Время между нами

Глава четвертая

— Зачем, черт возьми, ты это делаешь? — Избавляюсь от мусора. Делаю то, для чего ты слишком трусоват. А теперь убирайся с моих глаз долой, «капитан», или следующая пуля окажется в твоем сердце. — Я не собираюсь стоять в стороне, пока ты хладнокровно убиваешь этих мальчишек, Скотт. В этот раз ты не сможешь отделаться одним разжалованием. — Ты не должен был получить новое звание, Джаред. Ты слишком мягок и головой, и сердцем, чтобы делать то, что Юг ожидает от своих офицеров. Если бы генерал или президент Дэвис знали, какой ты урод на самом деле, тебя бы убили просто за то, что ты бесчестишь свой мундир. То, что вы были «друзьями» с тем чертовым ублюдком янки, ужасно. Но вот теперь ты стоишь здесь и мешаешь мне убивать янки, которые при первой же возможности перережут тебе горло! — Ты только что застрелил одного из наших парней, и не ввязывай сюда Дженсена. Он обрел мир не без помощи проклятых фанатиков и… какого черта? — Джаред! Джаред, беги! — Дженсен? Нет, это не… Эй! Скотт, какого черта ты… — Я не знаю, что это или кто это, но, похоже, мне посчастливится и во второй раз прикончить твоего любовничка, «капитан» Падалеки. — Нет! — Нет! — Дженсен резко дернулся на пассажирском сиденье, просыпаясь от боли под правой лопаткой, и с трудом хватал ртом воздух, успокаиваясь, и только потом заметил, что серебристый внедорожник больше не двигался и был припаркован недалеко от каменистой насыпи. Дженсену понадобилось несколько секунд, чтобы сложить все воедино. Он позволил Крису проехать последнюю часть пути до Геттисберга, поскольку уже загрузил все маршруты в навигатор, включая и дорогу до частного домика, который ему посчастливилось забронировать для них. Наверное, он заснул, но никак не мог понять, что за хрень ему только что приснилась. Все было словно в тумане, и Дженсен мог уверенно сказать, что только по голосу и очертаниям тела в тумане узнал Джареда. А встревожил его голос именно второго мужчины, и теперь он не мог перестать об этом думать. Этот сон был другим, и Дженсен не мог понять почему. Все было не так, и обычно он не просыпался от ощущения того, что его подстрелили. Другое, что напугало Дженсена, заключалось в том, что он мог поклясться, что слышал свой собственный голос, хоть он и Дженсен из прошлого выглядели одинаково, и голоса их были похожи, у него не было массачусетского акцента, как у его предка. — Ты проснулся и… какого черта, Джен? — потребовал ответа Крис Кейн, открыв дверь и уставившись на своего друга. — У тебя кровь? — Что? — Дженсен провел рукой под носом и увидел несколько капель крови на тыльной стороне своей ладони. Вот это было очень странно — у него еще никогда за всю жизнь не шла кровь носом. — Нет, я… я в порядке. Просто еще один сон… или что-то наподобие. Крис внимательно на него посмотрел, опираясь на дверь внедорожника. — Я был свидетелем многих твоих кошмаров, и ни разу ты не просыпался, выглядя как живой мертвец, старик. Что изменилось? — Не знаю, — признался Дженсен, покачав головой. Трехкомнатный домик в комплексе «Северная и южная сторожка» был слишком просторным для их короткого пребывания, но Дженсен знал, что так у Криса будет своя комната, поэтому, если Дженсен допоздна будет заниматься изучением материалов или просто расхаживать из угла в угол, он не будет этим мешать своему другу. — Джен, переоденься или хоть немного вздремни, и после мы отправимся… исследовать все, что ты захочешь, — Крису не нравилось, насколько бледным был Дженсен этим утром, насколько он был не в себе с позавчерашнего дня, хотя и поклялся, что отчим больше не появлялся. — Ты больше ни о чем не хочешь мне рассказать? — Кроме того, что мне пару раз являлся призрак моего предка? Нет, ничего, — Дженсен взял бутылку с водой и кивнул на руль. — Кто поведет, ты или я? Крис замер при упоминании призрака, покрепче сжимая ключи в руке. — Сейчас ты уж точно не сядешь за руль этой штуки, Джен, — прорычал он, будучи не очень рад такому предложению. Потому что он был бы более счастлив, если бы Дженсен отдохнул еще пару часов, но также знал, что спорить с другом ему было бесполезно. — Так ты видел призрака? Настоящего призрака? — Нет, ненастоящего призрака, — парировал Дженсен с ухмылкой и закатыванием глаз и затем снял с себя тонкую куртку, радуясь, что под ней была только футболка, потому что первый июльский день обещал быть жарким. — Не думаю, что он сможет найти мир, пока его душа не воссоединится с душой Джареда. Если ты хочешь посмотреть реконструкцию, просто высади меня и… — Я тень твоя, дружочек мой. Куда бы ты ни пошел, я буду в двух шагах от тебя, особенно сейчас, когда сны стали вызывать у тебя настоящую физическую боль, — ответил Крис, просматривая маршрут, проложенный Дженсеном. — У нас есть