ХОББИтТУР

      Ясный солнечный день. Он остался там, позади наших спин, простившись с нами, как Беорн и Машка. Теперь нас окружал грязный полумрак, так знакомый мне по серому миру духов. Из-за бурого мха и лишайников, что покрывали стволы гигантских деревьев, невозможно было понять, к какому виду они относились. Листвы вовсе не было, если она и была, то скрывалась слишком высоко, чтобы их можно было разглядеть, а в нас тыкали лишь скрюченные в суставах, как у одержимого бесами человека, голые ветви, разворачиваясь в разные стороны своими сучьями, иногда переплетаясь между собой в неестественных витках. Подлеска в этом лесу, как и кустов, не было напрочь, хотя торчавшие кое-где обломанные темные сухие сучья говорили, что они когда-то тут росли, но давно умерли и были сломаны. Все заполняли мох и всех ядовитых оттенков лишайник, иногда уступая место склизким противным на вид грибам.       Складывалось ощущение, что мы добровольно шли в глотку чудовища.       Едва пропал последний луч солнца, как меж стволов стало появляться новое украшение, заменяя деревьям листву и навевая всем своим видом ужас для арахнофобов. Огромные куски паутины иногда занимали почти все пространство между стволами, и только благодаря Мазаю, мы могли идти вперед, огибая ее по большой дуге. Но большая ее часть была порвана и висела недвижимыми клочками длинных нитей.       Становилось душно и жарко, постоянно хотелось пить, все мысли сконцентрировались на предвкушении обеда, или что там бывает после завтрака. Определение точного времени суток стало недостижимой мечтой для меня, а на ворчание желудка я уже не обращала внимания, заглушая его жалобы, иногда закидывая то орешки из мешка, то маленькие кусочки от одной из сохраненных лепешек, обновляя бафы.       И только врезавшись в спину Бифура, я выплыла из молочной мути окутавшее сознание, кто-то произнес лаская слух соблазнительным словом — привал. Осознав это, моя тушка отпущенная из-под контроля автопилота, счастливым кулем осела на такую прохладную и приятную землю, правда, долго наслаждаться отдыхом мне не дали, почти сразу меня подобрали заботливые руки няня.       Послышались тяжелые шаги и обеспокоенные голоса, разом окружив, заставили болезненно сморщиться от громких звуков, мозг отчаянно стал биться в черепной коробке, моля его выпустить из этой западни.       — Дори, что случилось? — встревоженно заговорил братец, перехватывая меня на с рук на руки, нянь же немедленно ему пожаловался.       — Эта упрямица не пожелала сказать, что устала.       Слова послужили хорошо пинком уснувшей логике и, глянув на свои параметры, сделала неутешительный вывод причин такому вялому состоянию. Открыв глаза, обратилась к няню, с трудом ворочая языком:       — Я… я не устала… Мне плохо… Отравилась.       Недомогание вызвал пышный букет дебаффов, если жажда была неприятным дополнением к лепешкам, то «слабость», «дезориентация», «отравление» и веселый такой дот «проклятие», неизвестно откуда и когда прицепившиеся; лишних движений за пределы строя я не делала, по совету мишки ничего местного не ела и не пила. Да нечего тут было есть. За то время, что мы шли, на радаре не появилось ни одной птички или иного животного.       Горячие пальцы, легшие на лоб, заставили дернуться, сбивая с мысли.       Оттеснив столпившихся, Оин стал задавать обычные в таких случаях вопросы, но его тут же перебил Радагаст:       — Не трудись понапрасну, мастер гном. Мне ведома эта хворь, — спал с лица Мазай, — не думал, что тень добралась уже сюда.       — Если можешь помочь ей, так помоги, а не болтай попусту. — повысил голос Торин, заставив меня очередной раз сморщится.       — Братишка, не кричи, голова трещит. Эх, мороженого бы, сливочного… — и грезы поглотили меня, унося туда, где сей продукт присутствовал в изобилии. Внезапная тряска вернула меня к печальной ситуации: отсутствию вкусняшки и больной аватаре, а над ней нависал Мазай. — Чего тебе надобно, старче? — вяло попыталась я от него отодвинуться, но мне этого не дало сделать отсутствие свободного пространства.       Этот леший стал на распев бубнить какие-то слова, вертя в одной руке магический кристалл, вытащенный из его палки, когда же камень стал испускать бледно-голубое свечение, приложил его к моим губам, будто это не голыш лазурного цвета, а фляга с прохладной водой. Бормотание слилось для меня в единый ручей, стало першить в горле, а нутро скручиваться в узел, жар резко сменился холодом, переходя снова в зной. Эта свистопляска дополнилась ощущением похмельного «вертолета» и я уже не понимала, где именно сейчас находится аватара.       Неожиданно, в одно мгновение из меня вырвали весь воздух и я судорожно сделала глубокий вдох, наполняя легкие спасительным кислородом, сразу же потратив часть его на выплеск эмоций в окружающее пространство.       — Садисты!       — Ругается. — Отметил довольный голос Оина, вторя ему довольно загудели ребята.       Мысленно я подскочила в радости, отметив отсутствие гнилого букета дебаффов, но руки все еще не отпускали меня, а сияющий кристалл лежал у меня на груди.       — Бэль, — облегченно выдохнул Торин, — я от твоих выходок состарюсь и уйду в чертоги предков раньше положенного срока.       — И лишишь меня веселья? Ха! Не дождешься братишка.       Кривая улыбка недолго украшало лицо гнома; в миг став серьезным, он перевел взгляд на истари, копавшегося в это время у себя в кафтане.       — Что это было, лесной Мудрец?       — А? — маг на секунду прекратил поиски, и Лид его терпеливо переспросил. — Эту отраву несут с собой тени от Дол Гулдура, и она расползается все быстрее с каждым днем.       — Так почему нас эта дрянь не берет?       — Вы создания Ауле, мне ли вам напоминать, насколько стойкими сотворил он вас к разного рода мерзостям? — пожурил гномов старичок, вернувшись к поиску. — А это дитя только вступило на свой путь… Да где же оно! — досадливо сокрушался Мазай и замер, обшаривая воротник своей плетеной накидки. Оттуда он выудил желудь и вложил его мне в руку. — Вот, это должно помочь.       — Мне его съесть надо? — Подняла я вопросительно бровь.       Дедуля отрицательно замотал головой, сжав мои пальцы на орехе.       — Что? Нет, мышонок. Просто пусть он постоянно будет у тебя. — Объяснил маг, убрав свой камень, и меня, наконец-то, поставили на ноги. — Только не потеряй его, он последний, что у меня остался. — Рассеянно предупредив, двинул вокруг нашей поляны, суетливо вертясь из стороны в сторону и бормоча что-то себе под нос.       Я вгляделась в отданный мне предмет, и мои брови стремительно взметнулись вверх.

… Снаряжение: «Спящее семя первого леса» Вес: 0.005 LT Опи­сание: Когда мир осветили Светильники, в землю были брошены семена первых растений, и тотчас стали расти они и тянуться к свету, возвещая о приходе великой Весны Арды. Но явился Мэлькор, и не стало света, и растения пожухли, поддаваясь гниению. Йаванна, сжалившись над своими творениями усыпила их, велев ждать прихода новой весны. Свой­ства: Эффект регенерации — 5% Увеличение общего здоровья — 25% Доп. свой­ства: Доступ к умению «Дыхание первого леса» Проч­ность: До посадки в землю не уничтожим. … «Дыхание первого леса» [Активное умение] Полное очищение от негативных эффектов. (Вре­мя вос­ста­нов­ле­ния спо­соб­ности: 60 мин) …

