Край света

Чарли спиной чувствовала, как Мэрл соображал. Как перебирал и отбрасывал одному ему известные варианты. В конце концов он спросил Дэрила: — Чем ваши тренировки закончились? Дэрил неопределенно пожал плечами. Несколько дней назад Чарли попросила его поймать нескольких дохлых уродцев, чтобы она попробовала разобраться с ними «без посредников». Он подманил. Скрутил, но не убил. И она кричала на них и так, и эдак, и громко, и пронзительно, он то подтаскивал их ближе, то отволакивал дальше… и максимум, чего они добилась — дрожи и вибрации, но никак не разлетающихся на кусочки черепов. Поэтому он просто сказал: — Ничем. — Ладно, — коротко ответил Мэрл, будто бы утвердившись в каком-то своем решении. Что-то лязгнуло и упало на пол. Чарли почувствовала, как он вынул пистолет из ее ладони. Потом, ворча, что «это тоже нужно убрать подальше», вытащил второй из-под ее куртки. Положил на полку. Завозился. Его ботинок надавил ей на пятку. — Вытаскивай ногу, — проворчал он. — И вторую тоже. Чарли, не разобравшись, к чему он ведет, и поэтому не споря, послушно вытащила ноги из кроссовок. Он хотел подсадить ее наверх? Здесь где-то есть люк, через который они могли бы выбраться на крышу? Но тут правая ладонь Мэрла заскользила по ее животу, спускаясь ниже, к застежке джинсов. Понимание настигло ее в долю секунды. Чарли моментально взвилась и сбросила его руку: — Да что ты делаешь! — Спасаю нам жизнь! — рявкнул он. — Давай, бля, птичка-сестричка! — скомандовал он удивленно поднявшему брови Дэрилу. — В темпе! Дэрил прищурился, согласно кивнул и Чарли увидела в полутьме, как он ставит дробовик, откладывает в сторону арбалет, почувствовала, как его руки протискиваются вниз, к ее бедрам… — Да идите вы в жопу! — закричала она, отпихиваясь от них обоих. — Да мы бы с радостью, — каркнул Мэрл ей на ухо, — но мы уже там! Что, не видишь, даже обустраиваться начали! Полочки прибили, бля! Вещичками обрастаем! Тесновато, конечно, зато уютно! — Перестаньте немедленно! Их руки уже вовсю расстегивали и стаскивали с нее джинсы, задирали вверх футболку с курткой, жарко спускались по ее телу вниз и, плотно прижимаясь, поднимались вверх, но Чарли совершенно не собиралась сдаваться. Она брыкалась, насколько, конечно, могла это делать в такой тесноте: заехала Мэрлу локтем в солнечное сплетение и лягнула его лодыжку, хотя с таким же успехом могла бы ударить и стену; когда Дэрил решительно схватил ее за талию, снизу съездила ему в челюсть и, хотя он успел отклониться, ее ладонь чувствительно саданула по его подбородку; а потом вдогонку еще и пнула его в бедро; как только рука Мэрла обхватила ее плечи, тут же изо всех сил вцепилась в нее зубами; и заодно проехалась ногтями по лицу неосмотрительно наклонившегося к ней Дэрила. — Твою ж маму за раму! — взревел Мэрл. — Ты прекратишь или нет?! — Нет! Если вы не прекратите меня хватать, то нет! Чарли тяжело дышала, подтягивая вверх штаны. Дэрил что-то неразборчиво проворчал, стирая кровь с лица тыльной стороной ладони. Стены сотрясалась от постоянных ударов. Зомби рычали, хрипели и стонали. Они царапали и выламывали тонкую, ненадежную дверь. А может и просто рвали друг друга. Не прекращая попыток пролезть внутрь. — Фу, бля, — розовые взъерошенные волосы Чарли лезли Мэрлу прямо в лицо. — Ты понимаешь, что по-другому мы