ХОББИтТУР

      Утро. Раскинувшись на спине, рядом спит Торин, мерно дыша и чуть свистя в нос на выдохе, предоставив мне свое тело для приятных обнимашек. Храп остальных усиливался акустикой залы не в лучшую сторону, делая хуже и без того отвратительное состояние. Голова трещит, ноги болят, а рот стал песчаным лотком для моего зверинца, который неплохо отомстил за вечеринку. «Вертолет» в сознании крутил не только мир, но и интерфейс перед глазами, и лишь со второго раза я попала в иконку с умением очищения, мгновенно почувствовав освежающую волну прошедшую по телу. Пожелав удачи пропавшему магу, блаженно растянулась по мужскому телу, вызвав у него очень даже положительную, но неуместную в данный момент реакцию. Пришлось в спешном порядке приводить братишку в спокойное состояние, почесывая его по бороде.       Подниматься не стала, улучив спокойное время, зарылась в прилетевшие сообщения за прошедший день, начиная с побега из тюрьмы. Репутация с летописцем достигла уровня почтения, а остальные остались на уровне уважения. Калах, мой легионер, вообще превозносил своего командира на недосягаемую высоту.       Над следующим пунктом я зависла.       Имя мне — Легион…       Проблема, как мне стоит назвать свой легион? Легионом? Порывшись в памяти, не нашла ничего подходящего из названий, а аббревиатуру ставить побрезговала. Тело подо мной неровно вдохнуло, напоминая о себе. Да, Торин ты прав, эта игрушка должна остаться с вами, поэтому и название выберешь ты, как и герб. Я скривилась, вспомнив о сложностях передачи права владения, но если меня тут не будет, то какая в принципе разница. Самоубийство в виде удаление аватары никто не отменял. Поставят могилку, помянут, да и заживут как прежде, ничего в принципе не поменяется, кроме увеличения жилплощади.       Фыркнув, перешла к следующему пункту.       Арена.       Прочитав скопившиеся логи, я пожалела, что выпустила своих товарищей с песка арены раньше времени, потому как все, что там было убито, прилетало нам по удвоенному тарифу, как опыт, так и очки навыков, которые тут же улетели на повышение воли. Мне понравилось развлекаться под «берсерком» и продлить время удовольствия было святое. Плюс, повышалась выживаемость в сложных ситуациях.       Квест на спасение друзей был весьма интересен. Точнее, его награда. Он прокачивал умение, полученное при попадании на арену. И мне выпала «тактическая пауза» — пассивное умение, а по выходу с арены, умение получило класс «Б», обретя дополнительное свойство двух — «параллельных сознаний» во время паузы. Теперь было понятно, откуда появились эти стоп-кадры во время боя и вид от третьего лица. Можно замереть и наделать красивых скриншотов. Сама себе модель и фотограф, главное теперь самой с собой не поссориться посреди битвы, проиграв ее.       Интересно, что выпало рейду, и выпало что-либо. Неписи ведь тоже прокачиваются, хоть и не так быстро, как игроки. Жаль, не узнать.       Дальше.       Тейг Заатан.       Захват территории в виде хребта и все что под ним. Приобретение весьма сомнительное. Инфраструктура города скатилась на первый уровень, население, кот наплакал, дохода никакого, а из полезных добываемых ресурсов кроме розового мрамора и гранита тут ничего нет. Причем, чтобы начать их добывать, нужно поднять инфраструктуру до второго уровня, увеличив этим население и общее настроение. Заморачиваться не стоит, если нет маниакального желания, замостить все лесные тропинки красивой плиткой дорожек, мостиками и беседками.       Перстень, что достался братику, был призом от местного мини босса, остальное стало приятным дополнением. Золото в формах чеканных кругляшей под названием монеты и драгоценной утвари: кувшины, кубки, тарелки и так далее. Хотя, нужно будет обшарить особняк на наличие чего, пропущенного ребятами, а то мне обидно, столько надрываться и остаться без подарка.       Вот собственно и все. Не густо, но все по существу.       Стоило еще отметить, что рост навыков преодолел пару планок после всех подземных приключений. Древо умений раскрывается при повышении уровня, приобретенные же навыки развиваются по отдельной шкале, по простому правилу: чем чаще я их применяю, тем быстрее идет их развитие. И мне стоило почаще залезать в драки, тренироваться, в идеале, как выяснилось — на песке арены. Но такой малинник встречается редко.       Мысли вернулись к настоящему. Пора было вставать и заняться своими делами.       Потянувшись, размяла затекшие конечности, после чего подскочила на ноги, оценила взглядом обстановку в зале и ее обитателей. Знатную вечеринку мы устроили, упились так, что кто где сидел, тот там и уснул. Хорошо, что полы тут теплые, удивительно, факт — отапливаемый город гномов. Нужно будет поинтересоваться, с чего такая роскошь внутри горы, не на вулкане же все это расположено.       — Не теряй меня, братик, я недалеко. — предупредила я похлопав гнома по голове. Приступила к последнему пункту в списке дел; обыск «сокровищницы».       Кольцо на палец и, провалившись в тень, обретаю зрение.       Зайдя в зал, где надругались над моим седалищем, поняла причину кромешной темноты, стоявшей тут. Кроме дверей за моей спиной, иных входов тут не наблюдалось. Обстановка очень напоминала помесь рабочего кабинета и библиотеки. В передней части стояли массивные столы и под стать им стулья, а к дальней стене уходили высокие стеллажи, частично изменившие свое наполнение с бумаг на сундучки и слитки металла, и все сугубо на нижних уровнях. Оценив удобство, пошла вдоль полок, рассматривая содержимое разнообразной тары. Кое-где лежала домашняя утварь и предметы декора, такие как подсвечники, ложки или гребни. Удивил золотой ночной горшок, наполненный мелкой россыпью изумрудов. Широко кто-то жил, от всей души гадя на окружающих.       В итоге, из всей массы сокровищ достойным моего интереса стал набор из двух золотых браслетов на руки, влияющих на очарование собеседника. С минуту раздумывала о целесообразности данной находки. Вот нафига они мне сдалися? Дипломатией я не владею, да и мужиков мне очаровывать опасно, вон, и так одна парочка бесится. Но выкидывать вещицы было жалко, вдруг действительно пригодится. Внутренний хомяк робко потянул за рукав рубахи, ткнув когтистой лапкой на пару единичек защиты у браслетов и я, чувствуя приближающиеся проблемы, надела их на руки, для надежности спрятав под рукавами рубахи.       Все, больше брать отсюда нечего.       Меня ждало разочарование, когда я из любопытства решила обследовать левую часть особняка. Если правая половина была, судя по всему, рабочей частью, то левая являлась жилой. Тут обнаружилась даже кухня со всеми прилегающими. Отсюда видать и прикатили бочку, и отсюда несло тем, что мне не нравилось, так что я не стала обследовать сии кладовые.       А вот в последнюю комнату я попасть не смогла. Случившийся обвал заблокировал вход, либо, как вариант, его намеренно сделали, причем мои ребята. Похоронили в камне, так сказать, то, что осталось от сгоревших. Да, этот запах нельзя спутать, даже при активной вентиляции тейга из-под завала продолжало тянуть дурным ароматом. Наверное, стоило зайти сначала сюда, а не ломиться в бой; может, я и кого-нибудь спасла, но учитывая фанатизм местных, уверенности на это не было.       