три дня, чтобы посетить реконструкцию. Куда мы сейчас направляемся? Дженсен поднял стекла, потому что где бы они ни проезжали, по городу, мимо кладбища или полей сражения, они постоянно будут слышать звуки стрельбы из пушек и винтовок. Даже будучи к этому готовым, Дженсен не мог сказать, почему с каждым выстрелом его сердце словно сжималось в ледяных тисках. — К памятнику полку из Южной Каролины, который был частью армии Северной Вирджинии. Он находится на Авеню Западной Конфедерации к юго-западу от города. Именно с него мы и начнем, — сказал ему Дженсен и полез на заднее сидение, чтобы достать оттуда свою сумку и выудить из нее блокнот, одновременно запихивая в задний карман на всякий случай еще один небольшой блокнот для рисования. — Южная Каролина отправила на сражение под Геттисбергом более пяти тысяч своих солдат, и почти тысяча триста из них пали в бою. — Только в твоей голове задерживается подобная информация, — рассмеялся Крис, всегда поражаясь тому, сколько всего знал Дженсен. — Бьюсь об заклад, если бы я спросил у тебя, сколько человек погибло с каждой стороны, ты бы отчеканил и эти цифры… — Четыре тысячи семьсот восемь солдат убито, двенадцать тысяч шестьсот девяносто три ранено, а пять тысяч восемьсот тридцать человек числятся пропавшими без вести. Это что касается Армии Конфедерации. Общее количество жертв только на сто семьдесят шесть больше, чем у Северной армии по тем же трем спискам, — легко и даже не глядя в свои заметки, ответил Дженсен. — Кроме того, здесь после трех дней сражений были найдены тридцать семь тысяч пятьсот семьдесят четыре винтовки. Крис покачал головой, глядя на своего друга. — Конечно же ты не хочешь вернуться обратно в университет и получить степень, чтобы тебе хотя бы платили за знание всей этой ерунды? — поддразнил он, поворачивая на нужную им улицу. — Мне нравится узнавать что-нибудь новое об этой «ерунде», — Дженсен знал, что Крис шутит, как шутил обо всем, что его интересовало: о музыке, машинах, женщинах и баре. — Вот он! Остановившись на обочине, Крис выключил двигатель и, оставив собственную куртку внутри машины, последовал за Дженсеном к памятнику, где тот уже тихо читал вслух посвящение. «Эти люди чести навсегда запомнили даруемую свободой ответственность. В память о жителях Южной Каролины, которые отстаивали свои права, свое наследие и свои убеждения. Непоколебимая вера в святость прав Государства была для них всем. Вечную славу заслужили павшие здесь герои». По телу Дженсена, несмотря на жару и влажность, прошла дрожь, пока он читал цитату и водил пальцем по именам, высеченным в камне. — Бригадный генерал Дж. Б. Кершоу его повысил, — прошептал он. — Джаред служил в двенадцатом пехотном полку Южной Каролины, но его имени здесь нет. — Это может означать, что он умер не здесь, Джен, — Крис на самом деле пытался найти более подробную информацию об этом солдате и, несмотря на то, что он и не был компьютерным гением, мало что смог узнать. — Или умер, но его похоронили как безымянного, или… — В музее хранится более полный список солдат, если вы хотите найти кого-то конкретного, ребята, — крикнул старик, одетый в форму Конфедерации, переходя улицу. — Многим мальчишкам, которые погибли, не поставили памятников, но имена некоторых из них пополнили списки погибших, пропавших без вести или военнопленных. Были среди мальчишек и взрослых мужчин и те, которые либо сдались, либо дезертировали, когда стало ясно, на чьей стороне окажется победа, — он с любопытством рассматривал молодых мужчин. — Что же хочет парочка янки узнать о солдате или солдатах Конфедерации? Крис кивнул в сторону Дженсена и ухмыльнулся. — Спросите его. Это его охота за привидениями. Я здесь только для того, чтобы убедиться, что он сам не затеряется во всей этой истории. — Капитан Джаред Падалеки, двенадцатый пехотный полк из Южной Каролины, — быстро ответил Дженсен. — Я ищу информацию о его жизни до, во время и… после войны, но по какой-то причине ее не очень много. Вам когда-нибудь попадалось это имя… что? — спросил он, когда старик нахмурился. — Вы что-то о нем знаете? Старожил снял с себя шляпу, чтобы ее разгладить, внимательно разглядывая Дженсена, а затем кивнул: — Я уже давно посещаю реконструкции в Геттисберге, поэтому могу сказать, что кое-что я слышал, а также видел это имя в нескольких списках. Могу рассказать, что знаю, если хотите. — Хотите, чтобы мы вас подбросили до музея или до поля? — Дженсен заметил, какой взгляд кинул на него Крис, но решил на это не обращать внимание, желая узнать новые подробности о Джареде. — Старикам грех отказываться от поездки, особенно когда на улице жарче, чем на заднем дворе у Сатаны, — усмехнулся мужчина, протягивая руку. — Я Джосайя. После того как они все познакомились, Крис снова