Глава 2. Punch my face
В тринадцать Морган впервые сталкивается с настоящей ревностью. Точнее с одной из ее граней. Раньше она ко всему на свете ревновала своего отца, но здесь все иначе. Питеру восемнадцать и у него с ЭмДжей все серьезно. Конечно, ЭмДжей классная девчонка, и Морган нравится, что теперь у нее есть старшая подруга. Тусоваться с Питером и его друзьями круто — чувствуешь себя важной и взрослой. Но все это ровно до того момента, пока Питер и ЭмДжей не начинают ворковать, держась за ручки и влюбленно глядя друг другу в глаза. Это так нервирует. Морган неприятно делить Питера с другой девочкой, обидно видеть, что есть кто-то, кто так же важен для него. И что этот кто-то настолько симпатичный. Это все переходный возраст, успокаивает себя Морган. Она уже все прочитала об этом. Знала обо всех изменениях в организме и в голове. Была готова, кажется, ко всему, но все оказалось не так просто, как хотелось. Контролировать свои эмоции становилось все сложнее. Быть подростком — отвратительно. Все эти глупые мысли и чувства, вызванные буйством гормонов только отвлекают от важных дел. Нет, Морган выше всего этого. Она рациональна, невозмутима, сосредоточена. Да блин! И почему у нее не получается также ровно подвести глаза, как у ЭмДжей? Даже туториалы бьюти-блогеров не помогают нарисовать чертовы стрелки сносно! Морган психует, стирает неудачный макияж влажной салфеткой и идет в свою личную мастерскую. Дались ей эти стрелки, когда почти удалось создать свой первый супергеройский костюм! Выглядит он, конечно, так себе, да и ПО, загруженное в него, далеко от идеала, но опробовать стоит. Морган настраивается на полицейскую волну, которую удалось перехватить, и ждет. Ждать приходится совсем недолго, в Нью-Йорке всегда что-то происходит.***
Обычные хулиганы, пытающиеся стащить припаркованный велосипед, оказались не настолько легкой мишенью, как посчитала Морган. Да им же не больше четырнадцати, их всего двое, а у нее крутой костюм… Черт, стоять на страже закона и порядка оказывается сложнее, чем она представляла! Один из ублюдков все же достает ее, попадает локтем прямо в голову, и Морган, потеряв концентрацию, проезжается лицом по земле. Хорошо, что на ней шлем, правда, закрепить бы его получше. Неприятно, но терпимо. Морган все же удается попасть по одному из парней отстегивающейся перчаткой. По задумке, перчатка должна вернуться обратно, но не возвращается. И снова черт! К счастью, где-то рядом раздается звук полицейской сирены, и хулиганы, бросив ей напоследок парочку ласковых, сбегают. Сбегает и Морган, не хватало еще попасться на глаза копам. В любом случае, это почти победа. Те двое придурков бы сильно удивились, когда узнали, что им почти наваляла тринадцатилетняя девчонка. Адреналин бушует в крови. Такие вылазки все же лучше и продуктивнее, чем осторожные и предсказуемые тренировки на базе. Морган переполняют эмоции, сердце стучит, как сумасшедшее, вот только лицо ноет после столкновения с землей. Надо все рассказать Питу! К тому же, в таком виде домой не прийти, маму удар хватит. Поэтому Морган ловит такси (таксисту плевать, что она выглядит как чокнутая, это же Нью-Йорк, каких фриков тут только нет) и тащится в Чайна-таун, где Питер снимает маленькую квартирку на последнем этаже старого скрипучего дома. Ни консьержа, ни соседей, только редкие мутные личности, шныряющие по мрачной улице. И почему только Питер настолько непритязателен? Он давным-давно стал частью их семьи, папа не обделил его в своем завещании, но Питер ничего не взял, кроме костюма и всяких примочек к нему. А в восемнадцать он съехал от тети в это злачное место, чтобы жить самостоятельно. Учился в колледже, подрабатывал в лаборатории доктора Отто Октавиуса (еще тот типчик, по правде говоря) и попутно спасал мир в образе Человека-Паука. Морган восхищалась им, но никогда не могла понять. Питера нет дома. Морган снимает с себя подобие костюма, над которым еще работать и работать, сваливает грудой у двери, привалив к обшарпанным стенам. Хмыкает и морщится от боли в разбитой губе. Настоящая крысиная нора, а не дом. Вот, что с этим Паркером не так? Мог бы жить, как человек, а он… А ведь если составить топ супергероев, то Человек-Паук, бесспорно, занял бы в нем первое место. Нью-Йорк обожал своего спасителя. Это был настоящий культ личности. Ага, видели бы они, где этот спаситель обитает. Маленький дрон, похожий на стрекозу с прозрачными блестящими крылышками, отцепляется от костюма и кружит вокруг. Морган задумывается. Вскрыть эту хлипкую дверь можно за секунды… Но нет, нельзя, вдруг Питер придет не один, а с ЭмДжей или еще какой девчонкой. Морган кривится и опять чувствует легкую боль в своем пострадавшем лице и противный укол ревности под ребрами. Лучше она просто подождет его, как и всегда. Эмоции от пережитого постепенно утихают, и Морган осознает, как сильно она устала. Девочка опускается на пыльный истертый ковер, приваливается спиной к двери, а дрон-стрекоза садится ей на плечо. Под его размеренное жужжание Морган лишь на мгновение прикрывает глаза и не замечает, как проваливается в глубокий сон.***