отсюда не выберемся? — тяжелый взгляд Дэрила уперся в Чарли. — Мы и так не выберемся, — пробормотала она. — Извини. Адреналин, заставлявший ее драться, кусаться и царапаться, отступал. И из-за того, что сейчас ей нужно было признаваться в самом болезненном и мучительном, еще и признаваться в этом тем, кто никогда, ни при каких обстоятельствах не должен был знать об этом, Чарли стало совсем тошно. — С чего это? — глаза Дэрила сузились. — У меня не получится, — она не могла смотреть на него. Больше всего ей хотелось свернуться в клубок и разрыдаться. От стыда. От предстоящего позора. От того, что она не такая, как остальные. Нормальные женщины, — ну… сделать так, как всегда. Чтобы их разорвало. — И с чего это? — это уже хриплый голос Мэрла. — Я… — Чарли отчаянно зажмурилась и торопливо выпалила. — У меня не бывает оргазма с мужчинами, — вот и все, будто просто нырнула в ледяную воду. — Никогда. Я не кончаю. Во время секса. Совсем, — зачем-то решила уточнить она. Мир не рухнул. В кладовке было все также тесно. Полуживые существа за дверью все также жаждали их крови. Пыль все также щекотала нос. Только вот Дэрил громко откашлялся, а Мэрл — хмыкнул. — Ну не никогда, а только с теми, с кем у тебя было, — сказал он, а потом очень самодовольно добавил. — А я сразу сказал, что ты не просто так к этой силиконовой дряни переметнулась. Чарли всхлипнула и ткнула его локтем — стыдобища и так была полной. Поднять глаза она была не в силах. Но тут губы Мэрла коснулись ее уха: — Карамелечка, но это же совсем не мешает нам попробовать. Его голос, обычно резкий и неприятный, неожиданно стал мурлыкающим, обволакивающим. А ладонь снова скользнула по ее телу, пробираясь под край футболки, поднимаясь к ее груди… Чарли резко дернулась. — Ну-ну-ну, ну что ты, — голос Мэрла был низким, тягучим. — Не самый подходящий момент сейчас, конечно. Не спорю. Атмосфера нужна соответствующая. Но это мы поправим, да, моя сладкая карамелечка? Давай, скажи что-нибудь ласковое. — Что? Что ласковое? — нервно спросила она. — Мой пылкий утконос? Мой ясноглазый трубкозуб? Мой яростный медоед? Мэрл, я не умею. Не надо. — Ну карамелечка, ну тогда просто не мешай мне, — его голос продолжал дурманить ее сознание, а пальцы — нежно и ласково поглаживать кожу под грудью, — все сейчас будет. И будет как надо. С любовью… — …и уважением, — проворчал Дэрил. — Точно. С уважением к равноправному участнику нашего семейного альянса. Дэрил фыркнул, а Чарли — почти расплакалась, потому что ладонь Мэрла уже была на ее груди. Он чуть сжал ее, а потом легко и плавно двинулся кончиками пальцев вокруг соска. — Немножко доверия. Всего лишь немножко доверия, ласонька. Его дыхание обжигало ее висок. Он почти касался его губами. А Чарли хотелось крикнуть, что он не понимает, о чем просит. Не понимает, как много от нее хочет. Не осознает, что она не может дать этого. Что игрушечный «кролик» — это одно дело, а они — такие живые и настоящие, с загорелой кожей, плотными мышцами, твердыми пальцами и льдистыми, полными холодного моря глазами — совсем другое. Что она просто до ужаса боится довериться. Поверить. Открыться. — Чарли, — рука Дэрила коснулась ее щеки, — ничего лишнего. Никаких непотребств. Получится — хорошо. Нет — придумаем что-то другое. Так жарко. Так тесно. Так интимно. И такое тяжелое