Время не разлучит нас

      Цзян Чэн сидел, скрестив ноги, уткнув локоть в бедро, а кулаком подперев щеку. Его легко покачивало из стороны в сторону. Запряженная в телегу лошадь осторожно шла по дорожке, цокая копытами по изредка попадавшимся камешкам.       Яньли сидела рядом с братом. Запуская руку в охапку цветов, лежавших на сене, девушка вплетала их в венок. От него исходил приятный запах свежескошенной травы и совсем недавно сорванных ромашек.       На приделанном к телеге сидении сидел старик. Поначалу Цзян Чэн наблюдал за ним, но через полчаса пути ему до смерти наскучило это дело. Теперь же юноша смотрел вперед, на росшие по бокам деревья, утопавшие в темноте.       Лошадь продолжала переставлять ноги, с каждым разом нарушая тишину недолгим ржанием или фырканьем. Над ее головой висел фонарь, освещавший путь. Он держался на длинной палке, прикрепленной к сидению управлявшего старика.       Яньли, закончив плести, на коленях подползла к брату, а затем опустила венок на его голову. От неожиданности Цзян Чэн вздрогнул. Он тут же опустил ладонь на макушку, нащупывая переплетенные цветы.       Яньли широко улыбалась, а после, увидев, как брат щупает цветы, в темноте не понимая, что же легло на его голову, засмеялась.       — Тебе идет, — сквозь смех произнесла она, садясь рядом с Цзян Чэном.       Юноша снял с головы венок и теперь перебирал пальцами, касаясь лепестков цветов.       — Почему кругом так темно? — спросил он сестру. — Ведь уже почти утро.       Яньли пожала плечами.       — Такое происходит уже несколько дней. За все это время солнце ни разу не вышло из-за туч, а небо не окрасилось в голубой цвет.       — Странно, — задумчиво протянул Цзян Чэн, вновь уставившись вдаль.       Они подъезжали к городку, в котором находилась школа. Каждый день юноша и девушка садились в телегу, наполненной свежей травой и сеном, чтобы отправиться в близлежащий город для получения новых знаний. Старик, везший их, высаживал их при въезде, а после отправлялся по своим делам. После истечения определенного времени он вновь подъезжал в то самое место, где его уже дожидались Цзян Чэн и Цзян Яньли.       Цзян Яньли посмотрела на брата, после последнего произнесенного слова не сменившего позу. Девушка дотронулась пальцами до его плеча, после чего Цзян Чэн перевел взгляд на нее.       — Почему ты поехал в школу? — спросила она. — Бабушка говорила, что после произошедшего тебе надо отлежаться.       После неожиданного воскрешения внука старушка, не переставая держать руку на сердце, бродила по дому, наблюдая за Цзян Чэном. Когда юноша поворачивался к ней спиной, она тут же устремляла на него изучающий взгляд, словно искав подвоха. Но стоило Цзян Чэну обернуться, как старушка тут же улыбалась, прикрывая глаза от наигранного удовольствия.       — А почему я не должен ехать в школу? — ответил вопросом на вопрос Цзян Чэн. — К тому же я чувствую себя прекрасно.       Яньли бросила на него удивленный взгляд.       — Раньше ты был рад тем дням, когда не нужно было идти в школу. Ты так люто ненавидел ее, что был готов расшибиться в лепешку, лишь бы не ходить туда. А тут бабушка приказала тебе оставаться дома, на что ты повысил на нее голос, говоря, что ни за что не пропустишь занятия.       Юноша вскинул брови. В прошлой жизни ему нравилось учиться. Но вот в нынешней... неужели он вселился в тело неуча?       — Я правда был таким? — спросил он, на что вновь получил удивленный взгляд сестры.       — Приехали! — раздался голос старика.       Лошадь остановилась, фырканьем подтверждая его слова. Яньли осторожно спрыгнула с телеги, поправляя слегка задравшуюся юбку. Цзян Чэн легко перемахнул через стенку телеги, приземляясь на обе ноги.       — Ого, — удивилась сестра, оглядывая брата, — а раньше ты просил этого старика взять тебя на руки, чтобы ты мог безопасно слезть с телеги.       Цзян Чэн покраснел от услышанного. Хоть в прошлом в этом теле не была его нынешняя душа, глава ордена Цзян все равно чувствовал стыд.       