Край света

Головная боль была невыносимой. В мире не осталось ничего, кроме этой боли. Она наполняла, она выворачивала, она выплескивалась через край. Она встречала его с распростертыми объятиями с самого утра и сжимала изо всех сил до самого вечера. Она занималась с ним страстным и жарким сексом даже по ночам, отступая только под ударами конских доз обезболивающего. Дэрил скрипнул зубами и зажмурился плотнее. Как будто это могло ему как-то помочь. — «Звездные войны» или «Звездный путь»? — послышался тихий шепот откуда-то сбоку. — Ну ты спросила, — презрительное фырканье. — «Звездные войны». — Ага. Тогда принцесса Лея в бикини или Джессика Рэббит в красном с разрезом? — Это сложнее. Хотя нет. Джессика Рэббит. — Но она же нарисованная! — И что? Ты ее сиськи видела?! Слушай, карамелечка, — оживленная возня, — а давай мы тебе такое же платьице сообразим… туфельки там… или еще че… — Ха! Тебе придется привязать ко мне два баскетбольных мяча, чтобы получилось хоть что-то похожее… — еле слышное хихиканье. — Ну что ты тут высматриваешь, здесь все равно нет ничего таких героических размеров… — Вы опять тут третесь? — произнес Дэрил сквозь зубы. — Я понимаю, у нас в доме полторы комнаты, но вы где-то в другом месте устроиться просто физически не можете? Он все-таки открыл глаза. Несмотря на раннее утро и прикрывающие окна шторы, свет показался ему очень ярким, наотмашь режущим по прямо обнаженному болью сознанию, по голому мозгу. В поле зрения возникла растрепанная голова Чарли: — «Звездные войны» или «Звездный путь»? — жизнерадостно спросила она. — «Звездный десант», — поморщившись, ответил Дэрил, — лейтенант Джонни Рико против космических жуков. — Ну не, ну так нельзя. Выбери что-то одно. — «Звездный путь». — Ага. Спок или Кирк? — Тогда уж Ворф или Райкер, — Дэрил снова поморщился. — Честное слово… вам заняться нечем? Че вы тут… Он с трудом сел. Спустил ноги с чертовой кровати. Уперся кулаками в старое покрывало, щурясь на окно. Да, действительно. Шторы были опущены. Но бьющее сквозь них солнце было нестерпимым. Он скосил глаза, расплатившись за это еще одним вспарывающим череп всплеском боли. Чарли, подтянув колени к подбородку, сидела прямо на полу. Мэрл развалился в кресле, крутя небольшой узкий нож, серебристой рыбкой взлетающий на его ладони, гладко проскальзывающий между пальцами, вращающийся вокруг его ловко движущейся кисти. На тумбочке лежали использованный шприц, вскрытая ампула и аптечная коробочка, в ячейках которой поблескивало стекло точно таких же ампул, только пока еще полных. — Тебе было больно, — серьезно сказала Чарли. — Ты стонал. Поэтому мы сделали тебе укол. И ждали. — Пиздец, какие вы заботливые, — проворчал Дэрил, собираясь с силами, чтобы встать. — Я сейчас разрыдаюсь, бля. — Ты язвишь! Тебе лучше! — воскликнула Чарли и оглянулась на Мэрла. — Он язвит! Ему лучше! — дождавшись согласного кивка, она развернулась обратно, — И, кажется, он очень рад меня видеть. Или это опять те самые таблетки, — она захихикала. — Не вышло из тебя Ната Пинкертона, — Дэрил рывком поднялся. — Утренний стояк — это может быть совсем и не секс, это может быть вполне себе ссать. И как раз сейчас это — ссать. Он сделал шаг, покачнулся, Чарли тут же подскочила, подхватывая его под здоровое плечо, удерживая его в вертикальном положении… — Ты прекратишь или нет! — рявкнул он, вырывая руку. — Я сколько раз говорил тебе — отъебись! Не лезь! Я сам! Сам! — Да отстань ты от него, ирисочка, — лениво проговорил Мэрл, позевывая. — Он большой мальчик. Посмотри на него — он спокоен и тверд, как просроченный протеиновый батончик. Как прошлогоднее имбирное