      — Даэдрическая сила! — ошалело взирала я на желудь. Артефакт четырехлистного клевера удачи, найденный в огороде Беорна, не удивил бы так сильно, как эта неброская на вид вещица. И убрав желудь в инвентарь, заменила им деревянные бруски, оттуда он точно не никуда не денется, обратилась к Мазаю. — Чем мне отблагодарить вас, уважаемый?       — Ничего, мышонок. — заговорил старичок, не отрываясь от сортировки собранной им древесной коры. — Все клятвы были даны и ждут своего исполнения. — Отобрав нужное, он обратился к Оину. — Вот, мастер гном, высушите это и истолките. Если кто-то из вас почувствует дурноту, нужно добавить немного, не более щепотки, в питье. — Поделился истари рецептом с нашим лекарем. — Эта кора имеет немного жгучий вкус, его можно ослабить медом.       Взъерошенный Торин подхватив меня под локоть, отвел чуть в сторону, заодно пытаясь выглядеть признаки странной болезни.       — С тобой действительно все в порядке?       — Теперь да. — Отметла я, мониторя свое состояние.       — Если бы я знал, что так будет. — Гном пылал гневом, в ярости своей сжимая и разжимая кулаки. — Нам стоило идти эльфийской тропой, туда эта дрянь еще не добралась.       — Зато была бы какая-нибудь другая. — Я скептически подняла бровь. — Нанюхавшись невинных на вид цветочков у дороги, уснем вечным сном, например, и эти же цветочки нас с потом удовольствием слопают.       Торину сия перспектива не понравилась. Уж лучше знакомая гадость, чем незнакомые кхм… цветочки на эльфийской тропе.       — Хорошо. — отпустил он ненужные сейчас эмоции. — Будем надеяться, что амулет Радагаста поможет. Готова продолжить путь?       — Немного отдохнуть не помешало бы. — призналась я, глянув на просевший тонус, — и перекусить чего посущественнее орехов и воды.       Улыбнувшись краем бороды, Лид обозначил легким кивком свое одобрение. Так что мы задержались на полянке немного дольше положенного, а подкрепившись и отдохнув, продолжили путь по лесным дебрям.              Из центра отряда меня переместили в круг более близкой «родни», теперь на уши мне присели братья-шалопаи, ища немного развлечения, но внезапно нашу троицу стал развлекать Балин, начав рассказывать про Эребор таким, каким он его запомнил в дни своей ранней юности и то, что помнил о приходе дракона, дальнейших скитаниях его семейства. Младшенькие слушали с таким же интересом, что и я, хотя сами точно были знакомы с историей скитания.       Оказывается, там были залы с колоннадами в виде стройных стволов деревьев и искусно вырезанными кронами. Серебром и золотом блестели их листья, освещенные многочисленными драгоценными камнями, что служили звездами под высокими сводами Одинокой горы. Но это были самые первые возведенные там залы. Они-то, захватившие душу Балина, и не отпускают его до сих пор. Новые же блистали иными красками: малахитом и крепким мрамором, в четких гранях которых сплеталось искусство старых мастеров с новыми.       Спасся он по невероятной случайности.       Семейство Фундина, отца Балина и Двалина, возвращалась с празднеств по поводу свадьбы его брата Гроина, отца Оина и Глоина на родине их матери, из Железных холмов. И буквально прибыли на свежее пепелище своего родного дома, к могильным кострам ушедших в чертоги. Там они нашли правителя павшего перед змеем королевства и его семейство в целости.       Дракон еще некоторое время не показывал своего носа дальше сокровищницы, и некоторым удалось вырваться из окутанных дымом залов, но многие так и остались заживо замурованы в камне под завалами. Дейл, город, что был поблизости, также лежал в руинах остатки которого пожирал неукротимый огонь дракона.       На дым и пламя пришли эльфы и предложили помощь, причем такую, на которую ни один гном никогда не согласился бы, а люди охотно приняли и даже радовались такому внезапному повороту событий. Вассалитет не тяготил людей, но гномы не желали быть слугами у эльфов, принимая подачки с их столов, и ушли в новое изгнание с тем, что осталось на них и в их руках.       