Время между нами

Глава одиннадцатая

Джаред был сбит с толку своим беспокойством о Дженсене, а также внезапным пробуждением, поэтому когда зажегся яркий свет и ему прилетел удар в лицо, Джаред на мгновение застыл. Он готов был уже сделать захват, как его когда-то учили, чтобы поймать нападавшего за руку, и как раз собирался ответить на удар, когда раздался еще один голос: — Мне что, нужно на какое-то время вас двоих развести по разным углам, или просто предположить, что ты напал сам на себя, сын? — Черт возьми, Падалеки! Отпусти меня! — наконец послышался недовольный голос Криса Кейна, когда он попытался освободиться из захвата, благодаря которому внезапно оказался прижатым спиной к полу стопятикилограммовым разъяренным южанином. — Как же я… Дженсен! На секунду успокойся и отзови своего сторожевого пса, а то я забуду о том, что мне нельзя бить его в лицо! Сразу забыв о Крисе, Джаред зарычал и, оттолкнувшись от него, направился к Дженсену, испуганному и все еще полусонному, стоящему в другом конце комнаты и вжимающемуся в угол между стеной и большим окном, забитым фанерой. — Я все же надеру тебе задницу, янки, — крикнул Джаред Крису, моргая глазами, приспосабливаясь к внезапно загоревшимся на потолке лампам, которые включил старший Кейн. — Джен? Джен, успокойся и послушай меня, — он осторожно подошел к Дженсену и увидел в широко распахнутых глазах страх и растерянность — Дженсен проснулся слишком быстро и не успел избавиться от своих воспоминаний. — Эй, посмотри на меня. Это Джаред. Я рядом с тобой, и я надеру Кейну задницу за то, что так тебя разбудил, но сейчас я хочу, чтобы ты проснулся, Джен. — Я не хотел его будить, солдатик, — пробормотал Крис, проверяя свою челюсть и рот на количество выбитых зубов, и уже начал было делать шаг вперед, когда на его плечо предупреждающе легла рука отца. — Я вошел, но не сразу вас, ребята, увидел на диване, да еще и обо что-то споткнулся. А он сразу же вскочил, услышав, как я проклинаю то, на что упал и… подожди-ка, как ты его называешь? — Крису показалось, что в первый раз он неправильно расслышал, но после того, как услышал имя в третий раз, на сто процентов уверился, что услышал все-таки правильно. — Ты что… — Заткнись. Я не с тобой сейчас разговариваю. Я пристрелю тебя сразу после того, как его успокою, — жестко заметил Джаред перед тем, как посмотреть в испуганные глаза Дженсена. Джаред опустился на колени перед ним, медленно протягивая руку, но все же не касаясь. — Джен, давай. Посмотри на меня. Ты слышишь меня и больше ничего. Все, что ты видишь, не настоящее. Тебе снился сон, и мне не следовало засыпать, иначе бы я помог тебе справиться с кошмаром или бы пристрелил этого урода. Крис прекрасно почувствовал, как сжались его кулаки, и он отчаянно пытался не обозвать солдата из прошлого парочкой интересных словечек. Даже несмотря на пальцы своего отца, держащие его за куртку и заставляющие стоять на месте, Крис заметил, как Джаред оказался перед Дженсеном и как тот обратил на него внимание и начал успокаиваться под звучание размеренного южного говора. — Будь я проклят, — пробормотал Крис, видя это, но все еще не веря в это. Они с Дженсеном были друзьями с четвертого класса и с того времени побывали в разных передрягах. Он был с Дженсеном после его выписки из клиники, во время судебных баталий и всего остального между этими событиями и знал, как справляться с реакциями своего друга на кошмары, различные неприятности и другие мелочи, беспокоящие Дженсена, о которых почти никто не знал. Из-за всего этого Крис понимал, что лучший способ успокоить Дженсена, особенно после жутких кошмаров из «того» времени, это просто дать ему самостоятельно проснуться, дать ему достаточно пространства, чтобы привести в порядок все воспоминания, которые, как Крис знал, до сих пор преследовали его. Те несколько раз, когда Крис пытался дотронуться до Дженсена сразу после его пробуждения, закончились разбитым носом для Криса, отчего Дженсену становилось еще хуже. Этой же ночью, наблюдая за тем, как Джаред протягивает руку, Крис в предвкушении улыбнулся. Солдат-то думал, что несколько ударов, которые он от него получил, были достаточно болезненными. И Крису было интересно, как Джаред отреагирует на то, когда Дженсен докажет ему, что, несмотря на свою худобу или стеснительность, его удар справа может выбить почву из-под ног даже у Криса. Однако в ту секунду, когда Крис увидел, как дрожащая рука Дженсена