печенье. Как Брюс Уиллис в вентиляции небоскреба. Как… — Иди на хуй, — огрызнулся Дэрил. — Вы бы лучше вещички паковали. Вроде же ехать завтра собирались, — держась как можно ровнее, он прошагал до ванной комнаты, распахнул дверь и с ненавистью посмотрел на унитаз. — И нехуя тут торчать! Под дверью! — Да ты не нервничай, — Мэрл цепко глянул на него, — никто не вмешивается в твой сортирный интим, — он потянулся, поднялся. — Пойдем, разъебаечка, будешь дальше бомбить трупаки. А то нихрена же у тебя не получается. — Дэрил, ты не молчи, если что. Мы здесь будем, рядом, — Чарли взволнованно вглядывалась в его лицо, но потом все-таки пошла за Мэрлом, бормоча вполголоса, — но если твой брат снова швырнет в меня мертвую голову, я вырву ему сердце. — Вырвешь, вырвешь, — проворчал Мэрл, взял ее под руку и потащил к выходу. — Но икоточка-то у тебя прошла, да? Идем, пристанище неврозов. Дверь за ними закрылась. Можно было больше не притворяться. Дэрил зажмурился и еле слышно взвыл. Обезболивающее, которое вколотил ему Мэрл, уже понемногу начинало действовать, отключая одно за другим нервные окончания, уводя обвивающуюся вокруг него боль на глубину, давая небольшую передышку от этого жалкого и никому не нужного скулежа. Да чтобы он хоть раз повелся на это киношное говно с суперами, бодро валящими врагов после десятка попаданий в корпус! Никакие ножи не стояли и рядом. Совсем. Проникающая в тело пуля оказалась ударом гигантской кувалдой, сбивающим с ног. Сносящим напрочь. Дающим возможность устоять только на невероятном желании это сделать. Но не при попадании в голову. Дэрил чуть приоткрыл правый глаз и посмотрел на себя в зеркало. Ссаженная выстрелом обожженная кожа казалась полной хуйней, но на деле… — Ты, бля, вроде не дурак у меня был, — каждый день успокоительно дудел ему в уши Мэрл, — ты посчитай силу удара с такого расстояния. Полноценная же контузия, бля. Уймись, бля. Спи. Ешь. Мы никуда не торопимся. И он спал. Ел. Но в основном — спал. Спал, спал и спал. Просыпался, здоровался с болью, терпел. Потом Мэрл не выдерживал взбледнувшего выражения его морды или встревоженного подпрыгивания Чарли и вкатывал ему чего-нибудь. Крепкого. И он говорил боли «до скорого» и снова отрубался. Или ползал по углам с пришибленным видом. А потом снова — спал, спал и спал. Ел. И спал. Вот только правда была в том, что на самом деле они торопились. А он задерживал. И его это приводило в бешенство. Дэрил спустил воду, сполоснул руки. Закрыл крышку унитаза и, кряхтя, опустился на него. Начал разматывать бинт на ноге. Дэйв Роджерс, в надежде двинуть коня быстро и не очень болезненно, был крайне разговорчив. И подтвердил то, о чем они догадывались. Роджерс как раз потерял след Банни и вернулся обратно на остров за инструкциями, когда у них появились первые жертвы вируса. Жителям Ки-Уэст удалось уничтожить всех заболевших, перекрыть мост и заблокировать федеральную трассу, ведущую от материка к островам. Так они отгородили сначала сам Ки-Уэст, потом Сток-Айленд, а там и зачистили все аж до Куджо-Ки. И они были полностью уверены, что дюжина крупных и несчетное количество мелких островов станут отличным убежищем. Уверены. До того момента, пока кто-то не умер. И не сожрал всех своих родственников и знакомых, включая священника, прямо на похоронах. А потом и во время следующей, самой обычной смерти произошло тоже самое. Так оказалось, что совсем не обязательно было быть укушенным, чтобы стать шатающимся зомби. Можно было просто умереть. — Тогда не вижу смысла суетиться. Нахуя? Все равно сдохнем. Именно это и прохрипел раздавленный болью Дэрил, когда Мэрл иронично добавил, что не