На этом моменте я поняла, отчего так невзлюбил Торин ушастых — причина была весьма веская: предложение стать добровольным слугой, я бы сказала, практически рабом. Естественно, подгорный народ встретил предложение в штыки.       Зачем же это было нужно эльфам?       Люди, понятно, они пушечное мясо, радостно исполняющее любые прихоти дивного народа за благосклонность, пускай даже прихоть будет заключаться в очистке денника или добычи сильмарилл из железной короны Властителя Тьмы.       Единственное, что приходило на ум: заполучить кучу бесплатных ремесленников с одной стороны, а крепкий щит с другой. И местный Владыка решил обратить печальную ситуацию одних народов на пользу своему, ведь ни он сам, ни его подданные не могут соперничать с искусностью гномов.       Как показало скитание, люди Дейла были одними из самых цивилизованных, разве что нуменорские потомки сохранили некоторые остатки былой империи. Остальные же людские народы были дики и не образованы. Свое искусство гномы больше не показывали людям, ограничившись самыми простыми изделиями.       Усердно работая, народ Дурина искал свое место, но нигде изгнанников не принимали и чаще всего гнали, называя уродливыми карликами.       Затем последовал сбор войск всех кланов и колен, и попытка возврата древней твердыни, где потрепанный и без того подгорный народ сократился до жалкой десятины от былого своего расцвета. Это и заставило умерить свою гордость и осесть, пусть не в столь богатых, но все же немного родных горах Лунного хребта. Откуда и выдвинулись сыновья изгнанников, чтобы вернуть долг дракону и попытаться выдернуть родину из-под его когтей.              На вечерний привал остановились совершенно внезапно, как завершившийся рассказ Балина, и тому послужил выбивающийся из общего окружения вид скального обнажения, не имеющего на себе отпечатков махровой растительности. Гномы обрадовались камням, как родным, посчитав это добрым знаком, и сразу обустроили лагерь возле этой «голой» стеночки.       Мазай же пристроился на корявой ветке неподалеку, да так и застыл, погрузившись в себя.       Всю дорогу он молчал и реагировал, только когда его спрашивали, погруженный в свои думы. Не всегда с первого раза вопрос доходил до него, который немного сбивчиво отвлекался на постороннее, но маг всегда отвечал, чем радовал гномов. Гэндальф частенько отмалчивался или уводил в сторону мысли вопрошающего, его ответа можно было ждать веками.       Отдав приказ на развертывание лагеря, Торин внезапно обратился ко мне и с мольбой в глазах попросил сообразить что-нибудь съедобное, отличающееся от надоевших на вкус орехов. Пришлось напрячь мозги и придумать, что можно сообразить на ужин из тех запасов, что нам выделил мишка, да так, чтоб мужики нос не воротили при его виде. Много радости мои ухищрения не принесли, и я сделала себе заметку найти в сети побольше съедобных рецептов, потому как голодный мужик равняется плохому воину, а плохой воин в твоей армии плачевно может сказаться в битве.       По мере приготовления ужина, стало понятно, что такое время суток, как ночь, нам еще доступно в понимании. В сумерки лес был погружен постоянно, а от быстро опустившегося полога мрака, рейд отделял единственный огонек нашего маленького, как показалось в этой темноте, костерка. Можно было схватить в охапку Бофура или Звездочку и пойти в мрак ночи вызывать неприятности на свою голову, потому как все, что нужно для хорошего ужастика, присутствовало: компания друзей, идущих к старому домику на отшибе, непонятный укурыш, ну и сладкая парочка… одна.       Хм. Так, это уже совсем другое кино, главной героиней которого быть не хочется.              Что делать, когда ничего делать нельзя?       