дыхание, становящееся все глубже. И такие осторожные прикосновения. Возбуждающие. Невозможно влекущие. И ее руки уже сами поднимались вверх, скользя по плечам Дэрила, и голова откидывалась назад, открывая обнаженную шею Мэрлу… — Ладно, — одними губами прошептала Чарли, — ладно… ладно… — Ласонька… — повторил Мэрл, будто бы пробуя, будто бы перекатывая на языке это слово, — сладкая кисонька… Руки Дэрила скользнули вниз, подхватывая и приподнимая Чарли. Ладони Мэрла оглаживали ее тело, стискивая ее бедра через плотную ткань джинсов. Глаза Дэрила были совсем близко — серую радужку почти полностью закрывали расширившиеся в полутьме зрачки. И они были вовсе не холодные. А раскаленные. Бешеные. — Не волнуйся, — проурчал Мэрл, почти касаясь губами ее кожи, — я все сделаю одними пальцами, — выдохнул он ей в шею. — И можешь закрыть глаза. Представлять вместо нас кого-нибудь другого. — Других, — дыхание Дэрила было почти на губах Чарли. Рядом. Совсем рядом. — Не надо… другого… не хочу… никаких… других… Мэрл молниеносно расстегнул ее джинсы и проскользнул рукой под пояс, под белье. Его пальцы уверенно и мягко коснулись ее клитора, делая несколько легких круговых движений. Чарли ахнула и выгнулась, цепляясь за Дэрила, хватая ртом воздух. — Шшшшш… — Мэрл скользнул дальше по нежным складочкам, сжимая их между пальцами, а потом двинулся обратно к клитору, обводя его, чуть надавливая, и снова вниз, и снова вверх, заставляя Чарли дрожать от его прикосновений. — Может быть, кисоньке пора снять штанишки? — мурлыкнул он. Дэрил чуть отстранился, давая Чарли опустить ноги, коснуться узкими ступнями пола, а потом сдирая с нее эти чертовы джинсы — такие широкие, так легко соскальзывающие с ее бедер вместе с бельем. И снова подбрасывая ее вверх. Чувствуя, как она приникает к нему, прижимается грудью. Как обхватывает ладонями его шею, плечи. Как изо всех сил упирается пятками в дверь позади него, чтобы ему не нужно было ее держать. Будто думая, что она тяжелая. Глупенькая. Его член стоял хуевым бушпритом какого-нибудь хуевого фрегата. Тело ломило и рвало на части. Ему хотелось рычать диким зверем и вламываться в нее. Сжимать тонкую кожу. Вылизывать ее рот. Накрывать ее собой, стискивая ее запястья и забрасывая их за ее голову. Вжиматься в нее всем телом. Чувствовать ее влагу. Ее жар. Ее пальцы на своих плечах. И слышать ее стоны. Ее чертовы невероятно возбуждающие стоны. Через плечо задыхающейся Чарли Дэрил поймал взгляд Мэрла — прищуренный, внимательный. И очень понимающий. Будто бы он знал, что творилось внутри Дэрила. А может и знал. Мэрл всегда про него все знал. По одному слову, одному движению мог понять все. Вообще все. Наверняка видел, как Дэрил смотрел на нее. Да Мэрл и сам смотрел. Они никогда это не обсуждали. Зачем? И так все было ясно. Куда еще было смотреть? Особых развлечений, кроме тухлых зомби, теперь не предполагалось. А на нее смотреть было приятно. Просто смотреть. Ничего особо в это не вкладывая. Вроде бы было во всем этом что-то еще, что-то не очень осознаваемое и понятное, но оно было успешно скрыто под всеми их каждодневными проблемами. Но вот сейчас… то ли от этой тесноты, то ли от бушующего в крови адреналина, то ли от ее этих срывающихся вдохов-выдохов, то ли от ощущения этого лихорадочно дрожащего, послушно и податливо изгибающегося в их