Край света

Стоять было сложно. Держать лицо было сложно. В каждом ее движении наверняка сквозили ужас и паника. Потому что Чарли было страшно. Очень. Она только надеялась, что ее руки дрожали не очень сильно. Как и голос. Увидеть, как стреляют в того, кто уже стал частью тебя, почувствовать всем телом, как он ударяется о землю, ощутить всей кожей, как из него выплескивается кровь, оказалось мучительнее, чем получить пулю самой. Она закусила губу, вдавливая в голую глинистую землю все те же изношенные кроссовки. Дыши. Дыши, Чарли. Дыши его дыханием. Только что они шли рядом. Совсем рядом. Чуть касаясь друг друга. И она улыбалась, и Дэрил трепался, рассказывая, как Мэрл учил его водить байк и он в первую же попытку поехать вперед снес половину сарая, а Мэрл только хмыкнул и сказал, что «кто-то все равно должен был рано или поздно это сделать», как выковырял стекла из часов Мэрла, новых и старых, налил внутрь воды и склеил их, чтобы проверить, действительно ли получится линза и можно будет разжечь огонь, как ловил рыбу на простую веревку с булавкой и мухой и, как ни странно, клевало тогда гораздо лучше, чем сейчас на какие-то приличные снасти… И она только смеялась и задавала ему вопросы, радуясь, что он начал говорить. Хотя бы что-то. Потому что первые два дня он просто сидел, отвернувшись или опустив голову на руки. А на третий, четвертый и пятый дни — озверело рычал, швыряясь чем попало. Но теперь, спустя неделю, он разговаривал! Разговаривал! Снова. Так что, она была счастлива. А потом Дэрил остановился возле небольшого дома — веранда, всякий хлам, наваленный вокруг нее, голая лужайка, окруженная неожиданно пышным кустарником и буйно цветущей травой, старый стол под высоким деревом. — Это здесь, — сказал он, перешагивая через низенький заборчик и протягивая ей руку. — Нам нужно дерево. И лопата. Идем. Чарли хихикнула, перепрыгивая через ограду, шлепая за ним, собираясь спросить, будет ли считаться воровством одалживание лопаты и как отнесутся родственники Банни к перекапыванию их двора, если они все еще живы и все еще здесь, но тут он неожиданно остановился и сказал: — Спасибо. — Что? За что? Дэрил обернулся к ней: — Что не говоришь, — несколько секунд он молча смотрел на нее. — И не говорила. Всего, что обычно говорят. Успокоительного вранья. Хуйни, которая ничего не стоит, — он скользнул взглядом по лужайке. — Стол переставили. Наверно, это под ним, — снова помолчал, потер нос о плечо. — И что ничего спрашиваешь. Может быть… когда-нибудь… я смогу сам… но не сейчас. Чарли шагнула к нему, протиснулась ладонями под тяжеленный арбалет, свисающий с левого плеча, под дробовик и сумку на правом плече. Пролезла под рубашку. Обняла. Уткнулась куда-то в его невозможно линялую и крайне уютную майку: — Эй, — сказала она прямо туда, в так прекрасно пахнущую им ткань. — Я понимаю. Правда. Она же не перестала быть твоей мамой. Все… это… не меняет того, что ты чувствуешь к ней. И… — она чуть запнулась, не зная, стоит ли продолжать, но потом решила, что стоит, — когда кто-то… бьет тебя… ты не перестаешь любить его. Ты перестаешь любить себя. Поэтому я… понимаю, — повторила она. Твердые пальцы подцепили ее подбородок и вздернули вверх. Дэрил остро вцепился в нее взглядом: — Ты никогда не говорила. Она слабо улыбнулась и отвела глаза, потому что это было не то, что она могла бы произнести, глядя кому-то в лицо. Тем более — ему. — Ну о таких вещах особо не говорят, — замялась Чарли. — У меня как-то были… не очень конструктивные отношения… И разорвать их было… сложно. Работа здесь, в Бейнбридже, пришлась тогда очень кстати. Тем более, что на территорию центра он попасть не мог. И я бы не сказала, что он не пытался. А когда я вернулась обратно, в городе его уже не было. В каком-то смысле — повезло. Это, конечно, совсем не то, что у тебя, но… Она запуталась в словах, но говорить дальше необходимости не было. Как и возможности. Потому что она снова была впечатана лицом в его майку. Притерта к его груди. И еще он вскользь коснулся сухими губами ее виска. И она услышала его голос: — Больше никто не обидит тебя. Ты же это знаешь, правда? Чарли закивала, снова обнимая его. Вцепляясь в его широкую спину. Пытаясь не всхлипывать. А потом она почувствовала, как все его тело застыло и напряглось под ее руками. И Дэрил, задвигая Чарли себе за спину, неторопливо развернулся к дому. — Дэйв Роджерс! — заорал он. — Я узнаю твое поганое кваканье даже отсюда! Вываливайся! Не стесняйся! Вместе со своими хуесосами! Казалось, весь первый этаж пришел в движение. Тяжелые шаги, грохот. Звон стекла. Чарли замерла, ухватившись за рубашку Дэрила. Дверь распахнулась. — Ебать мой лысый череп, Диксон-младший! — на пороге появился высокий поджарый мужчина с ружьем. — Какая встреча! Неужели Мэрл отпустил своего крохотулечку погулять одного? А, нет! Он приставил к нему бабу! И правильно! А то вдруг его масипусечку съедят большие и злые мертвяки?! А?! А?! — Какими судьбами, Роджерс? — прищурился Дэрил, оглядывая и его снаряжение, и вооруженную группу позади него. — Далековато от твоего болота. Забрался на глубину в надежде наконец-то потерять девственность? Или все еще ссышь? Поэтому и взял с собой всех этих дрисливых карасей? Ружье-то хоть настоящее тебе дали? Или так, надувное? Как и все твои бабы? — Настоящее, настоящее, не сомневайся, — хохотнул тот и выстрелил пару раз в воздух, — причем у всех. Он махнул рукой и один из вышедших вслед за ним дал короткую очередь. Дэрил хмыкнул и развел руками. Роджерс засмеялся, забросил ружье на плечо и скатился с веранды: — Мальчик один у меня съебался. Бенджамином зовут. Хортоном. Знаком с таким? Приближаться он не стал. Остановился чуть поодаль, широко расставив ноги. За ним спустились и остальные, выстроившись ровным полукругом за его спиной. Как крохотная армия. Как неплохо оснащенная армия. Ухмыляющаяся и уверенная. Если они ищут Банни, то это же эти… как их обычно называл Мэрл? …хуи? Фишеровские хуи? Это же они? Они? Чарли с трудом подавила рвущийся из груди испуганный вдох. Ладонь Дэрила успокоительно легла на ее бок. Он двинулся в сторону, подталкивая ее. Заставляя идти вместе с ним. Точно за его спиной. — Какой неожиданный каминг-аут, — сказал он. — Так ты окончательно подался в педики? Тогда подозреваю, что твой мальчик просто захотел попробовать себя в гетеросексуальном коллективе. Он остановился возле стола, сбросил на него сумку. Снял арбалет. Положил рядом. — Да ладно, Диксон, — неприятно засмеялся мужчина, — не выебывайся. Я лично на него жучок повесил, когда он от нас сваливал. Слишком уж он был шустр и обижен. И не прогадал, знаешь ли! Узнал столько интересного. Просто захватывающего дух. Так что давай, скажи мне, где наш мальчик. — Вообще не ебу, о чем ты, — Дэрил пожал плечами и присел на край стола, перекладывая дробовик вперед. — Диксон, — ухмыльнулся Роджерс, — я смотрю, это у вас семейная любовь к ебле мозгов. Я уже и забыл, насколько соскучился по твоему старшему брату. Чарли была совершенно уверена, что сейчас Дэрил поднял бровь. Так, как он обычно это делал. Саркастично и насмешливо. — Ангидрид твою валентность через медный купорос, какие признания! — и интонации, и голос Мэрла были скопированы им так точно, что Чарли подскочила от неожиданности. — Ты же знаешь, Роджерс, наши двери всегда для тебя открыты. Можешь выйти нахуй в любое удобное время. — Я сказал, не еби мне мозги! — судя по резко оскалившимся зубам, Дэйв Роджерс терял терпение. — Мне нужен Бенджамин Хортон. А от тебя с братом — информация. Поделитесь — уберу вас чисто, — он снял с плеча ружье и навел на Дэрила. — Будете вести себя как обычно — мне придется стать крайне неприветливым. У меня есть четкие инструкции на ваш счет. Чарли ахнула и сжала предплечье Дэрила. Глаза этого человека были холодными и жесткими. Он не шутил. Совершенно. — Заебато девки пляшут, — протянул Дэрил, похлопав Чарли по руке. — Роджерс, ты щедр, как никогда. Чувствую, тебе кто-то все-таки дал. Малыш, — он чуть повернул голову к Чарли. — Иди домой. Я скоро приду. — Не-не! — Роджерс чуть сдвинул ружье в сторону и выстрелил. — Никто никуда не идет! Розовый котеночек остается на месте. — Дэйв, — вскинул брови Дэрил, — вмешивать женщину? Это низко даже для тебя. — Не хотелось бы, чтобы она дернула за Мэрлом. Он же наверняка трется где-то рядом. Я бы предпочел убивать вас по отдельности, — осклабился тот. Все мысли Чарли, если какие-то и оставались в ее голове, взметнулись вверх и разлетелись на отдельные клочки. Он сказал «убивать». «Убивать». И это все было взаправду. По-настоящему. У него были инструкции и он действительно собирался им следовать. Под солнечным сплетением что-то сжалось. Стиснулось в ледяной ком. За спиной Дэрила она не боялась ничего, но у него сейчас были только арбалет, ножи и дробовик. Дробовик — всего пять выстрелов подряд. Арбалет бесполезен. Все остальное — в сумке. Но он почему-то так спокойно сидел на столе и покачивал ногой… будто бы это все не имело никакого значения… И тут ее окатило пониманием. Ну конечно же! Дэрил понял все сразу же. Как только увидел их. Поэтому и заставил этого Роджерса выстрелить! Чтобы услышал Мэрл! И теперь он просто тянул, тянул время! А вдруг Мэрл не слышал? А вдруг он так и сидел в туалете? И пел дурным голосом? Он же именно туда и собирался, ворча, когда они уходили! Но… у нее есть два пистолета. Два. И она оставит себе привычный руке Зауэр. Чарли медленно, прижимаясь вплотную к Дэрилу, полезла под куртку, достала пистолет и запихнула сзади ему за ремень. — Глок, — шепнула она одними губами, снова притронувшись к его руке. — Полная обойма. Его выдох сказал ей, что он понял ее. Но она и не сомневалась. — Ебаные пассатижи, как же я забыл-то! — воскликнул Роджерс, оглядываясь на стоящих за ним мужчин. — А мне никто и не напомнил! Ну что же вы, парни! — он доверительно потянулся вперед. — Я же имел крайне занимательную беседу с пасшимися тут федералами. Котеночек-то за твоей спиной — ценная штучка. Продать можно. Дорого. Как и тебя с братцем. Или ваши трупы. Плечи Дэрила окаменели. Мышцы предплечья, которое Чарли стискивала обеими руками, вздулись. Все тело натянулось и стало как единая стальная лента. — Да че ты сразу ощерился-то, — Роджерс неприятно засмеялся, невозможно довольный собой. — С сухопутными крысами мы дел не ведем, сам знаешь. Тем более, с федералами. У них свои дела, у нас — свои. Какая никакая профессиональная этика осталась. Но котеночек-то ваш может и других друзей себе выбрать. Посвежее таких ебланов… Дальше все произошло очень быстро — Роджерс выстрелил, даже не закончив фразу. Дэрил резко наклонился в сторону и развернулся, опрокидывая стол, толкая за него Чарли так сильно, что она в момент оказалась на земле. И она еще не успела очухаться, как он уже стрелял, легко и стремительно двигаясь, уходя от чужих выстрелов. Раз, два, три — Чарли только подтянула ноги — четыре, пять — она кое-как приподнялась и увидела, что некоторые из стоявших напротив теперь лежали на земле. Но остальные стреляли. В Дэрила. А он прыгнул в сторону, отбросил дробовик. Перекатился, доставая пистолет. И снова поднялся, укладывая выстрелы один за другим. Чарли выдернула Зауэр из небольшой аккуратной кобуры, приспособленной для нее Мэрлом… и тут в Дэрила попали. Кровь ярким фонтанчиком плеснула из