Подхватив рюкзаки, брат с сестрой отправились в школу, находившуюся недалеко от въезда в городок. Старик, наблюдавший за тем, как их фигуры постепенно становились маленькой точкой вдали, помахал им рукой, а затем запрыгнул на сидение и тронулся в путь.       Когда Яньли объявила, что они, наконец, пришли, Цзян Чэн оглядел здание. Двухэтажная школа поражала своей шириной. Она была похожа на змею, переломившую голову и хвост в одном направлении, или же на слегка раскрытую книгу.       Сестра дернула брата за рукав, привлекая внимание.       — А теперь иди сам, — произнесла она.       Цзян Чэн округлил глаза.       — Сам?!       Яньли кивнула.       — Сам. Я же не в одном классе с тобой.       Цзян Чэн продолжал пялиться на девушку. Он поставил одну ногу на носок и теперь водил им по песку.       — Я не помню, в каком классе учусь, — наконец пробубнил он.       Теперь настала очередь Яньли удивляться словам брата. Девушка оглядывалась, словно искала кого-то. Наконец, найдя подходящего человека, помахала ему рукой:       — Хуан Юн, подойди сюда!       Юноша, которого только что окликнули, бросил пару слов стоявшему рядом с ним пареньку, а затем подошел к Яньли. Он оглядел Цзян Чэна с ног до головы, а затем произнес:       — Привет.       Цзян Чэн бросил на него недобрый взгляд, но через несколько секунд его лицо приняло прежнее выражение, а уголки губ слегка дрогнули. Он не увидел в подошедшем юноше своего врага.       — Хуан Юн, — обратилась к юноше девушка, — сможешь довести моего братца до своего класса?       Цзян Чэн вновь покраснел. Ему было стыдно за то, что с ним обращаются, как с ребенком, но когда сестра добавила, что Хуан Юн может вести его за руку, юношу еще больше вогнало в краску.       Хуан Юн кивнул, подарив Яньли улыбку, а затем протянул руку Цзян Чэну.       — Идем, — произнес он, продолжая улыбаться.       Глава ордена Цзян подарил ему злой взгляд, после которого Хуан Юн тут же опустил руку.       — Идем, — повторил он, направляясь к дверям школы.       Цзян Чэн подарил сестре прощальный взгляд и, получив в ответ улыбку и взмах рукой, последовал за новым знакомым.       Стоило Цзян Чэну войти в класс, как на него тут же уставились десятки пар глаз. Юноше стало не по себе. Хуан Юн положил ладони на его плечи и поспешил отвести его к принадлежавшей Цзян Чэну парте. Усадив его на стул, Хуан Юн тут же отправился на свое место.       — Привет, — раздался за спиной голос другого юноши.       — Привет, — ответил Хуан Юн.       Цзян Чэн обернулся на голоса.       За его спиной сидел Хуан Юн, раскладывавший канцелярские принадлежности. На его парте лежала раскрытая тетрадь, исписанная аккуратным почерком. А на ее полях были видны узоры. Юноша смотрел вправо, разговаривая с кем-то, при этом активно жестикулируя. Тогда Цзян Чэн перевел взгляд на собеседника Хуан Юна. И тут же почувствовал, как его дыхание замерло на несколько секунд.       Собеседник Хуан Юна откинул голову, заливаясь смехом. Его ладони покоились на груди и тряслись со всем телом. Юноша прекратил смеяться, делая вид, что утирает набежавшие на глаза слезы. Его челка сбилась, открывая точку из киновари, которую он так тщательно скрывал. Волосы, ставшие длинными, были забраны в высокий хвост.       — Цзинь Лин?! — раздался громкий голос Цзян Чэна.       Юноша тут же замер, превратившись в живую статую.       — Кхм, — кашлянул он в кулак. — Вообще-то мое имя Ванг Дэмин.       Но Цзян Чэн был уверен, что перед ним находится его племянник.       После первого урока Цзян Чэн пулей выбежал за дверь класса, чуть не сбивая с ног стоявшего у доски учителя. Юноша бежал по коридору, извиняясь перед шедшими навстречу учениками, которых время от времени толкал. Цзян Чэн бежал до тех пор, пока не увидел нужного человека.       Яньли стояла у стены и о чем-то разговаривала с молодым человеком. Она улыбалась собеседнику и дарила ему заливистый смех. Цзян Чэн наблюдал за ними из-за угла. Когда рука молодого человека коснулась пряди волос Яньли, Цзян Чэн сначала покраснел, а после побледнел. Стиснув пальцы в кулаки, юноша вышел из укрытия и направился к парочке.       