Край света

— Дай мне секунду. Секунду! — Нет у тебя секунды, — Мэрл тащил Чарли на глубину, не обращая внимания на ее брыкания. — Ты уже скинул меня с лестницы, уже уволок вниз, так дай же ты мне секунду! — огрызнулась она, вырывая у него руку, неподвижно застывая в толще бирюзовой воды. — Что?! — прошипел Мэрл, на ходу разворачиваясь, напоминая небольшую, но здорово рассерженную косатку. — Ну что еще, бля?! Что?! Но оказалось, Чарли даже не смотрела на него — ее глаза были плотно зажмурены. — Я сейчас, сейчас. Мне нужно заставить себя, заставить. Я могу, могу заставить себя. Заставить сделать. Что угодно. Сейчас, секунду… секунду… секунду… Что? Что она там бормотала? Мэрл приблизился к ней вплотную — маска к маске. Сквозь прозрачный пластик была видна верхняя часть ее лица — совершенно изменившегося, больше не контролируемого разумом. Измученного, истерзанного. Затравленного. — Все, — глаза Чарли распахнулись ему навстречу, в них стояла отчаянная решимость. — Тогда выдыхай. Мэрл схватил ее за руку и дернул вниз, заставляя спускаться вместе с собой во внушительный провал, заканчивающийся узкой расщелиной, разрезающей каменное дно — Ухо Дьявола. Чарли больше не сопротивлялась. Он покосился на нее. Глаза испуганные. Скулы напряженные, острые. — Можешь уже вдохнуть. Дыши. Дыши, бля! Не задерживай дыхание. Это нормально, организм сопротивляется. Тело хочет выбраться из воды. Мозг хочет. — Я тоже хочу, — пробормотала Чарли. — Да не задерживай дыхание, бля! Я же чувствую, ты не дышишь. — Мне страшно. — Ничего не страшно, — проворчал он. — Ну может немного непривычно. Давай, посмотри наверх. Там красиво. Видишь? — Что это? — голос Чарли сорвался. — Как витраж… Она, не отрываясь, смотрела на отдаляющееся небо, на тени деревьев, на проблески солнца в воде. Чем глубже утягивал ее за собой Мэрл, чем выше поднимались покрытые нежно-зелеными водорослями стены провала, в который они погружались, тем темнее становилось вокруг. «В последний раз», — застучало у нее в ушах, — «небо, солнце, в последний раз». Чарли со всей дури прикусила изнутри щеку, вынуждая себя сосредоточиться на резкой боли. И на том, что говорил Мэрл. — Чистый поток снизу, от родников, встречается с рекой, которая приносит по верху воду с танинами. Что? А, это листья с деревьев падают в воду. Окрашивают. Получается цветная вода. Э, ты дышать не забывай! Со мной вместе — вдох-выдох. Вдох-выдох. Уши давит? Сглатывай. Если получится — зевни. С закрытым ртом! С закрытым! Давление выровняется. Дальше также. Уши придавило — зевай. Сглатывай. И смотри вверх пока. — Зачем? — Тебе — красиво, а мне нужно, чтобы воздух лишний из твоего компенсатора — ладно, из жилетки этой — вышел. У тебя голова назад откидывается и выдавливает воздух из верхней части к клапану. — Сволочь ты все-таки, — слова складывались в предложения с трудом. — Скотина. — Так и есть, карамелечка, — ржанул Мэрл. — В меру упитан, но не воспитан. Да и в каждой семье должна быть сволочь. В нашей это тяжкое бремя решил нести я. — И часто ты так себя… заставляешь? — в наушниках неожиданно раздался тяжелый голос Дэрила. Чарли не сразу поняла о чем он, а когда сообразила, то даже слабо улыбнулась его словам. — Почти всегда. — И утром тоже заставляла? — спросил он. Как-то странно так спросил. Резко. Неприятно. — Нет, — чуть помедлив, ответила она. — Нет. Все по-честному. — Ладно. Они были почти на дне — песок, небольшие камни — пористые, больше похожие на причудливую губку… и глубокая темнота, поглотившая весь солнечный свет. Мэрл достал пару фонарей. Один оставил себе, другой пристегнул маленьким карабинчиком с катушкой к обвязке на груди Чарли, а затем начал что-то снимать с ее пояса. — Ты чего? — переполошилась она. — Чего? — Груз лишний с тебя убираю. А то свинца побольше навешал, чтобы ты сразу ко дну пошла. Без шансов. Отчетливо усмехнулся Дэрил. — Суки вы, — пробормотала Чарли, следя за падением тяжелых металлических пластин вниз. — Слушайте, это вы все время так бросаетесь? Это же