вырулил на дорогу, в то время как Дженсен развернулся на переднем сидении, чтобы ему было удобнее общаться с пожилым бородатым реконструктором. — Что вы можете мне рассказать о Джареде… то есть капитане Падалеки? — спросил он. — Ну, существует парочка теорий, получивших популярность сразу после окончания битвы. Наименее популярной была та, в которой говорилось, что капитан Падалеки был психически неуравновешенным офицером. Безрассудным и дерзким, ему было наплевать и на себя, и на свой полк, и в тот день, второго июля, он очень сильно вспылил. Он подстрелил в ногу своего же офицера и получил ранение в спину, когда попытался дезертировать, — Джосайя уловил напряжение во взгляде парня, слушающего его, и поднял палец. — Я же сказал, что это была самая непопулярная теория, и так как ее распространял другой офицер, не подкрепляя никакими доказательствами, то приверженцев ее было очень мало. — Джаред бы никогда не покинул свой пост и не дезертировал бы из армии, — сказал Дженсен так уверенно, словно говорил о самом себе. Солдат, который ему являлся во снах с самого детства, не был психом, пусть до конца своей жизни и оплакивал своего друга, он был не из тех, кто мог так просто удрать с поля боя. — А другая теория? Крис негромко прочистил горло, напоминая своему другу быть осторожнее и одновременно переживая о том, чтобы информация, которую они узнают о Южанине, не сильно отличалась от образа, создаваемого Дженсеном все эти годы. — Это случилось у Дьявольского логова, но достаточно далеко от того места, где шли основные бои, дальше в долине и ближе к тому небольшому ручью, — Джосайя взял карту, которую ему протянул Дженсен, и обвел небольшую на ней часть. — В тот день шло очень много ожесточенных боев, и многие солдаты с обеих сторон лежали на земле, истекая кровью и умирая. Союзный офицер, получивший ранение в ногу, позже доложил своим товарищам, что сумасшедший вражеский солдат убивал раненых. Союзных, Конфедеративных — ему было все равно. Он просто стрелял в них, и не по разу, а иногда даже использовал и штык, пока не появился капитан. Пальцы Дженсена кружили по джинсовой ткани, обтягивающей его бедра, — он чувствовал себя преданным, а когда Джосайя продолжил, вернулась и холодная дрожь. Дженсен уже знал, предвестницей чего она была. — Союзный офицер сообщил, что капитан Падалеки остановил другого офицера от убийства раненых, и именно тогда тот на него набросился. У них случилась ссора, и Падалеки подстрелил того мужчину в ногу. Затем, по словам Союзного офицера, он отвернулся и получил пулю в спину, — Джосайя покачал головой, когда они остановились перед Музеем и Инфоцентром для посетителей. — Тело так и не нашли, именно поэтому тот офицер сказал, что он дезертировал, но солдаты, которых он спас, знали, что в ту ночь на этих полях произошло кое-что еще. Зайдите в музей, поищите в дневниках очевидцев или поспрашивайте. Вся информация, что есть об этом парне, находится внутри, — старик вылез из внедорожника, надел шляпу и захромал прочь. Дженсен застыл на месте. — Это похоже на то, что я слышал во сне, Крис, — прошептал он, уставившись на поля, где даже отсюда были видны толпы людей, и актеров, и зрителей, и слышны разносящиеся по воздуху звуки сражения. — Он с кем-то спорил и… мне нужно это выяснить. — Джен, он здесь либо умер, либо не умер. Прошло уже сто пятьдесят лет. Как, черт возьми, ты собираешься найти его дух, чтобы он воссоединился с… ладно, это не моя проблема, — Крис верил в призраков. Его отец был индейцем Чероки, а дед — шаманом, поэтому он знал, что странности существуют, но данная ситуация ему все равно не нравилась. Волонтеры указали Дженсену на хрупкую на вид метрическую книгу, в которую записывались имена погибших, пропавших без вести и живых. Крис же отправился изучать экспонаты. — Почему его тело так и не было найдено? — спрашивал негромко сам у себя Дженсен. — Если его застрелили, тогда где же его тело? — Тела многих погибших так и не нашли или просто забыли внести имена в списки, — напомнил ему Крис, разглядывая старую винтовку и удивляясь тому, как же в то время их заряжали, когда резко развернулся, услышав громкий вздох. — Джен? Что? Ты что-то нашел или, еще лучше, нашел точное местонахождение могилы? — спросил он, чуточку поддевая своего друга, но прекратил ровно в тот момент, когда увидел белое как мел лицо, снова. — Дженсен? Дженсен нашел перечень имен, среди которых было и имя Джареда в списке пехотного полка с пометкой «пропал без вести», «предположительно погиб». Но волосы встали у Дженсена дыбом на затылке только тогда, когда он наткнулся на другое имя — в списке раненых, но живых. — Вот с кем он спорил. Должно быть, так, — прошептал он, ошеломленный до такой степени, что его руки начали дрожать. — Лейтенант