***
Такхо со вздохом заблокировал шлюз, обернулся и в изумлении выпучился — коридор был пуст. Разноцветное существо испарилось в секунду. Совершенно бесшумно. Ремонтник растерянно моргнул и нахмурился. Вокруг его смуглого запястья немедленно закрутилось блестящее серповидное лезвие. Рукоять с петелькой удобно легла в ладонь. Такхо хищно пригнулся и плавно двинулся к центральному залу. Пневмопресс чуть посапывал, гоняя по поршням охлаждающую жидкость. Тюки утеплителя были аккуратно сложены пирамидкой у дальней стены. Контейнеры, огромные катушки проводов, два ящика с инструментами… всё было на своих местах. Ремонтник присел, почти приложившись виском к полу — тонкий слой пыли по углам был нетронут, в проходах виднелись лишь отпечатки его собственных босых ступней, а ходил бывший Тихушник всегда след в след, по привычке. Из глубины коридора раздались невнятные шорохи. Хозяин помещения встрепенулся и двинулся дальше, посматривая в приоткрытые двери мастерских и хранилищ. Непонятные звуки зашептали вновь, уже неподалёку, и Такхо обреченно выдохнул — они определенно доносились из его маленькой каморки в конце коридора. Ремонтник осторожно высунулся из-за косяка и ошарашенно замер: прямо на его кушетке, поджав ноги, сидело разноцветное существо и с удовольствием доедало из контейнера припасённые им на вечер ягоды. Такхо набычился и крепче сжал рукоятку ножа. Зверушка вскинула голову, безуспешно попыталась сдуть с глаз длинную чёлку парика и слегка развязно ухмыльнулась. Забросив в рот последнюю пригоршню сладких белых кругляшей прямо с зелёными хвостиками, она встала на тахте, торопливо прожевалась и шмыгнула носом. Пружины матраса чуть поскрипывали под её ногами, тёмное покрывало совсем сбилось. Такхо ощерился и зло прошипел: — С-с-лезла, быстро! Порежу, с-с-сучка! — и, не дожидаясь ответа, рванул к кушетке. В него молниеносно был запущен золотистый парик, отвратно скользнувший по плечу лохмами, а потом и ядовитое боа, выпутаться из которого получилось не сразу. Яростно размахивая руками, Ремонтник кое-как освободился и утробно зарычал — на кушетке было уже пусто. Сзади кто-то цыкнул. По голой спине скользнули холодные пальцы. Такхо резко обернулся и почти напоролся щекой на свой же короткий парный нож, который юркая зверушка уже успела стащить у него из-за пояса. Ремонтник застыл, скосив глаза. Острый, идеально заточенный кончик лезвия медленно переместился с его скулы к глазу, а потом ниже, почти ткнувшись в крыло носа. Вкрадчивый, совсем не тонкий голос тихо приказал: — Ножик-то брось, лошок, всё равно обращаться не умеешь. — Захлопнись, нахер, — пожелал ловкой зверушке Такхо и прикрыл глаза. — Режь давай, раз умная такая. Послышался лёгкий шорох, Ремонтник молниеносно качнулся в сторону, но его подсечка лишь подняла с пола облачко пыли. Тонкая фигурка в коротком платье, сияя чуть помутневшими блестками, быстро метнулась к выходу, а потом и вовсе учудила невероятное — подпрыгнула на бегу, легко оттолкнулась ногой от косяка, взлетела к потолку, уцепилась за балку тонкими руками, подтянулась, села на неё верхом и поболтала в воздухе грязными пятками. Такхо открыл и закрыл рот, отвёл от непонятного сумасшедшего существа взгляд и тяжело задумался, потирая подбородок. Вздохнув, он аккуратно поправил на кушетке сбитое покрывало, достал из-под него чёрную чешуйчатую палку и ушёл разбирать привезённые Орингером инструменты и провизию.***