плохо. Он же не разлагается. — Хватит того, что я сам полностью биоразлагаемый, — проворчал Мэрл, приглядываясь к ее положению в воде и чуть добавляя воздуха ей в компенсатор. Он посмотрел на запястье. Крохотная камера, оставленная им наверху, на перилах лестницы, передавала на маленький монитор картинку — вооруженные громилы в черном надвигались на оставленную ими полянку. Он хмыкнул и переключил компьютер на данные погружения. Мельком глянул на Чарли — она выхватила фонариком установленный на дне штендер и теперь, не отрываясь, смотрела на него. Штендер был новый, почти не ржавый, но текст все тот же, что и годы назад, что и во всех подводных пещерах. Везде одинаковый — бла-бла-бла, загнулось уже больше трехсот дайверов, не усугубляйте. Не лезьте и не поганьте нам статистику, если вы не сертифицированный дайвер и у вас нет оборудования. Остановитесь, уебки! На вкус Мэрла можно было бы дописать еще «покайтесь, ибо грядет». И подрисовать череп с костями. — Это правда? — высоким голосом спросила Чарли. — В пещерах гибнет столько людей? — Потому что лезут вниз все, кому не лень, — буркнул Дэрил, — и ничего их не останавливает. Даже сертификаты подделывают. Ну и больше лезут — больше тонут. Дебилы, — фыркнул он, а потом добавил совсем другим тоном. — Все, я в Зале. Воды немного, островок на месте. Можно вылезти. И Мэрл, там противоход у вас будет в узких местах. Течение немного ощущается. — Учту, — буркнул Мэрл и посмотрел на Чарли. — Дышишь ты как заяц загнанный. Очень боишься? Если да, то вправо есть ответвление, переждем здесь. — Нет, — она замотала головой. — Я хочу туда, где можно снять всю эту сбрую и просто дышать. — Ну тогда давай, пупхен, за мной. Шевели колготками. Нам вниз и влево. Если что, ориентируйся на тросик. Наш — розовый. Чарли почти сразу пожалела о своем решении — тоннель, в который они поднырнули, через десяток футов сузился до размеров кротовой норы. Ласты Мэрла двигались практически у ее носа. Ее, конечно, утешало то, что раз он — такой широкий и мощный — так легко плывет вперед, то она-то точно должна протиснуться. В эту щель. В этот лаз. В это подводное дупло, вызывающее у нее только приступы острой паники, особенно когда она случайно касалась стены или какой-нибудь выступающий камень царапал один из пристегнутых Мэрлом к ее спине баллонов. Вдруг, совершенно внезапно, окружающий ее тесный камень исчез, а Мэрл, плывший прямо перед ней, сдвинулся куда-то в сторону вместе с широким белым лучом фонаря. Чарли, на секунду потерявшая его из виду, ахнула, вскинулась, заметалась, бросилась на свет, схватила его за руку… — Смотри, — ухмыльнулся он, привлекая ее к себе, поднимая фонарь и направляя его вперед и вверх. Чарли застыла, вцепившись в его ладонь. Это был другой мир. Новое, неизвестное ей, неземное измерение. Тесный коридор, из которого они выбрались, раскрылся необъятным дворцом. Подводными чертогами невозможной, немыслимой красоты. Мэрл потянул ее за собой. Чарли вертела головой, забывая дышать — огромный каменный зал был обернут пологами и портьерами из пористого известняка, затянутого легкой вуалью светло-коричневых водорослей. Алебастровые колонны причудливой формы вздымались вверх, к своду пещеры, образуя резные арки. Нагромождения здоровенных валунов казались кариатидами, а витые слоистые выступы — ажурными пилястрами. — Можешь закрыть рот, карамелечка, — мурлыкнул Мэрл. — И, если ты забыла, у тебя есть свой ночничок. — Я все равно буду держаться за тебя, — пробормотала она, нащупывая болтающийся на карабинчике фонарик. Пространство вокруг казалось живой материей — движущейся, расширяющейся, сужающейся, трепещущей. Дышащей. Таинственным существом, внутрь которого они странным образом забрались. Зал сузился до галереи, затем до широкого тоннеля. Его дно было покрыто плоскими округлыми камнями, в которых постоянный ток воды промыл длинные, совершенно фантастические каналы. Мыслей о том, что здесь нет воздуха, нет свободного пространства, нет ничего, кроме камня и воды, что