Откуда взялось столько силы у шестнадцатилетнего юноши — не знал даже сам Цзян Чэн. Но после того, как он стиснул запястье незнакомца и прижал того к стене, с силой ударив спиной, не было времени думать об этом.       — Ты Цзинь Цзысюань?! — прорычал он.       — Нет, — прохрипел незнакомец.       Яньли оттолкнула брата в сторону. Цзян Чэн тут же выпустил из хватки запястье собеседника сестры.       — Тогда ладно, — как ни в чем не бывало произнес он, оттряхивая одну ладонь о другую.       Молодой человек отлип от стены и, бросив взгляд на Цзян Чэна, пошел прочь, даже не попрощавшись с Яньли.       — Бингвен! — прокричала ему вслед девушка и была готова бежать за ним, но Цзян Чэн схватил ее за запястье.       — Яньли, — холодно бросил он, на что сестра прекратила попытки вырваться.       Цзян Чэн повел ее к стоявшей у окна скамье. Юноша сел на нее, похлопав ладонью по сиденью. Яньли села рядом.       — Как ты мог так поступить со своей сестрой?! — набросилась она на брата. — Знал бы ты, чего стоило мне это приглашение на свидание! А теперь все кончено. — Девушка грустно вздохнула. — Так теперь надо мной будут посмеиваться одноклассницы, потому что выпускнице не позволил идти на свидание ее младший брат. Как же стыдно.       Цзян Чэн смотрел на ее менявшееся лицо: оно становилось то спокойным, то на нем появлялись морщинки, а после разглаживались. Глаза девушки были прикрыты.       Яньли глубоко вдохнула, а затем выдохнула. Девушка посмотрела на Цзян Чэна. Уголки ее губ поползли вверх. Она потрепала юношу по волосам.       — Глупый ребенок. И что за Цзинь Цзысюань? Ты что-то имеешь против этого человека?       Цзян Чэн уставился на нее.       — Ты не знаешь кто это?       Яньли покачала головой.       — Но я все равно злюсь на тебя, — продолжала девушка. — Я в выпускном классе, а еще ни разу не целовалась. Говорят, у парней губы мягче, чем у девушек. Похоже, пока у меня есть такой брат, как ты, я никогда не подтвержу этот факт.       Цзян Чэн коснулся кончиками пальцев своих губ, а затем перевел взгляд на Яньли.       — Сестра, — начал он.       Яньли внимательно посмотрела на него.       — Встречайся, с кем хочешь, — продолжил он. — Но только выходи замуж по любви.       Яньли расплылась в улыбке. Она обняла брата, прижимая его голову к своей груди.       — Яньли, можешь пообещать мне кое-что?       Девушка погладила его по растрепанным волосам.       — Говори.       — Даже если ты встретишь Цзинь Цзысюаня, и вы влюбитесь друг в друга, а после сыграете свадьбу, а после у тебя появится ребенок, да еще и мальчик...       — Ближе к делу, Цзян Чэн.       Юноша вырвался из объятий сестры и теперь заглядывал ей в глаза.       — Назови его Лин.       Яньли задумалась.       — Лин, — протянула она. — Мне нравится.       — Так ты обещаешь?       Яньли кивнула в знак согласия:       — Обещаю.       — Слово сестренки Цзян? — не унимался Цзян Чэн.       Сестра поднялась со скамьи.       — Слово сестренки Цзян, — широко улыбаясь, ответила она. — А теперь иди в класс, а то на урок опоздаешь.       Когда Цзян Чэн, на недолгую разлуку обняв сестру, шел по коридору, в его голове пытался собраться пазл.       «Получается, что Яньли — не та самая Яньли, которая была со мной все это время, — роились мысли в голове юноши. — Когда я спросил ее о Вэй Ине, она лишь уткнула в меня взгляд, не понимая, о ком идет речь. Прежняя Яньли, заслышав о Вэй Усяне, стала бы расспрашивать меня о нем. Странно, что она не слышала и о Цзинь Цзысюане. И ее не насторожило имя Лин. Быть может, еще не пришло время, и вскоре она встретит свою любовь? А после на свет появится еще один Цзинь Лин...       Я точно видел сегодня Цзинь Лина! Вернусь обратно и переломаю ноги этому негоднику!»       Цзян Чэн остановился напротив двери, ведущей в класс. Устремив взгляд в потолок, юноша прошептал:       — Но как вернуться обратно?