разжала кулак, готовый поразить в любую минуту обидчика, Крис понял, что что-то изменилось, и ему оставалось только молиться, чтобы его друг не пострадал еще сильнее после того, когда это все закончится. — Пусть он поможет, — прошептал Шон Кейн, понимая, как тяжело было его сыну стоять в стороне, когда его лучший друг был так расстроен. — Если бы Дженсен не доверял ему, тогда он бы точно не подпустил его так близко к себе, как сделал это сегодня. Но не доверие беспокоило Криса. Его беспокоило то, что Дженсен был влюблен в солдата, и Крис не знал, имел ли об этом хоть какое-то понятие придурок из прошлого. Мешанина голосов из прошлого и настоящего медленно распределялась по своим местам, пока Дженсен приходил в себя, сосредоточившись на глубоком низком голосе, звучащем рядом с ним, а не в горьких воспоминаниях и давно похороненных чувствах, с которыми, как он думал, было давно уже покончено. Дженсен мог припомнить, как заснул на диване вместе с Джаредом. Он вцепился в его футболку, словно в спасательный круг, и чувствовал силу в руке, что Джаред положил на его, и Дженсен думал, что сон будет спокойным, учитывая прошедший день. И только сейчас до него дошло, что ему должны были сниться кошмары, и Дженсен знал, о чем они были. Постоянные и страшные угрозы со стороны Дэвида, его действия тем вечером вернули все воспоминания Дженсену. И, конечно же, все его сны были сосредоточены вокруг времени, проведенного в этой чертовой клинике, но для Дженсена это была смесь старых картинок и вещей, которых он не понимал. Действий и голосов, которых он никогда не делал и не слышал, и это все было в центре чего-то, что его испугало до такой степени, что он проснулся, когда услышал резкий голос в темноте, а потом разверзся ад. Сбросив с себя остатки кошмара, Дженсен обнаружил, что больше не спал, и разум вернул его в то состояние, в котором он не был с семнадцати лет, и ему не было плохо. Пытаясь сбежать, пытаясь проснуться, Дженсен ухватился за единственное четкое воспоминание в своей голове — за Джареда. Теперь, когда Дженсен приводил в порядок свое дыхание и пытался рассмотреть происходящее сквозь пляшущие точки в своих глазах из-за неожиданной яркой вспышки света в кромешной тьме, он слышал рядом с собой голоса, но единственный, который был важен ему, за который нужно было держаться, чтобы понять, где он точно находился, принадлежал Джареду. — Проснись и посмотри на меня, Дженсен, — Джаред заметил, что грудь Дженсена не вздымалась так часто, как раньше, и его огромные глаза стали моргать чаще, словно тот избавлялся от картинок, которые только он мог видеть. Когда рука, левая рука Дженсена разжалась, Джаред подошел ближе и протянул ему свою. — Коснись меня, Джен. Было ли дело в эмоциях, что он расслышал в голосе Джареда, или в том, как изменился голос при произношении его имени, Дженсен не был уверен, но он вытянул свою руку и позволил себя вытащить из угла так, чтобы Джаред смог обнять его. — Джей! — в то самое мгновение, как Дженсен почувствовал твердую грудь солдата, туман перед его глазами рассеялся, и его глаза уставились на Джареда. — Ты… ты здесь. Ты живой. Они не застрелили тебя… о боже! Глаза Джареда расширились от страха и облегчения, что услышал, но он быстро притянул Дженсена в свои объятия и держал его, пока тот дрожал и отходил от остатков сновидений. — Да, я здесь. Я же сказал, что буду и никто меня не застрелил… Джен, что, черт побери, тебе снилось? — Джаред внезапно увидел тот же потаенный страх и трепет в этом Дженсене, что он так часто видел в своем любимом, когда тому снились сны, о которых тот так никогда и не рассказал. — Не знаю, — прошептал Дженсен, медленно его тело начало расслабляться в объятиях Джареда, чувствуя легкие касания пальцев в своих волосах и желая, чтобы эта чертова картинка Джареда, на которой он лежит на земле весь в крови, исчезла из его головы. — Я просто не мог проснуться, а затем я услышал какой-то шум и… — Шум, который ты слышал, появился из-за того, что твой так называемый друг обо что-то споткнулся, — Джаред зыркнул на Криса через плечо. — Как ты вообще попал в квартиру? — неожиданно ему захотелось узнать. — Я точно знаю, что правильно запер все замки. — Так же, как я сделал тебе удостоверение личности, которым ты будешь пользоваться, пока Дани не сможет пристроить тебя в этом времени с настоящими бумагами, юридическими документами и всем остальным, — фыркнул Крис, бросая свежесделанную