Скотт Д. Делотер. — Делотер? — Крис уставился на имя с такой же ненавистью, с которой он обычно реагировал на отчима Дженсена. — Подожди-ка. Это становится слишком жутким. Ты думаешь, что парень, который подстрелил твоего парня, имеет какое-то отношение к Дэвиду Делотеру? — его голова шла кругом от такого количества новых деталей. — Джен, это же может быть просто совпадение. — Знаю. Просто… я удивился, — Дженсен уже знал, что сегодня вечером ему предстоит долго корпеть над книгами и только завтра отправиться на реконструкцию, а еще знал, что нужно будет сделать пару звонков. Им все-таки удалось в первый день попасть на реконструкцию и осмотреться, но в голове Дженсена была такая каша, что он сам уже не мог ничего понять. Пока Крис интересовался оружием, Дженсен узнал еще парочку новых деталей, а также нашел ключ к смыслу полученной ранее информации, которую он часами вручную переписывал, чтобы потом добавить ее к своему разработанному материалу. Тем вечером, когда они поужинали в главном домике комплекса с остальными постояльцами, Дженсен достал свой ноутбук, записи и приступил к работе. Каким-то образом он знал, что у него остался в запасе последний день, и он не мог потратить отведенное ему время впустую. Дженсен вытащил из сумки дневник майора Гленна Уэстона и начал читать. «Сегодня мою жизнь спас вражеский солдат. Битва у Дьявольского логова не была ни масштабной, ни кровавой по сравнению с другими, в которых я принимал участие, но все же она была кровавой. БОльшая часть моего полка — мальчишки, проходившие боевую подготовку на местах, без опыта и без должного обучения — погибли или были ранены, но потом я стал свидетелем самой кровавой части. Я был ранен, но не смертельно. Я ожидал, что либо попаду в плен, либо умру от кровопотери в долине. Возможно, я бы мог незаметно отползти подальше, но вокруг меня умирало столько моих людей, и я чувствовал, что поступил бы неправильно, если бы сам выжил и не смог помочь всем этим мальчишкам. Поэтому я предоставил себя на волю судьбы. Я видел вражеского солдата со штыком в руке и с ужасом осознал, что он убивал не только моих раненых мальчишек, но и своих раненых товарищей. Делотер был мне знаком. Многие из нас, живущих в Геттисберге и сражающихся на противоборствующих сторонах, учились вместе в Вест-Пойнте. О нем я всегда вспоминал без всякой симпатии, потому что, положа руку на сердце, я был удивлен, что он все еще служил в Армии. Скотт всегда жестоко обращался с младшими кадетами и сам плохо выполнял приказы. Меня не удивило, что он убивал мальчишек с Севера, меня удивило то, как жестоко и хладнокровно он убивал своих товарищей. Говорю же, что мою жизнь спас вражеский солдат, и так оно и было. Я видел Падалеки ранее в бою и сразу же узнал Джареда. Думаю, что любой, кто с ним встречался, не смог бы его забыть, потому что редко можно было встретить кого-то такого же роста, кто бы с такой легкостью сражался. Но я знал, что он многому научился не от наших инструкторов в Вест-Пойнте, а от Эклза. В тот день на скалистом холме мы сражались именно с отрядом Падалеки. Солдат солдата видит издалека, и я до сих пор мог видеть в нем солдата, но, как и многие из нас, что учились вместе в Вест-Пойнте, я слышал различные толки и знал, что беспечный мальчишка из Южной Каролины потерял смысл своей жизни еще год назад. Мне рассказывали, что Эклза убили, и я слышал разные истории о том, как. Единственная, которая мне всегда казалась только слухом и обманом, вспоминалась сейчас, когда я смотрел, как Скотт Делотер убивает раненых. Падалеки доверял всем без разбора, я знал, что они с Делотером выросли вместе, но этой ночью ни о какой дружбе не шло и речи, когда Джаред остановил резню раненых, тем самым спасая мне жизнь… ценой своей». Дженсен читал отрывки и набирал их сразу на ноутбуке, останавливаясь, чтобы перечитать пару строк. Остальные слова майора так и не были напечатаны, а если и были, то он их еще не нашел, за исключением последней записи. «Я был слишком далеко, чтобы рассмотреть, что точно происходило, но я видел, как они спорили. Я расслышал несколько слов, и их было достаточно, чтобы понять, что этот трусливый ублюдок снова начал поносить Эклза, и, как любой другой человек, знакомый с Джаредом, я знал, что этого было достаточно, чтобы проявился его южный характер. А затем я потерял их из виду. Я видел, как упал Делотер, поэтому могу сообщить, что Падалеки его подстрелил, но когда он повернулся, я увидел, как ублюдок поднял пистолет, и услышал звук выстрела. Я увидел, как Джаред споткнулся, но… его тело так и не было найдено». — Куда, черт возьми, могло исчезнуть тело? — спросил себя Дженсен, потирая глаза и игнорируя тот факт, насколько он чувствовал себя уставшим, потому что именно сейчас ему