Едва я решила пройтись вокруг лагеря осмотреться (с кольцом мне темнота не помеха) как меня немедленно затормозили, вернув обратно под присмотр старшего рода. Торин стал бухтеть над ухом, аки бородатая мамочка, про опасный лес и его нехороших обитателей. Где-то в процессе его бухтения, согласилась с ним, чем прервала поток изливающихся на меня слов.       Сначала со скуки я разобрала и перебрала рюкзак, осмотрев свой набор вещей. Новая деревянная посуда, в которую включили даже палочки, сменила утерянное и сломанное. Добрый моток веревки меня порадовал. Сменная рубаха, находясь в рюкзаке, успела размножиться и теперь находилась в количестве двух штук. Вторую явно состряпали парни, крой, как и швы, отличались от моих, но на мой немой вопрос признаваться никто не хотел. Сложенное шерстяное одеяло, свернув в рулон, я возвела в ранг подушки, эльфийский плащ полностью заменил спальник; в нем было тепло и сухо, твердая же земля, как ложе меня не особо беспокоила.       Положив поверх рюкзака деревяшки и мешочек с осколками, заглянула в свой полный инвентарь и задумалась: как быть дальше. Его наполненность меня радовала и пугала одновременно. К моему глубочайшему сожалению, умение «Пустой карман» не развивалось, и на большее количество ячеек рассчитывать мне не стоит. Значит, нужно раскидать вещи по важности и полезности. «Кольцо и желудь должны оставаться в инвентаре в любом случае, украшение часто используется, а амулет нельзя доставать вообще, значит совмещать его с чем-либо не стоит, хотя… Нет, лучше не надо.» — остановила я себя от глупой затеи кинуть желудь в мешок к осколкам. «Чем Локи не шутит, сожрут еще мою прелесть. Так, дальше…»       В итоге моих ухищрений, умудрилась освободить две ячейки, упаковав отмычки и осколки в аптечку. Вышло у меня это с попытки …дцатой, украсив клапан своей сумки-аптечки жемчужными шпильками, а осколки пришлось переложить в один из пустых мешочков для порошков и трав. А стрелы перекочевали к луку.       Провозившись над этой задачей довольно долго, стала готовиться ко сну и, накинув плащ, зависла над еще одной проблемой: куда мне приткнуться. Большая часть отряда уже спала, соответственно возле костерка почти не осталось места. Нет, кое-кто мне приберег местечко рядышком, вот только развитие распри мне сейчас и не хватало. Оставив племянников на закуску (кто откажется от сна меж двух симпатяжек), ткнула в бок задремавшего рядом Торина, чтобы немного сдвинуть его с места и, под грустные взгляды ухажеров, пристроилась к теплому боку братишки.       Вот только уснуть мне так и не дали.       Казалось, я только закрыла глаза, как чувство опасности лизнуло меня по спине своим холодным шершавым языком, предвещая долгожданные неприятности, а на радаре уже врывались многочисленные враги.       Толчком локтя выбила Торина из сна и, прежде чем он стал ворчать, подняла рейд:       — Враги! К оружию! — На родной призыв гномы повскакивали, как ужаленные, ища врагов на земле, вверх же никто не смотрел, зато ясно видела я. Вместо мошкары и комаров к нам, засвидетельствовать свое почтение, слетелись иные кровососущие твари. Лук скользнул в руки, колчан к ногам кольцо на палец и прежде, чем пустить первую стрелу, рявкнула:       — Сверху!       Не прицельно и без долгих раздумий стрела резво сорвалась ввысь, в массу приближающихся хлопающих крыльев. Надеть перчатки я не успела, и пальцы, укушенные тетивой, отдались резкой болью, зато упавшая на головы отряда тушка, забившаяся в конвульсиях, подтвердила догадку — упыри все еще были живы и мало отличались от голодного носферату.       Сбоку звонко тренькнула другая тетива, а свистнувшая стрела забрала с собой еще одну клыкастую тварь.       — Кто больше, тетушка? — Веселился Кили, пуская следующий смертельный снаряд.       — Не зевай! — Поддалась я на азарт, прерывая полет верещащего упыря, летевшего ниже прочих своих соплеменников. На земле парни быстро заткнули его глотку, подкинув и мне немного опыта в копилку.       