Тысяча осеней

Глава 26: «Могу поспорить, что раньше ты относился к своему шиди Юй с еще большей заботой и нежностью, верно?» Хоть Янь Уши и втянул его в эту перепалку, но даже без помощи этого человека Шэнь Цяо был бы не против встретиться с Се Сяном в бою. Принимая во внимание речь о нынешнем состоянии мира, которую Се Сян произнес в зале торговцев, Шэнь Цяо мог сказать, что поведение Се Сяна не было простым хвастовством. Шэнь Цяо сказал: — Я был польщен вашими блестящими взглядами на мир. Могу ли я просить у вас совета по поводу моих боевых навыков? Никто не будет презирать человека за столь учтивые слова. Се Сян больше не мог отнестись к противнику с пренебрежением, хоть у него и не было благоприятного мнения о Шэнь Цяо. Просто он хотел сразиться с Янь Уши, но, поскольку о его новом сопернике абсолютно никто не знает, это явно преуменьшало славу от победы в поединке, потому он лишь холодно ответил: — Спасибо за вашу похвалу. Этот Се все еще спешит поспеть за нашим главой. Боюсь, у меня нет времени. Янь Уши почти с сарказмом предложил: — Ты хочешь сразиться со мной, не так ли? Я буду драться, если ты сначала выиграешь у него. Институт Линьчуань был известным конфуцианским кланом, а Жуян Кэхуэй занимал третье место среди лучших мастеров боевых искусств нашего времени. Се Cян являлся его учеником, как его навыки могли быть плохи? В прошлом Шэнь Цяо проводил большую часть своего времени на горе Сюаньду и редко выходил в мир. Попросту говоря, он вел отшельнический образ жизни, но его незнание о происходящих в мире изменений стало именно тем семенем раздора, которое вызвало последующий переворот на горе Сюаньду. Теперь, когда он путешествовал по миру обычных людей, так или иначе он бы повстречал разных людей на своем пути. Сейчас, когда Шэнь Цяо потерял более половины своих боевых искусств, естественно, он не мог полностью выздороветь за одну ночь, и он не мог ничего вернуть, просто заперев себя в комнате и продолжая раздумывать над этим. Поэтому, хоть он и прекрасно понимал, что Янь Уши просто разжигает пламя себе на забаву, Шэнь Цяо по-прежнему настаивал на том, что «бездарный, я был бы очень признателен за советы господина Се». Се Сян не знал, кто такой Шэнь Цяо, и он также не знал, что личность, статус и боевые искусства Шэнь Цяо когда-то соответствовали уровню его мастера. Независимо от того, насколько тот был вежлив, он, наконец, начал терять самообладание после повторных провокаций Янь Уши. Чувствуя себя ущемленным, Се Сян усмехнулся: — Хорошо, я покажу тебе свое мастерство! Он бросился к Шэнь Цяо, едва закончив говорить. Это был не простой прием: его пальцы немного сжались, когда он метнулся со скоростью молнии. Однако, если приглядеться, можно заметить, что само движение выглядело довольно красиво. Оно напоминало прекрасное цветение сливы или аромат запястья красавицы, что проносилось сквозь тысячи цветущих деревьев. Сам стиль боевых искусств Института Линьчуань был скорее простым, чем изящным. Все приемы, кроме «золотого опустошения», которые Се Сян применил только что, следовали принципу «великое искусство скрывает себя». Ослепительно зрелище, которое нужно было видеть воочию, это был тот самый стиль боевых искусств Линьчуань, который превосходило любой другой стиль по своей сложности и скорости. Именно эти приемы Се Сян использовал, чтобы сделать свое имя в мире боевых искусств. Се Сян твердо верил в успех своего приема, и при этом он не планировал нанести Шэнь Цяо серьезный удар. Он лишь хотел сломать руку Шэнь Цяо, чтобы в будущем умерить гордость от возможных прошлых побед этого человека. Чего он не ожидал, так это того, что кончики его пальцев едва коснулись рукавов Шэнь Цяо, прежде чем промахнутся! Се Сян не успел сдержать удивленный вздох и сделал еще одну попытку. И снова промазал! Это были два чрезвычайно изысканных шага. Даже если в первый раз Шэнь Цяо могло повезти