Ладно. Ребята сделали то, что посчитали нужным, значит, не стоит на этом заморачиваться.       Из камня — в камень…              Выйдя на террасу, прошлась в обратную сторону, осматриваясь уже при более спокойной обстановке. Однако, особняк архитектора действительно был пентхаусом и самым роскошным домом в этом городишке. Мне сразу стало интересно, как тогда выглядят настоящие чертоги подгорного короля, если во мне уже сложилось ощущение прогулки по итальянской вилле, только вместо воды под мостами располагается открытое пространство следующих уровней.       Насмотревшись на виды, потешив эстетику, принялась за полезное — тренировку с мечом, то, что у меня хуже всего выходит. Да, я нашла свое ковыряло на полке в сокровищнице, ничуть не удивившись. Для гномов этот клинок мелок и легок, вооружаться им овражники просто побрезговали, а из-за ценности оставили как сувенир. Сороки бородатые.        В какой-то момент у меня появился зритель, некоторое время наблюдавший за моими отработками простых движений. Шаги, повороты, взмахи, все это основа для серий ударов, военного конвейера переработки живых тел. Забивая все это на рефлексы и позвоночник. Наблюдателю, видать, стало скучно, и он тоже решил размяться, вот только не «вместе» со мной, а «с» со мной, чему я только порадовалась.       Наставник впервые удостоил меня чести скрестить оружие, его топоры против моего меча. К моей великой радости, вояка не поддавался, сражаясь так, как до этого бился в коридорах, но все же избегал тех ударов, что могли разом сделать из меня калеку или вовсе убить. Стараясь просто выбить у меня из рук меч. Моей целью же стало укоротить его бороду и усы, которые меня несколько раздражали. Но увы, своей цели я не достигла, потеряв оружие слишком быстро под натиском гнома, вот только наш с ним бой продолжился, стоило когтям лечь мне в ладони, перейдя к отработке защиты.       На последних каплях сил, ушла прыжком наставнику за спину и, убрав кинжалы, повисла выжатой тряпкой на его плече.       — Все, больше не могу. Устала.       — Ты довольно долго держалась. — Опустив топоры, наставник потрепал меня по волосам. Двалин, в отличие от меня, почти не устал. Так, разогрелся немного, исчерпав лишь часть силы подгорного народа.       — Это я еще некоторые умения попридержала. — расплылась я, довольная похвалой от наставника. — Нам еще неизвестно сколько топать, и кто, или что, может встретиться, неизвестно. Второй раз за день я такие финты ушами повторить не смогу.       — Верно, но и их стоит оттачивать. — Двалин, не замечая дискомфорта от моего присутствия на его плече, подобрал мой меч вернув хозяйке, направился в общую залу, где я, уставшая, но довольная, как слон сползла на свой лежак.       Оказывается, своей потехой мы успели разбудить рейд, и ребята, не суетясь, стали занимался утренними ритуалами: чистка, плетение, завтрак и так далее.       — Я это есть не буду. — сморщила я нос, когда передо мной появилась тарелка с все тем же набором продуктов.       — Бэль, ты уже второй раз отказываешься от еды. Что стряслось? — обеспокоился встревоженный Торин.       — Меня от ее запаха воротит, как и от местной кладовой. Потерплю до вечера, а там и дичь нормальная будет.       Гном в раздумье понюхал содержимое тарелки, и не найдя причин моей неприязни, на всякий случай отдал ее Кили, а тот унес ее Пончику, который так же недоуменно принюхался.       Сам Торин повернулся ко мне уже с недовольством на лице.       — Так ты все-таки ходила в жилую сторону.       — Да. — спокойно ответила я. — Мне тоже стоило положить камень на могилу погибшим.       — Маленький храбрый воин. — Горькая улыбка стерла недовольство, холодный взгляд потеплел. Наклонив мою голову, он поцеловал в макушку, растрепав после волосы. — Отдохни пока, вон какая вялая. Мы еще не скоро выдвигаемся.       — О, я не против еще немного побездельничать, а если уж сам старший братик велит…       Отрубилась я почти сразу, как приняла горизонтальное положение.              Во второй раз за сегодня я открыла глаза спустя часа три или четыре, после утренней тренировки. Ребята сидели буквально на собранных баулах, оживленно споря о выборе того или иного пути. Лид в этот спор не вмешивался, с интересом слушая мнение каждого, и когда заметил моё заинтересованное ухо, вопросительно поднял бровь. Я, пожав плечами и разведя руки, призналась, что полный профан, и без понятия, что делать дальше. Сие чудное подземелье мне было мало знакомо, и выход знаю лишь один, причем, не из приятных. Так что данный выбор падал на него, как лидера отряда и если все пойдет наперекосяк, он сам поймет, что облажался.       Еще через полчаса совет постановил, а точнее Балин настоял, что мы будем сплавляться в тазу, то есть, как и намеревались, будем сплавляться на пароме, только чуть раньше выйдем в русло местной речушки.       Где-то в восточной части города, если память Зама не подводит, что навряд ли, должна быть подземная пристань, куда поставлялись и уходили грузы с провизией и ресурсами во время стройки тракта. Это было проще и безопаснее, чем вести через лес караваны, как это делали эльфы. Я, конечно, скептически заметила, что транспорта там может попросту не оказаться, да и сам план мне показался шуткой. Виданное дело — гном на плоту! Ребята головами покивали, в бороды похмыкали, но от своего плана не отступились и, закинув на плечи мешки, выдвинулись в путь.       Чертоги Архитектора были запечатаны, а ключ от них Лид разрубил на части.       — Этому месту нужен покой. Однажды мы вернемся и очистим его полностью. Сейчас же у нас иная цель. — произнес он, собрав куски в тряпку, и убрал их за пазуху. — Балин, веди.               Сопротивления мы не встретили от слова совсем. Если учитывать, что город перешел под начальство Торина, это не удивительно. Хотя, ребята все равно шли наготове. В рейде оказались сплошь параноики и перестраховщики, но видимо, это общая характеристика гномов.       Балин, напрягая память, вел нас по знакам, высеченным на стенах коридоров. Вскоре очередная лестница вывела к порту, где я шокировано протянула одну ноту, не в силах сказать что-либо внятное, глядя на ряд законсервированных плоскодонных джонок, стоящих на верфях.       — Э-эм-м.       — Ну наконец-то, хоть чем-то мы ее удивили. — Торин, рассматривал меня жутко довольной физиономией от произведенного на меня эффекта, а я с открытым от удивления ртом озиралась по сторонам, офигевая от увиденного, и мысленно комментируя. Все исключительно на высоком наречии темной стороны, то бишь — матом.       — Гномы же не любят воду?! — мой голос был явно не уверен в этом предположении.       — Не любим, — мотнул бородой Глоин, погладив свое пузо, — она нам не по вкусу. Мы любим пиво или чего покрепче… — троллил меня этот рыжий гад, остальные откровенно ржали.       — Это кхорры, они редко выходят на поверхность. — Пустился в объяснения Балин. — В последний раз люди видели их в Дейле и Эсгароте.       — Эльфы считают, что мы покупаем их у людей с востока, а люди — что у эльфов, а мы стараемся поддерживать этот миф.       — Мерлинова борода. — Вспомнила я свой рассказ в доме мишки. И действительно, ведь парни не спрашивали меня, как выглядят те корабли, они просто представляли свои джонки, просто чуть побольше размером. И порох. У них есть порох!       Пока я пребывала в шоке от будущих предполагаемых свершений подгорного народа, меня довели, буквально за ручку, до одной из лодок, и я смогла вблизи рассмотреть необычное творение подгорных мастеров.       Широкий обтекаемый корпус, высокие борта, два рулевых весла. Протянув руку, коснулась лодки. Полированное деревянное дно не было покрыто краской, только пальцы почему-то утверждали обратное.       — И как они дожили до наших дней? — спросила я у оставшегося со мной Торина.       — Пропитка. В несколько заходов. При постоянном использовании срок службы кхорров составляет около ста лет. А при хороших условиях ухода они доживают до ста пятидесяти.       — Но этим больше тысячи!       — В запечатанном виде это не срок. Тем более, мы берем ни разу не использованный, один из запасных. В нем нет внешних повреждений, значит, внутренние части целы. Это путешествие он должен выдержать. — Уверенно выдал он, а я с сомнением посмотрела на гнома, но свои мысли оставила при себе.       Тем временем, с джонки снимались и убирались, тены рассыпающие трухой, гнилые веревки и подпорки по всей длине борта.       — Для нас древесина весьма ценный ресурс, дарованный Матерью, и мы стараемся беречь его, продляя сроки использования. Не все можно сделать из камня или металла. — приоткрыл братишка завесу тайны. — Вот сколько хоббиты используют столы и стулья?       — Сейчас их меняют, пока не надоедят. — пожала я плечами. — Лет пять максимум. Но есть и любители раритетов. Той мебели уже сотня, другая.       Торин недовольно фыркнул.       — Столу моего отца было тысяча тридцать два года когда мы покидали Одинокую гору. Стульям меньше, около четыреста.       — Так почему вы ломали мебель у эльфов на кострище? — Изогнула я бровь в любопытстве и удивлении.       — Иногда приходится так поступать чтобы поддержать слухи, — скрестил он руки, — хотя, нас это огорчает не меньше блаженных любителей цветочков.       — То есть, при посторонних, гномы всегда ведут себя по-хамски?       — Нас таковыми воспринимают, видят низкорослых варваров. Мы никого не переубеждаем. Тогда меньше любопытных лезет с расспросами и меньше удивляются жестким ответам.       — То-то я удивлялась в первый вечер нашего знакомства. Ну что, думаю, за обезьяны на пиру, а потом постепенно все превратились в нормальных мужиков. Прибрались даже за собой.       — Действительно, парни тогда повели себя не лучшим образом в доме у девушки. Но тебя это не особо проняло. Бэль, а сколько раз повторялось это событие?       Я угрюмо глянула на собеседника.       — Давай не будет считать.       — Прости. — виновато улыбнулся братишка. — Все никак в голове не укладывается. Напоминает зуд, постоянно хочется спросить: что было стерто, и сколько раз происходило то или иное событие.       — Это пройдет, когда у самого накопится стопка воспоминаний.       — Нет. — отрезал он нахмурившись. — Да, я так меньше волнуюсь. Но всему есть границы. Однажды, мир не сделает шаг назад и ты отправишься в чертоги. Я не хочу видеть бездыханное тело в камне и понимать, что такова была цена моей победы.       — Кстати о птичках, — пропустила я душещипательную его речь мимо ушей. — Я тут с утра подумала и решила. Если я не могу передать управление легионом тебе, то давай ты сам выберешь, кто достоин стать Ат­та­рашем.       Торина будто камнем по голове ударили, и он завис, как я некоторое время назад.       — Ты, — медленно начал братишка, — хочешь, чтобы я выбрал тебе мужа?       — Да. — Индифферентно подтвердила я свое решение.       — Немыслимо. Это твое право. — повернулся он ко мне всем корпусом. — Я не могу вырезать твои чувства и выкинуть их прочь.       — Торин, во мне нет любви, только симпатии и уважение, так что выбирай с умом, кто достоин стать твоим топором, и я приму его также, как и свою судьбу.       — Бэль. Ты опять идешь на жертвы ради меня.       — О-о, не беспокойся, — схватив его руку, обвила ее своими, прижавшись щекой к плечу. — Я просто превращу твою жизнь в ад, чем и утешусь.       — Ад? Ты не в первый раз упоминаешь это место.       — Довольно веселое место, дорогой братик, особенно для таких чертей, как я.       Вопрос о чертях прервал удар друг о друга брусьев, шорох и всплеск скатывающейся в воду джонки. Удерживающие тросы почти сразу рвуться, совсем немного гася набранную при спуске скорость лодки. С берега полетели припасенные нами веревки, и вскоре судно было пришвартовано недалеко от места торжественного спуска.       На удивление наш корабль сразу же не затонул, что было проверено командой прежде чем вещи с берега перекочевали на водный транспорт. Все еще связанного по рукам Калаха оттащили в единственную каюту, оставив под присмотром Оина. Встал вопрос, кто пойдет открывать двери, в итоге отправился Наставник и Звездочка, нянь встал за рулевое весло, ему в помощь подрядился Глоин.       Джонка медленно поплыла на шум падающей воды.       Обогнув верфь и грузовую часть порта мы вышли в открытый канал. Посадочными огнями бледно светились водоросли вдоль всего фарватера, указывая дальность нашего пути. Впереди уже виднелся темный тупик, как вдруг тонкая светлая полоса прорезала водную гладь и стала расширяться в высоту, пуская по туннелю солнечных зайчиков и шум ревущего водопада. Трава под водой от первых проблесков внешнего светила мгновенно потухла, превратившись в колышущуюся бурую массу.       Я задрала голову, чтобы рассмотреть непростую дверь, когда кхорр проходил под ней. Узорчатая плита не только полностью перекрывала вход, но и служила козырьком от падающих струй воды, рассекая водопад на две половинки, нас лишь немного окропило брызгами, да мелким дождиком с дальней ее части, той, что все это время находилось в воде. И едва мы пересекли незримую черту, двери стали опускаться, вновь запечатывая непростой путь. Спустя пять минут водная преграда окончательно скрыла все следы какого-либо вмешательства в творение матушки природы. Джонка оказалась в чаше грота с широким водопадом, а справа, по незаметному снизу серпантину спускались наши товарищи. Их мы подобрали с одного из высоких выступов на выходе из грота, и подгоняемые только течением, медленно плыли по руслу простой реки.       Скалистые берега реки обнимал мертвый лес, при дневном свете он хоть и казался пугающим, нам же не был более страшен. Водная артерия стала нам неплохим проводником взамен пропавшему магу. Жаль, конечно, даже если я все бы переиграла, не факт, что смогла бы его спасти, не успела бы по времени. Если путь к арене я уже знала, то возню с дверью никак нельзя было обойти. Увы, выбить одним ударом у меня пока не получится.       — Бэль? — отвлек меня от созерцания природы и мыслей Звездочка, и протянул мою потерянную во время «игры», бандану. — Ты потеряла.       — О, спасибо. — приняла я свое и, встряхнув, повязала на голову. — А как вы вышли?       — Запасная дверь из сторожки, для починки основной. — и предугадывая следующий вопрос продолжил. — Дверь односторонняя. Выйти можно — зайти нет, если ее со стороны сторожки не откроют.       — Однако.       В голосе моем почти не было эмоций, я все еще пребывала в шоке от увиденного подгорного порта. Видя, что я опять задумалась, парень ретировался, оставляя меня одну на носу лодки.       До этого, все гномы с которыми мне довелось общаться, люто ненавидели воду, если ее объем превышал бочку, паниковали находясь на борту любого водного транспорта… а не строили их самостоятельно, выдавая за чужую работу. Звездочка же своим появлением напомнил, что умеет плавать, причем весьма умело.       Наверно, семя этого мира было повреждено, и поэтому его обитатели стали меняться, мало напоминая типичные образы. Хотя и сами создатели могли заложить не совсем стандартные типажи. Возможно, такое изменение к лучшему, добавит новых красок в этот молодой мир.              Скука.       Плывем третий час, а вид «прекрасного» леса не заканчивается, в нем даже просвета не видно из-за извилистости речного русла. Шок и мысли утекли куда-то далеко, оставив меня одну маяться вынужденным бездельем. Часть ребят завалилась спать, а меня вот сон не брал. Разморенной кошкой я валялась на палубе под солнышком и тупо пялилась вдаль. Ни на что больше сил не хватало. Хотелось жрать. Не есть, а именно жрать, в полном смысле этого слова. Пошли вторые сутки, как я полноценно не ела, зато активно выматывала тонус в ноль. Теперь корю себя за утреннюю тренировку, после которой шкала заполнилась едва ли на треть. И все из-за голода, с его дебаффами.       Тоска.       Все мысли сосредоточились на пище насущной. Буквы плыли перед глазами, не желая собираться в слова, а если я умудрялась их сложить и даже прочитать предложение, его смысл все равно ускользал от меня. И я бросила это безнадежное занятие.       Хандра.       Я с голодухи уже злобно огрызаюсь на всех, кто осмеливается ко мне подойти. Братец по началу думал, что это я из-за своих не принятых решений в печаль впала. Но когда мой желудок выдал громкий комментарий на сей счет, тут то до гнома дошла истинная причина моего уныния, и он отбыл решать этот весьма важный вопрос. Стоит теперь над ухом, измышляет со своими приближенными стоит ли приставать к берегу и отправляться на охоту.       Лес с левого берега к этому моменту сменился с мертвого на вполне живую растительность, и вот в нем то могла обитать живность. Только как охотиться когда у нас нет стрел? Силки, ставить? Долго. У нас даже удочки не было, не то что сетей.       Я взвыла в голос, не хуже варга, переполошив товарищей.       Виппик. Очередная потеря, как и мой пояс с дыроколом. Хорошо, что брони не лишилась, и сапог. Интересно, почему с меня не сняли украшения…       Нет, думать тоже нету сил.       Плюнув на все, вышла из игры, оставив аватару в обычном режиме «путешествия». Там у меня был полный холодильник жратвы и развлечение в виде сериалов. Из задницы мы выбрались, а с остальным ребята разберутся сами, мне ли учить их по реке ходить.                     

***

             Дрозд сорвался в ветки, едва завидев никогда не виденную им на этой реке лодку, и сделав несколько кругов над головами существ, топчущихся по ее поверхности, определил в них низкорослый народ. Радость переполнила маленькое тельце птички, и он резвее замахал крыльями, стремясь быстрее донести весть другу. Весть, что его подопечные смогли выбраться из хватки камня под теплый свет дня, обрадуют ее друга.       Птица направилась на север, за гряду, под сень мрачного, больного леса. Дрозд знал, где находится друг. Они все знали. Они всегда чувствовали его, а он их.              Светило теперь грело левый бок птахи, когда она вспорхнула под листву и уселась на плечо старика, защебетав свою несомненно важную, и долгожданную новость, отвлекая друга от кормления нового питомца.       — О! — Взлетели вверх брови старца вместе с его шапкой. — Они выбрались, молодцы какие. И уже там, куда им нужно было?! Хорошо как. Значит, я им больше не нужен. Спасибо за труд, красавец. Понаблюдай за ними. А я уж найду, чем тебя отблагодарить.       Дрозд, довольный собой, пропел приятное другу и полетел в обратную дорогу, оставив старика дальше возиться со странным зверем.       — Ну что, Софочка, — погладил старик по макушке свою новую подругу, протянув ей последний из своих пирожков. — Пошли домой, я тебе коврижек напеку, медовых.       Белая паучиха под ним затрепетала от предвкушения удовольствия, и быстро задвигала ногами, направляясь туда, где скоро будет ее новый дом. Туда, где всегда будет вкусная еда, и ее друг.       

***

             Первым взвыл желудок, а уже потом жалобно заскулила я и открыла глаза. Над головой раскрывала свои бархатные крылья ночь. Я все еще находилась на борту джонки, а джонка была припаркована у берега. Большинство ребят находилось на берегу у потрескивающего костра, часть несла вахту на борту судна. К ним относились донельзя серьезные племянники.       — Тетушка. — повеселел Кили, на коленях которого меня устроили, и глядя, как я открыла один глаз, дабы оценить обстановку, немедленно известил брата. — Фили, тетушка проснулась.       — Сейчас. — кивнул тот, поднялся, и без лишних вопросов покинул джонку, направившись к шумному костру.       — Тетушка, я думал вы страшны в гневе. Но ошибся. — съехидничал Кили. — Оказывается, нет ничего страшнее голодного хоббита.       — Продолжаешь издеваться, ухо откушу. — проворчала я, не делая попыток подняться с удобной лежки. — Будешь ходить как Двалин, одноухим, и рассказывать всем, что тебя варг так украсил.       — Я бы с гордостью носил это ранение, но думаю, мое ухо тебе не понравится на вкус.       — Действительно! Что я буду всякую гадость в рот тащить. Они же у тебя грязные поди.       Племяш притворно насупился на претензию, подулся секунды две, да и залился смехом вслед за мной. Тяжелые сапоги застучали по мостку. На борт поднялся Фили, и не один, а вместе с братишкой и его замом.       — К кому-то вернулось хорошее настроение?       — Ага. — Потянувшись, размяла затекшие конечности, после чего села по-турецки скрестив ноги. — И если отдашь мне то, что принес, возможно я даже не буду ругаться на тебя за медлительность.       Гном ухмыльнулся и обратился к племянникам.       — Фили, Кили, идите к костру, поешьте.       Юноши быстро и без вопросов ретировались, верно истолковав слова дяди. Оставшаяся наша же троица ввалилась в каюту, где уже царил полумрак, что, в принципе, не помешало мне вгрызться в неимоверно вкусный шашлык. И только после уничтожения второго шампура ко мне вернулась ясность рассудка.       Торин просил повторить рассказ Балину, чтобы не только у него голова болела. Отпираться не стала, выложив в точно такой же подачи, как и до этого. «Высшие силы вручили миссию и послали выполнять, не забыв навестить козырное умение, имеющее свои недостатки.» Вот. Еще пришлось повторить при свидетеле, что я возлагаю на Торина выбор главы легиона.       