Душевая капсула монотонно шумела уже больше часа. Рядом с ней блестящей горкой валялось местами порванное платьице и нечто, нескромно напоминавшее трусы. Такхо оглядел горку, нечто, выругался себе под нос и прищурился на капсулу — дверца была ловко заблокирована изнутри его же ножом. Наглая зверушка плескалась, хрипловато напевала какую-то мелодичную песенку и, судя по запаху, уже извела на себя все его запасы хвойного мыла. Ремонтник снова покосился на её одежку, придумав один нехитрый способ отомстить, и сам же немедленно признал его недостойным. Прошагал в соседнюю подсобку, порылся в огромном шкафу, вытянув серую майку с коротким рукавом и чёрные штаны. Ткнулся в мягкую ткань лицом и улыбнулся — вещи до сих пор еле слышно пахли сестрой, хотя были давным давно ей малы и постираны… Такхо выложил одежду на стул у капсулы, подумал немного и добавил к стопке полотенце. Почесал нос и снова ушёл в центральный.***
Борх задал непростую задачку. Воткнувшийся в привезенный им глушитель для антиграва Такхо вытер заливающий глаза пот и кое-как, задом, попятился по узкому жёлобу к выходу. Устало шлёпнувшись на упругий пол, Ремонтник стянул липнущие к рукам плотные перчатки и медленно выдохнул. Он уже слышал тихие за спиной тихие шаги, но решил пока их проигнорировать. — А ты ничего так, — негромко констатировали у него за плечом. — Думала, сопрёшь мои тряпки, спалишь, а пепел схаваешь для надежности, но… ты типа благородный герой, что ли? Такхо резко повернулся на звук и хватанул заразу. Получилось — за тонкую руку. И рассмотреть её тоже наконец-то получилось. Сидящая на корточках зверушка для начала ослепила его абсолютно белой короткостриженной макушкой, а потом изволила поднять голову и добить ошалевшего Ремонтника почти кротким взглядом кукольно-голубых глаз в чёрных ресницах. Такхо отпустил её руку и молча отвернулся обратно к антиграву. Зверушка недовольно покусала пухлые губы и сменила кроткий взгляд на хитроватый прищур. Она на четвереньках подползла к помрачневшему хозяину цеха, села рядом, нахально толкнула его плечом и хрипловато заявила: — Я тут поживу. Надо отдохнуть, откормиться, нервишки подлечить, опять же. Ух, от чёрных глазищ Аллиэнна у меня чуть кишки не спеклись. Эйзира и вовсе могла, не моргнув, холодец из меня сбацать. Потом — Ор. Думала — всё, сейчас все казармы обслужу, прежде чем сдохнуть, но нет, обошлось, а потом… — Ужин через полчаса, — коротко бросил ей Такхо, поднялся на ноги и ушёл в соседний блок.***
Бледная белобрысая зверушка забилась вглубь потрепанного кресла у широкой кухонной печи и монотонно тряслась, обхватив себя худыми руками. Такхо озадаченно оглянулся на стол — она второй день практически ничего не ела, бродила по цеху покачиваясь и не выдала за это время ни одной скабрезной шуточки. Белая кожа наёмницы приобрела нехороший сероватый оттенок, глаза поблекли, а движения потеряли обычную лёгкость и грацию. Такхо осторожно протянул руку, тронул её за локоть и тихо позвал по имени: — Ру? Эй, Ру… что с тобой? Его новоиспеченная помощница кое-как повернула голову и, с трудом сфокусировав на нём взгляд, засипела: — Холодно… снег. Везде снег. И ручьи с гор. Ледяные, не получилось далеко сбежать. Дура… не надо было. Сразу сдаться — и всё. Аллиэнн бы поймал, хоть как поймал… он Лисью… как свои пять пальцев… дура я… Глаза у неё вдруг медленно закрылись, и Такхо в панике вскочил на ноги, прикладывая ладонь к её лбу — Ру была обжигающе горячей. Её худосочная грудь издала страшное гудящее сипение вместо вдоха, и Ремонтник в ужасе отпрянул. В голове хлопнули скрипучими ставнями