стены сейчас сдвинутся и безразлично сожмут ее своими ладонями — больше не было. Неизмеримая древняя красота поглотила страх. — Мэрл, оно же живое, — прошептала Чарли. — Живое! — Еще какое живое, — фыркнул он. — Прихлопнет и не заметит. Только дай. Но дальше лучше. Тебе понравится. --- Дэрил достал из рюкзака несколько ХИСов, надломил, потряс, дождался, пока они засветятся тусклым разноцветным светом и разложил по периметру островка. Прислушался к звукам, раздававшимся из наушника валяющейся поверх снаряжения маски — в замкнутом объеме пещеры, еще и около воды, они были особенно хорошо слышны, хмыкнул и достал сложенное до размера пары ладоней серебристое термоодеяло. Снова прислушался, неприлично громко взоржал, раскрыл одеяло, встряхнул и забросил в складки пару активированных одноразовых грелок. Развернул свой фонарь в сторону воды, направив луч так, чтобы Мэрл сразу шел на него, и сел рядом. На песок. Пещеры были многоуровневыми. Какие-то залы и галереи уходили вниз, а для того, чтобы попасть в другие, вроде этого Зала Костей, нужно было подняться вверх, почти к самой поверхности. Здесь, прямо над островком, открывалась тесная расселина, в которую была видна яркая полоска неба и ветви какого-то сумасшедшего дерева, ухитрившегося вырасти на самом ее краю. Длинные корни свисали прямо в разлом пористой известковой породы, почти до самого песка. Дэрил уперся взглядом в воду. Плохо, что к Залу нужно подниматься. И чтобы вернуться — снова спуск, снова подъем. А два подъема подряд — скотская штука для Мэрла. В глубокой темноте, где свод пещеры уходил под воду, показалось пятно света. Дэрил встал. Прозрачная вода взвилась легкой мутью и из нее появился Мэрл, волочащий за собой Чарли. Он остановился, расстегнул крепежные клипсы и снял свою маску, ласты, затем ослабил ремни маски Чарли, помог ей стащить ее с головы. — Ты! — стуча зубами выговорила она. — Ты! Ты сказал, что мне понравится! Так вот, мне не понравилось! — Карамелечка, ты мне это уже раз пятьсот сказала, — примирительно сказал Мэрл. — И скажу еще столько же! — смешно поднимая вверх ноги в ластах, Чарли двинулась к берегу. — Как вы вообще в них ходите! И как, как снять эту чертову сбрую! Дэрил протянул ей руку, помогая вылезти на островок. Ладонь Чарли была ледяной. Губы — синими. Голые руки и ноги — дрожащими. Коленка разбита, локоть и бедро — ободраны. Розовые волосы облепили лицо. — Ты и твое течение, — Чарли ткнула в него пальцем. — Ты и твое течение! «Немного ощущается!» — пискнула она. — «Немного ощущается!» Да оно прет как из пожарного гидранта! Я даже думать не хочу, что для тебя сильно ощущается! Цунами? Торнадо?! И она была такой забавной — сердитой, злой, при этом настолько мокрой и замерзшей, трясущейся, что Дэрил не удержался и рассмеялся в голос. Мэрл фыркнул, отщелкивая клипсы и крепежи, снимая снаряжение: — Ну проволокло тебя немного, ну застряла потом под камнями, ну что уж. Надо было в гидрик влезать, а не ныть. Считай, боевое крещение у тебя. — Мы так не договаривались, — у Чарли колотило все тело. — Я требую компенсации. — Я добавлю это в твой контракт, — заржал Мэрл. — В раздел про выплаты в случае форс-мажоров. Дэрилу показалось, что он дышит чуть тяжелее, чем обычно. Чуть хуже, чем должно быть. Но вслух не произнес ничего. Он ничего не мог сказать ему. Не мог спросить. Потому что Мэрл все равно бы только удивленно, а то и снисходительно поднял на него бровь. И это было бы еще хуже, чем если бы он просто отболтался. Так что Дэрил, все еще усмехаясь, расстегнул на Чарли грузовой пояс, защелки обвязки, компенсатора. Открывшаяся перед ним мокрая маечка и тоненькое белье совершенно откровенно обрисовали ее грудь и соски, бесстыдно торчащие вперед от холода. И ему совершенно не хотелось отводить от них взгляд. — Сволочи вы, — бормотала Чарли, послушно поворачиваясь в его руках, снимающих с нее всю экипировку, — суки. А зачем ты тут фонарики разложил? У нас Рождество, да? Это так теперь называется? — Рождество, Рождество, — сказал