увернуться со слепой удачей, то второй раз точно не был случайностью. Се Сян не был глуп. Он быстро осознал, что Шэнь Цяо вовсе не такой слабый и легковерный, каким казался. Он стал намного серьезнее и даже обнажил свой меч — Юйчи [1]. Хоть он и выкован из нефрита, то был нефрит чрезвычайно редкого качества. Его цвет был даже ярче, чем у красного нефрита, до такой степени, что казалось в любой момент с него могла упасть капля крови. Если бы Се Сян наполнил Юйчи своей внутренней ци, то, скорее всего, при прямом попадании это сломало бы кости любого. Тем не менее прямо сейчас Се Сян попал в ловушку. Мало того, что его меч даже не мог задеть Шэнь Цяо, так он еще и не мог приблизиться вплотную. Всякий раз, когда он пытался дотянуться до другого человека, присутствовал некий невидимый поток внутренней ци, отталкивающий его меч в сторону. Се Сяну наконец захотелось проявить свою силу. Аура окружающая его меч засияла алым цветом! Энергия меча разошлась словно воющий шторм, свист ветра и ливня и обрушилась на Шэнь Цяо! Каждый сделанный им выпад и удар могли разверзнуть небеса и землю, а потоки воздуха от его движений, превратились в ураган, окутывающий Шэнь Цяо. Однако этот вихрь мог вращаться вокруг него только на расстоянии трех цуней — он не мог подобраться ближе! Се Сян был искренне удивлен. Увидев атаки Шэнь Цяо своими глазами, он подумал, что уже имеет представление о силе Шэнь Цяо. Чего он точно не ожидал, так это того, что сила противника выходила за пределы его воображения! Шэнь Цяо даже не пытался разглядеть что-либо своим размытым зрением. Он просто закрыл глаза и внимательно слушал. Се Сян приблизился к нему и разрезал ци Шэнь Цяо с помощью меча, а затем прыгнул, чтобы атаковать сверху, Шэнь Цяо поднял бамбуковую палку как раз вовремя, чтобы заблокировать Юйчи. Два оружия столкнулись друг с другом, но удивительным было то, что бамбуковая палка не сломалась! За этот короткий промежуток времени эти двое уже обменялись несколькими десятками ударов. Поначалу Чжан Цзыцянь совершенно не беспокоился о битве, но теперь он не мог не волноваться о своем шиди. Он наблюдал затаив дыхание, пока двое обмениваются движениями и боялся издать малейший звук, который может отвлечь Се Сяна. Он замедлил дыхание и даже перестал моргать. В отличие от него, Янь Уши все еще преспокойно стоял рядом, сложив руки за спину, его лицо выражало полное удовлетворение, словно он наслаждался занятным представлением. Боевые искусства Института Линьчуань имели характер глубокого и внушительного стиля, но чем больше сражался Се Сян, тем жестче становились его атаки. В конце концов, его атаки стали абсолютно безжалостными. С тех пор как он вышел в мир боевых искусств, он редко проигрывал, за исключением старших и мастеров, некоторые из которых входили в десятку лучших. Этим людям было не стыдно проиграть, не то что человеку, который стоит перед ним прямо сейчас. Се Сян никогда не слышал о нем, к тому же тот был слепым! Се Сян никак не мог принять ничью, не говоря уже о проигрыше. Они оба были осторожны в своих движениях. Поэтому, даже несмотря на то, что они сражались посреди улицы, соперники намеренно удерживали небольшую область для драки. Се Сян хоть и немного высокомерен, но все же он не хотел вмешивать невинных людей. После нескольких сотен раундов, когда Шэнь Цяо почувствовал недостаток энергии, его внутренняя ци уже была истощена. Для него было бы сложно затягивать этот бой. Так что он сильно оттолкнулся бамбуковой палкой от земли и вскочил, его рукава взметнулись в воздухе словно у вознесенного бессмертного, что снизошел на землю. Он атаковал ладонью своего противника с воздуха. Се Сян внимательно следил за его движениями. Он также совершил удар ладонью одной рукой, одновременно атаковав Юйчи другой рукой. Это была схватка ладонями в воздухе, и вскоре оба начали дрожать. После этого они одновременно отозвали свою внутреннюю