старые воспоминания. Туман. Сгорающая от пневмонии мама, что-то шепчущая в бреду. Её ледяные руки и огненные виски. Запах мятного чая. Равнодушно отвернувшийся от них отец. Грязная мокрая сестра, отчаянно рыдающая у пустой кровати, зло швырнувшая о стену уже не нужную коробочку с таблетками и чуть позже испуганно собирающая обратно с пола тонкие пластины с жаропонижающим — доставленные ею лекарства в итоге спасли жизнь самому Такхо, заразившемуся, слабому и сломленному. В чёрном медконтейнере было более десятка разноцветных позвякивающих флаконов. Такхо насупился, призвав себя угомониться и сосредоточиться. Подумав немного, он убрал контейнер в сторону и вытянул из шкафа белую продолговатую медкапсулу, оставленную ему Техником. Сорвал с неё крепёжные ленты, дёрнув плоские застёжки…***
Ру открыла глаза и удивилась — вдохнуть получилось с первого раза. В груди было пусто: плотный комок не давил изнутри, а сердце уменьшилось в размерах и не разбухало больше горячей прыгающей губкой. Волосы неприятно липли к вискам, покалывали шею. Наёмница кое-как вытащила из вороха одеял свою худую руку и потёрла глаза. Пить хотелось невыносимо. Ру с сопением перевернулась на бок и приподнялась на локте. Верхнее одеяло свалилось, открывая интересную картинку: серая майка куда-то испарилась, а полуголая «пациентка» была сплошь обклеена радужной, будто живой накладкой — сияющей, гладкой, приятно согревающей грудь и спину. Рядом на столе лежала выпотрошенная, почти пустая медкапсула. Ру нахмурилась — она помнила лишь, как Ремонтник нёс её до кушетки, укутывал, касаясь иногда подрагивающей холодной рукой, а после поил какой-то приторно сладкой жидкостью из белой бутылки. Из коридора раздались осторожные шаги, Такхо заглянул в комнату и облегченно вздохнул. Подошёл к кушетке и молча присел рядом на корточки, разглядывая уже окончательно утвердившуюся в роли проблемной соседки беленькую. Ру ещё раз глянула на медкапсулу и сурово укорила своего спасителя: — В конец рёхнулся, что ли?! Ты хоть представляешь, сколько здесь, на Серой, стоит такая штука с лекарствами? Извёл на меня всё! Ну, почти всё… вот дуралей, то! — Отлично! — покивал довольный Такхо, прислушиваясь. — Не сипишь. Не хрипишь. Жар спал только вчера вечером, а до этого — трое суток шпарил. Сильная инфекция. В самую первую ночь и вколол тебе одну за другой четыре ампулы с общеукрепляющим. Потом сбивал температуру… бронхорасширяющее тоже, чтобы прокашлялась… — Дуралей, ага, — сама себе покивала Ру и протянула ему руку. — А давай-ка по-настоящему знакомиться. — В смысле? — насупился Такхо, осторожно обхватывая её тёплую ладонь. — Ну-у-у, знаешь… — вздохнула наёмница. — У нас на Лисьей принято обращаться друг к другу коротко или вообще погонялом каким-нибудь, так удобнее. Настоящим, полным именем мы называемся редко. — Хм, жаль… — Ремонтник позволил себе осторожно огладить её хрупкое запястье большим пальцем. — Значит, ты не Ру? Я уже привык за эти две недели. — Это сокращение, — хмыкнула она и устало прилегла обратно на подушку, но руку его отчего-то не выпустила. — Давай… знакомиться заново, Такхо. Я — Ру. Она же — Румба. Очень приятно. Клёвые татушки. У меня тоже есть парочка… кое-где. Как-нибудь я расшибу себе зад, будешь фольгой этой красивой обклеивать, полюбу-у-уешься… стоп, стоп, вот чёрт! Ты хоть совершеннолетний?! Вчера исполнилось восемнадцать?! Охренеть! Ма-а-альчик мой, принеси-ка тётеньке водички, зайка… а пото-о-ом тётя ещё хочет попи-и-исать, поделишься подгузничком?..