Шестая

      Оставалось самое противное. Их осталось трое, и Табу приходилось делать вид, что она так же напугана, как и другие. Атмосфера тревоги повисла по всем комнатам. Было решено опечатать комнату Страха, заклеить ее полицейской лентой. Заку придумали распорядок дня, который не травмировал бы оставшиеся эмоции. Переодически повторялись панические атаки, хотя фиолетового с ними уже не было. Печаль то и дело плакала, когда это случалось. Гнев злился, ибо больше ничего сделать не мог. Его раздражала собственная растерянность, вечные слезы голубой. Его бесил и образ жизни Зака, но Табу объяснила, что это единственное, что они могли сделать.       — Он должен пить эти таблетки после порошка. Потому что это дает ему шанс спать больше времени. Чем больше он находится без сознания, тем безопаснее, ведь во сне он не совершит глупостей.       На этом и порешили. Конечно, план придумала Табу, и следила за его исполнением чаще она. Серая понимала, что всем эмоциям нужно время побыть наедине с собой. Но Печаль искала поддержки в Гневе. Тот ее дать не мог. Между ними возник разлад, что вполне устраивал Табу.       — Не реви.       — А ты не доводи!       — Кто кого доводит еще?       — Я тебя не трогаю.       — Так и я не трогаю.       Красный вспыхивал часто, а голубая настолько же часто плакала. Серая не имела своего спектра эмоций, потому ей было абсолютно плевать на этих двоих. Зак заболевал, она это чувствовала и думала только об этом. Ее взгляд становился по-настоящему пугающим, когда она видела на экране, как мотает бедного паренька.       Печаль мешалась под ногами все реже, да и Гнев почти не досаждал. Они оба медленно гасли, не подходили к пульту и потому погибали. Этому было объяснение в инструкции, а вот поведению Табу оправданий не было ни в одной книге.       Когда Зак окончательно стал сходить с ума, Печаль подняла тревогу.       — Я не знаю, что происходит. Мы умираем. Зак тоже умрёт. И это конец. У нас просто нет выхода, мы на тонущем корабле…       И Табу, мягко развернувшись на стуле, посмотрела на голубую с видимым безразличием и кивнула.       — Мне немного жаль, что это произойдет так скоро.       Печаль заметила настроение серой. Табу было ни сколько не жаль. Ей вообще не хотелось находиться в компании других, и голубая все чаще думала о том, что во всем виновата незнакомка.       — Ты доведешь нас до этого.       — Верно. Я провожу вас до самого конца.       — Ты теперь уже даже не скрываешь? Не скрываешь, что все другие сгинули по твоей вине?!       — Во-первых, попрошу заметить, что меня пригласили сюда. Я не берусь из ниоткуда. Во-вторых, в большинстве случаев, ваши, с позволения сказать, смерти, вовсе не вина. Заслуга. Разве не за этим вы позволили затянуться ему в первый раз?.. Рано или поздно, это убило бы его. Неужели вас не предупреждали? Курение убивает. Сильных — дольше, слабых — быстрее.       Печаль закрыла рот ладошкой. Значит, всему виной — сигарета? Всего лишь одна бумажная трубочка с табаком расколола сознание и одну за другой поглотила эмоции? Кто же Табу?       — Ты явилась, хотя тебя не звали!       — Сигарета — приглашение.       — Из-за тебя мы умираем!       — Такова моя работа. Ты заставляешь Зака плакать, Радость — смеяться, Гнев — злиться. Я, можно догадаться, всего лишь веду к концу.       — Ты даже не эмоция.       — О, верно подмечено. Я симулянт. Как запрещенное вещество, проникающее в сознание и выключающее главные рубильники. Я вас всех выключу, — Табу улыбнулась и соединила указательный и средний пальцы, словно щелкнула ножницами.       Печаль стала дышать глубже, видимо, желая успокоиться, но у нее не выходило. Серая смотрела на нее с искренним любопытством, удовольствие читалось на ее лице, а глаза — сияли. Голубая же задыхалась от возмущения или, может, осознания собственной глупости.       — Процесс уже запущен, и тебе его не остановить.       — Но ты умрешь вместе с нами. Надеюсь, это больно и ты будешь страдать.       Табу рассмеялась. Она не боялась боли.       — Ты умрешь раньше. Ты уже умираешь. Чувствуешь? Какая радость, больше Зак никогда не почувствует печали.       Самовнушение работало не хуже ножа. Печаль охватила паника, голубая зарыдала и даже попыталась наброситься на Табу, но стоило ей коснуться тела шестой, как она лопнула, окатив серую ледяной водой. Камешек, отблескивающий голубым, отлетел в сторону отсека с инструкциями. Серая поднялась с пола (Печаль сшибла ее с кресла), отряхнулась и поспешила забрать его.       — Вот и славненько.