Она просыпается, когда перестает чувствовать опору под ногами, а распахнув глаза понимает, что ее подняли на руки и закинули на плечо. Морган узнает Питера по запаху. Она сильнее жмется к нему, блаженно улыбаясь. Она уже не в первый раз засыпает у него под дверью, поэтому Питер так спокоен. Он заносит ее в квартиру, слегка тормошит, чтобы окончательно проснулась, и усаживает на высокий барный стул, который она так любит. Морган потягивается, трет глаза и морщится, задевая ссадину на скуле. Питер достает аптечку и качает головой. — Морган, — строго начинает он. Точнее пытается. Тревога в его глазах и голосе перекрывает все мнимые попытки быть суровым старшим братом. Морган прыскает со смеху. — Видел бы ты свое лицо. — Ага, а ты свое-то видела? — отбивает подачу Питер и касается ватным тампоном, смоченным перекисью, ее разбитой губы. Морган шипит. — Мне нужно было протестировать костюм, а тут как раз подвернулись двое подопытных кретинов, пытавшихся стащить чей-то велик. — Двое? Морган, сколько раз я тебе говорил, чтобы ты была осторожней! Это тебе не игры, — Питер слегка повышает голос. — И почему я этого не почувствовал? — растерянно договаривает он, явно коря себя за то, что не прибежал на помощь в тот миг, как Морган только вышла из дома. — Да потому, что мне ничего не угрожало! — восклицает Морган. — Один из них лишь слегка задел меня локтем, а все это, — Морган указывает на свое лицо — ссадина на скуле, ранка в уголке губы и маленькая царапина на лбу, — я сама получила. Не удержала равновесие, встретилась лицом с асфальтом. Зато теперь знаю, над чем нужно поработать, выяснила опытным путем. Весьма довольная собой, Морган улыбается, а Питер качает головой, но продолжает обрабатывать ранки на ее лице. — Тебе всего тринадцать, мелкая, помнишь, да? Ты еще совсем ребенок… — Ага, не тебе читать нравоучения о возрасте. Напомни-ка во сколько начинал ты? — Мне было четырнадцать, почти пятнадцать. — Пфф, — хмыкает Морган и отворачивается, дуя губы и скрещивая на груди руки. Он должен гордиться ей, а не отчитывать! — Девчонки раньше взрослеют, — парирует она. — И вообще, возраст — это такая условность. К примеру, Джульетта в те же тринадцать уже вышла замуж, лишилась девственности и умерла. Питер осторожно заклеивает цветным пластырем царапину на ее лбу. — Отличный пример для подражания, — скептически замечает он, а после вздыхает. Морган становится немного стыдно. Ну, что он так расстраивается? С ней же все в порядке. Питер опускает ладони на ее плечи, и глядя Морган прямо в глаза, очень серьезно и твердо говорит: — Морган, я хочу, чтобы ты была более благоразумной. Не нарывайся на неприятности. Или ты хочешь, чтобы я все рассказал твоей маме? — Предатель, — цедит Морган, сжимает губы в тонкую линию, но сообразив, что Питер настроен крайне серьезно, соглашается на сделку. — Ладно, уговорил, буду паинькой. Только маме не говори. Лицо Питера смягчается, он ласково улыбается и нежно гладит Морган по щеке, отчего у нее внутри теплеет, и появляется это странное щекочущее ощущение в животе. В последнее время, она все чаще чувствует нечто подобное, когда Питер рядом. — Ну что мне с тобой делать, а? — хмурится он, заправляя ее растрепанные волосы за уши, и явно что-то решает для себя. — Ты ведь так просто не успокоишься. Ладно, считай, что ты победила. По себе знаю, все твои «буду паинькой» продлятся недолго. Что ж, наверное, пора приступать к настоящим тренировкам. — Правда-правда? Сердце Морган колотится, кажется, со скоростью света. Она просила Питера учить ее, как только похоронили папу. Но Питер всегда был непреклонен. Маленькая ты еще, вот подрастешь — посмотрим, говорил он. Конечно, у нее была целая тренировочная площадка в Башне Старка. И, конечно, Питер тренировал ее. Но все это было несерьезно, по-детски. А ей не терпелось выйти на настоящее дело, стать настоящим партнером. — Правда, — подтверждает он. — Но при условии, что ты будешь беспрекословно слушаться меня. Я Бэтмен, а ты Робин, ок? Морган быстро кивает, сияя довольной улыбкой, как чеширский кот. — Команда? — Питер протягивает ей руку, и Морган, игнорируя ноющее лицо, заливисто смеется и крепко сжимает его большую ладонь своими тонкими пальцами. А после привычно бросается ему на шею, буквально повисая на нем. Морган закрывает глаза и вжимается носом в шею Пита. Он самый лучший на свете. Никто им больше не нужен. Питер будет тренировать ее, и однажды они станут непобедимой командой. Железная-девчонка и Человек-Паук. Нет, Железная девчонка слишком избито, она придумает себе более крутое имя. Но стоит Морган упасть в столь счастливые мысли и почти одуреть от счастья, как раздается настойчивый стук в дверь, и Питер мягко отстраняет Морган от себя, усаживая ее обратно на стул. — Это ЭмДжей, — улыбается он и идет встречать свою девушку. Морган сразу же перестает улыбаться, стоит Питеру отвернуться. А потом и вовсе закатывает глаза, когда слышит звонкий голос ЭмДжей и противные чмокающие звуки. Идиллия влюбленной парочки бесит ее как никогда прежде.