Яркая вспышка вызвала бурю эмоций, сопровождавшихся отвратительным визгом у напавшей на нас стаи крылатых. Еще одна отбила желание упырям общаться с нашим рейдом, а третья заставила развернуться стаю и убираться восвояси, оставив на земле полтора десятка сплющенных под ударами гномов упырей.       Потеха завершилась совершенно внезапно.       — Не у одной меня припрятаны полезные вещицы в карманах. — спрятав лук, обратилась к голосу, предупреждающему о вспышках, чтобы сберечь глаза.       — Таркун разогнал таким образом гоблинов. Почему бы и на этих существах не испробовать сей способ? — ответил Балин, передавая кисет Глоину.       — Хорошо, что и нас заодно в воздух не подбросили. — Наличие небольшого количества пороха добавляло новые краски в путешествие, заодно раскрывая секрет организации огня практически в любых условиях. Простым огнивом не так быстро этого можно добиться.       — Как можно?! — Набычился Рыжий. — Дозировка строго рассчитана. Нам ведь не надо новый туннель прокладывать.       — Полно! — Остановил Лид разошедшегося Глоина. — Избавьтесь от этой гадости, пока иные твари не сбежались на запах крови. Бель, покажись.       — Тут, братишка! — Возникла я у него за спиной.       — С рилгаром, значит, ты тоже знакома, — покачал он головой. — Но когда стрелять из лука научилась?       — У хоббитов это врожденное. Праща, рогатки, луки, в общем все, что и чем можно метать и стрелять. Или ты думал, что я только ложками с кружками кидаться умею?       — Нет, просто это было несколько неожиданно.       — А еще тетя подстрелила на двух тварей меньше, чем я. — Восторженно заявил довольный победой младший племянник, и подскочив, вручил оставшиеся целыми стрелы с белым оперением. Его боезапас щеголял красноватым отливом. — Бэль, я обязательно найду время, чтобы сделать для тебя хороший лук!       У меня тренькнуло сообщение о частичном выполнении очередного побочного задания от Кили, где наградой был лук более высокого ранга. Только дойти нам с ним нужно до ближайшей гномьей кузни. Мда. Квест был явно рассчитан для состязание на стрельбище, а не для походных условий.       — И что это за гадость? — Задумался вслух Двалин, кромсая на куски тушки упырей. — На обычных летучих мышей они мало похожи.       — Это отпрыски Тхурингвэтиль, — Внезапно быстро ответил наш проводник, — еще одно мерзкое создание Врага, служившее ему вестниками и глашатаями.       Склонный к пацифизму Радагаст на удивление бодро отмахивался от пикирующих «мышек» своим посохом, но прибить хоть одну из них так и не решился, отдавая эту сомнительную почесть моим товарищам гномам. Зато довольно внимательно осматривал еще не порубленный Двалиным довольно целый трупик.       — Хорошо, они вырождаются без своего Владыки, — удовлетворившись осмотром, Мазай вернулся на облюбованную им ветку. — Иначе принесли бы много бед этой земле и ее обитателям на своих крыльях.       — Ага, в виде бешенства, ну, или внезапно разыгравшейся диареи при внезапном появлении этих милашек. — Прокомментировала я слова истари, растянув в руках перепонку одного из убитых мобов.       Кровососы мало походили на своих рукокрылых аналогов, уже не летучая мышь, но еще и не человек с перепончатыми крыльями, классический такой мутант фэнтезийного разлива с мохнатым телом не больше моего, зато размах крыльев был с лошадь. Как они умудрялись летать толпой среди деревьев, осталось загадкой.       И нет, сия тварюшка не появилась в списке возможных для выбора облика. Либо она мне не подходила, либо, что вернее всего, животное должно быть живым на момент касания. Так что, отбросив ненужное крыло, занялась я своими нуждами.       