Вторая новость ошарашила советника больше, нежели чем первая, и он минут пять откашливался попавшим не в то горло вином. Видимо, принуждать женщин выходить замуж у них не в части, и даже политические браки подгорный народ не заключает. К иному я такую реакцию приписать не могу. Сердце приказало, избранник доказал, что достоин, и вперед, к алтарю, или что у них там.       Ладно, что я потерпеть не могу? С Р’лаигом как-то ужились же, а он тем еще подарком был, пока не подавился косточкой. Зато какой союз вышел! Самой мирной страной считались, потому как никто не решался нападать на нашу военную машину, и вообще чихать в нашу сторону, вдруг мы за платочком потянемся… Хех.       Дождавшись тишины, я задала интересующий меня вопрос.       — Вот только что делать с Калахом? Убивать его пока нельзя, и тащить с собой тоже. Против моей воли он конечно не пойдет, но полезной инициативности от него не дождешься. От дворового пса пользы и то больше.       — Пока он ведет себя смирно, его жизни ничто не угрожает. Да и с голоду не помрет. А лишние руки нам сейчас не помешают. — Поднявшись, Торин стал топтаться с одного конца каюты в другой. — Завтра с утра мы выйдем в русло Быстротечной и будем поднимемся вверх в Долгое. И задача эта не из легких, когда из команды только четверть, а парус превратился в ветошь.       Да, в отличие от обработанного дерева и металла, все на этом судне давно изжило себя, став непригодным к использованию. Меня вообще удивляет, как оно не развалилось при спуске на воду и до сих пор способно держаться на воде.       — В порту Эсгарота мы сможем закупить все необходимое для дальнейшего пути. — продолжал Лид озвучивать дальнейшие планы. — Балин, договорись с Глоином о сказке, и сообщите ее остальным. И не забудьте подготовиться к приходу зимы, здесь она наступает раньше, чем в Синих горах. Бэль, — обратился он ко мне и замялся. — Вот что мне с тобой делать, не подскажешь? Ты же обязательно пойдешь в город и найдешь там себе там проблем.       — Да я фмотью, ты неплофо меня ифучил.       — Переодевание в парня тебе не поможет, голос выдает. А обряди тебя в платье, любопытных набежит пол города.       — Так может…       — Нет! — резко отрезал Лид, поняв о чем я. — Ищи тебя потом. Посидишь в каюте под присмотром. Ничего с тобой не станется, если не увидишь людского города.       Я обиженно надулась, продолжая уничтожать мясо с веточек, а слово взял Балин.       — После падения Дейла, Эсгарот должен был превратится в обычное рыбацкое поселение. Что тебе интересного в рыбе? — Я подняла глаза к потолку и кивнула. Рыба меня мало интересовала. — Я даже не уверен, что там найдется все необходимое нам.       — От многого можно отказаться или заменить. Главное, не задержаться надолго в этом проклятом феями городишке. — буркнул Торин. — Бэль, так ты умеришь свое любопытство и останешься сидеть в каюте?       — Только при одном условии.       — Каком?       — Я хочу мягкую подстилку. Мне до боли надоело спать на твердых, неровных поверхностях. — Высказала я свое желание. — Хочу немного комфорта.       — Будет тебе подстилка. — согласился гном и тут же поправил условие. — Но если высунешь за дверь свой любопытный нос, я его выкину за борт.       — Изверг!       — Несносная девчонка!       — Добавки хочу. — невпопад потребовала я, облизывая испачканные жиром пальцы.       Торин, готовый и дальше ругаться, споткнулся на полуслове, соображая, что от него требуют, и сообразив, хмыкнул, обратившись к внимательно слушающему нас заму.       — Балин, я оставлю вас ненадолго. Попробуй ее образумить.       Высказавшись, покинул каюту, оставив нас с советником вдвоем. Балин, подумав немного, пересел со скамьи на второй табурет, что стоял у столика и, взяв мои ладони, стал обтирать пальцы какой-то тряпкой.       — Бэль, дочка, ты действительно уверена в своем решении? Брак это ведь на всю жизнь, стоит ли делить ее с тем, кто не мил твоему сердцу?       — Балин, я не думаю, что мой выбор может подходить для столь ответственной должности.       — Никто станет принуждать тебя к выбору столь скоро. Но многие будут наседать на тебя требуя в возвращения наследия.       — У людей есть подходящая присказка: стерпится — слюбится. Да и вы не укажете на совсем уж отвратительную личность.       — Ох, Бель, мнится мне, что ты понимаешь это больше нашего. — он убрал платок, но руки мои так и не отпустил. — Я чувствую себя безбородым мальчишкой перед умудренной жизнью женщиной, хотя арн назад все было наоборот.       — Это у меня временное состояние. Скоро пройдет.       — Если было все иначе, я бы заподозрил себя в безумии. Услышать столько невероятных новостей за один вечер. Наверно, меня сейчас и приход Творца не удивит.       Мы оба прислушались к окружению, ожидая явления вала Ауле. За окном привычно шумела река, текли беседы у огня. Чуда так и не случилось. Зато вернулся Торин с еще одной порцией шашлыка, что для меня был вполне сопоставимо, и мне пришлось им более детально объяснять все, что происходит с миром, и почему оно так происходит. Чтобы в будущем не было проблем с восприятием.              Так вечер сменился ночью.       Ребята постепенно перекочевали от костра на палубу, завалившись спать. Оставшиеся дозорные Оин и Глоин затушили костер и расположились на корме у рулевых весел, оживленно обсуждая список будущих покупок.       Ко мне же сон опять не шел, на какой бок я бы не ложилась, а в момент, когда Торин начал ворчаться во сне, меня посетила идея, к выполнению которой я приступила немедленно.       Скользнув по теням с джонки на берег, прошла по берегу чуть выше по течению. Броня, верхняя одежда были сброшены на камень, торчавший из воды, как и нижнее белье. Свободная от всего, погрузилась в темные воды реки, растворяясь в ночи. Несколько кругов вдоль берега принесли чувство удовлетворенности, и промыв волосы, села ближе к вещам, очищая кожу от остатков грязи, мысленно благодаря Оина за столь маленькую радость, как мыльный порошок.       Прервав свое занятие, я погрузилась обратно в воду едва почувствовала приближение разумного. Вслед за осыпающимся песком на берег вышел Звездочка.       — Уф. Наконец-то нашел. Как водичка?       — Да ничего так. Немного прохладная, зато освежает. — Набрав в ладошку горсть жидкости, вылила ее обратно в реку.       — Отлично! — Довольно хекнул парень, начав раздеваться, и первой в сторону полетела рубаха. — Хороша ночь. Звезды мерцают, а луны не видать.       — Кстати о звездах. Ты чего творишь? — уставилась я на бесплатный мужской стриптиз.       — Искупаться решил. — радостно сообщил он мне нагнувшись, снимая второй сапог.       — Почему здесь? Тебе реки мало?       — Как тогда я буду за тобой присматривать? Вдруг волки появятся. — Предположил он, стянув штаны вместе с портками.       — Ну, волков я не вижу, а вот один хитрый лис уже появился во всей своей красе.       — Ты так считаешь? Я стараюсь нарастить бока, но с моей неспокойной жизнью они вечно пропадают. — Горестно посетовал он, потерев те самые, отсутствующие бока, плавно переходящие в небольшое пивное брюшко, и разбежавшись, сиганул в воду, даже не озаботившись, есть ли под водной гладью опасные преграды.       