Дэрил, подталкивая ее к поблескивающему в полутьме одеялу. — С подарками. Когда Чарли наконец-то была усажена на песок, закутана в тонкую фольгированную пленку с подсунутыми в стратегически важных местах грелками и заткнута протеиновым батончиком, Дэрил развернулся к Мэрлу. — Я пока ничего не нашел. — Дерево? — спросил Мэрл, оглядываясь. — Скелет? Пиастры? Обоссанные бумажки? — Разве что очень условно, — пожал плечами Дэрил. — Меток, знаков — ничего нет. Но вот там внизу, — он кивнул влево, — камень есть такой… странный. А там, — он показал прямо, — разлом необычный, будто ребра торчат. Подробно не смотрел еще. — Ладно. Разделимся? — Дерево, — неразборчиво пробормотала сзади Чарли. Они обернулись. — Дерево, — повторила она. — Ну что вы ищете. Вот же, вот. Ну что вы… — Карамелечка, — проворчал Мэрл, — сиди уже. Грейся. Без тебя разберемся. И так навозились с тобой сегодня выше крыши. — Ну дерево же! Дерево! — она закопошилась, чуть не плача, но Дэрил настолько плотно замотал ее, что она не смогла выбраться из одеяла, а ее тело еще не настолько согрелось, чтобы ему противостоять. И нормально говорить. — Чарли, это все от холода, — сказал Дэрил, — от смены давления, от гипервентиляции, от смеси в баллоне. Сейчас успокоишься, все пройдет. Как согреешься, в рюкзаке у меня поройся, там есть, чем коленку тебе заклеить. Он подхватил свое снаряжение и двинулся к воде вслед за Мэрлом — бегло проверять все соединения, крепления и запас воздуха, затягивать ремни, щелкать застежками, надевать ласты. Погружаться. Два взмаха рук — и Чарли осталась одна. С протеиновым батончиком, странным серебристым мешком, который Дэрил почему-то называл одеялом, и грелками. И разноцветными светящимися палочками. И чудовищной обидой на все происходящее. — Шовинисты, — прошипела Чарли, — чертовы шовинисты. И грелки, и мешок отлично справлялись со своей задачей, но от контраста между этим теплом и накопившимся внутренним холодом сама она стала больше похожей на мягкое сливочное масло, а не на человека из плоти и крови. Да, рот и губы перестали слушаться ее, да, все мысли у нее были вразнобой, но можно же было хотя бы попробовать понять, что она имела в виду! Чарли начала яростно разминать кисти рук, тереть ноги, тело. Пальцы наткнулись на широкую ленту пластыря на животе. Ну хоть это она сегодня утром сделала правильно, несмотря на то, что ее торопил Мэрл, нудивший под дверью ванной. Переклеила повязку на новую — широкую, водонепроницаемую. И приняла конскую дозу обезболивающего. Да как же ей теперь выбраться отсюда?! Дэрил же замотал ее как младенца, только что не завязал сверху на завязочки. Чарли затрепыхалась, не удержалась и упала на бок. Зато ей удалось вытащить руку из этого дурацкого кокона. Снаружи было холодно. Очень. Чарли быстро спрятала руку обратно. И посмотрела наверх. Вот же оно — дерево. Вот оно. Ясно как день, что это оно. То самое, нужное дерево. Пробовать выбраться из одеяла больше не хотелось. А вот наподдать кое-кому — очень даже да. Поэтому Чарли, неожиданно для себя ловко, всего в пару длинных изгибающихся движений, смогла подползти к свисающим корням. Она снова посмотрела наверх. Дерево было прямо над ней. Чарли вздохнула, заранее вздрагивая от мысли о холоде вне ее уютного мешка, и начала разгребать руками песок. Брелок в форме скелета нашелся всего через несколько минут. Беленький, аккуратненький. Очень симпатичный. Вытянувшийся в струнку, будто стрелочкой. Дэрил говорил, что тот брелок в лесу указывал в нужном направлении. На север от северо-северо-востока. Компаса у нее не было, но сомневаться в том, что сейчас все будет точно также, причин не было. Поэтому Чарли подобрала брелок, отряхнула его от песка и прикинула, где будет находиться отметка в десять футов от этого места. И шустро перебралась туда. Чарли уже заклеила коленку, замазала бедро и довольно жевала второй батончик, когда из воды показались братья. Мрачные. Недовольные собой и всем окружающим. Она дождалась пока они, злобно перелаиваясь, снимут