руках разгоряченного тела, то ли потому что все это как-то долго исподволь накапливалось… сейчас это «что-то еще» жахнуло залпом. Из всех орудий. Ударило по обоим бортам. Заставляя вжиматься в нее. И прижимать ее к себе. И втискивать ее в Мэрла, чтобы он мог плотнее прокатиться ладонями по ее телу, скользнуть пальцами вниз, где наверняка было так горячо и мокро, чтобы она снова и снова так сладко и так бесстыже стонала, выгибаясь и кусая губы. Лицо Чарли было перед ним. Глаза Чарли были перед ним. Разгоряченные. Зовущие. И будто бы испуганные. Она облизнула пересохшие губы, отправив его в ад одним движением своего розового язычка. Он наклонился к ней. Вплотную. Так, что дотронулся до кончика ее носа. — Нам… нам нужно целоваться? — задыхаясь, с трудом выговорила она, не отрывая от него взгляда. Такого непривычно открытого. Такого настоящего. — А ты хочешь? — Я… я… Ее губы были совсем рядом. Раскрывшиеся ему навстречу. Неосознанно. Наверняка, неосознанно. Он чуть коснулся ее. Легонько. Совсем невесомо. Краем глаза отмечая, что одновременно с ним ее шеи коснулись губы Мэрла. Чарли изогнулась, забрасывая руку назад, прижимая к себе голову Мэрла, и что-то простонала, обжигая рот Дэрила встречным нервным, судорожным поцелуем. Край. Край. Херов край. Он вцепился в ее губы, проникая внутрь распахнутого для него рта, поглощая ее вкус, действительно оказавшийся сладковатым, чуть карамельным. Губы, губы, ему нужны были ее губы. Такие теплые, нежные. Отзывающиеся ему. Широко распахнутые, влажно скользящие по его рту. Принимающие его в себя. Встречающие его. С удовольствием. С жаром. Ему нужны были ее пальцы, скользящие по его плечам, притягивающие ближе. Ему нужна была ее грудь, такая мягкая, такая жаркая, что ему физически было нужно накрыть ее своим ртом, пусть и прямо через ткань ее маечки, ее белья, чуть прикусить, а потом зализать укус языком. И совершенно не собираясь сдерживаться, он оторвался от ее рта и приподнял Чарли выше — так, чтобы можно было прикоснуться губами к этой груди и действительно легонько сжать зубы на ее соске, чуть оттянуть его, а потом провести языком прямо по ткани. Плотно вылизывая. И повторить это снова. И снова. Ее пальцы в его волосах. Ее губы на его виске. Ее рваный стон, заставивший его с силой стиснуть ее обнаженные бедра. Оставить на них отметины. И руки Мэрла. Рядом с его руками. Делающие что-то такое, из-за чего она выгибалась и подставлялась не только под его губы, но и под движения Мэрла. Одна ладонь Мэрла замерла на ее дрожащем животе, а другая нырнула вниз, проехалась по жарким складочкам, которые уже вовсю сочились влагой. Он коснулся клитора подушечками пальцев, чуть сжимая его указательным и средним, и проскользнул обратно, прямо к жаркому и мокрому входу. А потом снова вперед… и снова назад. Вперед… и назад… Чарли подавалась навстречу его руке, что-то выстанывая, то цепляясь пальцами за плечи Дэрила, то запрокидываясь назад, к нему. Что-то горячо шепча. И соблазнительно распахивая горячие губы. На это его уговаривать было не нужно. Поэтому Мэрл просто властно накрыл ее рот, по-хозяйски скользя языком внутрь нее. Руки двигались по ее телу, чувствуя, как она жарко выгибается и плавится под его ладонями. Ее губы снова и снова раскрывались для него, принимая каждое его движение, каждый укус, каждое влажное