его бедра. Она вскрикнула и сразу же зажала рот ладонью. Дэрил выругался, нырнул влево… и в него попали еще раз. И еще. Чарли рванулась к нему, падающему. Пытаясь подхватить его, оседающего вниз. Не успевая. И она упала рядом с ним. На колени. Роняя пистолет прямо в его кровь. — Дэрил… Дэрил… Дэрил… — забормотала она, пытаясь зажать рану в его плече. А его резко посеревшее лицо уже заливало чем-то красным. Кровью. Тоже кровью. Он захрипел, пытаясь подняться. И не смог. Только неразборчиво проговорил: — Чарли… уходи… Мэрл… Голоса. Шаги. Чарли подскочила, подхватывая пистолет. И подскальзываясь. В крови Дэрила. Но все-таки ухитряясь устоять. — Никто из вас не подойдет к нему, — хрипло сказала она. Тот, кого Дэрил назвал Дэйвом Роджерсом, рассмеялся, делая шаг вперед, и Чарли тут же выстрелила. Точно в широкий кант его тяжелого ботинка. — В следующий раз будет в голову, — проговорила она, глядя ему прямо в глаза. — Я же сказала, что никто из вас не подойдет к нему. — Я буду нежен, — оскалился тот. — Если, конечно, он еще может дать необходимую мне информацию. Отойди от него. Ты нам не нужна. Только он. И его брат. — Нет, — замотала она головой, — ни за что. Нет. — Тут тебе не тир, котеночек. Отойди. Не бойся, мы тебя не тронем. Мы баб не обижаем. Не по-нашему это. Да и в ту хуйню, что федералы мне наплели, я в жизни не поверю. Меня на эту дурь не купишь. Без базара Диксоны им просто круто чем-то поднасрали. Но могу тебя потом с собой взять. Не бесплатно, конечно, — снова засмеялся он. Чарли смотрела на него в упор. Высокий. Загорелый. Темные глаза, широкие брови. Она вполне могла бы назвать его красавчиком. Сам-то он наверняка именно так о себе и думал. Ее затрясло. Сука. Какая же сука. Он стоял перед ней, уверенный в том, что выиграл. Как и в том, что любая раздвинет перед ним ноги. Или в том, что она не выстрелит. А дыхание Дэрила, только что раненого им Дэрила, уже стало почти неуловимым. И он больше не пытался подняться. Обволакивающий все тело страх душил ее. Но под ним появилось еще что-то. Уже знакомое ей. Дикая невозможная ярость. И злость. Верхняя губа Чарли сама собой поднялась вверх. Простой выдох стал тихим рычанием. Она не отойдет ни на шаг. Ни на шаг. От своего Дэрила. И никого не подпустит к нему. Неожиданно что-то жаркое прокатилось по ее телу. Будто бы шепот. Или шорох. И горячий воздух обнял ее спину. Или это было дыхание? Еще одно дыхание? Крохотные волоски на шее поднялись вверх. Это же Мэрл? Мэрл! — Наоборот. Это у нас отличный бесплатный тир, — холодно сказала она Роджерсу, — но в твоем Бенелли пустой магазин, поэтому ты в розыгрыше суперкубка участвовать не будешь. Даже если я и промахнусь пару раз, никто из твоих приятелей не помешает мне забрать моего призового мишку, — она кивнула назад, на Дэрила. — Это точно, ласонька, — произнес голос за ее спиной, — никто не помешает. И встаньте плотнее. Не хочу тратить на вас патроны. От облегчения у Чарли чуть не подкосились ноги. Ей не показалось! Не показалось! Мэрл! Она не одна! Не одна! Из кустов действительно поднимался ужасно злой, расцарапанный и ободранный Мэрл с огромной штурмовой винтовкой наперевес, который рявкнул ей: — Пригнись! --- — Поешь. Я тебе супчик сделала. — Какой супчик? — Хороший. — Нет, какой? — Кэмпбеллс разогрела. Томатный. С рисом. — Не хочу томатный. Хочу с курицей. — Эй, ты чего? Ты от еды нос воротишь? Дэрил, тебе больно? Очень больно? — Да не. Мне тут Мэрл таблетки оставил. Я их съел. — Тогда давай, съешь еще и суп. Ложечку за Мэрла… ложечку за меня… ложечку за то, чтобы быстрее заживали дырки… и в ноге… и в плече… — И в голове. — Это у тебя с рождения. А то, что ты называешь дыркой, Мэрл обозвал просто царапиной. Только крови много. Давай еще ложечку… за царапинку… — Малыш, из