Snap queen

      Через день мы уехали.       В какой-то мере это был побег от реальности, ведь поездка давала мне небольшую отсрочку от принятия решений: можно было не думать о том, что делать и как жить дальше, а просто наслаждаться дорогой. И да, по-настоящему наслаждаться, потому что на этой машине невозможно иначе.       Подарок, конечно, восхитительный. Саймон чуть ли не завизжал, когда я показала ему машину. Не знаю, что потрясло его больше: столь крупный презент от Лето, или же что это Тесла — автомобиль, который он сам всегда хотел себе купить, но пока не мог позволить. Хотя меня до сих пор подёргивало от осознания, что тачка стоит больше, чем, наверное, вся моя жизнь, я не могла не признать: ездить на ней одно удовольствие. Я настроила её под себя меньше, чем за полчаса, всё-таки опыт уже был. Правда, после экспериментальной модели, на которой мы катались в Нью-Йорке, эта была уже более земной, однако всё равно не такой, как обычные автомобили на бензине. — Ближайшая парковка с зарядной станцией в двенадцати милях отсюда, — сообщила я брату, посмотрев карту. — Наверное, нам надо остановиться там, попьём кофе, подзарядимся… — Софи, да ты ещё минимум полторы сотни миль проедешь на своем запасе, даже с включённым на полную мощность кондиционером, — ответил Саймон с заднего сидения. Я поставила условие, что какую-то часть пути он будет там, чтобы мы друг друга не бесили. А то вместе нам придется провести не один час и даже не два…       Конечной точкой нашего путешествия был Сан-Франциско, но мы решили не пользоваться кратчайшим маршрутом по навигатору, а просто ехать, как захочется. Толку в этом не было никакого: мы плутали по штату, заезжая в маленькие городки, петляя по хайвеям. Наверное, это было даже глупо, однако бесцельные виражи давали странное ощущение внутренней невесомости, и правда отключая мозги. На дисплее машины только карта, телефоны мы в руки даже не брали, не говоря уже о том, что ни одной истории я так и не записала. Совершенно не интересовало, что сейчас в новостях и что говорят обо мне в соцсетях, я смотрела лишь на дорогу и сменяющиеся пейзажи. Сначала мы ехали по побережью, а потом, переночевав в гостинице, свернули вглубь, направившись в сторону Йосемити, Саймон очень хотел там побывать.       Сейчас мы уже пересекали территорию заповедника. Конечно, у нас не было с собой ни палатки, ни какого-либо снаряжения, мы просто проезжали по нему, то и дело останавливаясь возле каждого примечательного вида. Наверное, надо было поступить менее спонтанно и подготовиться, чтобы полноценно прогуляться по долине и оценить все прелести этого природного чуда. — Да, но… Ладно, — я ещё не привыкла, что электродвигатель не бензобак, и он сжирает гораздо меньше «топлива», к тому же все машины, на которых я ездила до этого, были ощутимо прожорливы. — Раньше ты бы со мной поспорила, даже если была неправа, — мы опустили крышу, поэтому из-за ветра ему приходилось чуть ли не кричать мне, чтобы я услышала. — А после Нью-Йорка ты вообще какая-то не такая.       Мы не говорили обо мне, опять же за всё время обсуждение шло лишь о нашем путешествии, потом Саймон рассказывал о том, как жил после переезда в Калифорнию. Мы говорили о том, в каком штате лучше жить, обсуждали покупку домов, работу брата, Йосемити — всё, кроме того, что происходит в моей жизни. И я не стремилась намеренно переводить стрелки на себя. — Я устала, — я опустила крышу и включила кондиционер, чтобы окружающая обстановка не мешала и мне не приходилось отвлекаться от дороги, пытаясь понять, что он мне хотел сказать. Ветер искажал слова, как сломанный телефон. — Знаешь, я никогда не думала о том, что это так сложно — быть популярной настолько, что твоё имя не сходит с таблоидов почти целый месяц. — Но ты этого хотела, так ведь? — Я напряжённо сжала руки на руле. И в очередной раз прозвучал вопрос, который и я самой себе часто задавала. Почему то, чего я так страстно желала, перестало быть в центре моего внимания? Я добилась своей цели? По ощущениям — нет, по факту — да. — Я не ожидала, что моё грязное бельё будет полоскать весь интернет. Мне кажется, я по уши в дерьме и больше никогда от него не отмоюсь, да и тебя это тоже коснулось.       