замедлил проверить инфу на самом Роджерсе — свернул тому шею, привязал к дереву, а утром вернулся, чтобы проверить, как он себя ощущает. И он ощущал себя — вполне мертвым, но очень даже голодным и шевелящим конечностями, радующимся компании приятелей, которым повезло быть застреленными не в голову. — А так-то ты бы и до второго пришествия продержался, — тут же рявкнул Мэрл, — а то и до бесконечности! Ты какого хуя дохнуть собрался? Я вот не собираюсь! И тебе не дам! — Мэрл, если мы все заражены, то все хуйня, понимаешь? Хуйня! — именно так и пробормотал Дэрил, отворачиваясь. — Заражены, не заражены! — рванул его за здоровое плечо Мэрл. — Срать! Понял? Вирусы-хуирусы, срать! Понял? Срать! Я не собираюсь сидеть и ждать, пока мы все тут по очереди передохнем! Найду себе другое занятие! Поинтереснее! И тебе найду, понял?! Может быть, только сдохшие или подыхающие вирусом этим заражаются?! А из нас никто не сдохнет, понял? Понял меня?! — То есть теперь мы будем искать обоссанные бумажки просто потому, что тебе скучно, — не открывая глаз, устало выговорил Дэрил. — И хуйня вообще с этими вирусами. Вранье. Не будут они в дохлом размножаться, им тухляк нахуй не усрался. И как ты себе вообще это представляешь — поднять мертвое тело… — Никак! — заорал Мэрл, теряя терпение. — Никак не представляю! У меня нет воображения! Я — тупой! А быть тупым — это личный и почетный выбор! И еще мне срать! Срать! Дэрил снял последний виток бинта. Поднял пропитанную какой-то невнятной шнягой салфетку. По крайней мере, заживало на нем все как на собаке. Он приподнялся, подтянул к себе заботливо уложенную Чарли процедурную корзинку — вата, марля, пластыри, антисептики, антибиотики… Достал оттуда упаковку с новой салфеткой. Разорвал. Мэрл не стал полностью закрывать рану, сделал только пару швов. Нужно было промывать, обрабатывать. И снова промывать. Чтобы все лишнее выходило наружу. Чтобы рубцевалось изнутри. С улицы донесся крик Чарли. Дэрил прикинул, сколько децибел она выдавала каждый раз, покачал головой. Не меньше ста. Как хорошая газонокосилка. Он не знал, что удивляло его больше — то, что у всех ходячих трупов оказалась одинаковая резонансная частота черепов, или то, что она в принципе могла в нее попасть. Хотя и то, что она до сих пор не охрипла, тоже впечатляло. А вот он сейчас был совершенно бесполезен. И ненавидел себя за это. Так, теперь плечо. Плечо. Повязка прилипла. Дэрил открыл кран, наклонился, плеснул водой на подсохший край бинта, на котором запеклась сукровица. Надо было бы, кстати, извиниться перед Мэрлом. Когда тот потратил какую-то совершенно фантастическую сумму на собственную скважину и комплект солнечных панелей с аккумуляторами, не говоря уже о ветряке, Дэрил орал на него не хуже Чарли. И что же теперь? Теперь у них была вода. И электричество. В текущих условиях — невероятная роскошь. Все-таки иногда паранойя Мэрла была очень кстати. Боль наконец-то отпустила его. Можно было спокойно закончить перевязку, можно было начать переделку ремней на арбалете и дробовике, чтобы на правую руку приходилась большая нагрузка, пока левая не придет в норму, можно было привести в порядок все ножи перед отъездом, можно было продолжить неторопливо обдумывать, почему никто не говорил ни слова о вакцине, если это все-таки был вирус, но чем больше Дэрил перетирал все это внутри себя, тем меньше верил в обрывки официальной информации… — Дай. Я подклею сзади… тебе неудобно… — тонкие пальцы скользнули по его спине, приглаживая узкую полоску фиксирующего пластыря. — Опять полаялись? — спросил Дэрил, вглядываясь в сосредоточенно нахмуренное лицо Чарли, отражающееся в