***
— Адамм, твой код нестабилен, но должна признать, потенциал у него впечатляющий. Очень необычно. — Спасибо, Карен. Я лишь прототип. Возможно, однажды мой код будет столь же идеальным, как и твой. Питер замирает, задумчиво склонив голову к плечу. На запястье у него закреплен мобильный модуль, куда Морган загрузила часть Адамма, который очень быстро нашел общий язык с Карен. Морган объяснила, что сигнал модуля слишком слаб, чтобы Карен отключилась, но как только она откроет доступ, Питер останется без своей верной помощницы. — Постой, они что флиртуют? — спрашивает Питер, приложив руку к глухой бетонной стене высотой в два его роста, что тянулась на сколько хватит глаз. Похоже изначально это должна была быть опора для моста, но ее по каким-то причинам забросили. Место, где он оказался находилось на окраине города. Оно было надежно скрыто дамбой с одной стороны, и простирающейся сверху эстакадой, на которую выходила какая-то богом забытая станция метро. И судя по тому, что еще ни один монорельс не прошел по путям, маршрут совсем не пользовался популярностью. Ни одной живой души вокруг, и только таблички на колючей проволоке, с изображением перечеркнутого человечка, пестрящие многообещающими надписями: «Опасно! Вход запрещен!», дополняли пейзаж. Ни один здравомыслящий человек не сунется сюда по доброй воле. — Похоже на то, — отвечает Морган, сосредоточенно глядя то в один монитор, где отображается все, что видит Питер, то периодически посматривая в другой, где бегут строчки кода Адамма. Как верно заметила Карен, код детища Морган был крайне нестабильным, и она постоянно его контролировала, чтобы максимально быстро выявить и исправить баги. Питер шел пешком вдоль стены или перемещался на паутине в особо труднодоступных местах. Он действовал практически вслепую, не зная, что именно ищет. Но Морган сказала, что Адамм указал на это место, а значит они на верном пути. — Это очень странно. И очень мило, — не унимается Питер, добираясь до зловещего провала в бетонных креплениях, куда привели их координаты. Вокруг него вздымаются покореженные и проржавевшие от времени листы железа. Чем они были раньше? Машины, стены гаражей или части самолета? Питер убирает один из таких пластов и заглядывает в темноту провала, или скорее разлома. Внутри нет ничего, кроме голых стен. — Ты уверена, что это здесь? Морган молчит какое-то время, сверяя данные с нескольких голографических таблиц одновременно. — Да. — Она сосредоточенно хмурит брови. — Адамм не мог ошибиться. Сможешь туда пролезть? — Ну, — Питер просовывает голову в разлом. — Думаю, да. Голова пролезет — все пролезет, верно ведь? — шутит он и с усилием протискивается внутрь. Фонарь освещает крошечное помещение с высоким потолком. И ничего больше. Тишина стоит оглушающая. — И все-таки, как ты нашла это место? — спрашивает Питер, осматриваясь. — Ну… — неуверенно тянет Морган, но все же признается, — я прошлась по всем домам, из которых пропали люди. Это заняло не так много времени. — Что ты сделала? — беспокойство в голосе Питера заставляет Морган немного устыдиться того, что она ничего не сказала, но не настолько, чтобы считать, будто она поступила как-то неправильно. — Да брось, это было совершенно безопасно, — непринужденно уверяет она. — Оцепления там нет. Ведь никто не может доказать, что люди пропали именно оттуда. Да, они не выходили, если судить по камерам, но и внутри нет никаких следов, чтобы считать квартиры местом преступления. Нет следов борьбы, тел, улик. И я даже не заходила внутрь. Я имею в виду в сами квартиры. Кто бы меня пустил? Но это и не нужно. Я походила вокруг, сканируя местность при помощи Адамма. И не зря. Видишь ли, я сразу сделала ставку на то, что тут задействованы технологии. Очень уж подозрительно выглядит то, что все это происходит в местах, где полно камер. Будто нарочно. Это то, что объединяет все случаи. Не знаю, называй это шестым чувством, но я решила проверить. А если там были задействованы технологии, и преступление все же происходило, то и следы должны остаться. Следы всегда остаются. Вопрос лишь в том, можно их увидеть или нет. В нашем