Ребята же уточнять не стали ни о владыке, ни о прародительнице этих тварей, занявшись более полезным делом. Подчистив лагерь от остатков боя — поверженный противник был собран, нашинкован и закопан подальше от лагеря, дабы не смущать нас своими ни видом, ни запахом. И закончив с делами, рейд, как ни в чем не бывало, вновь стал укладываться спать, оставив уже двух дозорных, периодически подглядывающих вверх.       Не успела устроится на новом местечке для сна, как рядом опустился Лид.       — Торин, а как хорошо гномы видят в темноте? — внезапно задалась я вопросом.       — Мы не глубинники, и кромешный мрак нас делает слепыми котятами, но достаточно нескольких искр, чтобы разобрать очертания окружения, а пламя свечи дает столько света, что можно разглядеть все в парадных чертогах. Зачем ты спрашиваешь?       — Да так, — неопределенно махнула я рукой, — для общего развития.       — Бель, сколько ты еще намереваешься обижаться? — продолжил общение братишка.       — О чем ты?       — Твоя манера будить меня. Насколько я могу судить по твоему поведению, ты все еще обижена на меня из-за серьги. — блеснул он проницательностью. — Я не могу исправить свой поспешный и необдуманный поступок, но могу ли я его сгладить?       — О-о, не волнуйся братец, со временем я просто забуду. Отомщу. Забуду. И сново отомщу. А потом найду себе другое развлечение. Благо, кандидатур много.       — Не знаю, радоваться или печалиться мне твоим словам. — хмыкнул Торин, устраиваясь удобнее на твердом ложе.       Вторая половина ночи пролетела тихо и незаметно, зато утро принесло приятные сюрпризы. Проснувшись спозаранку, я по старому своему обычаю решила оглядеть округу, в этот раз с высоты.       Скользнув в серый мир, чтобы часовые не всполошились по этому пустяку, да и чтобы лишние глаза меня не нашли. Поднявшись на приличную высоту, обнаружила запутавшуюся в паутине вчерашнего упыря. Живой еще представитель рукокрылых кровососов едва трепыхался, иногда вздрагивая от появившегося на высоте легкого ветерка, в попытках освободиться из плена белой сети.       Удача явно была на моей стороне, только повернулась ко мне полубоком. Упырь висел на другом дереве, и мне пришлось спускаться и подниматься вновь, чтобы добраться до его связанной тушки и облапать ее.       Мелкий, как оказалось, звереныш мое приближение почувствовал довольно быстро, став активнее биться в паутине, чем еще больше опутывал ею себя. Почесав в задумчивости подбородок, обратилась к своим близнецам с заданием усилить защиту, пока я экспериментирую с тварью.       Всепоглощающая ненависть, жажда крови и страх за свою жизнь метались в голове у этого существа, а еще он чуял что-то свое, исходившее от опасной пищи неподалеку от него. Это что-то было слишком мелким и незначительным, в отличие от его потребностей. Ухватившись за эту ниточку, я сыграла на его желаниях, заставив уснуть. Медленно, аккуратно и мучительно долго я убаюкивала сознание упыря, пока желания не отпустили его полностью, растворившись в пространстве. Тогда я тихо подкралась к нему, положив руку на чистую от паутины макушку.       В моем листе появилась первая запись. Как и предполагалось, животное должно быть живое, чтобы снять с него отпечаток сущности, но вот насколько целым, непонятно.       И прирезав неудачливого бедолагу, собрав с него немного опыта, завершила свое путешествие к вершине дерева, где неистово гулял ветер. Там я обнаружила и листья, такие же чахлые, как и весь этот лес, страдавший от болезни. Восток алел под лучами восходящего солнца, а слева возвышался над лесом небольшой кряж, сливающийся вдалеке с тенями лесного массива. Больше ничего интересного я заметить не смогла и спустилась обратно в лагерь.       Даже с учетом возни с упырем и акробатических тренировок, время для подъема рейда не настало. Отряд бессовестно дрых всем составом, даже мирно дремавший Мазай обнаружился на своей ветке. Мысли мои обратились к продолжению приятных сюрпризов.       