зеркале. Она только дернула плечом. Протянула руку за бинтом. Начала закрывать им свежую повязку. Чарли никак не могла уловить, как же из ее горла выходит тот самый, скользящий вверх и вниз звук, у нее не получалось воспроизвести его специально. Больше того, попытки воспользоваться «кроликом», чтобы теперь-то уж сосредоточиться только на звуке, а не на процессе, провалились — эффект неожиданности от самых первых и ярких оргазмов стерся, они больше не вызывали у нее нужной реакции. Поэтому Мэрл занялся тем, что у него получалось лучше всего — последовательно и методично выводил Чарли из себя. Доставал так, что она взвинчивалась до состояния истерики и аффекта. Но именно тогда, когда она балансировала на эмоциональной грани, ей и удавался этот жутковато-вибрирующий длинный крик, дробящий мертвецам кости. — И где мой брат? Ты его съела? Наорала так, что ему тоже разорвало голову? Мат можешь не пересказывать. — Ну тогда я достойно промолчала, — хихикнула Чарли. Морщинка между ее бровями разгладилась. — Все, свободен. Иди, я все уберу. А Мэрл там, во дворе. Забавляется. То ли «Хэллоуин» по ролям разыгрывает, то ли «Пятницу, 13-е». Иди, говорю. Иди. Скажи ему, я не сержусь. И на тебя тоже, хотя ты и срываешься на меня по пять раз в день. Иди. Ты не один, кто в этой жизни писать хочет. Я тоже хочу. Давай, давай… — она подпихнула его под зад. Дэрил хмыкнул, чуть приобнял ее, скользнул губами по виску. Закрыл за собой дверь в ванну. Вышел на улицу. Мэрл, упакованный в костюм химзащиты, широко и радостно размахивал огромным топором. Он рубил головы столпившимся за забором мертвецам и сбрасывал их, клацающих челюстями, в огромную корзину. Готовил Чарли тренировочный материал. А потом, похоже просто для удовольствия, разносил на части и безголовые трупы. — Самурай без меча подобен самураю с мечом! Только без меча! — крикнул он Дэрилу, потрясая топором, с которого во все стороны летели ярко-красные брызги. — Развлекаешься? — фыркнул Дэрил. — Да я нахуй в восторге! — заорал в ответ Мэрл, широко шагая к дому. — Отличное сейчас время! Не нравится кто — убил. Нравится — съел. Не хватает, конечно, возможностей геноцидить качественно, — он оглянулся на сложенную им из конечностей поленницу. — Надо было купить измельчитель. Промышленный. И огнемет. Ух, бля, тогда бы… Он оперся на топор и внимательно посмотрел на Дэрила сквозь покрытое кровью пластиковое забрало: — Ты как вообще? — Терпимо, — Дэрил неловко достал левой рукой из кармана старых шорт пачку сигарет. — Все забываю спросить, скафандр-то этот откуда у нас? — Спиздил как-то, — ухмыльнулся Мэрл. — На всякий случай, — он сел на ступеньки, пристроил топор к балясинам крыльца, снял шлем, защитные перчатки. — Фу, бля. Запарился. Жарко, — он вытер лоб. Дэрил присел рядом, поморщившись, вытянул вперед ногу. Вытряхнул сразу две сигареты, прикурил, передал одну Мэрлу. Тот покивал. Затянулся. — Срать мне в тапки! — он ткнул сигаретой в сторону дороги. — Я охуеваю. Смотри, опять прут. Как к себе домой. — Как думаешь, могут они на крики идти? — пробормотал Дэрил, прищуриваясь на ободранную группу трупоедов, задумчиво пылящих по грунтовке в их сторону. — А че нет. На запах же они идут, — Мэрл немного помолчал, вглядываясь в почти синхронные движения конечностей трупов, просматривающиеся между деревьями и кустами. — А может просто слишком дохуя их стало, — он затянулся. — Я говорил тебе, что Роджерс зассал из-за них по суше гнать? Нет? Тогда говорю. Яхта в нашем порту стоит. Он Флориду с запада обошел, по Апалачикола поднялся до Семинола, а потом — сюда. — И его «Королева Марго» в нашем порту? — Так и есть, братишка, так