было страшно засыпать. Сны всегда были яркими, но присутствие здесь, так близко к тому месту, где погиб Джаред, казалось, усиливало их интенсивность, и Дженсен пока не был готов к еще одному кошмару. Чуть раньше он отправил электронное письмо своей кузине Бэлле с просьбой найти компромат на семью Делотеров. В то время, пока он занимался исследованиями и мог копнуть глубже, Дженсен хотел узнать побольше и о Делотерах. Поэтому ему очень бы пригодились хакерские способности своей сестры. Конечно, он не назвал ей точную причину, по которой хотел, чтобы она копала под семью отчима: узнать, была ли она корнями из Южной Каролины или служил кто-то из ее предков в Армии Конфедерации. Он просто дал ей достаточно информации, чтобы ее заинтриговать. Бэлла Эклз — прирожденная сплетница и та еще сволочь, обладающая недюжинным талантом к компьютерным кодам и выискиванию вещей, о которых давно уже никто не вспоминал. Ей тоже не нравился Дэвид Делотер, и она всегда думала, что он что-то скрывает. Поэтому вероятность того, что человек, чья родословная берет свое начало в Бостоне, мог скрывать каких-нибудь неугодных родственников из своего фамильного древа, было достаточным, чтобы Бэлла взялась помогать Дженсену. Это и обещание того, что она станет первой в очереди на его квартиру, как только Дженсен переедет в Южную Каролину. Бэлла не собиралась заниматься взяточничеством, чтобы получить желаемое, а Дженсену, в свою очередь, чтобы получить желаемое, ничего не было жалко. Пока его кузина занималась поисками одной информации, Дженсен просматривал военные архивы, чтобы отследить жизнь лейтенанта Скотта Делотера от Вест-Пойнта до окончания войны. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что кто-то пытался скрыть много грязных фактов. Уже наученный, Дженсен откинулся на изголовье кровати, когда почувствовал покалывание на коже, означавшее, что в комнате он был не один. — Знал ли он? — машинально спросил он, зная, что никаких доказательств тому не было, но в то же время задаваясь вопросом, хорошо ли он искал в Чарльстоне. — Джаред знал? — Если бы Джей узнал об этом, его бы убили намного раньше или он бы попал в тюрьму, — мрачно ответил Дженсен, выглядя не так четко, как обычно, будто присутствие здесь забирало у него много сил. — Если бы я знал, что Делотер когда-нибудь подберется к нему так близко и сможет его ранить, тогда бы ему сказал, но я искренне верил, что собственные поступки доведут его или до трибунала, или до смерти. Знаю, что это все тебя сбивает с толку, и мне бы хотелось сказать тебе больше, но есть вещи, которые ты должен узнать самостоятельно. Призрак посмотрел через окно на поле. — Прошел сто пятьдесят один год с нашей последней встречи. Пусть я застрял в этом мире из-за незавершенных дел, для Джареда все намного сложнее, — он оглянулся назад с мрачным выражением на лице. — Джаред попал в круговорот постоянно повторяющегося сражения. Он испуган и потерян среди тумана, он в ловушке между этим миром и другим. Если ты прислушаешься, то сможешь его услышать. Дженсен никогда никому не признавался, даже Крис с Дэннил, что слышал голос Джареда даже не во снах. С тех пор как он приехал сюда, Дженсен был уверен, что, оглянись он через плечо, смог бы увидеть эти ореховые глаза. — Он призрак, ты призрак. Разве ты не можешь просто протащить его за собой на другую сторону? — спросил Дженсен, подпрыгнув от звука выстрелившей пушки, хотя был совершенно уверен, что в эту ночь не планировалось никаких реконструкций. — Все намного сложнее, Дженсен. Территория вокруг Дьявольского логова подобна энергетической воронке, и в ту ночь что-то произошло, — Дженсен все еще был призраком из девятнадцатого столетия, поэтому не был уверен, как точно описать то малое, что он знал. — Я знаю, что он нуждается в тебе так же сильно, как ты скоро будешь нуждаться в нем самом. От внезапного взрыва, казалось, домик заходил ходуном и вернул Дженсена из размышлений. Оглядывая комнату, он не мог точно понять, был ли разговор с призраком реальным или ему это приснилось. Как же Дженсену хотелось, чтобы его предок перестал давать такие чертовски непонятные и загадочные ответы на вопросы. Уже после второго взрыва Дженсен надел ботинки и натянул на себя куртку. Убедившись, что Крис заснул перед телевизором во время просмотра какого-то ужастика, он по какой-то причине не собирался будить своего друга или брать внедорожник. Их домик находился рядом с полем битвы. Оно было закрыто на ночь, но Дженсен спокойно перелез через ограждение и как ни в чем не бывало пошел вперед. Из-за проходившей реконструкции он видел вдалеке палатки, чувствовал слабый запах дыма от костров, на которых солдаты себе готовили, и запах табака. Дженсен прошелся по кромке поля, этой июльской ночью было