Тысяча осеней

Глава 29: «Но твои руки хороши» Юань Сюсю только что проверяла Шэнь Цяо своей первой атакой. Если бы Янь Уши попытался остановить ее, она бы отступила. Но так как Янь Уши не стал ей мешать, она решила, что этот мальчик не так уж важен для него. Усмехнувшись этой мысли, она перестала сдерживаться и атаковала еще раз. Теперь она точно собиралась заставить Шэнь Цяо заплатить своей жизнью за жизнь Хо Сицзина. Но в этот раз все было иначе. Она не смогла опустить руку на голову Шэнь Цяо. Выражение лица Юань Сюсю резко изменилось. Она заставила себя выгнуться в воздухе и с почти невозможной позой увернулась от пальца, указывающего на нее со спины. Она тут же сбежала. Ее фигура покачивалась, словно ветвь весенней ивы, когда ее пальцы постукивали по ветвям рядом с ней. Вскоре ее белое платье исчезло из поля зрения каждого, за собой оставляя лишь поток сладкого смеха: — Янь-лан так жесток со мной. Мне придется покинуть тебя, давай поговорим о нашей старой дружбе в другой день! Шэнь Цяо не думал, что Янь Уши защитит его. Бянь Яньмэй тоже, но он не осмелился сказать ни слова и только поспешил поприветствовать их: — Учитель, добро пожаловать в Чанъань. Именно моя неспособность дать отпор привела к сегодняшнему происшествию. Я должен быть за это наказан! Янь Уши проигнорировал его, он помог Шэнь Цяо встать и спросил: — Ты в порядке? Шэнь Цяо не ответил и лишь покачал головой — он слишком ослаб и не был в состоянии говорить. Янь Уши приподнял его за талию. Шэнь Цяо уже впал в полусонное-полуобморочное состояние. Его тело, после потери способности бороться, казалось особенно податливым. — Возвращаемся в город, — сказал он своему ученику. В отличие от спокойного Янь Уши, Бянь Яньмэй был шокирован действиями учителя. Он не особо задумывался, когда впервые увидел их вместе. Позже, когда Шэнь Цяо убил Хо Сицзина, он был настолько погружен в борьбу между Янь Уши и Юань Сюсю, что даже не заметил как это произошло, пока Юань Сюсю не атаковала Шэнь Цяо. Однако, увидев, что Янь Уши остался совершенно равнодушным, он последовал примеру и просто наблюдал со стороны. Но сейчас дела принимают совсем не тот оборот, как он предполагал ранее. Бянь Яньмэй смутился. На обратном пути он нашел возможность и спросил Янь Уши: — Учитель, как мне обращаться к этому человеку? Янь Уши сказал: — Его зовут Шэнь Цяо. Бянь Яньмэй склонил голову и попытался вспомнить, где же он слышал это имя, так как оно звучало довольно знакомо. Янь Уши продолжил: — Он глава клана на горе Сюаньду. Что?! Бянь Яньмэй был потрясен дважды. Теперь, когда он смотрел на Шэнь Цяо, его глаза были настолько широко раскрыты, что едва не выпали с орбит. Кем был Шэнь Цяо? Главой клана Сюаньду. Каким кланом была гора Сюаньду? Даосский клан номер один Поднебесной. После того как они запечатали гору, их присутствие перестало быть доминирующим, но все же это был известный клан, который когда-то имел в своих рядах величайшего мастера в лице Ци Фэнге. Любой с благоговением упоминал имя их клана. Тем не менее глава такого клана... теперь лежал в руках его учителя? Не то, чтобы Бянь Яньмэй не слышал о падении Шэнь Цяо со скалы во время его битвы с Кунье, но он сосредоточился в основном на делах в императорском дворе Северного Чжоу. Он сам не ходил смотреть на их бой, и у его шиди, Юй Шэнъяна, не было возможности рассказать ему об этом событии, так как тот пошел тренироваться у подножия Пика Полушага, следуя указаниям Янь Уши. В результате Бянь Яньмэй не знал о тонкостях всей истории, произошедшей впоследствии. Он прочистил горло: — Я слышал, что Шэнь Цяо являлся наследником Ци Фэнге и состоял в десятке лучших. Как получилось, что он даже не смог принять три удара Юань Сюсю? — У него осталась только половина боевых искусств. Кроме того, я заставляю