Как ни странно, головой этот идиот ни только не ударился, но и умудрился проплыть под водой большее расстояние, чем я предполагала. Всплывшая копна спутанных водорослей фыркнула, отплевываясь от попавшей нос воды и поплыла в мою сторону. Нырнув еще раз, он оказался совсем рядом, откидывая назад мокрые волосы.       — Открытое небо, бегущая вода. Можно ли считать нашу прогулку романтичной?       — Ну, я вообще-то помыться пришла, а не на свидание.       — Могу потереть спинку? — Предложил он, стал искать мочалку.       — Нет, не стоит, Нори. Я лучше пойду. — развернулась, намереваясь забрать одежду, но меня остановили, обхватив за талию.       — Бэль, — заговорил уже без веселья в голосе Звездочка, обжигая дыханием плечо, а своим телом спину, — мы вроде договорились, что ты будешь называть меня совсем другим именем.       — Когда я это говорила, я не знала того, что знаю сейчас.       Дернувшить, заставила чужие руки змеей обвить талию плотнее, не желая отпускать свою жертву. На меня накатила паника. Нори во всей красе увидел спину, где новой кожей сиял узор от Потапыча. Моя дурная голова совсем про него забыла, оставив только цель о поиске и маленький секрет был раскрыт, а отвертеться мне вряд ли удастся.       Секундой позже стало ясно, что мужчину сейчас интересовало совсем другое, нежели необычные украшения на спине голой женщины в его объятиях. Вместо слов он коснулся губами печати, пройдясь по линии узора вверх до шеи кончиком языка, заговорил снова.       — Увиденное в тейге выбило тебя из колеи, а прощание совсем не помогло.       — Я не об этом. — Зло рыкнув, попытавшись разомкнуть кольцо рук.       — Позволь мне помочь тебе сбросить напряжение. — Одна его рука скользнула с живота, ниже, запутавшись пальцами в квадрате кудрявых волос. Тело, предательски отозвалось на ласки этого гада. — Я чувствую, что тебе это нужно.       — Нори! — Вызвала уже к его разуму, хотя свой я уже теряла. — А если нас кто-то увидит?       — Ну, это вряд ли, с твоими-то талантами. — хмыкнул лис, легонько укусив за загривок, вызывая сонм мурашек.       — Дурак. — выдохнула я последнюю претензию, сдавшись сладостным ощущениям.       — О! Я буду самым счастливым дураком, если смогу угодить тебе, моя суккуба. — мурлыкнул он, проведя кончиком носа по ободу уха.       Оказывается, лис умело мог обращаться не только с замками и кинжалами, в чем он прекрасно меня убедил. Напряжение неудачного дня скатилось вместе с каплями пота и воды, так, что я едва дошла до лодки, и бросив в ногах свою бронь с сапогами, уснула между племянниками, которые тут же сложили на меня свои конечности. Но мне уже было все равно, мозг уже уплывал в забытье.       Проснулась, правда, в гордом одиночестве, зато заботливо укрытая плащом и с какой-то скруткой под ухом вместо подушки.       Мы плыли, уповая на силу и крепость вёсел.       Вёсел?       Я протерла глаза. Картинка — гномы на веслах, никуда не исчезла. Шестерка гребцов равномерно распределилась по длине борта и под ритм исполняемой ими песни активно налегала на весла, этакие низкорослые викинги. Завораживающая картинка.       Немного понаблюдав за гребцами, хмыкнув, повернулась на спину, взявшись за чтение, все равно на борту иных дел для меня нету, так что лучше и вовсе не мешать ребятам, а когда настанет время, Лид меня сам утащит в каюту.       Река текла, мы плыли против течения, и все было хорошо, пока правом берегу не показалась облачко черного дыма. Ребята аж ощетинились, заметив неправильного цвета тучку.       — Торин? — Вопросил зам у начальника команду к действиям. Лид отвечать не торопился, хмуро разглядывая медленно растворяющийся предвестник опасности.       Его можно понять, подставлять лишний раз своих командиру не с руки, а тут непонятные разборки местных друг с другом, в которые влезать может оказаться себе дороже. Это для меня понятна ситуация, простая и древняя до безобразности: спасти жителей — получить репутацию и плюшки.       Но наш командир решил иначе.       — Уходим к другому берегу. Нам нет дела до проблем эльфийских прихвостней. Пускай их защищают те, перед кем они прогнули спины.       Ребята налегли на весла выполняя приказ.       Мы уже были почти на середине реки, когда из-за холма появилась та самая деревенька, которую осаждала ватага кочевников. Вот тут Торин отчетливо заскрипел зубами.       — К берегу! — Рявкнул он, спускаясь на палубу. — Там наши.       Дважды ребятам повторять не пришлось, их слова Лида будто допингом напоили, и джонка уткнулась носом в обрывистый берег раза в два быстрее, чем когда мы меняли путь. Я едва успела затянуть последний ремень на своей броне, а ребята уже частично высыпали на берег, вооружившись тем что было: трофейным оружием и добытыми из трюма деревянными щитами.       Когда я была готова уже спрыгнуть на берег, меня за локоть перехватил Лид.       — Бэль, может ты останешься на кхорре? — Я, к его удивлению, ответила красноречивым молчанием, подкрепленным многозначительным взглядом, и гном сдался, нехотя отпустив мою руку. — Будь осторожнее, сестра. Не стоит сильно полагаться на свой дар.       Оскалившись, соскочила с борта, мгновенно уйдя под прикрытие серых теней. За спиной возмутился наставник, но братишка заступился за меня.       — Успокойся Двалин, она знает, что делает.       Следующие слова утонули в шуме сражения, стоило мне только подняться на пригорок.       Частокол стены не помог деревенским защититься от огненных стрел всадников. Бравые воины не стали штурмовать ворота, дождались, когда жители сами их откроют, желая избежать смерти в огне. И, судя по тому, как кочевники не стремились убивать людей, мы застали рейдерский набег степняков за новым товаром. Деревенские мужики, конечно, пытались отбиться, но степняки, не считая пеших за противников, просто играли с ними, тыкая копьями. Мелькнуло несколько кряжистых фигур. Один отмахивался толстым дрыном, второй, постарше, молотом, успешно защищаясь деревянной крышкой вместо щита.       Что ж, ребятки, поиграем.       Как там было? Кто к нам с чем...       Я огляделась в поисках того, чем они тут плюются в дома мирных жителей, и наткнулась на приготовленную к отправке кучку живого товара. Как всегда, женщины ценились больше мужиков. Охраняла это добро, постаринке, молодежь, что вышла в рейд впервые, дабы набраться опыта у старших, привыкнув к схеме работы. Да пара старожил почетного возраста, чтобы молодежь не буянила почем зря и не портила товар.       Пока мои ребята отвлекли на себя часть всадников, я понеслась в сторону пешей немногочисленной охраны товара, устроив кровавую резню мелким разбойникам. Один за одним они выкрикивали, не понимая откуда в их теле появлялась смертоносный металл, и бестолку махали бесполезными мечами, ища противника там, где меня уже не было. Кто-то со страху запрыгнул на своих коней, дав дёру от зловещего места.       