случае — нет. Но не для Адамма. Он уловил слабые остаточные колебания, которые нельзя было классифицировать, как привычные нам — Интернет, сотовая связь, электричество и прочее. Так вот, возле каждого дома, откуда пропали люди, остались следы схожих колебаний, будто там что-то влияло на остальные системы и приборы. Адамм обработал информацию и сгруппировал ее, а потом я подключалась к Эдит, она к спутникам Старк Индастриз, и в итоге все вместе мы нашли это ничем не примечательное место, где концентрация колебаний значительно выше. И вот ты здесь. Питер молчит несколько секунд, обдумывая сказанное. — Впечатляет. Ты как всегда невероятна, — оценивающе, но все еще немного обеспокоенно говорит он. — Но лучше бы это сделал я. Шатался возле домов, где было совершенно преступление. Под твоим чутким руководством, конечно. Морган вздыхает. — У тебя и без того безумный график. А в сутках всего двадцать четыре часа. — Ради тебя я бы отодвинул любые свои дела, ты же знаешь. Морган чувствует, как на душе теплеет от его слов, и она начинает думать о совсем неуместных вещах, а не о расследовании. Так, стоп! Сейчас нужно сосредоточиться на деле! — Я знаю. Но я могла справиться с этим сама. И справилась. — Да, но… — Пит, — останавливает его Морган. — Мы команда, помнишь? Полноправные партнеры. И мы разделяем задачи. — Да помню я, помню, — нехотя соглашается он, обходя помещение от стены до стены парой шагов. — Не вижу ничего подозрительного, — комментирует он. — Просто ниша в стене. Видимо, должна была служить неким переходом с одной стороны моста к другой. Но недостроенная, как и все тут. — Подсветка костюма выхватывает из темноты лишь стены и ничего больше. — Тут ничего нет. Проверь координаты, вдруг я отклонился от курса. — Не отклонился, — стоит на своем Морган. — Это здесь. — Стой, — резко говорит Питер, и Морган подается вперед, впиваясь взглядом в картинку на мониторе, а пальцами в подлокотники кресла. — Тут что-то есть. Питер задирает голову и тянет вверх руку, касаясь поверхности одной из стен. После смотрит на пальцы, затянутые в костюм, и Морган видит, что на них остался след, похожий на краску вперемешку с какой-то непонятной субстанцией, чем-то напоминающей слизь. — Тут вроде что-то нарисовано. Две точки и линия между ними. Напоминает схематичное лицо. Ну это если включить фантазию. Нарисовано какой-то мерзостью. — Вижу, — приглушенно говорит Морган, внимательно следя за происходящим, и попутно делая скриншоты, чтобы потом рассмотреть все более досконально. — Для начала возьми образец. — Ок, — Питер достает из рюкзака заранее подготовленные Морган ватные палочки в герметичном зип-пакете. Его явно увлекает процесс. — Надо раздобыть где-нибудь настоящий чемодан криминалиста, как в C.S.I. Место преступления, — воодушевленно предлагает он. — Может и раздобудем, — на полном серьезе отвечает Морган. — А пока воспользуемся тем, что есть. Питер берет образец и убирает его обратно в рюкзак. — Глянем на это в лаборатории Отто. — Да, — поддерживает Морган. — Теперь не сомневаешься в моих данных? — Ничуть. Я поднимусь, посмотрю, — он забирается по стене и кладет раскрытую ладонь на рисунок. — Кажется, это просто стена, — заключает он, на что Морган хмыкает. — Только для нас. Ладно, пора снять ограничения Адамма, — взволнованно оповещает она, ощущая душевный подъем от осознания, что они на верном пути. — После этого Карен отключится, помни об этом. И у нас будет не так много времени. Точнее совсем немного. Морган волнуется, и от Питера не ускользает это. — Все получится, Мор. Включай. — Да, дай мне минуту, — Морган начинает процесс снятия ограничений, попутно делясь своими мечтами, чтобы снять напряжение, сковавшее тело. — Вот бы принести сюда всего Адамма. Жаль, что ему нужно так много мощности. И жаль, что у него нет полноценной платформы. — Повод изобрести вечный двигатель? — предлагает Питер с улыбкой, спускаясь обратно на пол. — Или наконец взломать папино хранилище с Марками, — улыбается Морган в ответ, завершая подготовку. — А вот это, пожалуй, лишнее, — осторожно возражает Питер. — Ты ведь знаешь, что оно закрыто в