его заниматься со мной каждую ночь, поэтому он не высыпается, и для него естественно быть немного уставшим в течение дня. Он произнес это так непринужденно, что Бянь Яньмэй не мог не задуматься над этой фразой. Что он имел в виду под «занимаемся каждую ночь, поэтому он не высыпается»… Он действительно не виноват в том, что он неправильно истолковал это предложение. Реальность заключалась в том, что в последние несколько дней Янь Уши заставлял Шэнь Цяо сражаться с ним, чтобы раскрыть потенциал Шэнь Цяо. Поскольку он не проявлял пощады во время этих поединков, у Шэнь Цяо не оставалось выбора, кроме как сражаться с ним лицом к лицу, каждый раз оставаясь на волоске между жизнью и смертью. Затем в течение дня Янь Уши снова давил на него, чтобы обсудить темы, в основном связанные с боевыми искусствами, такие как разница между Демоническим и Даосским Ядром. Спустя много дней его тело, естественно, уже не могло больше этого выносить, поэтому после убийства Хо Сицзина он просто отключился. Возможно, Янь Уши не было интересно выяснять, что там подумал его ученик, либо же он намеренно бросил столь двусмысленную фразу. В любом случае, то предложение успешно привело Бянь Яньмэя к серьезному заблуждению, и он начал смотреть на Шэнь Цяо с совершенно другой стороны. ...... Когда Шэнь Цяо проснулся, то обнаружил себя в резиденции младшего наставника. Янь Уши вызвал император Чжоу, он временно отсутствовал, а Бянь Яньмэй, напротив, был весьма заинтересован Шэнь Цяо. Он не спешил уходить, поэтому задержался еще ненадолго. Когда слуга сообщил, что Шэнь Цяо проснулся, он тут же пошел к нему. Вслед за этим Бянь Яньмэй заметил, насколько отличается спящий Шэнь Цяо от бодрствующего. Когда он спал, Шэнь Цяо казался мягким, безвредным и совсем слабым. Любой, кто увидел, как он лежал в объятиях Янь Уши, ошибся бы в их отношениях. Конечно, мысли Бянь Яньмэя продолжали развиваться именно в том направлении. Он послал людей, чтобы разузнать об этом подробнее. В дополнение ко всему, что он слышал и видел сам, ему было нетрудно прийти к выводу: главу клана на горе Сюаньду, должно быть, серьезно ранили после проигрыша Кунье. Ему было слишком стыдно возвращаться на гору Сюаньду, и тогда он повстречал учителя; поэтому он нехотя согласился быть взятым под крыло учителя и стать его игрушкой. Решение было позорным, поэтому он не осмелился раскрывать свою личность, и тем более не смел заявлять об этом на людях. Однако, когда он увидел Шэнь Цяо, сидевшего за столом, аккуратно одетым, он уже не был столь уверен в своей догадке. Возможно, потому, что Шэнь Цяо нельзя было ставить вровень с подстилками, которые легко привязывались к другим людям, несмотря на то, что он по-прежнему выглядел бледным, а его взгляд был размытым. — Глава клана Шэнь проделал долгий путь. Здесь вы наш гость. Поскольку я боюсь, что учитель будет очень занят эти несколько дней, вы можете остаться в резиденции младшего наставника. Просто скажите слугам, если вам что-нибудь понадобиться. — Большое спасибо, господин Бянь. Я доставил вам много хлопот. Бянь Яньмэй засмеялся: — Учитель привел вас сюда, и эта резиденция является его собственностью. Я обязан заботиться о вас, поэтому вам не нужно думать об этом, как о проблеме. В этот момент Бянь Яньмэй был немного разочарован, чувствуя, насколько это прискорбно, что ученик такого человека, как Ци Фэнге, присутствие которого в мире боевых искусств было непревзойденным, в конечном итоге стал игрушкой в подобного рода отношениях. Если бы он умер после поражения, все проблемы закончились бы вместе с его смертью, и он по крайней мере оставил бы трагический, но почетный след в истории. Но пока он продолжает жить так только ради выживания, это выглядело просто низко. Однако Шэнь Цяо покачал головой. — Причина, по