Прокравшись по лагерю, нависла над торчащим из рыжеватых волос вверх ухом. Склонившись ближе к нему, прошептала так тихо, чтобы спящий рядом Дори не расслышал моих слов.       — Кто-то, помнится мне, должен тренировку.       Улыбка на лице Звездочке расцвела раньше, чем он открыл глаза, а открыв их и не увидев меня, она стала еще шире. Поднявшись, он лениво махнул проснувшимся от шума Фили и Кили, направился за ближайшее нагромождение отколовшихся валунов.       — Я весь к твоим услугам.       — Так уж и весь? — Появилась я перед ним, запустив свои шаловливые ручки в его курточку, попутно наблюдая за реакцией хитрого лиса и наслаждаясь ей.       — Ты испытываешь меня или на что-то намекаешь?       — И то, и другое. — Лукаво улыбнувшись, я подобралась к Звездочке уже вплотную, обнимая его, когда мои пальцы наконец сомкнулись на костяных рукоятках спрятанных на спине двух скрытых кинжалов.       Руки легли мне на плечи и, не задержавшись там, скользнули по шее, бережно обхватив голову, не давая возможности уклониться. Чуть приподняв мне подбородок, лис сам немного склонился, обозначив сначала легкий поцелуй, как бы спрашивая разрешения, и не заметив протеста, сделал первый шаг для танца, и кинжалы были на некоторое время забыты.       — Неужели теперь я стал твоим фаворитом? Тогда зачем так жестоко обошлась с моим подарком? Жемчуга стали бы прекрасным дополнением к твоим волосам.       — Пока я не узнаю все обычаи связанные с волосами, никому не позволю ничего с ними делать. Это касается и всяких украшательств. А так, подарок вроде бы со мной и в тоже время не будет мешать, как твои запасные кинжалы. — Выудила я оные из глубин куртки парня, проведя кончиком одного из них вверх до середины груди. — Продолжим или все-таки займемся моими навыками?       Пожелание «доброго утра» от Звездочки весьма положительно сказалось на моем настроении и даже некоторая неудача в постижении новых умений меня не расстраивала; я упорно повторяла раз за разом нужные движения.       Бой не своим оружием был непривычен, но для того и затеян, чтобы развить понимание к другим вещам, попавшим мне в руки. За свое усердие я была вознаграждена давно необходимыми навыками, дающими возможность с места уходить от атаки длинным прыжком в сторону и внезапно заходить противнику за спину. Старые навыки немного подросли в уровне владения, расширив возможности их использования.       Тренировку прервали братья-шалопаи, позвавшие нас завтракать. Племянники, до этой поры сидевшие неподалеку на вершине валуна, продолжая выполнять роль дозорных, заодно стали охраной для моей тушки от излишних посягательств на их тетушку со стороны претендента в женихи.       — Бэль, может лучше я буду обучать тебя, как управляться с кинжалами? — Проворчал Фили, провожая взглядом Нори.       — То есть, у тебя куда больше опыта, чем у мастера разведчика Его Величества? — Услышав мои слова, племянник насупился, а Звездочка споткнулся на ровном месте. — Ну раз нет, тогда зачем эти разговоры.       — Но… — начал было старший, как младший перебил его.       — Тетушка уже взрослая и может постоять за себя сама. Тем более, Бэль всегда может рассчитывать на нашу помощь.       — Так и есть. — поддакнула я Кили. — Фили, ты слишком серьезно к этому относишься. У меня и своя голова на плечах есть. Жила же я как-то и до вашего появления в своей жизни.       — Только не молчи, если понадобится помощь. Хорошо?       — Хорошо. — кивком подтвердила свои слова. — Вы сами-то завтракали?       — Еще нет, тебя ждали.       — Так вот почему у вас настроение такое плохое. — Схватив их под руки, потянула в сторону лагеря, весело воскликнув: — Вперед, к пище!