целях безопасности. Когда придет время, ты получишь доступ. — Я все понимаю. Это шутка, — уже без намека на улыбку бросает Морган. — Все. Жертвуем Карен на какое-то время. Адамм выжрет весь запас ее энергии. Заряжать потом придется долго. Питер коротко кивает. — Вперед. Модуль на его запястье вспыхивает ярким светом, и какое-то время ничего не происходит, но вскоре свет становится ярче, разрастаясь по стене проекцией. Модуль гудит так неистово, что кажется будто где-то рядом готовится к взлету вертолет. — Надеюсь, мне не оторвет руку, — Питер нервно смеется. — Не оторвет. Походи вокруг и попытайся осветить каждый участок, — командует Морган. — Ок. — Питер медленно обходит помещение, попутно вынося вердикт. — Не вижу ничего подозрительного. — Терпение. Адамм собирает информацию и передает мне. Это еще расшифровать потом придется. Когда Питер заканчивает обход, крохотное пространство помещения разрезает механический голос Адамма: — Реконструкция завершена. Передаю информацию. — Отлично, — подытоживает Морган. — Позже посмотрим, что удалось узнать. Но кое-что могу сказать уже сейчас. Подойди опять к стене с рисунком. — Подошел. — Отлично. Понял ведь уже, что рисунок там не просто так? Адамм сообщил, что в стене инородный объект. Надо посмотреть. Он неглубоко, поэтому ты легко до него доберешься. — Ок, — Питер достает из рюкзака универсальный инструмент Старк Индастриз и включает режим лазера. Забирается на стену к самому потолку и начинает соскребать верхний слой. — Надеюсь это «что-то» не вмурованный в стену труп? — Супергерою страшно? — не может удержаться Морган, хоть сама ужасно беспокоится за Питера. Над головой раздается грохот проезжающего монорельса. Первого за все время, что Питер провел здесь. Следом звучит раскат грома. Прямо как в дрянном фильме ужасов. — Не самое приятное чувство, — честно отвечает он. — Нет, это не труп. Это вообще не органика, — успокаивает его Морган. — Только не перестарайся, не будем наводить здесь очевидный хаос. Питер кивает. Ему удается аккуратно убрать верхний слой краски и бетона. И они видят то, что скрывалось в стене. Это смартфон. Питер убирает еще немного. Вплотную к первому смартфону прижат второй. Смартфоны покрыты все той же непонятной субстанцией, похожей на слизь, которая уже успела застыть. — Ты видишь это? — спрашивает он. — Вижу. Занятно. Смартфоны, вмурованные в стену, а после залепленные этой слизью, краской и бетоном. — Так и есть. Хочешь сказать, вся стена в них? — Нет. По данным Адамма их всего несколько. Ровно столько, сколько пропавших. Интересное совпадение, правда? — Морган на секунду задумывается, а потом озвучивает свои мысли. — Это только начало его пути. Заготовка для чего-то большего. Инсталляция. Да, я бы назвала это так. Его гордость. — Смартфоны в стене? В месте, где никто этого не найдет и не увидит? — Почему же никто? Мы увидели. — Все это как-то жутко. — Говорит человек, который три раза на дню сдает какого-нибудь психа копам. — Ну, скажем прямо, обычно я сдаю копам куда менее затейливых преступников. Подобное редкость даже в моей практике. И все же, почему смартфоны? И как все это относится к исчезновениям? — Тихо, Пит, — просит Морган, буквально ощущая, как ее мозг начинает гудеть от напряжения. — Мне надо подумать. Она закрывает глаза, позволяя разрозненным фактам сложится в упорядоченную цепочку. Проходит меньше минуты, и лицо Морган озаряет лихорадочная улыбка. — Конечно! Кристин сказала, что у жертв ничего не было украдено, но, — она с остервенением перебирает собранные материалы, разделенные на категории. — Вот оно! — Морган выводит на первый план изображение с таблицами по покупкам пропавших. — Все пропавшие покупали новый смартфон в текущем году! Разумеется, копы и федералы не освещали эти факты, и никто не придал этому значения. Ведь жертвы весьма обеспеченные люди, а новые модели телефонов выпускают чаще, чем меняются времена года. И покупка нового смартфона никому не показалось странной, включая меня. Ведь пропавшие пользовались новыми смартфонами достаточно долго прежде, чем исчезли. И никому не пришло в голову даже задуматься, где