ци и медленно приземлились на землю. Увидев побелевшее лицо Се Сяна, Чжан Цзыцянь поспешил и спросил: — Шиди, ты в порядке? Се Сян положил руку себе на грудь и нахмурился. Затем он медленно покачал головой. Теперь, когда он снова посмотрел на Шэнь Цяо, эмоции в его глазах полностью отличались от тех, что у него были ранее: — Я был виноват в том, что смотрел на вас свысока. Шэнь Цяо ответил: — Господин Се слишком скромен. Я тоже ранен. Се Сян с подавленным видом сказал: — В этом мире скрываются бесчисленные таланты и мастера боевых искусств. Я слишком высоко себя оценивал. Я не должен был говорить столь пренебрежительно. Он посмотрел на Янь Уши: — Глава клана Янь был прав. Я даже не могу победить вашего мужчину, так как я могу быть достоин битвы с вами? Затем он откланялся и ушел не оглядываясь в сторону Шэнь Цяо. — Эй! Эй! Чжан Цзыцянь пытался позвать его, но, увидев, что Се Сян даже не обернулся, у него не осталось выбора, кроме как последовать за ним. Успев отойти на несколько шагов, он словно что-то вспомнил, остановился и вернулся, чтобы пожать двумя руками руку Шэнь Цяо, и извиняюще улыбнуться, прежде чем снова погнаться за своим шиди. Шэнь Цяо был не в лучшем состоянии. Се Сян все же являлся гордым учеником Жуян Кэхуэя и следующим главой института Линьчуань. Хоть и его боевые искусства еще не могли сравниться с боевыми искусствами одного из десятки лучших, разрыв между их силами не был пропастью. Сражаясь с ним, Шэнь Цяо с трудом вышел с ничьей, имея в распоряжении лишь какую-то половину былых сил и ослабевшее тело. Се Сян в лучшем случае испытывал небольшое колебание внутренней ци, а вот Шэнь Цяо выплюнул сгусток крови. Янь Уши тяжело вздохнул: — Что же, похоже, сегодня мы не сможем насладиться цветами! Пока он выражал свое негодование, он приподнял Шэнь Цяо и взял его на руки, направившись обратно в постоялый двор. Шэнь Цяо нахмурился и попытался вырваться изо всех сил: — Глава клана Янь, я могу идти сам… — Если ты будешь дергаться, я буду поить тебя вином изо рта в рот, когда мы вернемся. Шэнь Цяо: — … Иногда он действительно думал, что Янь Уши, скорее, похож на какого-то преступника или разбойника, но никак не на главу клана. *** Если тебя часто ранят, однажды ты просто привыкнешь к травмам. После возвращения Шэнь Цяо уснул. Когда он проснулся, снаружи уже стемнело. Слабый и теплый аромат сливы наполнил комнату. Пламя свечи мерцало, а Янь Уши нигде не было видно. Он поднялся, надел свою обувь и встал с кровати, чтобы позвонить в небольшой колокольчик в прихожей. Он уже знал, что где находится, и сделать это было легко. Другие люди вообще не сразу бы заметили, что у него есть проблемы со зрением. Вскоре он услышал, как кто-то постучал в дверь с улицы. После того как слуга получил разрешение войти от Шэнь Цяо, он открыл дверь и вошел с внимательной улыбкой: — Господин, вам что-нибудь нужно? Шэнь Цяо спросил: — Сколько сейчас времени? — Около шести вечера. — Есть ли еще еда на кухне? — Да, есть. Если вам хочется чего-нибудь перекусить, просто скажите мне. Печь все еще работает, мы можем приготовить что угодно в любое время! — Тогда можно, пожалуйста, миску обычного отвара и немного риса? Слуга принял его заказ. Видя, что у Шэнь Цяо не было никаких других пожеланий, он уже собирался уходить, но Шэнь Цяо снова остановил его: — Если вы можете приготовить более сложные блюда, то не могли бы вы еще принести мне миску супа с кошачьими ушками [2] и немного маринованной говядины? — Вы слишком вежливы, господин. Если что-то нужно нашим гостям, мы всегда будем готовы служить в течение всего года! Я скажу им приготовить и отправить вам блюда. Просто подождите минутку! Шэнь Цяо кивнул: — Спасибо за беспокойство. Все эти блюда было легки в приготовлении. Маринованная говядина была холодным и простым блюдом. Им требовалось только нарезать его на кусочки, а суп с кошачьими ушками делали из мучного