Пока что журналисты приписывали нам пиар-роман, мол, Джаред встречается со мной только лишь для шумихи, а на самом деле наши отношения фиктивные. Отсюда и снисходительность, и вечное желание уличить меня в чём-то: не так стою, не так хожу, не так одеваюсь. — Было бы что там полоскать, — хмыкнул он. — Насколько я помню, твой единственный грешок — это Джереми. Хотя я вообще считаю, что он тогда просто воспользовался тобой… И пресса об этом всё равно не в курсе.       Мы никогда не обсуждали то, что произошло на выпускном. Но Саймон всё знал, точнее, не мог не знать, у нас была одна компания. Вероятно, до него дошло даже больше подробностей о том вечере, чем осталось у меня в памяти. Тогда я лишилась девственности, лучшей подруги и желания ввязываться в случайные связи. — Это пока, — на самом деле было страшно, вдруг найдётся что-то более серьёзное. — Надеюсь, никто не додумается взять интервью у наших родителей, а то им точно есть что сказать. — Интересно, а когда у отца на работе кто-то спрашивает о тебе, он молчит или врёт, что гордится? — Врёт, наверное… — я равнодушно пожала плечами. Кто их теперь поймёт, ведь по словам Саймона, ко мне отношение немного изменилось на контрасте с ним. Но явно не настолько, чтобы меня приняли с распростёртыми объятиями. — Мне грустно, когда я думаю о маме с папой. Не то чтобы я чувствую себя виноватой, просто всё не должно быть так, как сейчас. — Ну, зато у тебя есть я и Лето. Он же наверняка тебя очень поддерживает и помогает, ты говорила с ним об этом? — О чём именно? — про родителей Джаред знал, а вот о моём эмоциональном состоянии мог догадываться, если, конечно, что-то замечал. Сейчас он начал глубоко погружаться в свои проекты, я не могла с ними соперничать, точнее, понимала, насколько это для него важно. А я в состоянии и подождать, всё же силы вставать с кровати у меня были, появились деньги и крыша над головой, нужно было лишь остановиться и хорошенько продумать, чего я теперь хочу от жизни. — О том, что ты чувствуешь и что пресса тебе прохода не даёт. Уж кто-кто, а Джаред точно в этом собаку съел за столько лет в Голливуде. — Ему-то плевать, что о нём судачат… Он всё игнорирует и меня просит не обращать внимания, но это так сложно. Я не могу быть искренней со своими подписчиками так, как раньше, и кажется, что я и правда всех обманываю. Их больше интересует Джаред, а от меня все ждут, что я где-то ошибусь, где-то поступлю не так и выставлю себя дурой. Будто я на пороховой бочке, которая взорвётся, едва к ней спичку поднести! И самое хреновое, что кроме этой бочки у меня ничего больше нет. — Ты же говоришь сейчас про блог? — и похоже, он тоже не особо понимал, что я чувствую. — Да. — Почему бы тебе не забить на него и просто наслаждаться жизнью с Лето? Ты не будешь ни в чём нуждаться, тебе не придётся работать. А если у вас появится ребёнок, то даже в случае расставания ты останешься в шоколаде. — Я люблю его, но не могу быть всегда куклой при нём, так нельзя, — мне казалось, я сейчас прокушу себе губу, так я сдерживала слёзы, — Я счастлива с ним, но новый образ жизни так угнетает, я не знаю, что делать.       И мы замолчали, может быть, минут на пять, может, больше. Я хотела нарушить тишину первой, добавив, что, наверное, это всё вполне нормально, учитывая скоротечность обстоятельств, но Саймон меня опередил, хоть и совсем по другой причине. — Стой! — вдруг скомандовал он, и я тут же вжала педаль тормоза в пол.       Бедная моя нижняя губа всё-таки пострадала. Я сильно прикусила тонкую кожу, и во рту почувствовался солоноватый привкус крови, потому что машина остановилась резко, я едва не влетела в стекло, благо ремень крепко удерживал на месте. Честно говоря, я испугалась. Мы были в какой-то не самой людной части заповедника, за последний час ни одной машины не встретилось, только деревья — возможно это из-за того, что сегодня понедельник. Я решила, что Саймон увидел какого-то зверя, возможно, гризли или оленя.       