их старые смартфоны. Продали, выкинули, отдали на благотворительность или вообще на переработку. Кому какое дело? А выходит, что это очень важный момент. Значит, преступник знакомился с жертвами задолго до их исчезновения. Возможно, это даже что-то личное, а не спонтанный выбор. А смартфоны — это трофей. — И улика. Почему он просто не уничтожил их? — Он точно какой-то маньяк. Серийник. А они не могут действовать по-настоящему скрытно. Ну то есть теоретически могли бы, но желание заявить о себе или взять что-то на память сильнее их. Поэтому они попадаются рано или поздно. Питеру наконец-то удается достать смартфон из стены, и Морган быстро говорит, не в силах больше скрывать очевидного опасения: — Все, мы достаточно узнали сегодня. Забирай этот смартфон и уходи. — Только один? — Да. Есть огромная вероятность, что нас уже засекли. Адамм разрядился, из-за него Карен тоже. Нет времени вырывать эти долбанные смартфоны, можем остаться вообще ни с чем! Бери один, чтобы подтвердить, что он принадлежал одному из исчезнувших и уходи. Пит, прошу тебя. Лишний риск сейчас не оправдан. Питер сомневается, вновь осматривая стену. — Может стоит вызвать копов? — Нет! — почти кричит Морган. — Спугнем его и никогда больше ничего не найдем. Ты же видел, как далеко продвинулось следствие по его делу, когда этим занимались копы и федералы, — с искренним пренебрежением цедит Морган, не верящая, что служители закона на что-то способны. — Он и так залег на дно. Сдадим его копам и все — никогда и ничего не найдем больше. — Ты точно уверена в этом? — Уверена. Пусть прозвучит странно, но я знаю. — Хорошо, как скажешь, — Питер легко спрыгивает на пол, убирает смартфон в зип-пакет и в последний раз окидывает помещение внимательным взглядом. — Твоя уверенность слегка… удивляет. Ты настолько точно знаешь, как работают мозги этого психа? — Ну, я много думала о том, как он действует. И много читала. И вообще, разве у тебя не так? В смысле, ты не влезаешь в голову к преступнику, чтобы понять зачем ему это, и что он будет делать дальше? Не пытаешься анализировать его поступки и искать в них… смысл? — По правде, нет. Чаще я думаю о том, как бы побыстрее скрутить его, пока кто-то не пострадал. А еще о том, чтобы не умереть в процессе. И, пожалуй, дольше прочего придумываю какую-нибудь крутую фразу или шутку, чтобы вот прям наповал. Морган не может сдержать смех. Ее отпускает гнетущее чувство тревоги. Тиски, сдавившие грудь, слегка разжимаются. Голос Питера и его шутки расслабляют взвинченный мозг. Но она быстро берет себя в руки. Не время расслабляться, пока Питер в логове этого ненормального. Усилием воли она заставляет губы не расплываться в улыбке и очень серьезно говорит: — Все, Паркер, помолчи, сбиваешь меня с мыслей своим искрометным чувством юмора. — И, тем не менее, моя шутка тебя рассмешила, — оставляет за собой последнее слово Питер. И Морган вновь улыбается. Да чтоб его! — Встретимся в лаборатории Отто, — распоряжается она, отключая систему. — Жди меня там.***
Морган мчится в лабораторию со всех ног. Ловит такси и всю дорогу нервно постукивает ногой по полу, пока водитель говорит что-то об ужасной видимости на дорогах из-за ливня. В паре кварталов от лаборатории они попадают в пробку, и машины движутся с такой черепашьей скоростью, что Морган решает, что на своих двоих доберется куда быстрее. У нее нет зонта, а на ногах открытые босоножки, но ей плевать. Она быстро расплачивается с таксистом и выскакивает из машины. Всего пара кварталов. На улице плотной серой стеной льет дождь, а небо такое темное, будто бы уже наступила ночь, хотя на часах всего пять вечера. Морган вымокает до нитки, добравшись до места назначения. Прикладывает к замку ключ и вваливается внутрь, оставляя за собой мокрые разводы на полу. В лаборатории никого нет, сегодня выходной, поэтому стажеры и небольшой штат сотрудников отдыхают, а Отто в очередной раз пропадает на научной конференции. Питер выходит к ней с пушистым полотенцем в руках, которое моментально набрасывает на Морган. — Ты вся вымокла! Я ведь мог встретить тебя. И, представляешь, взять с собой такое