неестественно холодно. Посетить реконструкцию в Геттисберге всегда было мечтой Дженсена, но теперь, будучи на месте, он знал, что приехал сюда только за историей и фактами. Он сосредоточился только на одном и надеялся, что сможет помочь, как в этом уверял его предок. Конечно, Дженсен не знал, что точно призрак имел в виду, когда сказал, что ему самому скоро понадобится Джаред. Джаред — призрак, застрявший во временной петле, и как только он освободится, они с Дженсеном смогут покинуть этот мир. И это означало, что Джаред перестанет ему сниться, и Дженсен не знал, что же точно подразумевала под собой последняя фраза. Дьявольское логово находилось на дальней стороне поля, на скалистом склоне, покрытом валунами, на который трудно было подняться и при свете дня, не говоря уже о темноте. Дженсен даже не знал, как далеко он забрался, пока неожиданно не остановился и не оглянулся. Небо было чистым, звезды ярко сияли, освещая поле. Было очень жутко находиться здесь одному. Вдалеке сквозь густой туман, который, казалось, окутал собою абсолютно все, Дженсену показалось, что он расслышал громкие возгласы, звуки стрельбы из ружей и пушек и крики умирающих людей. Покачав головой, чтобы привести мысли в порядок, Дженсен сунул свои замерзшие руки в карманы, направляясь на звук бегущей воды. Из своих материалов он знал, что за холмом протекал небольшой ручей, но туман становился все плотнее, и почему-то было даже трудно дышать — будто ледяная рука сжимала горло. — Это просто мое воображение, — напомнил Дженсен себе и заставил себя подняться на вершину холма, чтобы осмотреться. Неожиданно он упал на колени от боли в груди, словно в нее попала пуля. Дженсен открыл глаза и громко выдохнул, потому что туман практически рассеялся, и он стал свидетелем сражения, идущего вокруг него. — Боже мой. Дженсен понял, что видит настоящую битву, хотя там никто его не видел и не слышал. Конфедераты пытались удержать покрытую валунами вершину холма, между Севером и Югом шла ожесточенная битва, не прекращавшаяся с самого утра. Сквозь туман, что, казалось, отделял прошлое от настоящего, Дженсен наблюдал, как Джаред отдавал приказы своим солдатам. Это была грандиозная битва, в которой ни одна из сторон не выигрывала и не терпела поражения. Дженсен был потрясён, увидев своего солдата в бою. Все вокруг него становилось реальнее и громче с каждой прошедшей минутой… Геттисберг, Пенсильвания, 1863. — Следите за своим правым флангом! — громко выкрикнул капитан Джаред Падалеки. Его отряд был очень маленьким по сравнению с отрядом генерала Лонгстрита, который командовал основными силами и пытался взять проклятый скалистый холм. План генерала Ли с самого начала был провальным, но Джаред знал, что был обычным капитаном, и его самой главной заботой было сделать все возможное по мере своих способностей, чтобы его люди не погибли, выполняя генеральские приказы. Его люди находились сейчас на задней стороне холма, ближе к ручью и полю за ним. Джареду было приказано не дать Союзным войскам обойти холм и держать оборону. Но если бы они напали на рассвете, было бы проще. Ну, его отряд сражался с самого рассвета, и к этому времени Джаред уже чувствовал себя уставшим и измотанным. Конечно, он был уставшим от всего этого уже целый чертов год. Джареда накануне ранили, но он старался не думать о ране, поскольку размышлял, что даже если умрет от инфекции, это все равно послужит его конечной цели. Конечно, об этом он думал до того, как Делотера перевели под его командование. Пока Джаред выкрикивал приказы своим солдатам, которые все были уставшими и просто напуганными таким количеством Союзных солдат, прибывших помочь Лонгстриту, он не мог рисковать получить ранение или быть убитым и оставить невинных людей на попечение своего бывшего друга детства. Нахождение на передовой линии означало, что они были на линии пушечного обстрела, и самым важным для Джареда сейчас оставалось приказать своим лучшим снайперам снять канониров, прежде чем они превратят отряд в кровавые лоскуты. — Вперед! — закричал лейтенант Скотт Делотер недалеко от него. — Мы сможем разделаться с этими проклятыми янки, если подойдем ближе! — И они уничтожат наших солдат прежде, чем мы сможем подобраться достаточно близко! — жестко ответил Джаред. Вокруг и так было слишком много Союзных войск. Джаред еще утром понял, что это сражение было очень плохой идеей. У него не было ни малейшего представления, насколько он окажется прав или сколько человек с обеих сторон полягут на этой проклятой скалистой вершине холма. С самого начала этот план не был хорошо продуман, и Джаред представил, как Дженсен закатил бы глаза. Даже в разгар битвы, когда вокруг него разрывались пушечные ядра и визжали винтовки, Джаред все еще думал о своем друге. Дженсен