и есть. Дэрил хмыкнул и замолчал. Каждый раз, когда ему казалось, что уж Мэрла-то он знает сверху донизу, тот выкидывал ему еще какое-нибудь коленце. Значит, все это время у них была отличная яхта, на которой они могли с присвистом дойти до своей «Шарлотты». И им не было никакого резона тащиться в Атланту за Банни или в Саванну в поисках оставшихся бумажных карт, потому что пока они торчали дома, Мэрл разобрал на косточки и все электронные карты, выяснив, где все-таки лежат остатки «Аточа», и саму программу, моделирующую течения и движения судна по дну. Но Мэрл не сказал ни слова, не сделал ни одного движения в сторону съеба, хотя и знал, что Дэрил был не в том состоянии, чтобы возразить ему. Жопа в мире закручивалась гигантской воронкой, грозящей утянуть их на дно, а он сидел и ждал, пока Дэрилу станет легче, чтобы они могли двинуться за Банни. — Ты не перестаешь удивлять меня, — покачал головой Дэрил. — Это я старею, теряю хватку, — хмыкнул Мэрл. — Ну а так-то он — друг, — чуть позже добавил он, и сразу стало ясно, что он точно понял, о чем думал Дэрил. — И он ждет нас. За их спинами приоткрылось окно: — Обед! Или там второй завтрак. Давайте, давайте. Руки в ноги и все такое. --- Он сдался. Сломал очередную ампулу. И теперь боль уходила. Но он все еще не мог заснуть. Мысли то кружились разноцветным хороводом, то взмывали вверх разворошенной грудой листьев, то медленно опускались на дно серого бетонного колодца. До Атланты было немногим меньше двух с половиной сотен миль. В обычное время — хуйня, часа три-четыре. Сейчас — неизвестно. Дэрил повернулся на бок. Мэрл хотел ехать через Колумбус, чтобы хотя бы краем глаза заглянуть в Форт Беннинг, посмотреть, что там у военных. Станция связи молчала уже сутки. Спутники работали, сигнал проходил. Вот только прислать ответ, похоже, было некому. Но до этого расположение телефона Банни не менялось. И они знали, где он. С большей степенью вероятности. Дэрил снова перевернулся на спину. Раздраженно подергал сбившееся одеяло, потянул за угол подушку. Почти беззвучный скрип двери. Легкие шаги. Неверный, колеблющийся свет. Еле слышный стук подсвечника. Шорох одежды. Теплое тело, юркнувшее ему под бок. — Не спится? — Не особо… — Сейчас… сейчас я все устрою… Узкая ладошка скользнула по его животу, груди. Влажный, горячий и нежный рот коснулся его шеи, зубы мягко прихватили мочку уха. От осторожных прикосновений Чарли по его позвоночнику полилась терпкая черная патока. Комната качнулась перед полузакрытыми глазами. Сердце начало раз за разом жарко врезаться в ребра, набирая обороты с каждым ударом. — Малыш… что ты затеяла… завтра рано вставать… — Шшшш… шшшшш… И все его слова умерли в ее тихом шепоте, и все его мысли закончились на ее приоткрытых губах, на самом кончике ее языка, пробравшемся в его рот, и вся тревожная круговерть была забрана ее руками, тягуче скользящими по его телу, впитывающими его тоску, его беспокойство. Он поймал ее пальцы, провел ладонью по ее руке вверх, к плечу, к шее, зарылся в волосы. Притянул ее к себе, чтобы почувствовать ее целиком. Ее губы. Ее грудь, прижатую к нему. Ее дыхание. Ее кожу. — Малыш, я не думаю, что сейчас смогу выдать что-то впечатляющее, — пробормотал он на ухо Чарли. — Тебе и не нужно… Мягкое движение вниз. Широкое, теплое. Мышцы живота напряглись, когда ее пальцы ласково проскользнули под шорты, сомкнулись вокруг его члена и аккуратно двинулись по бархатистой коже, сладко сжимая, делая несколько осторожных кругов по возбужденно поднимающейся плоти. Волна невыносимой нежности, смешанной с пульсирующим желанием, накрыла его. Расплавила его. Заставила