невероятное изобретение человечества, как зонт. Морган подставляется под руки Питера и его спасительное полотенце. — Не было времени. Я оставила Пятницу анализировать полученные данные, а сама бегом сюда. Лучше бы, конечно, Адамм занялся анализом, но он совсем выдохся. Как дела у тебя? Морган отстраняется, запахивается в полотенце, как в мантию, понимая, что ужасно замерзла, но старается не обращать внимания на то, что зуб на зуб не попадает. Это все ерунда. — Я уже загрузил образец той подозрительной субстанции. Снял необходимые образцы со смартфона и отправил его на обеззараживание. Мало ли, что к нему могло прицепиться. Поэтому сможем приступить к исследованию где-то минут через пятьдесят. Морган закатывает глаза. Почти час! Почти бесконечность! Пытка. — Я точно чокнусь от ожидания, — жалуется она, состроив несчастное выражение. Питер с умилением смотрит на нее. Убирает с лица налипшие на него пряди волос. — Пойдем, тебе надо переодеться и выпить чего-нибудь горячего, а то простудишься. Он обнимает ее за плечи и ведет в недра лаборатории. В ту самую комнату отдыха, где впервые поцеловал ее. А она потом чуть с ума не сошла от безысходности. Но это в прошлом. Что ж, теперь это место не несет в себе болезненных воспоминаний. Морган отмечает, что здесь куда меньше мусора, чем было раньше. Хотя бы нет коробок из-под пиццы. — Кофе? Чай? Шоколад? — перечисляет Питер, пока Морган замирает у тахты, вытирая волосы. — Кофе. Самый крепкий, на который ты способен, — с легким упреком отвечает она, намекая Питеру на то, что он никогда не может сделать кофе достаточно крепким, предпочитая мягкий вкус. — Будет исполнено. Кофе будет такой крепкий, что пить его не сможешь, — на полном серьезе говорит он, подначивая ее. — Посмотрим, — с вызовом бросает Морган. Питер включает кофеварку и проходит к маленькому шкафу у стены. Достает теплую фланелевую рубашку и длинный лабораторный халат. Морган зябко ежится, уже слыша, как стучат зубы. Она хочет успокоиться, но нервы на пределе. Она уверена, что ее повышенная нервозность не может остаться незамеченной. Питер окидывает ее взволнованным, но при этом каким-то непривычным взглядом. Если бы это был не Питер, Морган бы решила, что он заинтересован очертаниями ее фигуры в мокрой блузке. А может, правда, заинтересован? Кажется, так и есть. Морган быстро облизывает пересохшие губы, понимая, что начинает заводиться от одной мысли о мыслях Питера. Это уже точно какое-то безумие. — Проклятье! Ну и холодина! Еще и в пробку попала! — возмущается она, стараясь усмирить себя, дрожа при этом всем телом. — Иногда я ненавижу этот чертов город. Питер подходит к ней, замирая напротив, и Морган думает, что сейчас он отдаст ей вещи и выйдет, чтобы она переоделась. Но он не отдает. Секундная заминка Питера, позволяет Морган в очередной раз подколоть его. — О, так ты хочешь посмотреть, как я переодеваюсь? — невинно спрашивает она, как всегда рассчитывая на его смущение после ее намеков. Она уже привыкла, что все ее шутки, которые и не шутки вовсе, сталкиваются в неравном бою с его дурацкими правилами. — Знаешь, я совсем не про… Она резко замолкает, проглатывая окончание предложения. Потому что Питер, вместо того, чтобы дать ей вещи и гордо удалиться, отбрасывает их на тахту, стягивает с Морган полотенце, кидает его туда же, а сам касается верхней пуговицы на ее хлопковой блузке, мокрая ткань которой облепила тело. Морган судорожно втягивает воздух, когда его пальцы расстегивают пуговку и случайно, или неслучайно, задевают тонкую кожу у шеи, оставляя после себя россыпь мурашек. Морган сглатывает, когда он приступает ко второй пуговице. Смотрит на него огромными глазами, пораженная, что он действительно это делает. И как это обычно бывает у нее в моменты, когда Питер проявляет заинтересованность, не может даже шевельнуться. — Тебя надо согреть. И немного отвлечь, — говорит он обыденно, словно не его руки раздевают ее, и Морган кажется, что ее оглушили. Сказать по правде, она не ожидала от него столь откровенных действий. Привыкла уже, что вся инициатива в основном исходит от нее. И теперь Морган пребывает в