которой я убил Хо Сицзина ранее, заключалась в том, что этот человек был виновен в чудовищном множестве непростительных преступлений. Чтобы не дать ему причинить вред большему количеству жизней, у меня не было выбора, кроме как прекратить эти убийства убийством. Тем не менее Хо Сицзин был учеником клана Хэхуань. Я могу только надеяться, что мои действия не доставят вам проблем. Бянь Яньмэй не знал, что он имел в виду говоря все это. Он слегка удивился, но вскоре он ответил: — Клан Хэхуань и клан Хуаньюэ уже давно враждуют, а Хо Сицзин убил моего слугу. На самом деле, я должен поблагодарить вас за его убийство. Шэнь Цяо посмеялся над собой: — Если кто-то хочет убить другого человека, я обычно стараюсь отговорить его от этого — как лицемерно с моей стороны. Но когда я увидел преступника, такого как Хо Сицзин, я первым начал действовать. Теперь ясно, что все мои прошлые усилия по совершенствованию своего сердца и нрава — лишь ложь и самообман. Он все еще выглядел бледным и истощенным. Даже его насмешливые слова звучали очень мягко и непринужденно. Бянь Яньмэй не мог не пожалеть его, и он даже попытался его утешить: — На самом деле, даже в конфуцианской школе есть поговорка: «Если за зло платить добром, то чем тогда должна оплачиваться доброта?» Хо Сицзин был злым и беспорядочным человеком. Даже будучи учеником из нашего изначально единого клана, у меня не было хорошего впечатления о нем. Честно говоря, я считаю, что многие люди поблагодарили бы вас за его убийство. Они еще немного поговорили. Видя, что Шэнь Цяо слишком устал, чтобы продолжать, Бянь Яньмэй наконец встал и ушел. После того как он вышел из комнаты, подул освежающий холодный ветер, и он, наконец, вспомнил, что, когда он только пришел, его не особо волновал Шэнь Цяо. Однако после приличного разговора его презрение полностью испарилось, а также он заметил, что другой человек оказался довольно любезным и с легкостью располагал к себе. Шэнь Цяо мог уловить ход мыслей Бянь Яньмэя, и именно поэтому он преднамеренно упомянул смерть Хо Сицзина. С одной стороны он подчеркнул сделанное им с Хо Сицзином, а с другой он дал понять Бянь Яньмэю, что несмотря на опеку Янь Уши, Шэнь Цяо никому не принадлежит. После того, как Бянь Янмэй это осознал, последняя крупица презрения, остававшаяся в его сердце, исчезла, словно дым в воздухе. ...... Когда Янь Уши вернулся, Шэнь Цяо играл в вэйци в своей комнате. У него не было соперника, поэтому он играл сам с собой, держа белые фигуры в одной руке, а черные — в другой с закрытыми глазами. Он пытался запомнить расположение доски и чувствовать уже расставленные фигуры. Все его движения были медленными — ему приходилось долго думать после каждого хода, но каждый камень, который он ставил на доску, попадал точно на пересечение между горизонтальной и вертикальной линиями. Хоть и боевая сила Шэнь Цяо возвращалась, состояние его глаз было нестабильным. Иногда он мог видеть размытые изображения, а в другие моменты он ничем не отличался от слепого. Он принял этот факт довольно спокойно, но ему необходимо подготовиться к худшим обстоятельствам, поэтому он намеренно тренировал свою способность слышать и чувствовать окружающую среду. Стоя у двери, Янь Уши долго наблюдал за ним, прежде чем он наконец вошел в комнату. Шэнь Цяо сначала не заметил его. Он был искренне погружен в игру в шахматы. Только когда другой человек положил предмет, который он держал в руках, на стол, тот наконец открыл глаза, чтобы изучить размытую фигуру, которая появилась в его поле зрения. — Глава клана Янь? Когда он увидел человека, который только что вошел, на его лице появилась естественная улыбка. Янь Уши спросил: — Я слышал, что ты встретил принцессу Цинду сегодня и даже сумел произвести на нее хорошее впечатление? Шэнь