Не дай бог гризли, я двину сразу шестьдесят миль в час, если увижу. Встречаться с дикой фауной я не хотела, это было опасно. — Смотри, там человек! — он указал куда-то в кусты, я прищурилась и заметила, что там действительно был мужчина. Он сидел, привалившись к дереву спиной в метрах двух от дороги, и кажется, это у него не просто привальчик: ему явно было нехорошо, — Надо узнать, всё ли в порядке. — А вдруг он нас вырубит, если мы подойдём, а потом угонит тачку, — скептично предположила я, всё же съезжая к краю дороги. — С такой обувью у него должна быть машина покруче нашей. Давай я выйду и посмотрю.       Ну, пусть посмотрит… Я опустила тонированное окно и пригляделась, действительно обратив внимание на кроссовки — они были ярко-оранжевые со светоотражающими полосами, а так он выглядел, как обычный турист: большой рюкзак, спортивный костюм. И кажется, незнакомец продолжит путь с нами: Саймон, повёл его к машине, закинув на свои плечи рюкзак. И усадил он его на переднее пассажирское сидение зачем-то, предварительно откинув кресло подальше. Но мужчина всё равно сел с трудом, у него было что-то с ногой: она мешала найти комфортную позу.       Выглядел он, конечно, странно и даже страшно. Руки разбиты, всё в жутких ссадинах, одежда пыльная и грязная, брюки порваны и все в крови, волосы сальные и налипли на лицо, а на щеке была небольшая, но довольно глубокая рана. Кровь уже не шла, но стоило бы зашить.       И братец был прав, он не выглядел как притворщик, опасный мошенник или маньяк, наоборот, видно, что человеку действительно плохо. Даже стыдно стало, что я ещё и останавливаться не хотела. — Софи, посмотри, где ближайшая больница, — скомандовал Саймон, закончив возиться с укладыванием его рюкзака в наш багажник, и сел на заднее сиденье. — Спасибо, — проговорил мужчина, потянувшись за ремнём безопасности, и с такой болью далось ему это движение, что я сама помогла ему пристегнуться, — вы меня спасли. — Мы просто проезжали мимо, — сказал Саймон, а потом обратился ко мне. — Софи, ты нашла больницу? — А… — на самом деле я очень растерялась, но после его напоминания тут же ввела поисковый запрос в бортовом компьютере машины. Адрес отобразился мгновенно, и я тронулась с места. — Пятьдесят миль, многовато, но ближе нет ничего. — Да я три дня по лесу бродил, и это выдержу, — усмехнулся мужчина. — Я Адам, кстати. Наверное, стоит познакомиться, ещё как минимум час я буду пачкать вашу машину. Но не волнуйтесь, химчистка салона за мой счёт, когда оклемаюсь.       Если у человека есть силы на сарказм, значит всё не так плохо — это обнадёживало.       И у него такой же пронзительный взгляд, как у Джареда, даже не по себе стало. Правда, цвет радужки более серый, на контрасте со светлой кожей и тёмными волосами глаза казались особенно яркими. Сложно сказать сколько ему лет, кто он, поскольку из-за всей этой пыли и походной одежды, он не выглядел как человек, который с лёгкостью мог выписать чек на химчистку салона довольно дорогой машины. Хотя, похоже, что так оно и было. — Меня зовут Саймон, а это Софи, — представил нас брат. — Расскажи, что с тобой случилось? — Я свалился со скалы, разбил телефон и не смог никого позвать на помощь. И дня два, наверное, шёл к дороге. Какое сегодня число? — Шестнадцатое мая, — объявила я. — Тогда три дня прошло.       Саймон и я, как-то не сговариваясь, решили, что не стоит утомлять его диалогами и подробными расспросами о случившемся, поэтому всю дорогу до госпиталя особо не болтали. Я старалась ехать на максимально допустимой скорости, не хватало ещё, чтобы наш новый знакомый в машине откинулся. Хотя к этому особых предпосылок и не было, Адам уснул по дороге, и я больше вслушивалась в его сопение, чем в собственные мысли.       