Край света

Флорида встретила их безоблачным небом, ярко-рыжим апельсином закатного солнца, вечерней духотой, еще не схлынувшей после жаркого дня, и полным отсутствием зомби. Посовещавшись, Диксоны решили попробовать выехать на шоссе, поэтому сейчас пикап Дэрила, поднимая столбы пыли, мчался вслед за чоппером Мэрла, ловко выруливающим по узкой дороге между рядами кукурузы в сторону магистрали. Чарли плотнее прижалась к двери машины — так ее, вместе с постоянно ноющим боком, меньше трясло. И еще хоть немного обдувало ветром. Ветром. Вместе с которым до нее доносились какие-то странные звуки. Только через пару минут она поняла, что это был подозрительно вдохновенный голос Мэрла. — Он матерится? — спросила она Дэрила. — Или поет? — Скорее поет, — хмыкнул Дэрил, наклоняя голову к окну. — Что именно — не уверен. У него все на один мотив. Слуха нет. — А у тебя? — Да за кого ты меня принимаешь, — фыркнул он. — Конечно, нет. Чарли искоса глянула на него. Дэрил чуть щурился на дорогу, легко придерживая руль широкой ладонью. Левая рука с сигаретой — в открытом окне, пальцы правой — постукивают по рулю. Она отвела взгляд. На него было сложно смотреть. Но оказалось, что еще сложнее — не смотреть. Он постоянно притягивал ее. Сжатыми в упрямую линию губами. Высоким подъемом скул. Странными сумеречными глазами, будто бы обещающими бурю. И тщательно удерживаемое на его лице невозмутимое спокойствие никак не могло скрыть исходящую от него необъяснимую опасность и какую-то звериную остроту. Иногда, особенно если он был чем-то занят, на чем-то сосредоточен, это спокойствие ускользало, растворяясь в поднимающихся изнутри тенях. И в этих тенях можно было рассмотреть и мальчишеский интерес, особенно когда он возился с арбалетом, и открытую широкую улыбку, адресованную брату… но там же была и холодная беспощадность, с которой он расправлялся со встречающимися им на пути зомби, и абсолютное безразличие к трупам когда-то живых людей. И было что-то еще. Ненастное. Пронзительное. Очень непонятное. Впереди показалось шоссе. Мэрл что-то неразборчиво крикнул, махнул рукой направо и прибавил скорости, практически взлетая вверх по склону. Дэрил только хмыкнул и поддал еще газу. При въезде на асфальт пикап ощутимо тряхнуло. Чарли непроизвольно всхлипнула от резкой боли, прострелившей всю левую сторону тела. — Амортизаторы ни к черту, — Дэрил покосился на нее. — Если хочешь, можешь с ногами забраться. Или на торпеду положи. Ноги. Легче должно быть. — А то ты знаешь, — проворчала Чарли, раздраженная тем, что не смогла удержать боль в себе. И, конечно же, тем, что опять пялилась. Не на одного, так на другого. Но все-таки завозилась, пристраивая ноги повыше. — Мэрл как-то сказал, что это все долгая история. Парой недель не отделаешься. — Огнестрел не знаю, не попадали. Это к Мэрлу. У него впечатляющий опыт. Но по ножевым могу проконсультировать. И по гарпунам. Непонятно, правда, куда их отнести, — он хмыкнул, глянув в расширившиеся глаза Чарли. — Ну а как ты хотела. В нашем деле не только со дна все поднять нужно, но потом еще и до продажи дотянуть. Желательно, живыми. И с хабаром. Конкурентов много. Особенно сразу после того, как барахло достанешь. Сказав все, что считал нужным, Дэрил перевел взгляд обратно на дорогу. Солнце стремительно падало за горизонт. Чоппер Мэрла сверкнул яркой белизной включившихся фар. Дэрил протянул руку и тоже щелкнул рычажком. Чарли невольно залюбовалась кистью его руки и мощным, мускулистым предплечьем. Загорелым предплечьем. Расцарапанным предплечьем. И сильными пальцами. Неожиданно красивой формы. И тут Чарли показалось очень важным вспомнить, какие руки у Мэрла. Она должна, должна помнить! Именно его руки касались ее каждый день, снимая повязку и надевая ее обратно. Касались аккуратно, подчеркнуто безэмоционально. И Чарли была ему очень благодарна за то, что он отделял эти необходимые прикосновения от всех своих бесконечных шуточек, на грани и за гранью, и делал все неожиданно тактично, даже как-то профессионально. И только опуская ее майку, он проводил