Цяо посмеялся: — Мы столкнулись друг с другом, это не может считаться хорошим первым впечатлением. Ее Высочество — драгоценная и талантливая дочь Небес, а я — простой человек. Глава клана Янь, должно быть, шутит. Янь Уши не ограничивал свободу Шэнь Цяо после того, как они прибыли в Чанъань. Шэнь Цяо мог гулять по городу, если захочет, хотя на этом его свобода заканчивалась. Если он собирался покинуть город, охранники у городских ворот, которые были проинформированы Бянь Яньмеем, немедленно остановили бы его и доложили в резиденцию. Янь Уши улыбнулся: — Точно так не скажешь. Я слышал, что во время вашей поездки в город Е с Ю Шэнъяном ты познакомился с дочерью Хань Фэна. Она тебе тоже не понравилась? Что ж, жаль, что принцесса Цинду — серьезный человек. Если бы она знала, что ты живешь в моей резиденции, она определенно не приняла бы тебя за порядочного мужчину. Ты пропустил такой прекрасный брак. В противном случае, если бы ты женился на принцессе, возвращение на гору Сюаньду будет проще пареной репы с помощью императорского двора. Шэнь Цяо чувствовал себя немного беспомощным. — Главе клана Янь слишком скучно? Мы только обменялись приветствиями с принцессой Цинду, но вы уже сочинили такую ​​историю из ничего. Поглаживая лицо Шэнь Цяо рукой, Янь Уши легкомысленно ответил: — Как ты думаешь, принцесса Цинду похожа на симпатичную дочь какой-то скромной семьи, которая дружелюбно разговаривает с кем попало? Ты потерял боевые искусства и свой статус, но это не значит, что ты также потерял свое лицо. Одно лишь твое лицо может привлечь немало воздыхателей. Разве Му Типо не один из них? Я бы сказал, что, когда ты будешь выходить в следующий раз, тебе стоило бы лучше носить вуаль, как другие благородные дамы, чтобы не столкнуться с таким количеством любовных неприятностей. В противном случае, мне было бы очень стыдно, если бы пошел слух, и все говорили, что мой мальчик флиртует тут и там. Шэнь Цяо понимал, что Янь Уши дразнил его в таком тоне только тогда, когда у него было особенно хорошее настроение или прямо противоположное. Теперь единственный вопрос: какое из них оно сегодня? Как и ожидалось, в следующий момент он услышал, как Янь Уши спросил: — У меня есть хорошие и плохие новости. Какую хочешь услышать первой? Шэнь Цяо спросил: — Хорошие новости для меня? Или хорошие новости для тебя? — Конечно, для тебя! Мне больно видеть, что ты подозреваешь меня в подвохе. Он подошел ближе, когда говорил, его голос был довольно низким с несколько игривым тоном. Независимо от того, сколько раз это повторялось за последние дни, Шэнь Цяо просто не мог к этому привыкнуть. Он сразу отвернулся, избегая теплого дыхания, которым другой человек дышал ему в лицо. Он отвернулся, но уши было не спрятать. Его ухо и мочка сразу же слегка покраснели, это было похоже на розовую дымку на белом нефрите, из-за чего людям хотелось потрогать своими руками. И это именно то, что сделал Янь Уши. Не имея возможности сбежать, Шэнь Цяо пришлось поднять руку, чтобы остановить его. Пока один из них сидел, а другой наклонился, они обменялись десятком или около того движений, и неудивительно, что Шэнь Цяо был полностью притянут руками Янь Уши. Янь Уши щелкнул языком. — Ты слишком худой. Обнимать тебя не слишком приятно. Затем он оттолкнул Шэнь Цяо. Шэнь Цяо: — … Янь Уши: — Но твои руки хороши. У Шэнь Цяо были длинные тонкие пальцы. Из-за его болезни они были холодными и бледными и держать его руку оказалось довольно приятно. Янь Уши играл с его руками, словно с куском белого нефрита. Это действие согревало изначально холодную руку, и теперь она больше походила на кусок теплого нефрита. Он всегда делал то, что хотел, и чувства других людей никогда не волновали его. Пока ему это нравилось, ему было все равно, нравится ли это Шэнь