что он там хотел сделать? Выкрасть этого парня, совершенно незнакомого парня, и запереть его здесь? Теперь от этой некогда заманчивой мысли бросало в дрожь. Чем он лучше Стэна? Нет, с этим надо было заканчивать и первым, что сделал Намджун, это продал объектив и камеру на Ибее в три раза дешевле, чем купил. С фотографиями было намного сложнее, они хранились на флешке и Намджун несколько раз порывался спалить её, но каждый раз эта жуткая мания, это отвратительное чувство, поселившееся в нём, не дало ему это сделать. Он на время сдался, но каждый день смотрел на конверт с ней и чувствовал себя насквозь больным и ненормальным.       Спустя неделю, когда ему немного полегчало и отпустило от отвращения к самому себе, Намджун решил, что должен отдать фотографии тому, кто на них запечатлен, и извиниться, пусть даже тот парень ни о чём не догадывался и вываливать всю эту гадость на него будет слишком стыдно и страшно, но Намджун должен ответить за свои поступки. Но сделать было гораздо сложнее. Парень напротив словно дразнил его, не закрывая занавески даже тогда, когда переодевался, и та самая тьма внутри Намджуна дрожала от предвкушения и дёргала его к окну, даже когда он этому отчаянно сопротивлялся. И это пугало его больше всего.       Во сне ему снова снились полные искушения губы, которые звали к себе и манили, но Намджун теперь от них убегал. Самым смешным было то, что у него по-прежнему крепко вставало на прежние воспоминания, но он просто не мог позволить себе этим наслаждаться, в конце концов, это настолько крепко спуталось в его голове, что вставать перестало вообще и на этом фоне Намджун стал дерганным и раздраженным. С трудом он закончил задание по музыке и переслал свою часть остальным участникам проекта, они блестяще защитились, хотя Намджун жутко нервничал, ему казалось, что все смотрят на него как на извращенца, что все знают о его тайне. На своё место он сел, весь покрытый холодной испариной и твердо уверенный в том, что время для признаний пришло.       Намджун не знал, как встретиться с парнем из окна напротив, поэтому ранним утром он вышел из своего подъезда и сел на скамейку неподалёку, держа в поле зрения соседний дом. Приблизительно он знал расписание своего наваждения: где-то в районе десяти часов по средам красавчик уходил куда-то из дома, поэтому ждать оставалось недолго или наоборот, очень долго. Намджун чувствовал себя так, словно черти под ним уже разожгли адский костёр и приготовили щипцы, клещи и все те пыточные инструменты, которыми извращенцев мучают в преисподней, хотя он и не верил в подобное. Время растянулось как нитка сыра и к десяти часам Намджун весь извелся, ему казалось, что флешка с фотографиями прожигает ему карман, а сам он скоро провалится сквозь землю от тяжести собственной совести. Наконец дверь распахнулась и парень вышел, на ходу он закрывал сумку и закидывал её на плечо.       — Эй, погоди! — окликнул его Намджун дрожащим голосом. — Постой, есть к тебе дело.       Парень сначала удивленно замер, потом чуть ли не шарахнулся от него, испуганно озираясь по сторонам.       — Ты что тут делаешь? — зашипел он на Намджуна. — Тут же камеры всюду!       — Неважно, я должен тебе кое-что отдать и сказать. Может отойдём куда-нибудь? — взмолился взмокший от нервов Намджун, сжимая в кармане флешку и отчаянно мечтая о прощении или о чём-угодно, лишь стало бы спокойнее на душе.       — Да уж надо бы! — сказал незнакомец и схватил его за руку, волоча за собой. Они свернули за угол и остановились только через две улицы, когда закончился квартал. — Что случилось?       Намджун отдышался и потом недоверчиво уставился в лицо красавчика. То есть не «кто ты такой?» или «ты вообще кто?», а просто «что случилось?». Но ведь они не знакомы.       — Я должен кое в чём признаться. Знаю, что это звучит очень странно и крайне невероятно, но я сталкерю тебя уже год. Вот, это все фотографии, которые я сделал за всё время, надеюсь, что ты меня простишь. Я больше тебя не побеспокою. — пробормотал Намджун, не смея даже взглянуть в глаза парню. Флешку он сунул ему в руку, но тот никак её не брал. После выпаленного скороговоркой постыдного признания повисла тишина.       — Я знаю… — тихо сказал незнакомец и это заставило Намджуна удивленно вскинуть голову. Красавчик спокойно на него смотрел и повторил ещё раз. — Я всё знаю.       — Что ты знаешь? — переспросил Намджун. — Я говорю тебе, что уже год тебя фотографирую исподтишка. Даже больше этого, ты мне настолько нравился, что я хотел тебя выкрасть и запереть у себя в квартире. Если ты знал об этом, почему ты ничего не предпринял?       — Ты бы такого не сделал, трусишка. — улыбнулся парень, это была очень светлая и крайне ненормальная в сложившейся ситуации эмоция. — Всё, что ты мог, так это пялиться на меня в объектив камеры и тихо по мне страдать.       В голове Намджуна завыли сирены и вся картина мира, которая успела сложиться в его возрасте, резко покосилась и чуть ли не рухнула со стены мировоззрения. Он с ужасом посмотрел на незнакомца, который с любопытством и симпатией на него смотрел, и ничего не мог сказать.