ладонями по ее телу чуть сильнее, чем нужно. Чуть плотнее. Чуть задерживая горячие пальцы. Ну конечно же. Вот они, эти руки. Прямо перед ней. Набитые до твердости гранита. Она не сомневалась, что одним ударом его кулака можно пробить дверь. Или стену. Или голову. Со старыми шрамами. Со свежими ссадинами. На первый взгляд — просто грубо вылепленные. Но на второй… третий… Вот выступающая косточка на запястье. Вот темные вены. А вот они расходятся в тонкие линии и обнимают, обвивают вздымающие кожу тугие мышцы… Хотела ли она смотреть? Нет. Смотрела ли она? Да. Еще как. Как завороженная, загипнотизированная. Разглядывала и тяжелое лицо, и перебитый нос. И здоровенные плечи. И широкую спину. И безжалостные глаза, в которых почти всегда были только стылый лед и злая усмешка. Кроме тех случаев, когда Мэрл смотрел на свою более молодую и менее потрепанную копию — на младшего брата. Тогда он сразу теплел, смягчался. И все черты его жесткого лица тоже немного разглаживались, светлели. Но только тогда. Все остальное время его взгляд был серо-стальным, режущим. А в сочетании с жаром его рук на ее коже — просто смертельным. Мэрл маякнул габаритами и начал притормаживать, смещаясь к середине пустого шоссе. Дэрил остановился справа от него и высунулся в окно. — Жрать чета охота невыносимо, — сказал Мэрл. — Может завернем куда, похаваем нормально? В принципе, даже на ночь залечь можно. Вроде спокойно все тут, гладенько. Что скажете, скотинята? — Пожрать — это хорошо, — буркнул Дэрил. — Поспать — тоже. — А где? — подала голос Чарли. — Да найдем сейчас, дохрена тут всего вдоль дороги раньше было. Симпатичный мотель с высокими пальмами на въезде, рестораном и небольшим магазинчиком нашелся совсем неподалеку. Стоя на парковке около пикапа и глядя вслед уверенно и слаженно шагающим в сторону администрации братьям, Чарли думала о том, что с самой первой встречи они вытаскивали из нее слишком много эмоций. Да и вообще все было как-то слишком. Сначала все было слишком быстро, слишком жутко, слишком непонятно. Потом — слишком больно. И еще страшно, потому что она никак не могла сообразить, зачем они тащат ее за собой. Она даже сорвалась от усталости, от отчаяния. Кричала, кидалась. Но то, что сказал ей Мэрл... в общем, она поняла, что он хотел сказать. Более чем. И она подстроилась. Приняла правила игры. Улыбалась. Шутила. Готовила. Что-то делала. При этом каждую секунду стараясь помнить, что она жива только потому, что им по какой-то причине показались нужными ее странные, неизвестно откуда взявшиеся способности, которые ей действительно пришлось уже несколько раз пускать в ход — чертов «кролик» работал безотказно. И что в любой момент все это может закончиться. Как только необходимость в ней отпадет — от нее избавятся. Высадят на обочине. Оставят. И поедут дальше. В этом она была уверена. А потом внутри нее проснулась зависть. Страшная, жгучая зависть. К этим двоим. К тому, что они были семьей. Настоящей, крепкой. Устойчивой. Семьей, которой никогда не было у нее. И когда она видела, как они обмениваются взглядами, междометиями, как синхронно двигаются, как понятно друг другу молчат, как заботятся и прикрывают спины, как разговаривают, касаясь друг друга плечами, как одинаково хмыкают, фыркают и щурятся вдаль… ей хотелось тоже. Вот так же. С ними же. Стать частью этой устойчивой, поддерживающей системы. Частью семьи. Дверь администрации распахнулась. Сначала оттуда вывалился Мэрл с парой ключей, а потом и Дэрил, рассматривающий пачку каких-то буклетов. Пока они скатывались по небольшой лестнице, Мэрл уже успел отобрать их у него, одной рукой смять в огромный ком и, чуть приподнявшись на цыпочки, как баскетболист на штрафном, мягким и высоким броском ловко закинуть в урну. Дэрил хмыкнул и что-то мрачно буркнул, а Мэрл только расхохотался и ткнул брата в плечо. «Частью семьи», — тихонько повторил кто-то внутри Чарли. Но она, обругав этого кого-то — себя? — конченой дурой, только решительно поправила сумку, засунула пальцы в шлевки джинсов и шагнула им навстречу. — Взял тебе