теста и варили в кастрюле. Обычный отвар и рис готовились еще проще. Менее чем за час блюда уже были доставлены в комнату. Шэнь Цяо взял отвар и начал медленно его пить. Он сделал всего несколько глотков, прежде чем кто-то снова открыл дверь. Ему не нужно было пытаться разглядеть нового гостя, он уже по звуку шагов знал, кем был этот человек. Ночью было свежо и прохладно. Янь Уши зашел в комнату, принося с собой холодный воздух, и сел за стол. — Тебя было легко накормить на протяжении всего путешествия — достаточно простого отвара и риса. Получается, суп с кошачьими ушками и маринованную говядину ты заказал для меня? Шэнь Цяо ответил легкой улыбкой. Янь Уши оказался прав. Он добавил еще два блюда, потому что думал, что Янь Уши, вероятно, скоро вернется. Янь Уши сразу начал его дразнить: — Ты и я — незнакомцы, которые случайно встретились, и мы больше похожи на врагов, чем на друзей. Тем не менее ты все еще уделяешь внимание таким мелочам, как еда. Могу поспорить, что раньше ты относился к шиди Юй с еще большей заботой и нежностью, верно? Шэнь Цяо поставил свою миску и горько улыбнулся: — Поднимая темы, о которых я не хочу говорить... Глава клана Янь действительно умеет бить по больному! — Я думал, что ты слишком непроходим и глуп и что, невзирая на предательство, ты можешь продолжить жить и относиться ко всему так, как и раньше! Шэнь Цяо знал, что этот человек снова собирается начать свою теорию о том, что люди злы от рождения, поэтому он просто закрыл рот и замолчал. Тем не менее, казалось, что Янь Уши нашел забавным то, что Шэнь Цяо заказал для него вечерние закуски. Внезапно сменив тему, он вздохнул с улыбкой: — А-Цяо, ты такой нежный и внимательный. Если ты когда-нибудь найдешь себе возлюбленную, не будешь ли ты присматривать за этим человеком с еще большей внимательностью? Та, кому посчастливится быть твоей избранницей, должна совершенствоваться в течение нескольких жизней ради такого благословения! Это его «А-Цяо» шокировало Шэнь Цяо, словно молния среди ясного неба, даже его конечности онемели. Он не мог не отступить: — Пожалуйста, не шутите так, мастер клана Янь. Я решил ни на ком не жениться до конца своей жизни с того самого дня, как принял Даосизм. — Разве в даосских кланах нет так называемых даосских партнеров? Ну, если два человека становятся даосскими партнерами, им больше не нужно заботиться о каком-то светском этикете, наподобие свадьбы, верно? Вы все равно не сможете вернуться на гору Сюаньду, почему бы не вернуться со мной в клан Хуаньюэ? Если ты не хочешь быть моим учеником, я могу предложить тебе более интересное «звание»! Шэнь Цяо почувствовал, как его волосы встали дыбом, пока он слушал его, даже выражение его лица слегка исказилось. Учитывая, что этот человек всегда действовал импульсивно, полностью игнорируя все социальные нормы, в дополнение к его непредсказуемому характеру, Шэнь Цяо не мог сказать, был ли он серьезен или нет. Он нахмурился и ответил: — Я ценю «глубокую любовь» [3] Главы Янь ко мне… Сразу после того, как он произнес слова «огромная любовь», Янь Уши фыркнул в сторону, и Шэнь Цяо почти сразу же закрыл рот. Янь Уши все же не смог сдержаться и разразился громким смехом. Он смеялся так сильно, что в конце концов упал на пол. Прижав руки к животу, он продолжил дразнить Шэнь Цяо: — Если есть над чем посмеяться после еды, это все равно, что закуска на десерт. С приправой в виде А-Цяо радости для меня уже слишком много! К этому моменту как мог Шэнь Цяо не понять, что его снова обманули? Он плотно сжал губы и закрыл глаза. Неважно, что говорил другой человек, он отказывался произнести лишнее слово. Примечания: [1] Юйчи (玉尺) - Нефритовый правитель. [1] Суп с кошачьими ушками (猫耳朵) - суп на курином бульоне с лапшой, которая напоминает форму кошачьих ушей. [2] Глубокая любовь (厚爱) - это стандартная фраза для вежливого отказа человеку, который признался в любви.