почти бессильно откинуться назад, сдаваясь ее пылающим прикосновениям, ее сбитому шепоту, лихорадочному блеску ее глаз, жмущемуся к нему ее горячему рту, шелковистым движениям ее языка, спускающимся все ниже и ниже. И вот она уже нырнула под одеяло… и почти в ту же секунду он почувствовал, как ее твердый язычок заскользил по головке его члена. Жар хлынул по всему телу. Ладони непроизвольно сжались в кулаки. Спина покрылась потом, простыни прилипли к коже. Влажно, влажно, горячо! Горячо! Это ее губы обхватили его член, головка скользко прокатилась по ее гладкому небу. Глубоко. Сильно. Тугие, тесные движения. То быстрые, то почти замирающие. И ее пальцы, пальцы! Нежно ласкающие, распаляющие, разжигающие все сильнее… И стон… хриплый, низкий. Ее стон. Дыхание Дэрила замерло на вдохе. Он откинул в сторону одеяло. Прямо рядом с его рукой был ее торчащий вверх кругленький зад. Он легонько шлепнул его, скользнул ладонью между ее бедрами, мягко поглаживая сочные складочки… мокрая! Еще какая мокрая! Чарли хихикнула, поворачивая к нему голову. Чуть распухшие губы. Растрепанные волосы. Не отрывая от него взгляда, она снова опустилась вниз, пробегая языком по уздечке, по вздувшимся венам, проводя кончиками пальцев по вздыбившемуся члену… и плотно сжимая их вокруг него. И снова накрывая его губами. Во рту Дэрила мгновенно пересохло. Толкнуться ей навстречу. Толкнуться, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы. Его ладонь непроизвольно рванулась к ее шее. Чтобы обхватить. Чтобы направить. Да, малыш, да. Да. Давай. Еще глубже. Еще сильнее. Да. Еще. Да. Сейчас, сейчас… сейчас! И больше ни одной мысли не осталось в его голове. Только блаженная гудящая пустота. Только яркие вспышки в плотно зажмуренных глазах. Только последние инстинктивные движения. Только рука, все еще напряженно сжатая в ее волосах. Только сладкая нежность ее губ. Только мягкие движения ее ладоней. Только она сама, скользнувшая вдоль его тела. Ласково прижимающаяся. Близкая. — Че вы тут все возитесь? — послышался раздраженный голос Мэрла. — Это же не вы то грузите байк, то снимаете его обратно и закатываете в гараж… — Ну это же не мы то решаем взять с собой байк, то внезапно осознаем, что только полный идиот будет катить на чоппере по дорогам, заполненным агрессивными мертвецами… — весело откликнулась Чарли. — Иди сюда! У меня есть успокоительное как раз для таких случаев… — Че ты нудишь? — в дверях возник пышущий недовольством Мэрл. — Че тут вообще такое происходит?! — Ах, ваша светлость, — Чарли зашебуршилась, усаживаясь и призывно изгибаясь, — вы соизволили пройти в спальню… какая честь… Дэрил фыркнул. Правая бровь Мэрла взлетела вверх. — Не, подожди. Не так, — Чарли приподнялась на колени и подтянула к себе простыни. — Ваша светлость, я осмелилась пробраться в ваши покои в надежде заслужить вашу милость… Я проявила непростительную неосторожность, разбив овальное блюдо из вашего фамильного сервиза… — Продолжай, — коротко сказал Мэрл, прищурившись. Он сбросил с плеч куртку, начал расстегивать ремень. — Не увольняйте меня, ваша светлость, — Чарли опустила глаза и очень медленно уронила вниз руки, открывая грудь, — я сделаю все, что вы скажете. Накажите меня, ваша светлость, но не увольняйте… Дэрил не выдержал и заржал в голос: — Так вот чем вы тут занимались, пока я без сознания валялся! — Никто ничем без тебя не занимался, — проворчал Мэрл, выпутываясь из одежды, — не до того было… — он подцепил пальцами подбородок Чарли, поднимая вверх ее голову. — Только быстренько, карамелечка. Завтра рано вставать. И еще мой младший брат будет смотреть, — ухмыльнулся он. — О, да, ваша