отдельный, ирисочка! — в голос гаркнул Мэрл. — Я прям оттуда чуял, как ты с нами в один хотела, но знаю я эти ваши карамелечные штучки — как забуритесь в ванну, потом посрать вообще никогда не попадешь. Ну че ты так смотришь на меня? — заржал он, вручая ей ключ. — Ну да, признаю, так-то через жопу вышло. Зато от чистого сердца. — Язык у тебя длинный, — покачала головой Чарли, — как… — …как хуй тиранозавра, — закончил за нее Дэрил, вытаскивая сумку и рюкзак из пикапа. — Еще и своей жизнью живет. Непростой. Полной опасностей. — Ты щас про хуй или про язык? — подозрительно покосился на него Мэрл, накрывая багажник тентом и оглядываясь. — Кстати, нормально встали. В сторонке. Непалевно, — и он зашагал в сторону самых крайних номеров мотеля, расположенных прямо напротив их парковки. — А вообще да, — обернулся он уже от двери. — Так-то удобно было бы. Типа это они сами. Один бухает беспробудно, другой за юбками волочится. А я как бы не при делах. Вроде как приличный. — Мы сейчас сразу жрать пойдем, — проворчал Дэрил, вручая рюкзак хохочущей Чарли и краем глаза наблюдая за тем, как Мэрл, матерясь, пытается впихнуть ключ в замок. — Туда, — он махнул рукой в сторону ресторанчика. — Приходи. Две недели Чарли мечтала о том, чтобы нормально помыться, поэтому первым делом действительно рванула в ванну, сдирая с себя грязную одежду. Под душем было хорошо. Тепло. Она от наслаждения прикрыла глаза. Вода так согревала, так ласково струилась по телу, будто касаясь ее кончиками нежных пальцев. И тут же, практически моментально, ее подсознание выбросило вверх воспоминание о том, как рука Дэрила легла на ее плечо. На ее обнаженное плечо. И как она почувствовала чуть грубоватую шероховатость его тяжелой ладони, и как его указательный палец уютно лег в ложбинку над ее ключицей, и как его прикосновение оказалось приятным, успокаивающим, и при этом неожиданно тревожащим что-то глубоко внутри нее. Глаза распахнулись сами собой. Чарли сквозь слегка запотевшее стекло душевой перегородки с ужасом уставилась на свое отражение в зеркале. Отражение быстро скрывалось, заволакивалось паром от горячей воды. Также как уволакивало, утягивало вглубь какого-то омута ее мысли. Глубже. Дальше. Вот уже и руки Мэрла скользили по ее телу, оглаживая бока, спускаясь к бедрам, а потом поднимаясь вверх, к груди, и она чувствовала его сильные пальцы, плотно прижимающиеся к ее коже, и она хотела ощутить его ближе, как можно ближе к себе. И руки Дэрила никуда не пропали, они лежали на ее плечах, они скатывались вниз по спине, к пояснице, и ниже, ниже… притягивая ее к себе… и она понимала, что к ее спине прижимается его торс… А это ее собственные пальцы… и она ими касалась… Тут Чарли потеряла равновесие, поскользнулась и, в попытке удержаться на ногах, ухватилась за кран. Металлическая ручка податливо повернулась вправо и вверх, и на Чарли хлынула холодная вода. — Твою ж мать! — она судорожно рванула регулятор обратно и плотно прижалась к кафелю, пережидая поток ледяной воды. — Твою ж мать, — повторила она в отчаянии, — да твою же мать… Кто же мог подумать, что так получится, кто? Точно не она. Все происходящее вызывало у нее необъяснимую растерянность. Сначала она просто наблюдала за ними. Наблюдала со смесью ужаса и восторга, как за дикими животными, к которым ее по какой-то нелепой случайности сунули в вольер. И рядом с которыми почему-то оказалось безопаснее, чем снаружи. Ну а за кем, за кем еще ей было наблюдать все это время? Куда смотреть? На лес? На зомби? Или на трупы? Которые, кстати, как-то примелькались Чарли и уже не вызывали такой резкой реакции, как в самом начале. Рядом с ней были только они. Двое. И больше никого. Вот она и смотрела. Смотрела, как они, не думая, стаскивали рубашки, майки. Открывая мощные развороты плеч, широко распахнутые крылья ключиц, плотные мышцы торса. Оголяя сильные спины. Как под загорелой кожей их рук перекатывались жесткие мускулы и как натягивались эластичные связки. Как джинсы слишком низко съезжали на их бедра, полностью открывая подтянутые животы. Еще иногда