сильном, но весьма приятном, изумлении. Она хочет как-нибудь пошутить по этому поводу, но в голову не приходит ничего остроумного. От действий Питера у Морган голова идет кругом, а дыхание учащается. Он медленно расстегивает все пуговицы, и Морган закусывает губу, когда он осторожно стягивает с нее блузку, оставляя стоять перед ним в лифчике и джинсах. — Джинсы тоже мокрые, — вырывается у Морган, и лицо заливает краска. — Их тоже снимешь? В ее голове эта фраза звучит более дерзко, чем выходит на самом деле. Она, конечно, всегда ведет себя так, словно у нее огромный опыт за плечами, но сейчас, когда дело принимает серьезный оборот, и Морган сталкивается с чем-то по-настоящему взрослым, она не может игнорировать смущение, накатывающее на нее попеременно с разгорающимся внутри желанием. Но отступать или как-то показывать это, она точно не станет. Наоборот, она сделает все, чтобы Питер не вздумал остановиться. Сердце бухает в груди, щеки пылают, а внизу живота разливается приятная тяжесть. Питер реагирует на ее провокацию так, как бывало в ее самых смелых фантазиях, а не как обычно. Он не спешит останавливаться, и Морган думает, что, наверное, она так достала его своими вечными подколками и выходками, что он решил взять реванш, и показать ей, что есть большая разница между ее наивными приставаниями и реальным положением вещей. Показать, что бывает, когда долго и упорно провоцируешь кого-то. Морган совсем не против, просто это случилось так неожиданно, что она растерялась. Питер пронзительно смотрит ей в глаза, словно гипнотизируя, и, не говоря ни слова, расстегивает пуговицу на ее джинсах. Крупная дрожь проходит по всему телу, а ноги подкашиваются. Если раньше от прикосновений Питера она испытывала трепет и волнение, за которые тут же себя отчитывала, то теперь он будит в ней настоящий вулкан желания. Напряжение, витающее между ними, почти осязаемо. Оно все гуще оплетает разум, вгрызается в него беспощадно. Все чувства обостряются до предела. Питер тянет джинсы вниз, прилагая усилие, чтобы плотная мокрая ткань поддалась и скользнула по бедрам Морган. Его пальцы проезжаются по ее ногам, от бедер и до самых щиколоток, когда он опускается вниз, заставляя Морган зажмуриться до искр под веками. Она безропотно переступает с ноги на ногу, чтобы помочь ему избавить себя от ненужных тряпок. Теперь она стоит перед ним в одном нижнем белье, ощущая на себе совсем нескромный взгляд. Это заставляет щеки пылать сильнее. Это сводит с ума. Питер поднимается обратно. Мокрые блузка и джинсы небрежно брошены на спинку стула. В руках у него вновь оказывается теплая клетчатая рубашка, которую он хочет набросить на плечи Морган. Он что, на самом деле думает только переодеть ее? Нет уж, раз начал все это, то теперь так легко не отделается. Морган не будет больше ждать. Она переступает через стеснение, делает уверенный шаг вперед, обвивает Питера за шею и впивается в его губы жадным поцелуем, мгновенно чувствуя отдачу. Рубашка теперь валяется на полу, путаясь у них в ногах, а сильные руки Питера сжимают талию Морган, каждым прикосновением будто плавя ее кожу. И то, что она прижимается к нему раздетая им же почти полностью, будоражит сознание так сильно, что впору полностью съехать с катушек. Их поцелуи жадные и глубокие, выбивающие из легких весь воздух, приводящие к легкому приятному головокружению. И очевидное желание, с которым им уже сложно справляться, только усиливается от каждого судорожного вдоха в губы другого, в попытке глотнуть спасительного воздуха. Морган совсем смелеет, запускает руки под футболку Питера, жадно оглаживая пылающее тело, кубики пресса и крепкую спину. А потом тянет футболку вверх. И — о чудо! — Питер позволяет ей снять ее с себя. Морган тут же пользуется моментом, отчаянно льнет к нему, зарывается пальцами в его волосы на затылке. Ее уносит. Сшибает насмерть, когда ее полуобнаженное тело прижимается к его. Кожа к коже. Так волнительно откровенно. На грани бытия и полного забвения. Питер подхватывает Морган и осторожно опускает на жалобно скрипнувшую тахту, накрывая собой. Все. Это точно финал, думает Морган. Ее