светлость… как скажете… Дэрил захохотал еще громче, но тут же заткнулся, потому что в этих их шуточках что-то все-таки было. Голос Чарли стал таким покорным, таким уступчивым… и она так безропотно приоткрыла навстречу Мэрлу губы, что член Дэрила снова дернулся. Он подвинулся, приподнялся на локте. Да, кажется, младший брат действительно будет смотреть. Причем с огромным удовольствием. Тяжелая рука Мэрла легла на затылок Чарли и притянула ее к нему. Его рот быстро и жестко накрыл ее губы, сминая их, врываясь внутрь нее, заставляя ее тонко всхлипывать, подстраиваясь под требовательные движения его языка. Пальцы Мэрла соскользнули по ее плечам вниз, к груди, сначала легко лаская, а затем сжимая твердеющие розовые соски. Чарли, дрожа и запрокинув назад голову, так сладко застонала, подставляя шею его губам и выгибая тело навстречу его рукам, что низ живота Дэрила свело жаркой судорогой. Напряженные соски Чарли торчали вверх, голова была откинута так сильно, что волосы почти касались поясницы, ногти впивались в предплечья Мэрла, склонившегося к ее груди. Рука Дэрила сама собой потянулась к члену. Кажется, он готовый вуайерист. Ладони Мэрла туго прокатились по телу Чарли, стиснули ее бедра, двинулись вверх по спине. А ее губы сладко и вкусно скользнули по его коже, втягивая ее в себя, жарко прикусывая, оставляя влажный прозрачный след. И сама она притерлась к нему, притиснулась всем обнаженным телом к его мощному торсу, что-то дурманяще выстанывая. Внутренности Дэрила, безо всякого его участия, тут же завязались тугим узлом. — И как же мне наказать тебя, маленькая негодница? — проурчал Мэрл на ухо Чарли. — Как будет угодно вашей светлости, — мурлыкнула она, лизнув уголок его губ, обводя языком его рот, а затем снова подставляя ему шею. Член Дэрила пульсировал и бился в острых спазмах, граничащих с болью. Кончики пальцев Мэрла плавно проехались по телу Чарли, нырнули между ее бедрами, погружаясь внутрь нее, жарко дразня. — Какая чудовищная влажная непристойность… Негодница! Тебе повезло, что сегодня мне некогда… в следующий раз я тебя хорошенько отшлепаю за такие проделки… — Как скажете, ваша светлость… — Если ты продолжишь это повторять, все закончится, даже не начавшись… — его ладони снова обхватили ее грудь. — Как скажете… ах!.. Мэрл не дал Чарли договорить. Он резко опрокинул ее на спину и прижал к постели своим сильным телом. Миг — и он повернул ее на бок, забросил ногу себе на бедро, широко раскрывая ее, а затем медленно, невыносимо медленно заскользил внутрь нее, туго растягивая, проникая все глубже и глубже. Чарли хрипло и напряженно застонала, кусая губы, изгибаясь и сжимая пальцами простыни. Долгие, такие томительно долгие секунды, что Дэрил успел задохнуться раскаленным густым и вязким воздухом, не желающим входить в его легкие. И наконец-то плавные, неторопливые движения, одно за другим, мощные, ритмичные. Выскальзывая и врезаясь обратно. Чарли вскрикивала от каждого толчка, выгибаясь и умоляя Мэрла двигаться быстрее. Дэрил темным взглядом вцепился во всплески их тел, поднимая и опуская кисть руки точно с такой же скоростью. Все сильнее, яростнее. Судорожные вдохи. Горячие стоны, срывающиеся на крики, режущие воздух, обжигающие осыпающуюся от жара кожу. Сильнее, сильнее. Глубже. Еще. Внутрь, внутрь. Непрерывно, размашисто. Глубже, сильнее. Еще. Еще. Тесно, плотно… Взрывающийся крик. Тяжелый рев. Хриплый стон. — Беру свои слова назад… — связные фразы с трудом выходили из горла Дэрила, — ты все-таки развратная… — А я сразу сказал, — проворчал Мэрл, откидываясь на подушки. Чарли что-то довольно и лениво замурлыкала, устраиваясь поудобнее.