твоих рук съем даже эту томатную гадость. Кстати, ты знаешь, что крайне эротично выглядишь с пистолетом? Очень так… возбуждающе. — Тебе повязка на мозг давит? Ты вообще в порядке? — Абсолютно. Более чем. Дай-ка мне свою ладошку. Чувствуешь, насколько я в порядке? — Дэрил, ты… бог мой! Мэрл! Мэрл!!! Что ты ему вкатил?! Мэрл!!! — Суки вы в ботах, вы дадите мне нормально посрать сегодня или нет? Чарли обернулась на невозможно сердитого Мэрла, вывалившегося из туалета. Он держал в руках пачку сложенных карт и каких-то распечаток, выкопанных им из-под стола во дворе Хортонов. — Я могу хотя бы бумаги спокойно посмотреть?! — Ты что вкатил ему, господин барон фон Диксон? — прошипела Чарли, кивая на Дэрила. — Сраная твоя светлость? Мэрл приподнял бровь, оглядывая и брата, отобравшего у Чарли миску и начавшего с несколько отрешенным видом хлебать суп прямо через край, и встопорщенное в очень конкретном месте покрывало. — Ну ему в бедро попали, а не в хуй, так что все нормально. И давай-ка еще раз про барона. Очень прям заходит, — он подошел к Дэрилу, наклонился, всмотрелся в его глаза. — Ты сколько таблеток съел, упыренок? Я же сказал — одну-две. — Несколько, — ухмыльнулся Дэрил. — «Одну-две» — как-то несерьезно. — Ну вот тебе и ответ, карамелечка, — Мэрл фыркнул в голос. — Хорошо ему. Не парься. Сейчас задрыхнет. Потом прочухается и все отлично будет. — Я не хочу спать. Я хочу секс и все такое, — Дэрил решительно отставил миску на подлокотник. Чарли растерянно посмотрела на Мэрла. Тот только заржал и повалился в кресло, швыряя на стол бумаги и подтягивая к себе странного вида ноутбук с небольшим экраном, подключенный к зеленому ящику, ощерившемуся в разные стороны антеннами: — Карамелечка, ты мне предлагаешь решить эту проблему? — Инцест не надоест, — икнул Дэрил. — Всегда рад тебе, большой брат. Это же именно ты научил меня дрочить. Он откинулся назад, глаза у него закрывались. Чарли тут же заворковала над ним: — Ну вот, солнышко, смотри-ка, ты и засыпаешь. Ты у меня такой молодец, так хорошо поел, — она осторожно повернула его на бок, подняла ноги на диван, опустила голову на подушку. — Давай, засыпай. А я посижу с тобой. Посижу. Ты спи, спи мой хороший. Дэрил что-то неразборчиво проворчал. Чарли наклонилась к нему, вслушиваясь в его дыхание. Выравнивающееся. Углубляющееся. Она поправила ему покрывало, осторожно поцеловала его скулу, кончик носа, краешек губ. Взяла тарелку из-под супа, встала… и увидела ковер. Покрытый бурыми пятнами. Все вокруг было залито кровью. Кровью Дэрила. На полу валялись бинты, полотенца, вата. На журнальном столике стояла тарелка, в которую Мэрл, матерясь в голос, швырял и выковыренные из плеча Дэрила дробины, и пулю из его ноги. Рядом лежали окровавленные инструменты. Нитки. Ножницы. Сломанные полукруглые иглы. Сломанные длинные иглы. Еще и разлитый антисептик, использованные шприцы и ампулы, рассыпанные таблетки. Ох, она же тоже была вся в крови. В крови Дэрила. Вся майка, все джинсы. Наверно, надо было помыться… переодеться… и еще почему-то очень болела левая рука. Она подняла к глазам ладонь. Это же ее Дэрил сжимал, пока не подействовало обезболивающее… Чарли повернулась и посмотрела на него, спящего. С неожиданно проявившейся щетиной. Бледного, осунувшегося. Белее той повязки, что Мэрл намотал ему на голову. Она всхлипнула. Ноги стали ватными. Накатила жуткая слабость. И снова вернулся тот отвратительный липкий страх, чуть было не уничтоживший ее прямо посреди чужой вытоптанной лужайки. И ей пришлось укусить собственный большой палец, чтобы не разрыдаться в голос. Покачиваясь и все еще очень крепко сжимая тарелку, с трудом передвигая ставшие такими непослушными ноги, она поплелась к тому единственному, кто был ей сейчас нужен. Нужен больше всего