Накинув на себя трофейный колчан, пустила несколько стрел в след дезертирам. Стрелы были неудобные, гораздо длиннее моей руки, и мне пришлось напрячься, придавая им максимальное ускорение. Один принял подарок в спину, но он, завалившись вперед, так и не упал с животного, а у второго задело по касательной его коня и зверюга с диким ржанием понеслась вперед, не разбирая дороги. Плохо, конечно, оставлять противника в тылу, но догонять этих двоих не было времени.       Мое внимание перекинулось в сторону села.       Степняки метались, обескураженные внезапным появлением на их развлечении отряда гномов, вооруженных отнюдь не вилами, а затем криками и последующей странной гибелью товарищей в тылу. Их лидер попытался привести отряд к подчинению, это частично ему даже удалось, окружив «черепаху», в которую собрались Торин и ко. Некоторые же кочевники решили, что и одна рабыня лучше, чем непонятная смерть и, перекинув добытый товар через луку седла, рысью направились вслед за сбежавшими ранее.       Тут уж я ничего поделать не могла, сил пустить неудобные стрелы на такое расстояние у меня не выйдет, как ни старайся. Зато я могла помочь своим выйти из глухой защиты. Схватив одну из оставшихся лошадей, забралась ей в седло. Рост не позволил мне воспользоваться стременами, но, на мою удачу, эти степняки пользовались специфическими седлами, позволяющими стрелять, даже не опираясь на них.       Взбешённую лошадь кочевники не восприняли как угрозу. А зря. Тот самый крикливый командир захрипел от подарочка, вырвавшегося у него из горла, и даже тогда они не поняли, откуда исходит угроза, начав ссору между собой. Ожидаемо, стрела-то была ихняя*. Вскрикивающие другие всадники посеяли смуту среди братии степняков, вынуждая их разбиться на кучки, опасаясь удара в спину. Да и «черепаха» не забывала покусывать как разбойников, так и их коней. Разбираться и щадить кого-то было некогда.       Настал момент, когда страх внезапной смерти пересилил жажду наживы, и остатки от ватаги степняков позорно сбежали, оставив своих раненых и часть лошадей. О живом товаре никто из них даже не задумался.       Все, бой окончен, квест выполнен. Осталось собрать награды.       Я, сняв кольцо, подъехала к Лиду и, упав на холку своей лошадки, чем напугала окружающих, жалобно протянула:       — Братик, я есть хочу.       — Уф, — облегченно выдохнул он, поняв что я не пытаюсь помереть прямо сейчас, — Бэль, ты меня убьешь.       — Угу, а потом воскрешу и еще раз убью. — Выпрямилась я, сев в седле ровно. — Но это все лирика, кода жрать будем? Я голодная, как стая варгов.       — Мне иногда кажется, что ты ешь больше Бомбура. Жаль, что на фигуре это незаметно. — мазнул он по мне взглядом.       — Я — растущий организм. Ладно, могу и потерпеть немного. — махнув рукой, направила свою чалую к связанным пленникам, собрать некоторые оставшиеся трофеи.       Люди пребывали все еще в шоке, не понимая, что по сути были снова свободны. Кто-то уже отошел, и пытался самостоятельно освободиться, используя брошенное оружие мертвецов.       Приближение всадника их испугало. Замерев, будто кролики перед прыжком, они сразу расслабились увидев вместо степняка ребенка в броне. Спешившись, быстро прошлась по путам нескольких на вид адекватных деревенских, а они, в свою очередь, стали освобождать остальных. Люди же, освободившись, бегом бежали в сторону своего горящего поселения, оставляя меня за святым действом — сбором лута.       Два мешка добра с восьмерых убитых, неплохо. Собрала почти все, если будем притворяться торговцами, как я слышала, нам же надо что-то продавать. В крайнем случае, сбагрю тем же деревенским в обмен на продовольствие. Из восьми лошадей осталось только три, включая мою, другие сорвались с привязи, сбежали неизвестно куда. Завязав их в цепочку, прикрепила к чалой мешки, направились к деревне, где всем миром ее пытались спасти от пламени пожара.       Пожар тушили, выстроившись в цепочку, залили огонь речной водой, пользуясь всем, в чем можно перемещать спасительную жидкость. Был замечен даже кувшин с ручками.       Моя персона в этом действии участия не принимала. Вальяжно развалившись на чистой травке, лениво наблюдала за спасателями со стороны. У меня не было сил ни физических, ни моральных вписываться к очередным неписям в дружбу. Торин решил им помочь, вот пускай и помогает в поте лица.       Но долго мне бездельничать не дали.       Едва завершилась одна суета, как началась другая. Ремонт поврежденной жилплощади и чествование дорогих спасителей. Ко мне подлетели горошины, потащив меня к центру деревеньки, туда, где располагались несколько высоких каменных домов, крытых черепицей, тесно прижимающихся друг другу, создавая ощущение одного большого особняка. Остальные постройки были деревянными, и сверкали тлеющими головнями сгоревших крыш. К самому крупному строению направлялись трое: Торин, Балин и тот гном, что отмахивался молотом. Нагнали мы их посредине оживленного монолога местного жителя.       —…каждые лет двадцать приходится повторять, но нет, зачем старика слушать. Мы молодые и лучше знаем, как нынче жить надо. Вот теперь будут рыдать над сгоревшим хозяйством, а потом опять в мои двери стучаться, и начнется эта история заново.       — Так чего ты, уважаемый, давно не вернулся в Железные холмы?       — Как я, правитель своих детей оставлю, у меня тут уж вторые правнуки пошли. С четвертинки на половинку, но все же родная кровь.       — Родная кровь. — задумчиво повторил Торин, взглянув на нас троих.       Юноши быстро ретировались, кажется, эта болтовня их совершенно не интересовала, и разбирать пожарище для них было более увлекательным занятием. Мою же персону Лид будто не заметил, предоставив Балину роль опекуна.        Мы шли за хозяином в дом, пока он продолжал изливать душу.       — Моя-то родня вся в Одинокой осталась, когда эта ящерица-переросток прилетела, а в холмы подался с частью знакомых, коих теперь уже не осталось. Всех забрала Война Мести.       — И ты решил больше не возвращаться к сородичам? — искренне поинтересовался Лид у хозяина.       — Почему же, хотел вернутся, вот только сил не хватило. От ран я совсем плох был, полез в речку мыться и чуть не утоп, потеряв сознание. Садитесь, — указал он на большой широкий стол с подстать ему лавками. Сам хозяин опустился в массивное резное кресло, стоящее во главе стола. — Нечего на пустой желудок языком чесать. Мы как раз обедать собрались, как эти степные перекатыши явились.       — Я вижу, твой дом выдержал бы пожар, так чего ты в драку то полез?       — Младший мой внук, дурак ленивый! Женился недавно и отдельно от семьи жить захотел. Деда слушать не стал, сладил себе кострище вместо дома, а как огонь крыши лизать стал, его девка умом тронулась, и за ворота. Внук за ней, остановить. Там их обоих и поймали. — тяжело выдохнул отец семейства, откинувшись на спинку своего кресла. — Тут уж сын мой не выдержал, схватил что под руку пришлось, пошел спасать дитя свое неразумное, а я к нему на поддержку, оставив старшего за домом присматривать. Хорошо, что Творец направил вас к нам на подмогу, не сдюжили б с такой оравой, и пришлось бы последние годы спину гнуть под плёткой в восточных землях. — закончил хозяин историю и заорал во всю глотку, переходя с родного языка на общий. — Хана, Инга, нечего пугливыми курицами на кухне прятаться да уши греть! Накрывайте на стол! Перед гостями стыдно.       