***

      Вэй Ин лежал на кровати, положив руки под голову. Его взгляд был устремлен в серый потолок. За окном до сих пор была ночь, но по привычному ему времени должно быть утро. Мужчина согнул одну ногу в колене, а затем выпрямил. Так он повторял до тех пор, пока его глаза не закрылись от усталости.       В углу потолка загорелся голубой свет. Он был крохотным, словно пушинка. Внезапно свет оторвался от места, к которому прикрепился, и поплыл по воздуху.       Пушинка словно искала кого-то. Она поднималась то выше, касаясь потолка, то опускалась ниже, чуть не приземляясь на пол. Когда же она проплывала мимо согнутой ноги Вэй Ина, то тут же остановилась. Кружась над коленом, словно разглядывая преграду, пушинка поплыла вдоль тела мужчины, приближаясь к лицу. Достигнув закрытых глаз, пучок голубого света сел на ресницу.       От внезапной тяжести на реснице Вэй Усянь медленно распахнул глаза. Пушинка встрепенулась и поднялась на несколько миллиметров. Но ей не удалось остаться незамеченной.       — Какая интересная вещица.       Вэй Ин коснулся кончиком пальца застывшей в воздухе пушинки. Она легко перебралась на ноготь и теперь сидела, еще больше разгораясь голубым светом. Вэй Усянь осторожно поднимал палец то вверх, то вновь опускал вниз, то приближал к глазам, то отстранял. Он со всех сторон оглядел пушинку.       — Ты душа Цзян Шэнли? — прошептал Старейшина Илин. Его дыхание сдуло пушинку, отчего она вмиг оказалась в воздухе.       Услышав произнесенное имя, пушинка покружилась на месте, а после поднялась ввысь. Ее свет стал тускнеть.       — Значит, это действительно ты, — сделал вывод Вэй Ин, ставя ноги на пол.       Он остановился около кровати и задрал голову к потолку. Пушинка сорвалась вниз и осторожно опустилась на вытянутый палец. Она скользнула по руке Вэй Усяня, а после перебралась на грудь и начала биться, словно хотела вернуться в тело. Но ее попытки были тщетны.       Вэй Усяню стало жаль выбитую душу. Он положил пушинку на ладонь.       Внезапно раздался странный грохот. Пушинка в страхе подлетела вверх, устремляясь в угол потолка. Вэй Ин решил пойти ко входной двери, так как был уверен, что грохот раздается за ней.       Но стоило ему выйти из комнаты, как входная дверь упала на пол. Мужчина так и замер на месте, раскрыв рот.       На пороге стояла ожившая статуя. Она перешагнула через него и направилась к Вэй Ину. Оказавшись напротив, гипсовая девушка протянула ему блюдо, покрытое сгустками запекшейся крови. По краям можно было увидеть застывшие в тошнотворной массе осколки черепа.       — Можно было и попросить меня открыть дверь. Зачем выбивать? — буркнул Вэй Ин, выглядывая из-за плеча статуи и смотря на незащищенный проем. — Убила? — прошептал он, обращая взгляд на блюдо и проводя пальцем по узору из крови.       Статуя хмыкнула. Старейшина Илин посчитал это за согласие. Он взглядом указал на место, где раньше стояла девушка. Статуя, проследив взгляд, отправилась туда. Через минуту, держа в руке окровавленное блюдо, она застыла.       Вэй Ин подошел к лежавшей на полу двери. Он присел на корточки, проводя кончиками пальцев по ее поверхности.       В проеме появилось лицо старушки, с интересом рассматривавшей Вэй Ина. Старейшина Илин, заметив ее взгляд, поднял голову и подарил пожилой женщине самую очаровательную улыбку.       — Извините, — произнес он, поднимаясь на ноги, — за причиненные неудобства. Отойдите на шаг назад.       Он незаметно проткнул палец. Из ранки появилась капля крови. Она капнула на лежавшую на полу дверь.       — А теперь встань на место, — прошептал Вэй Ин.       Смотревшая на него старушка ахнула, когда увидела, как покраснели глаза Старейшины Илин. Через секунду она с криком, несмотря на больные ноги, побежала по лестнице вверх. Выбитая дверь поднялась с пола и тут же встала на место, скрывая Вэй Ина от посторонних глаз.       — Что же за чертовщина здесь творится? — запыхавшись, шептала старушка. — То статуи бродят, то двери сами по себе...       Она не договорила: ее мозг словно стер все то, что старушка видела несколько минут назад.