Мэрл гонял Дэрила в спаррингах, и тогда сила, загнанная в рамки их тел, буквально вспарывала окружающее пространство. И по их влажной от жары коже начинали скатываться капельки пота, которые так и хотелось поймать языком, чтобы почувствовать их легкий солоноватый привкус. Задыхаясь, Чарли вывалилась из душа. Сердце заходилось, низ живота тянуло. Голова шла кругом. До этого она не понимала женского влечения к мужчинам. Не понимала любовных романов, рассказов о страсти, о желании касаться и чувствовать под пальцами, о каком-то там жаре вожделения. Все это казалось ей глупыми и пустыми романтическими преувеличениями. Потому что у нее самой ни с кем не складывалось. Да и никогда ей не было нужно так. Так. Так. И никто не вызывал у нее таких — таких! — эмоций. Никто. Никогда. И ее это пугало. До невозможности. «Надо все это заканчивать», — подумала она, яростно орудуя феном, — «как можно скорее. Хватит. Просто хватит». Во Флориде нет зомби. Может быть, они сюда вообще не доберутся. Может быть, Мэрл ошибается, говоря, что все уже невозможно остановить, что правительство напропалую врет и сохраняет контроль только в крупных городах и на главных дорогах, и что эта остановка — последняя передышка. Перед настоящей жопой. По радио же ничего не было? Не было. Значит, ей просто нужно остаться здесь. Ей уже лучше. С заживающей раной она разберется. И работу всегда найдет. Да хотя бы в этом же мотеле. И переезд как-нибудь объяснит. Договорится. Она справится. Сама. Как обычно. Сама. Сейчас она чувствовала себя каким-то домашним питомцем, которого ворчливый папаша разрешил оставить детям, раз просят — ладно, пусть живет. Только с питомцем произошло странное. Странное. И питомец не вынесет, если привыкнет. Если поверит. А потом окажется на обочине. А он окажется. Наверняка окажется. Потому что братья были замкнуты только друг на друга. Их окружала цельная ледяная оболочка, броня, обращенная наружу. Закрывающая немыслимое тепло внутри. Предназначенное только для них. Для семьи. И никак не для нее. Чарли посмотрела на себя в зеркало. Сейчас она пойдет и скажет им, что уходит. Просто уходит. «Надо бы глаза накрасить», — тихонько сказал кто-то изнутри, — «и вообще». И она снова обругала себя конченой дурой. --- В ресторане было полно народу. Похоже, местный бар был центром притяжения людей с окружающих ферм и ранчо, из небольших городков. Чарли огляделась. Диксоны нашлись моментально — большой стол недалеко от барной стойки, заваленный едой. Дэрил молча наворачивал стейк, а Мэрл разглагольствовал, размахивая куриной ножкой в панировке и упихиваясь коул-слоу. Судя по пустой посуде рядом с ним, свой стейк он уже уработал. И еще на столе была тарелка для нее. С отличным куском говядины, печеной картошкой и салатом. И запотевший стакан пива. Внутри что-то нехорошо и с какой-то надеждой сжалось. «Не смей», — прошипела она себе, — «Даже не смей ничего такого думать. Тебе здесь нет места. И нигде нет. Просто не смей!» — А ты шустренько, карамелечка! Мэрл приветственно взмахнул очередной куриной ногой. Дэрил молча подвинулся, освобождая ей место. Стейк был еще горячим. А пиво — восхитительно холодным. Пока Чарли ковыряла картошку, собираясь с мыслями, до нее дошло, что Мэрл все это время что-то говорил. Она прислушалась. — …короче, мы подумали и я решил, что надо предложить тебе вот такой вот процент. Переведем все в договорные рамки. И нам, и тебе проще будет. Ну и должна у тебя личная заинтересованность быть какая-то. А то нету денег — нету смысла. Устроит тебя такой расклад? Ты вообще слушаешь меня? — Да, — начала говорить Чарли, судорожно пытаясь перестроиться на какие-то проценты, про которые она так ничего и не услышала, — слушаю, да! Но я… — Ну и отлично, — довольно хлопнул ладонью по столу Мэрл, — договорились. Но учти, хреновину твою я на баланс брать не буду! Будем считать, что ты сама нам оказываешь услуги. И бумажку, конечно, не подпишем никакую, сейчас-то смысла в этом нет. Но слово свое я всегда держу. Если что обещал — сделаю… Он продолжал бы бубнить и дальше, а Чарли