Цяо или нет. На самом деле, если бы Шэнь Цяо был недоволен этим, он бы заинтересовался больше и, вероятно, зашел бы еще дальше. Как и ожидалось, когда он поднял глаза и увидел выражение лица Шэнь Цяо, он засмеялся: — А-Цяо, ты недоволен? Я собирался рассказать тебе новости о горе Сюаньду. Тебе не интересно? Шэнь Цяо воспользовался моментом: пока Янь Уши отвлекся, он высвободил и убрал свою руку обратно в рукав, отказываясь показывать ее вновь. Янь Уши с жалостью посмотрел на его рукава и сказал: — К сожалению, ты не остался в тот день, чтобы самому взглянуть на Даосскую конференцию Нефритовой террасы. Я слышал, что Ли Цинъюй, ученик И Бичэня из клана Чуньян, впервые спустился с горы и победил Ляньшэна, ученика монаха Сюэтина, Хэ Сиюна из института Линьчуань и двух старейшин горы Сюаньду. В конце концов, даже ваш младший брат Юй сам присоединился к поединку и смог победить, обыграв его всего на половину хода. Имя Ли Цинъюя из клана Чуньян на горе Цинчен поразило всех и прогремело по всему миру. Шэнь Цяо также выглядел удивленным, когда услышал эти новости. — Ли Цинъюй? Я слышал, что он был последним учеником И Бичена, но он редко появлялся на людях. — Верно. Даосская конференция на Нефритовой террасе на горе Сюаньду стала первой битвой, которая поработала на славу его имени. Ляньшэн и Хэ Сиюн были известными экспертами среди молодого поколения. Они были не так хороши, как Десятка лучших, но не так много людей в мире боевых искусств могли победить их. Несмотря на то, что он в конце концов проиграл Юй Аю, учитывая его статус и годы тренировок, это было не позором, а честью для него. Просто подумай об этом. Юй Ай — ученик Ци Фэнге, а Ци Фэнге был лучшим мастером боевых искусств своего времени. Если он проиграл лишь половину хода Юй Аю, не означает ли это, что они уже находились на одном уровне и что Ли Цинъюй даже собирается превзойти Юй Ая всего через несколько лет? Следует вспомнить, что он был не только молод, но и что это был лишь его первый выход в свет. Он уже многого достиг. Если бы у тебя имелось достаточно времени, как ты мог бы определить, не собирается ли он стать еще одним боевым мастером номер один Поднебесной? С другой стороны, что касается горы Сюаньду, сначала произошло поражение Шэнь Цяо в его борьбе с Кунье. Хотя за этим стояла более серьезная причина, другие люди не знали эту историю и думали, что Шэнь Цяо не достоин его имени, а его боевые искусства намного уступают его мастерству. Причиной приглашения Юй Ая к кланам по всему миру на даосскую конференцию Нефритовой террасы на горе Сюаньду было не что иное, как официальное объявление о том, что гора Сюаньду собирается снова открыть себя миру. Он также мог использовать этот шанс для начала, заставив всех встать в восторге от имени горы Сюаньду. Однако никто не ожидал появления такого человека, как Ли Цинъюй. Конференция не только не смогла вернуть внушающий благоговение образ горы Сюаньду, но и закончилась тем, что вместо этого учредила имя для Ли Цинъюй. Это не означало, что гора Сюаньду станет кланом второго или третьего сорта, но это, безусловно, было пагубным началом для Юй Ая и остальных. И когда другие люди снова будут говорить о горе Сюаньду в будущем, неизбежно им будет меньше почтения и более тусклый оттенок. В конце концов, слава держалась на одном Ци Фэнге. Без него гора Сюаньду больше не была тем великолепным местом, каким она являлась раньше. Неудивительно, что он решил запечатать гору — вероятно, предвидел, что его последующие поколения учеников окажутся разочарованием, поэтому у него не было выбора, кроме как принять такое невыгодное решение. Все бы так думали. Шэнь Цяо был сообразительным человеком. Янь Уши сказал всего несколько предложений, но он уже догадывался обо всем, что за этим следовало.