прикосновение. Он вернул пальцы вниз. К тому самому жару. Чарли повернула голову и он в полутьме увидел, как вздрагивают ее ресницы. Как дрожат губы. Услышал, как она всхлипывает, выгибаясь навстречу его руке. Такая горячая. Такая мокрая. Настолько, что два пальца сразу скользят в нее. Без труда. Нежные стеночки под его пальцами. Немного рельефные. Влажные. Сочные. И такие тугие, такие эластичные. Такие напряженные. Ее вдохи и выдохи. Жаркие. Нахуй выметающие все мысли из головы. Потому что там уже давно все было занято только одним желанием. Жадным. Сильным. Желанием обладания. — Мы движемся в правильном направлении, да, кисонька? — хрипло спросил он, не переставая скользить в ней пальцами. — Да… — выдохнула Чарли, — да… только твой пистолет… он очень упирается… — Ласонька, я сейчас тебе как в плохом кино скажу, конечно, — мурлыкнул Мэрл ей на ухо, — но это не пистолет. Пистолет давно уже в куртке. — Что ты… Она начала что-то говорить, но потом выгнулась, чуть спускаясь вниз, скользя по его телу упругой попкой и всей собой по вполголоса выматерившемуся Дэрилу. Мэрл почувствовал ее руку, движущуюся по его животу к до предела напряженному члену, который она накрыла ладонью… и ахнула. — Откуда столько удивления, кисонька, — губы Мэрла скользили по ее шее, — нормальная мужская реакция. Ладонь пропала. Сквозь зубы зашипел Дэрил. — Чарли… если ты сейчас не прекратишь… — Да… да… — ее голос, срывающийся, сухой, ломкий, — да… только быстрее… пожалуйста, быстрее… И ее пальцы. Снова спускающиеся вниз. Левая рука нащупывала край джинсов Дэрила, а правая — ремень Мэрла. Мэрл уперся взглядом в Дэрила, поймал его короткий кивок и, яростно рыча, рванул свой ремень. Бедра Чарли прижались к нему. Он провел ладонью по тонкой коже, слыша ее жаркий шепот, ее стоны. А потом медленно вошел внутрь нее. Напряженно выдыхая. Раскрывая ее. Все шире. Ощущая, как ее мышцы сжимаются вокруг него. Горячего. До боли твердого. Как она дрожит, кусая губы. Как всхлипывает и замирает, когда он до конца погружается в ее тело. Он остановился, не двигаясь. Ждал, давая ей возможность хоть немного привыкнуть к нему. Но Чарли зашептала: — Не останавливайся, не останавливайся… как жарко… как сильно… как много… еще, еще… пожалуйста… еще… И она приподнялась вверх, сжимая Мэрла внутри себя, а потом резко опустилась вниз. До самого конца. И тогда он перестал сдерживаться. Толкаясь, толкаясь в нее, поддерживая ее бедро, накрывая ладонью ее грудь, а потом скользя вверх по ее шее, разворачивая к себе ее лицо, чтобы впечататься губами в ее рот. Чтобы втянуть в себя ее язык. Чтобы влажно проехаться по нему своим языком внутрь ее рта. Чтобы просто сталкиваться губами. И еще целовать. И жестко прикусывать. Не прекращая двигаться. Глубоко, сильно и яростно. Сминая ее нежную плоть. Раз за разом прокатываясь по бархатистой влажности. Чувствуя ее сокращения. Ее всхлипы. Ее стоны. Ее дрожь. Пот тек по его шее. По его коже. Спину простреливало огнем. Еще. Еще. Он чувствовал, как Чарли приближалась. Как вскрикивала. С каждым его движением становясь все ближе к тому, что им было нужно. Но он знал, что обгоняет ее, потому что он уже вздрагивал всем телом, изливаясь внутрь нее. — Ну давай, ласонька, давай, — мурлыкнул он ей на ухо, поднимая ее, прижимая ближе к Дэрилу, — ты же уже почти. Давай. Ради