В соседнем помещении что-то брякнуло, и из дверей, по очереди выпорхнули две девушки лет двадцати на вид, с горшками накрытыми полотенцами.       — Вот помру, сразу по миру пойдете. Надеюсь, удосужитесь хоть в камень меня уложить, выполнить последнюю волю отца, прежде чем раздирать на части хозяйство.       — Ну что вы опять заладили: помру — помру. — заворчала старшая из девиц.       — Молчи, женщина. — хлопнул хозяин ладонью по столу. — Я знаю, когда чертоги откроют для меня свои двери, и то, что ваше поколение только того и ждет. — Девица, входя фыркнула, подтверждая сказанные хозяином слова. — Людское племя. Совсем прародителя не уважают, как и его труд. — Перешёл обратно на родной он, не давая чужим ушам соблазну услышать то, что для них не положено.       Пока мы ели, Огги, так звали почетного отца этого семейства, поведал историю своей жизни, часть которой он провел на берегу Быстротечной.       Нашла его тогда, в полубреду местная знахарка, оттащила к себе и выходила. Мужа у нее не было, вот он ей помогать стал по хозяйству, в оплату своего долга. Со временем и слюбились, детей растить стали. Поначалу лес с остальными деревенскими валил, и в Эсгарот сплавлял, так накопил средств на кузню, а потом и на дом. Там, в подполье, они впервые спрятались от набега степняков, укрыв с собой несколько семей, живших неподалеку. Тогда он стал старостой, взамен погибшего главы. Деревня под его руководством разрослась, жизнь продолжалась.       Пришло время, он простился с женой, найдя радость жить дальше в детях и внуках. Случались набеги, но не столь опасные, как нынче. В этот раз степняки подготовились лучше, желая, во чтобы то не стало, увести с собой как можно больше живого товара.       Плавно перешли на новости, бродящие в округе, которые совершенно не лучшим образом оборачивалось для нас.       Люди, имея короткую жизнь и такую же короткую память, потихоньку стали делать вылазки к руинам города Дейла, и те, кто оттуда возвращался, в раз становились зажиточными, принося кроме новой порции слухов, еще драгоценности или иные ценности. Мародеры в последние годы стали поглядывать и на Одинокую гору, представляя кучи сокровищ, погребенных в туннелях и залах подгорного города. Так что, лучше не заикаться в порту про нашу истинную цель путешествия, иначе добровольцев набьется полную джонку, замучаемся потом от них отбиваться, когда они обернутся против нас, желая поживиться.       Да и в самом городе на воде, нас ждали с распростертыми объятиями, чтобы обобрать до нитки, оставив без гроша в кармане. Завышенные цены, разнообразные налоги выжимают из населения последние гроши. Из-за невыгодности торговли перестали появляться на ярмарках гномы из Железных холмов, что сделало бы наше появление в порту весьма необычным событием.       Это, и еще некоторые мелочи, заставляли Торина хмурится больше обычного.       — Уважаемый Огги, я понимаю, что сейчас не лучший момент, но не не могли бы вы нам помочь некоторыми вещами и провизией?       — Как могу я оказать в помощи своему правителю? Всем, чем смогу, помогу. Я, в отличии от этих дураков все храню по нашим традициям, не полагаясь на строптивую погоду или другие мелкие неприятности.       — В долгу не останемся. Все, что мы возьмем, заменим полновесным золотом. Думаю, с ним у вам проблем с восстановлением поселения не будет, даже учитывая людскую жадность. Мой советник Балин поможет снарядить лодку.       — Мои кладовые в вашем распоряжении, берите все, что посчитаете нужным, правитель. Золотом я заполню их заново еще до первых холодов.       — Если на то пошло, уважаемый Огги, нам нужны сильные руки и крепкие спины. Гребцов хватает, но лишь на одну смену.       — Прости, правитель, тут я тебе откажу. Не отпущу своих в Железные холмы. Слишком далеко это, да и опасно возвращение будет.       — Мы туда и не направляемся.       — А разве вы не к правителю Даину идете?       — Нет, уважаемый. Наша цель — дом. — Хозяина будто его же собственным молотом ударили, а Торин тем не менее продолжал. — По руслу Строптивой с нашими силами не подняться до отрогов. Там мы сойдем на берег, твои же сыновья спокойно поплывут обратно домой на кхорре, нам он будет уже ни к чему.       — Правитель. — выдохнул ошарашенный новостями старый гном. — Как же это? Змей же проклятый, не сдох ведь, гора до сих пор иногда чадит смрадным дымом.       — Значит, скоро перестанет. — Уверенно заявил Торин. — Мы не идем на слепую удачу, нас поддерживает сам Творец.       Уверенность Торина в своих силах подбодрила старого гнома.       — Мне всегда было интересно: поддается ли шкура этой твари обработке. Ладно, нечего попусту точило переводить, — повеселел хозяин, и резко поднялся, мазнув по мне взглядом, обратился к заму. — Идемте к кладовым, мастер Балин.       Оставив нас с братцем вдвоем, Огги и Балин вышли из комнаты, заведя речь на тему необходимых вещей, и едва они скрылись за дверьми, Торин соизволил обратиться ко мне.       — Наелась?       — Скорее уж объелась. — Ответила я, вяло ковыряясь в остатках каши, и потерев глаза, отставила тарелку. — Спать теперь хочу.       Покачав головой, Лид поднялся, направившись к двери на выход.       — Тогда идем. Тут и без нас справятся.       — Братец, а ты не боишься, что эти степняки вернуться, когда очухаются?       — Нет, по большей части они трусливы, им, как и гоблинам, требуется численное превосходство, чтобы почувствовать себя увереннее, чувствовать что сила на их стороне. Да и суеверны они не мало. Будут теперь лет десять обходить эти места третьей дорогой, боясь злых духов, явившихся вместе с гномами. — Похвалил меня братишка, погладив по голове и взглянул на мое приобретение. — Трофеи с поля боя?       — Угу, — подтвердила я, отвязывая чалую от столбика. — Собрала, что осталось, авось пригодиться. В мешках тряпки, броня, оружие и всякая мелочь.       — Неплохие животные, — погладил Торин чалую по морде. — Но не подходят для перевозки грузов, да еще и по горным тропам. Придется оставить тут. Селянам они пригодятся больше, чем нам.       — Хорошо. Только ты их сам подаришь. — согласилась я, переведя кобылу под уздцы.       Мы побрели в сторону выхода из деревни, не замечая общей суеты вокруг. Нас удостаивали косыми взглядами, но никто не решался подходить. Своих мы встретили возле ворот, которые они пытались починить. Торин быстро переговорил с наставником, и мы побрели дальше.       — Ты сегодня на удивление разговорчива. Что-то случилось?       — Ничего. Скучно мне.       — Вот теперь я начинаю волноваться.       — Не обращай внимания. Посплю, и все пройдет, если ты не против, конечно.       — Время, когда ты спишь, пожалуй, это самые спокойные моменты путешествия.       Дружно посмеялись над удачной шуткой, потом братишка забрал у меня уздечку и пожелал спокойных снов, оставшись обсуждать судьбу животных и вещей с поднявшимся на пригорок Ори, а я, добравшись, наконец, до своей лежки, покинула игру.