был самым лучшим стратегом даже во время учебы в Вест-Пойнте, и Джаред сейчас мог слышать, как Дженсен говорит о том, сколько в этом плане дыр и как он на самом деле должен был быть составлен. Были времена, когда Джаред хотел, чтобы Дженсен остался в Армии, хотя и знал, что это бы его убило — стоять на поле битвы на противоположной от него стороне. Пусть Дженсен и переехал в Южную Каролину, чтобы быть с ним, Джаред был уверен, что вряд ли его упрямый друг, противник рабства, согласился бы служить президенту Дэвису или генералу Ли. Конечно, Дженсена не устраивала и политика генерала Гранта на Севере. Поэтому проблемы со зрением, по причине которых он отказался от военной службы, как и собственные взгляды на политику, по мнению Джареда, были достаточно вескими причинами для ухода. В такие моменты, как сейчас, когда Джаред наблюдал, как бойцы попадали под обстрел, когда он сам убивал мальчишек, которым меньше лет, чем было ему, когда он заканчивал Вест-Пойнт, Джаред больше всего на свете хотел, чтобы у него получилось тогда уговорить Дженсена уехать из Чарльстона вместе с ним и убраться куда подальше от войны и безумия, которое она принесла с собой. Джаред видел, как парни, с которыми он вместе учился в школе, умирали уже на второй день битвы при Геттисберге, и ему самому было интересно, сколько он сам сможет еще выдержать, прежде чем наступит и его час. От запаха пороха, дыма и крови его тошнило. Крики раненых, оставленных умирать на поле боя, разрывали его сердце, и, несмотря на это, Джареду казалось, что он слышал голос Дженсена, зовущего его. Сны, которые он видел в течение этих двух месяцев, были странными, но именно последний заставил Джареда усомниться в своей вменяемости. То, что Дженсен часто снился Джареду, было абсолютно нормальным, ведь он так сильно любил его и скучал, поэтому ему часто снилось, как они проводили вместе время. Тем не менее в ночь своего повышения, в ночь перед отправкой в это забытое богом место ему снилось, что Дженсен пришел к нему, будучи призраком. Джаред никогда на сто процентов не верил во все эти спиритические глупости, бывшие столь популярными в то время, но никогда и не отрицал, что все возможно. Он просто винил виски за то, что напиток стал причиной такого сна и странного послания. «Джей, когда придет время, ты понадобишься ему. Поверь мне в последний раз, ты будешь знать, что потребуется сделать». Дженсену всегда нравилось быть загадочным и скрытным, но иногда Джареду хотелось за это его треснуть. И за этот сон в том числе. Последний сон был нереально странным. Сейчас, когда Джаред нанес удар штыком в живот вражескому солдату, он подумал, насколько бы в нем разочаровался Дженсен. — Извини, — прошептал Джаред умирающему мужчине, чувствуя, как внезапно стало холодно, и, не обращая на это внимание, он наконец сделал то, что должен был сделать еще несколько часов назад, и скомандовал своему отряду отступить за ручей. Может, это и было против генеральского приказа, может, неповиновение грозило понижением в звании или другими серьезными обвинениями за отступление до официального приказа от Лонгстрита, но Джаред уже устал смотреть на то, как гибнут его солдаты. — Мы не можем сейчас отступить! — с яростью в глазах огрызнулся Делотер. — Нам нужно надавить и ударить этих янки в самое слабое место до того, как они… — Люди Сиклса только что получили подкрепление! Если Ли так сильно хотел взять этот холм, то ему следовало прислать мне больше людей, чтобы удержать эту местность за нами, и Лонгстрит не должен был атаковать на рассвете! — Джаред оттолкнул его в сторону, его глаза сузились, когда рука Делотера коснулась винтовки. — Если ты хочешь умереть, вступив в бой со свежими и отдохнувшими солдатами, то пожалуйста, Скотт. Но это мой отряд, и я приказываю отступать. Джаред хорошо расслышал оскорбления, сказанные в его адрес, но не обернулся. Он слышал такое и раньше, но не на поле боя и не от того, кого считал своим другом. Отступление было поспешным, и «благодаря» Делотеру Джаред потерял еще несколько человек. Но когда они добрались до безопасного места, показалось, что Союзные войска были готовы оставить их в покое на какое-то время. Когда опустилась ночь, Джаред был уверен, что затишье не продлится долго. Но у него по крайней мере будет время перевязать свои раны и проверить бойцов. Он старался игнорировать звуки, исходящие от умирающих, и погрузился в размышления. Такое высказывание от Делотера он слышал уже не в первый раз, когда Скотт вскользь кидал намеки на ту сторону жизни Джареда, которую тот всегда скрывал от однополчан. Джаред был уверен, что Скотт, вероятно, знал о его сексуальных предпочтениях, потому что они росли вместе, но он никогда ничего ему не говорил. На самом деле Делотер даже не