всех нас. Дэрил подхватил Чарли. И опустил ее на себя. Ее, стонущую. Ее, поскуливающую от каждого движения. Опустил почти вламываясь, почти врываясь. Потому что его самого до безумия выворачивало наизнанку бешеное желание, свернувшееся тугой пружиной где-то под ребрами. И он резко двинул бедрами ей навстречу. Ей, такой влажной. Ей, такой готовой принять его. И все еще такой узкой, тесной. Он двигался внутри нее, подбрасывая ее вверх и опуская вниз, ощущая пряный и сильный запах смазки, сжимая ее бедра все сильнее. Почти грубо. Почти жестко. Наслаждаясь каждым ее вскриком, каждым сжатием вокруг него. Вбиваясь в нее все глубже. Еще глубже. До самого конца. Сильно и плотно. И он услышал, как в ее горле зародился крик. Сначала тихий, хрипловатый, какой-то отчаянный. И Дэрил уже готов был взорваться от одного этого стона. И от волн ее мышц, все сильнее стискивающих его. Он сжал зубы. Еще. Еще чуть-чуть. Еще. В нее. В нее. И Чарли закричала. Протяжно. Вибрирующие. Будто взрываясь. И тогда он отпустил эту пружину, разрешая ей ударить из-под ребер вверх, ему в голову. Разрешая себе вскрыться судорогой сумасшедшего удовольствия. Осталось только их дыхание. И полутьма. Больше ничего. Никаких звуков. Ни внутри. Ни снаружи. Чарли уткнулась ему в плечо. Дэрил, чуть помедлив, осторожно опустил ее на пол. Она пошатнулась, всхлипывая, хватая воздух трясущимися губами. Ее подхватила рука Мэрла. — Ну вот так, карамелечка, вот так, — сказал он. — Не падай. — Это было глупо, — с трудом выговорила Чарли, изо всех сил цепляясь за куртку Мэрла. Она дрожала. Ноги не держали ее. — Просто глупо. Самая дурацкая из всех твоих идей. — Карамелечка, если это работает — значит, это не глупо, — Мэрл поправил ремень. — Слышишь, тишина какая. Сдохли все. Дэрил застегнул штаны и с трудом развернулся, нащупывая и отщелкивая задвижку. Толкнул дверь. Она не поддалась. — Сука, — пробормотал он. — Похоже, завалило. — Дай. Мэрл мягко отодвинул Чарли в сторону. Дэрил отклонился влево, освобождая ему пространство для замаха. Одним коротким ударом Мэрл пробил дверь. Двумя следующими — сделал еще пару дыр рядом. Верхняя часть филенки выпала. Дэрил выглянул наружу. Больше никто не бродил, не хрипел, не жаждал крови. И целая гора дохлых доходяг действительно намертво прижала дверь. Он с силой выломал остатки ее нижней части, подхватил арбалет с дробовиком и вылез прямо по трупам. За ним вывалился Мэрл, забрасывая за плечо ружье, волоча за собой топор. Он выматерился в голос и начал рыскать по карманам в поисках сигарет. Вытряхнул себе одну, бросил пачку Дэрилу. — Охуеть можно, — Дэрил закурил, оглядываясь. Все вокруг было завалено теперь уже упокоенными мертвецами. Мэрл неопределенно хмыкнул в ответ и обернулся на разломанную дверь. Чарли как раз натянула джинсы и теперь всовывала ноги в кроссовки. Она подняла на него глаза. Смущенно. Неуверенно. Тогда он снова хмыкнул, шагнул к ней и протянул руку, помогая перебраться через дверь. И через кучу трупов. Ее пальцы легко легли в его широкую ладонь. Будто бы так и было нужно. Будто бы им там было самое место. — Все в порядке? — он поднял бровь. — Вроде да. — Ну тогда пойдем. У нас на сегодня еще большие планы. И они двинулись обратно к магазину — Мэрл, Дэрил и Чарли. Идущая между ними. Касающаяся их рук самыми кончиками пальцев.