старалась бы вставить хоть слово, чтобы объяснить, что она не это имела в виду и вообще предлагает разойтись, но тут Дэрил, все это время внимательно смотревший на экран огромного телевизора, висящего над барной стойкой, в голос рявкнул, перекрикивая музыку и голоса посетителей: — Звук! Звук врубай! Рыжий бармен, проследив за его взглядом, вскинул брови и схватил пульт, валяющийся около кассы. Чарли подняла глаза вверх. Ладони моментально стали влажными. Челюсти сжались. На секунду стало больно, во рту появился металлический привкус крови, скользнувший по ее языку и скатившийся в горло. Музыка, шум — все стихло. Остался только тяжелый голос ведущего новостей. Казалось, мир остановился. Замер. И только Мэрл покрутил шеей, размял плечи, хмыкнул и глотнул пива: — Как будто кто-то сомневался, — сказал он и придвинул к себе следующую тарелку. — Предлагаю жрать. Побольше. Пока есть возможность, — и принялся за еду. --- Чарли свернулась калачиком на краю кровати. Она то проваливалась в сон, то выныривала. С одной и той же мыслью, бьющейся в голове — это теперь везде. Везде. Если раньше в глубине ее души была надежда, что все как-то рассосется, закончится, то теперь уже — нет. Точно — нет. Может быть, появление ходячих трупов в маленьком хвостике Флориды немного отложилось, потому что их бодрый марш задержался на просторах Джорджии и Алабамы. А может быть, именно в этом месте было просто мало людей. Мало приезжих, которые могли занести вирус. Потому что ведущий сказал, что это вирус. Какой-то вирус. Но они не понимают, какой. Казалось, зомби появляются сами по себе. То тут. То там. Сбиваются в огромные стада и идут. Идут с севера. Идут с юга. По всему материку. По всему миру. Она приоткрыла глаза. Светало. Рядом закинул руку за голову Дэрил. Вот уж он-то точно спал. Как лег — сразу отключился. У окна был виден силуэт Мэрла с банкой пива — отодвинув занавеску, он наблюдал за происходящим снаружи. Похоже, как с вечера устроился в кресле, так и сидел до самого утра. Он настоял на том, чтобы они ночевали вместе. Да что там настоял, можно сказать, взял ее за шкирку и втолкнул в номер. И хрипло каркнул, чтобы ложилась. Но она и не возражала, учитывая то, что творилось на парковке. В ресторане. Везде. Теперь — везде. Чарли перевернулась на спину. Оказалось, одной в этом выжить невозможно. Никак. И даже неизвестно, что хуже — люди или зомби. После того, как закончился тот самый блок новостей, включили обращение президента — похоже, прямо из бункера, где они с правительством засели в полном составе. Тревожимся, надеемся, верим, всем сердцем с вами, бла-бла-бла. А потом снова новости — с хрониками, с видео, с фотографиями. И после этого началось такое… такое… Сама она не вышла бы даже из ресторана. Не дошла до номера. Если бы за локоть ее не тащил Дэрил, а рядом не шагал оскалившийся Мэрл, готовый раздавать удары направо и налево. Хорошо, что она не успела им ничего сказать. Хорошо, что они предложили договориться. Такие формальности все облегчают. Да, облегчают. Ей будет проще. Проще лгать. Им. Себе. — Далеко собрался? От неожиданности Чарли подскочила. Дэрил уже не спал, а в упор смотрел на Мэрла, приподнявшись на локте. Она повернула голову. Мэрл натягивал свою тяжелую кожаную куртку. Из-за пояса у него торчал пистолет. — Конец света концом света, но и пиво само себя не принесет, — ответил он, роясь в карманах. — Ты всю ночь заливался? — вполголоса проворчал Дэрил. — Ну вот зачем? — У самурая нет цели. Есть только путь, — фыркнул Мэрл, поворачиваясь. — Так вы оба проснулись, что ли? Ну тогда пошли кофе пить. И пончиков надыбаем. И жратвы еще. Последние дары цивилизации. Пока они не доткнули, что все реально пошло по пизде. Курицы еще взять, что ли. Ножки у них тут вкусные до невозможности. И ключ дай мне, — сказал он, протягивая Чарли руку, — вещи твои заберу. --- В машине невыспавшаяся Чарли почти сразу задремала и встрепенулась от случайного толчка только на какой-то узенькой грунтовой дороге. Высокие деревья, поля. Солнце. Она протерла глаза. Дэрил, вслед за