Мы довели его до неотложки, и врачи сразу увезли его на обследование, услышав, что он ударился головой. Решив подождать каких-то новостей о состоянии Адама, мы остались в больнице, к тому же на парковке была зарядная станция, это было ещё одним поводом задержаться ненадолго. Торопиться было некуда, я позвонила Джареду и рассказала о том, что случилось. Он, конечно, был изумлён тому, как легко мы умудрились попасть в историю, но всё же признал, что мы поступили очень правильно. И даже рассказал, как с ним случилось нечто подобное.       Врач позвал нас спустя два часа, провёл нас в палату, где наш новый приятель выглядел уже гораздо бодрее. Порез на лице зашили, стёрли кровь, грязную одежду сменили на больничную сорочку, и он казался просто смертельно уставшим. Перед ним на столике лежал поднос с едой, а это, как известно, хороший знак. — Я вам безумно благодарен, — повторил он, когда мы зашли. — Меня бы съели гризли или… Я не знаю, если бы не вы, то я бы вряд ли выкарабкался. — С тобой всё в порядке? — спросил Саймон, сев в кресло у его кровати. Я же далеко не проходила, стоя у двери. — Почти. С головой — да, несколько ушибов, а вот ногу будут оперировать завтра, им не понравился мой перелом, — он откинул край одеяла, показав ногу в фиксаторе. — В общем, жить буду, просто нужно поставить спицы, чтобы всё срослось правильно. — Как вообще получилось, что ты был там один и никто даже не хватился тебя? — меня больше интересовало это, ведь это же глупо ехать в одиночку в довольно опасное место. — А никто и не знал, где я. Когда понимаю, что нужно разгрузиться, я беру машину и еду куда-нибудь на природу, забивая на всё остальное, это здорово помогает очистить мозги. Я прекрасно понимаю риски и не лезу на рожон, выбираю спокойные и неопасные маршруты, но в этот раз меня подвело оборудование, видимо, трос попался бракованный. Он порвался, и я полетел вниз со скалы. Не с самого верха, конечно же, футов с тридцати… Я потерял сознание, а когда очнулся, хотел вернуться на тропу и дойти до ближайшей базы, но, видимо, пошёл не в ту сторону и заблудился. Честно говоря, даже не помню, как вышел к дороге. Ещё и с переломом. Видимо, адреналин и кортизол заблокировали боль. — Повезло тебе… — Саймон хотел что-то ещё сказать, но у него зазвонил телефон, посмотрев на экран, он спешно извинился и вышел. Похоже, что-то важное.       И мы остались наедине в палате с Адамом. Честно говоря, мне было всё равно, что с ним будет потом. Опасность ему больше не грозила, свою роль мы в этом сыграли, и пора было двигаться дальше. Я не хотела знакомиться ближе, хотя Саймон был явно не прочь. Этот парень в его вкусе. — У вас такой непривычный акцент, вы не местные? — задал вопрос Адам, принимаясь за еду. — Ну, вообще, мы с северо-востока, но я уже третий год живу в Лос-Анджелесе, а Саймон переехал сюда только месяц назад. — Я тоже из Лос-Анджелеса. — Классно, — не то чтобы мне не хотелось поддерживать беседу, просто я не видела в этом особого смысла. И поэтому получались вот такие односложные ответы. — Что ж… Раз мы живём в одном городе, всё ещё проще. Я бы хотел пригласить тебя на свидание. У меня есть ресторан, и мы могли бы прекрасно провести вечер вместе. Ужин, свежие устрицы, вино из Напы. Как ты на это смотришь? — Нет, — с ходу ответила я, даже и секунды не подумав. — Извини.       Чёрт. Этого я не ожидала совсем, и мне было неловко. Похоже, что он не знал, кто я такая, и что парень у меня уже есть. Нет, Адам, конечно, симпатичный, однако сейчас моё сердце принадлежало Джареду, и я никак не могла ответить согласием. — Ну, нет так нет, — хоть он и улыбнулся, я понимала, что отказ — это неприятно.       Я достала из своего рюкзака блокнот и ручку, вырвала лист и, написав на нём номер Саймона, оставила на столике у кровати. — Если ты захочешь, можешь потом поблагодарить Саймона, когда будешь в городе. Всё-таки он первый заметил тебя у дороги… Ладно, выздоравливай, — сказала я, пятясь назад. — Пока.       Я вышла из палаты, закрыв за собой дверь. Брат всё ещё говорил по телефону, но я губами дала ему понять, что Адам устал, а нам пора, и мы пошли в сторону парковки.       И всё же я не могла не признать, что его предложение мне польстило.