всю амуницию, разложат ее, еще немного попереругиваются, а затем, будто бы невзначай, начала крутить на пальце тот самый небольшой брелочек. Глаза Дэрила расширились. Мэрл прищурился: — Хотелось бы испытать когнитивный диссонанс, но образование не позволяет, — сказал он. — Остается только охуеть. И где? — Ну я же пыталась сказать, — совершенно и абсолютно довольная своим триумфом сказала Чарли, показывая вверх, на дерево. — И теперь я требую бонус, — она вытащила из-за спины небольшой герметично закрытый синий контейнер. — От ты ж левретка цирковая! — рявкнул Мэрл, рывком поднимая ее на ноги. — Будет тебе бонус, будет! — Точно, — Дэрил взял у нее контейнер, рассматривая. — Сеноты Юкатана пойдем смотреть. В качестве премии. — А это что? — тут же заинтересовалась Чарли, выпутываясь из ставшего родным мешка. — Провалы такие. Круглые. В пещеры с водой. Как колодцы. Только с лианами и прочим, — ухмыльнулся Дэрил. — В Мексике. Очень красиво. Тебе понравится. Чарли яростно взвизгнула. Мэрл радостно заржал. --- Трясясь от холода, потому что на обратном пути она замерзла и устала намного быстрее, чем до этого, Чарли поднялась по лестнице, волоча за собой ласты. Сраные ласты. И сраные баллоны. И что-то еще. Вокруг была темнота, но Дэрил, всплывший первым — без маски и акваланга — чтобы посмотреть, нет ли тут кого лишнего, потому что камера Мэрла уже показывала одни черные тени, успел развести костер. Сзади устало топал Мэрл, тащивший гору экипировки — и своей, и Дэрила. — Фу, бля, — сказал он, швыряя снаряжение на берег, а синий контейнер на стол, — остановите землю, я сойду. — Если она остановится, сойдем мы все, — невнятно пробормотал Дэрил, стаскивая с плеч гидрик. У Чарли даже не было желания хихикать над их обычным трепом, не было желания прокатываться взглядом по твердым плечам Дэрила или широкой спине Мэрла… ей просто нужно было что-то сухое. И, желательно, теплое. Рядом тяжело выдохнул Мэрл. Чарли покосилась в его сторону. Он выглядел измотанным. Слишком измотанным. Еще бы! Он же тащил ее и туда, и обратно. Пусть обратно и с помощью Дэрила. И вообще. А она даже не сказала ему спасибо. Больше того, ругалась с ним всю дорогу. Она снова взглянула на него, непривычно выжатого, задерганного. И что-то очень тесно, выкручивающе, уничтожающе сжалось у нее под ребрами. Больно. Нежно. Предательски-требующе. — Мэрл, — Чарли робко тронула его за руку, — давай я расстегну тебя. Он что-то хмыкнул и повернулся к ней спиной. Чарли аккуратно потянула молнию вниз — до самой поясницы, легко поднялась пальцами к плечам, поддевая края гидрокостюма, сдвигая их вперед. Она скользнула вокруг Мэрла, закручиваясь, обвиваясь, и, глядя ему прямо в глаза, потянула плотную ткань вниз, скатывая ее с его груди, помогая ему вытащить руки… Мэрл поднял руку и провел пальцами по ее щеке. Она смотрела на него несмело, нерешительно, все еще немного недоверчиво. Как дикий зверек. — Ласонька, — пробормотал он, — мокренькая совсем. Замерзла… — Насколько я помню, — хмыкнул Дэрил, подошедший к ним, вставший вплотную к Чарли, настолько близко, что каждая клетка ее тела почувствовала жар обнаженной кожи его торса, — в руководстве по выживанию была пара хороших способов согреться… Его ладони легли ей талию, нырнули под мокрую маечку, поднимая ее выше... а затем замерли. Да и сам Дэрил мерзлым льдом застыл на месте. — Какого хуя, Мэрл? — резко спросил он. — Это то, что я думаю? Схуяли ты молчал? Чарли опустила глаза. На груди Мэрла расцветали причудливые кровавые пятна. — Что это? Как это? Тебе больно? — Нет, — ухмыльнулся он краем рта, — нет. — У него кессонка, Чарли! — заорал Дэрил, срываясь в сторону, расшвыривая какие-то баулы, роясь в сумках. — Конечно, ему больно! Конечно, больно! — Нет, ласонька, нет… И Чарли с ужасом увидела, как он, все также улыбаясь, тяжело оседает прямо под ее руками. Она попыталась его подхватить, но смогла только опуститься вниз вместе с ним. На землю. Покрытую листвой и мягкой травой. Уже остывающую к ночи.