на свете. Ее колени ткнулись в мягкую обивку кресла. Мэрл поднял на нее глаза. Секунда. Две. Он отложил в сторону карту штата и похлопал себя по ноге. Чарли уронила миску, шмыгнула носом и залезла к нему на руки, сворачиваясь в клубок, утыкаясь носом в его шею, намертво вцепляясь в его рубашку… и заплакала. — Ну все, все, — тихо сказал Мэрл ей на ухо. — Все, ласонька. Все. Ты умница, умница. Долго время тянула. Она замотала головой и расплакалась еще сильнее от его простых и ласковых слов. — Это не я, — всхлипнула она ему в плечо, — это все он, Дэрил. Если бы не он, если бы не ты… — Ну-ну-ну, — мурлыкнул он, — ну-ну-ну. На-ка вот. Мэрл потянулся к столу, взял с него стакан с виски, сунул Чарли под нос. — Ты же понимаешь, что виски ничего не решает, — пробормотала она, делая большой глоток. — Так и кофеек тоже не решает, кисонька, — он погладил ее бедро, немного помолчал. — Жизнь — это только про жизнь. Это не про справедливость. Думаю, там вообще не было про «плодитесь и размножайтесь» и про все остальное. Скорее что-то вроде «дальше ебитесь сами». — Вы сегодня философ, ваша светлость, господин барон фон Диксон? — хмыкнула Чарли. Виски обезболивающим теплом разливалось по ее венам. Руки Мэрла успокоительным жаром охватывали ее тело. — Или как там правильно? Ваша милость? — Затягивает, да? — фыркнул Мэрл, отбирая у нее стакан. — Но ты продолжай, продолжай. Мне нравится. Это даже лучше, чем когда ты про пустой магазин Бенелли им втирала. Чарли вытерла нос о воротник его рубашки: — Кто бы еще мог подумать, что это пригодится. Уже после миссис Ди я за одним дедушкой ухаживала. Отставным военным. Как-то даже подружились. В свободное время я его учила компьютеру и интернету, а он меня — стрелять и отличать М4 от М16, потому что все, неспособные это сделать, проходили у него под маркировкой «никчемные устрицы». Зауэр это он мне оставил. — Умер? — Мэрл отхлебнул виски. — Ну почему сразу «умер», — Чарли хихикнула. — Я ему бабушку на сайте знакомств нашла. Со схожими интересами. Слали друг другу фоточки своих Кольтов, а как он поправился, так и объединили свои коллекции оружия. В Монтане живут, у нее там ранчо. Наверно, стреляют теперь по зомби вместо тарелочек, — она снова хихикнула. Мэрл хмыкнул и покачал головой. Он прижал ее к себе поплотнее, потом протянул руку и чуть наклонил монитор ноутбука, на котором мигали непонятные Чарли аббревиатуры и ряды цифр. — Это что? — Это нам пришел ответ. Теперь мы знаем маршрут Банни. И где его телефон сейчас. Точнее, где был позавчера. Дай-ка мне карту. Я тебе покажу. Он сложил ее в длинный высокий прямоугольник и ткнул в его верхнюю часть: — Вот здесь. Недалеко от Атланты. И еще смотри… Чарли следила за его грубыми шероховатыми пальцами, двигающимися по карте, показывающими ей, как идет река Флинт, как идет Чаттахучи, слушала, как он вполголоса рассказывает, что они могли бы добраться до Атланты и по реке, но сейчас Флинт стала слишком мелкой, а на Чаттахучи есть шлюзы, и неизвестно, как с ними быть. Она согласилась, что на реке было бы безопаснее. Поинтересовалась, что сказал Роджерс, потому что когда Мэрл с ним дружески толковал о всяком, по одному выламывая ему пальцы, она не слушала его крики. Она перетягивала своей разорванной рубашкой бедро Дэрила. А потом на улице стемнело, начал моросить дождь, и Чарли спросила: — Можно я еще немного посижу с тобой? Совсем немного? Я потом все уберу. И ужин сделаю. — Можно, — ответил Мэрл, погладив ее по плечу, — можно. Она завозилась, устраиваясь удобнее. Потом замерла и очень тихо шепнула: — Мэрл, а ему точно не больно? — Нет, ласонька, — отозвался он, возвращаясь к своим записям, бумагам и картам. — Завтра будет больно, но сейчас — нет. — Хорошо. Это хорошо. И она снова уткнулась ему в шею.