намекал ему, что знал или его это вообще заботило… до тех пор, пока это не стало очевидно после переезда Дженсена в Чарльстон. Джаред знал, что его предпочтения были незаконными по всей стране, об этом никогда не упоминали в приличных компаниях, потому что разоблачение сейчас, в разгар войны, могло стоить ему не только карьеры, но и свободы. В принципе, Джареду уже было все равно, потому что с ним больше не было Дженсена, и он принял как должное, что останется один до конца своей жизни. И после смерти Дженсена он никогда не смотрел в сторону другого мужчины, поэтому у Скотта не было причины вести с ним себя так. За исключением того, что он по жизни был таким жестоким и злобным. Делотер всегда ненавидел Дженсена, даже когда они учились в Вест-Пойнте, и ненависть усилилась, когда тот переехал в Южную Каролину. По мере того, как увеличивалась его ненависть к Дженсену, ухудшалось его поведение в армии, пока, наконец, Джаред не выдвинул против него обвинение в неправомерных действиях и его не разжаловали с капитана до лейтенанта. Сняв с себя тяжелый серый мундир, Джаред закатал рукава рубашки, борясь с липкой жарой. По мнению Джареда, многое из того, что сделал Скотт, стало причиной многих его неприятностей: Делотер был зол, что после его понижения повысили Джареда. В ту ночь на Дьявольское логово опустился странный туман. Далекие звуки продолжавшихся боев долетали до ушей Джареда, но именно странные одиночные выстрелы привлекли его внимание. Они раздавались близко, будто тот, кто стрелял, делал это прицельно, а затем двигался дальше к… — Черт! — прошипел Джаред и выбежал из палатки, держа в одной руке нож, а в другой пистолет. Луна была полной и яркой, и, несмотря на надвигающийся туман, от которого у Джареда почему-то покрывалась кожа мурашками, он смог рассмотреть очертания Скотта Делотера, направившего свою винтовку на раненых солдат по другую сторону ручья, где их оставили умирать. — Сукин сын, — пробормотал Джаред после того, как понял, что Делотер стрелял не во вражеских солдат, чтобы избавить их от страданий, но он улыбался, убивая своих собственных товарищей. — Делотер! Джаред схватил свою винтовку, прежде чем выстрел был сделан в лицо умирающего пятнадцатилетнего мальчишки, чью руку оторвало пушечным снарядом, и солдатик никогда не сможет попасть в полевой госпиталь благодаря Делотеру. — Зачем, черт возьми, ты это делаешь? — сердито спросил он, чувствуя близость тумана и пытаясь игнорировать то, как волосы на его руках вставали дыбом. — Избавляюсь от мусора. Делаю то, для чего ты слишком трусоват. А теперь убирайся с моих глаз долой, «капитан», или следующая пуля окажется в твоем сердце, — Делотер не был таким высоким, как Джаред, может, сантиметров сто восемьдесят, но он был достаточно крепко сложен. ­— Я не собираюсь стоять в стороне, пока ты хладнокровно убиваешь этих мальчишек, Скотт. В этот раз ты не сможешь отделаться одним разжалованием, — Джаред вырвал из его рук ружье и отбросил его подальше. — Ты не должен был получить новое звание, Джаред. Ты слишком мягок и головой, и сердцем, чтобы делать то, что Юг ожидает от своих офицеров. Если бы генерал или президент Дэвис знали, какой ты урод на самом деле, тебя бы убили просто за то, что ты бесчестишь свою униформу. То, что вы были «друзьями» с тем чертовым ублюдком янки, ужасно. Но вот теперь ты стоишь здесь и мешаешь мне убивать янки, которые при первой же возможности перережут тебе горло! — Ты только что застрелил одного из наших парней, и не ввязывай сюда Дженсена. Он обрел мир не без помощи проклятых фанатиков и… какого черта?! — Джаред! Джаред, беги! Голос, казалось, доносился из густого тумана, который стал настолько плотным, что невозможно было даже разглядеть лагерь на другом берегу ручья. — Дженсен? — голос был похож на голос его друга, но в то же самое время был каким-то другим, и Джаред пытался понять, откуда он раздавался в темноте. — Нет, это не… — прошептал он, когда, наконец, туман рассеялся в одном месте настолько, что Джаред смог увидеть… Дженсена, но почему-то не такого, каким он его помнил. Парень, которого он видел в тумане, был Дженсеном, но казался худее, его светлые волосы были короче, и даже одежда была не такой. Что-то было не так. А потом у Джареда появились другие заботы. — Эй! Скотт, какого черта ты… — Я не знаю, что это или кто это, но, похоже, мне посчастливится и во второй раз прикончить твоего любовничка, «капитан» Падалеки, — усмехнулся Делотер, вынимая пистолет и прицеливаясь в человека, которого он тоже видел в густом тумане. — Черт, как же мне повезло убить этого ублюдка дважды. Но в этот раз я смогу сам увидеть, как он испустит дух. — Нет! — закричали в унисон несколько голосов, когда в воздух поднялась рука с пистолетом и раздался выстрел.