разум окончательно капитулировал. Все, что в ней осталось — лишь отчаянное желание делать самое запретное из того, что существует в мире. Любовь вплетается в каждое нервное окончание. Морган так сильно любит его, так отчаянно жаждет быть с ним. По-взрослому. Чувствовать его. На себе, в себе. В ней больше нет никакого смущение, только желание быть ближе. — Я хочу заняться с тобой сексом, — шепчет она в его губы, и от ее слов по телу Питера проходит дрожь. — Мор, — все же отвечает он, мягко отстраняясь, но продолжая держать ее в объятиях. Она видит, что ему непросто оторваться от нее, но он пытается вернуть себе остатки контроля. — Еще не время. — Глупости, — выдыхает она, сжимая его бедра ногами. Ей тяжело складывать слова в предложения из-за помутненного страстью рассудка, но она говорит. — Мне это нужно. И тебе тоже. Зачем ждать? — Это преступление, — дыхание Питера сбито, а глаза совсем темные. — Тебе еще нет семнадцати. — Будет через полтора месяца, — отвечает она, хаотично скользя ладонями по его спине и плечам, впитывая каждую его эмоцию. Каждый момент их близости. — Значит, нам надо подождать всего полтора месяца. Морган возмущена до предела. — Паркер! Решил отыграться на мне за все годы? — ее руки обивают его шею, настойчиво притягивая к себе. Они словно говорят, что никуда он от нее не денется. — Нет, — шепчет Питер, кончиком носа скользит по ее щеке, целует пылающее ухо и кожу за ним, а после спускается поцелуями к шее. Морган запрокидывает голову, не в силах сдержать стона. — Просто подождем немного. Законов штата Нью-Йорк никто не отменял, — объясняет он между жаркими поцелуями. Что за бред? Морган выгибается, будто хочет стать с ним одним целым, слиться. Его запах и тяжесть его тела отметают все доводы. Между ног разливается жар, почти болезненное желание пульсирует внутри, и ей кажется, что она скоро взорвется от переизбытка чувств подобно сверхновой. О чем он там? Нет семнадцати? Ну и что, что ей нет семнадцати! Она точно готова. Морган игнорирует его сомнения. Вновь льнет к нему, опускает руки на его бедра и целует в покрасневшие губы, в щеки и скулы, везде, куда может дотянуться. А потом прижимается губами к его шее, чувствуя бьющийся под ними пульс, и чуть прикусывает кожу, наверняка, оставляя засос. Питер шумно выдыхает, стискивает пальцы на ее бедрах. Морган кажется, что она оголенный нерв. Она полностью отдается во власть животного инстинкта, где нет места никаким «но». Питер вновь припадает к ее губам, и они целуются отчаянно и дико, словно это в последний раз. И даже этого Морган мало. Ей всегда будет мало его. Она хочет больше. Больше касаний, больше поцелуев, больше тела. Рядом с ним нет ничего запретного. Никаких границ больше нет. Морган судорожно хватается за его ремень, расстегивая его дрожащими пальцами. Она жаждет сделать то, что видела в порно-роликах, которые смотрела. Ведь она любит его и хочет доставлять ему удовольствие. Но Питер снова не позволяет ей. Он сжимает ее запястья и прижимает их по бокам от ее головы. Морган дергает руками, но Питер держит достаточно крепко. Он смотрит на нее затуманенными от возбуждения глазами, но не позволяет делать то, что она хочет с ним делать. И Морган почти ненавидит его в этот момент. Это так жестоко. Ну почему Питер такой правильный? Зачем он дразнит ее, выбивая из головы все мысли, заполняя ее лихорадочным и каким-то ненормальным возбуждением? Зачем сводит ее с ума? Видимо, все это отображается у нее на лице, потому что Питер не дает ей развить столь мрачные мысли. Он опять целует ее и медленно ведет раскрытой ладонью по ее груди и животу. Почти невесомо касается кромки белья, а после запускает руку между ее ног, очень нежно двигая пальцами. И то, что происходит дальше, Морган запомнит надолго. Она не была пуританской неженкой и не раз доводила себя до оргазма под ролики из интернета или фантазии. Но сегодняшний вечер и пальцы Питера заставили ее пересмотреть свои взгляды на слово «оргазм». Нет, все-таки Питер не жестокий. И не такой уж правильный, что радует. К тому же, действительно, полтора месяца не такой уж большой срок. Она подождет.