Мэрлом, поворачивал на Джинни Спрингс. Название показалось ей каким-то знакомым. — Девилс Спрингс — это где-то здесь? — спросила она его. — Рядом. Тут затаримся только. А то у нас ничего нет. Чарли хотела было спросить, чего у них нет, но они еще раз свернули и затормозили на парковке возле невысокого длинного здания — каменная кладка, верх обшит серыми досками. Темные тонированные окна, защищающие от яркого южного солнца. Над входом флаг, гирлянды. В стороны от здания разбегались дорожки, посыпанные щепой и гравием, и деревянные настилы. Между кустами, между пальмами виднелись еще домики, уже поменьше. — Как-то пусто, не находишь? — проорал Мэрл, ставя байк на подножку и оглядываясь. — Машины есть, а никого нет. — Да уж не по сезону, — мрачно бросил Дэрил, выпрыгивая из кабины. — Тут толпы должны быть. Он вытащил арбалет, закинул на плечо дробовик. Чарли вылезла вслед за ним, держа пистолет в опущенной руке. Еще один был у нее за спиной, под курткой. Мэрл подошел к ним, поигрывая топором. — Ну что, прогуляемся по местному супермаркету? — ухмыльнулся он. В ответ Дэрил бросил ему короткое помповое ружье. Вокруг было тихо. Слишком тихо. Только на краю сознания ощущалось какое-то еле слышное царапание. Вздохи. Шорохи. Они подошли к центральному входу в здание. Через затемненные стекла дверей было невозможно понять, что происходит внутри. Чарли, стоящая сзади, увидела, как напряглась спина Дэрила, когда Мэрл осторожно потянул на себя одну створку. Им хватило секунды, чтобы понять, где все. Они все были там. Внутри. Внутри. И они все повернулись к ним. И посмотрели на них своими бессмысленными глазами. В которых, кроме пустоты, было только одно — желание жрать. Рвать. И глодать. Страшный рев поднялся над этой полутрупной массой, когда они почуяли запах их. Живых. Мэрл выстрелил пару раз и заорал: — Ходу, бля! — бросаясь в сторону. Гравий разлетался из-под его ног упругими фонтанчиками. Чарли мчалась вслед за ним, думая только о том, чтобы не подвернуть ногу в своих потрепанных кроссовках. Дэрил легко бежал рядом, успевая стрелять назад, в самых быстрых зомби. Или в самых голодных. Мэрл свернул к какому-то отдельно стоящему домику, на небольшой двери которого висел металлический замок. Один короткий выстрел. Другой. Чарли успела заметить только, как в сторону отлетело что-то яркое, блеснувшее на солнце. Мэрл рванул на себя дверь и нырнул в темноту. Дэрил подтолкнул ее в плечо, она влетела внутрь вслед за Мэрлом… и впечаталась в его твердую спину так, что охнула от боли. — Стой! — заорал Мэрл, поворачиваясь, но Чарли и сама поняла, что они промахнулись — помещение было крохотным, чем-то вроде подсобки, и других дверей, кроме входа, в нем не было. Она еще успела развернуться, но Дэрил, сделав несколько выстрелов, уже влупился туда вслед за ними. Захлопывая за собой дверь и запирая ее на задвижку. Погружая их в темноту. — Какого хуя, — пробормотал он, пытаясь повернуться. Ему это удалось с трудом и только со второго раза. — А вот такого, — ответил Мэрл и длинно выругался, — дальше ничего нет. Они были плотно прижаты друг к другу. Прямо перед Чарли была быстро поднимающаяся и опускающаяся грудь Дэрила. Чуть выше — его взбешенное лицо. Она чувствовала его учащенное дыхание. И боуи на его бедре, который при малейшем движении упирался ей в ногу. А в ее спину вжималась мощная грудь Мэрла. Еще она ощущала его жесткий пресс. И рукоять пистолета у него за поясом. И при каждом его выдохе у нее на макушке чуть подрагивали волосы. Где-то сбоку поблескивало лезвие его топора. Куда-то в плечо упирался арбалет Дэрила. Лязгнул металл — дробовик или ружье кого-то из них задело полки. В вентиляционные щели двери, которую блокировал спиной Дэрил, пробивался тусклый свет, дающий возможность увидеть ведра, тряпки. Швабры. Лопаты. И еще в эту дверь ломились и бились мертвые тела, жаждущие разодрать их на части. Чарли нервно хихикнула. — Ситуация патовая, — проворчал Мэрл ей на ухо. — Где твоя херня эта силиконовая? — В сумке, — ровным голосом ответила ему Чарли. — А сумка — в машине.