карточку на журнальный столик, ожидая, когда его слова дойдут до Дженсена. — Свидетельство растраченной впустую молодости. — О которой твой отец адвокат, стоящий позади тебя, до сих пор не желает, чтобы ему напоминали, — вмешался Шон Кейн, чувствуя, что уже можно дать о себе знать, и вошел в гостиную, наблюдая за тем, как голова Дженсена повернулась на голоса, и он знал, что тот уже пришел в себя и мог их узнать. — Прости, что мы тебя так быстро разбудили, Дженсен, но Крис не смог дождаться утра, чтобы проверить тебя после того, как мне позвонил Мик по поводу вчерашнего ареста Делотера. — Выбор был между приходом сюда и посещением полицейского участка с последующим арестом, потому что я бы размозжил рожу этому подонку, — ответил Крис, его руки чесались от желания кому-нибудь врезать. — И я действительно ударил Падалеки, но до сих пор думаю, что ему могло достаться и не от меня. До Дженсена медленно дошло, что же случилось здесь на самом деле, и он был уже готов простонать, но не сделал так, потому что услышал шепот Джареда в своем ухе, заверяющий, что его реакция в сложившихся обстоятельствах была абсолютно нормальной, и просящий ему разрешить выставить Криса за дверь. — Простите, я не понял, что это были вы, ребята, — Дженсен слегка кивнул головой, собираясь встать, когда его тут же в буквальном смысле подняли и поставили на ноги. — Спасибо. Все еще немного трясусь или… — Помнишь, что я тебе раньше говорил по поводу частых извинений, Джен? — Джаред стоял близко, и одна рука Дженсена все еще лежала у Джареда на спине, глаза Джареда сузились, когда он заметил то, что заставило и Криса наконец к ним приблизиться. — Что с твоей второй рукой? — обеспокоенно спросил Крис, боясь, что тот как-то поранился из-за его такого неудачного появления. — Что? — Дженсен не знал, что имел в виду его друг, но вздрогнул, когда Крис коснулся его правой руки. — Крис… — Пошевели правой рукой, — Крис бы пошевелил ею за него, но он знал, что если бы это сделал, то шансы оказаться в неотложке этой ночью у него бы сильно возросли. — Давай, приятель. Это был просто сон. Это не по-настоящему. Поняв, что он использует левую руку вместо доминантной правой, Дженсена затрясло еще сильнее, потому что такая реакция была у него только тогда, когда воспоминания с силой обрушивались на него, но он медленно фокусировался на том, чтобы расслабить пальцы, и, издав дрожащий всхлип, пошевелил ими и запястьем. — Как же я это ненавижу. — Все в порядке. У тебя был плохой день, поэтому некоторые последствия были вполне ожидаемыми, — заговорил Шон, прочистив горло. — Дженсен, знаю, что сейчас совсем неподходящее время, но не мог бы ты мне рассказать, что произошло сегодня между тобой и твоим отчимом, чтобы я точно знал, что он сделал или сказал, перед тем как утром отправлюсь в суд? — спросил он, желая не видеть сейчас в этом сильном молодом мужчине того испуганного и израненного мальчика. — Я постараюсь сделать как можно больше, чтобы ты сам в суде не появлялся. — Посмотри на синяки на нем или на порезы на его запястье от того чертового наручника, что этот ублюдок нацепил на него, — выплюнул Джаред, все еще пребывая в ярости от этого и ощущая недовольство от одной только мысли, что Дженсену придется еще раз встретиться с Делотером, даже в современном суде. — Он хочет причинить ему боль! Он… — Все в порядке, Джей. Я… могу ли я поговорить с Шоном наедине? — Дженсен быстро поднял руку, чтобы остановить Джареда. — Я знал, что придется когда-нибудь. Можешь… Сможешь найти хоть один целый стакан? Думаю, я бы выпил воды, или сока, или чего-нибудь еще. Джареду не хотелось оставлять Дженсена одного, чтобы он мог поговорить о произошедшем с мистером Кейном, но резко выдохнул, когда рука, что была на его плече, скользнула вниз и легла на медальон. — Хорошая уловка, чтобы отвлечь меня, Дженсен, — мягко улыбнулся Джаред, касаясь пальцами яркого синяка на лице Дженсена, потому что не хотел делать того, чего так желал, перед Кейнами. — Твой предок тоже любил отправлять меня по делам, чтобы отвлечь. Так что в этот раз я тебе позволю так со мной поступить, пока… — его взгляд пригвоздил на месте старшего Кейна. — Я не хочу, чтобы он расстраивался из-за этого. Он и так уже слишком много пережил. — Ага, и он до конца недели точно кому-нибудь врежет, — Крис ухмыльнулся своему отцу. — Я пойду и помогу солдатику на кухне и… — он нахмурился, когда впервые хорошо рассмотрел своего друга и увидел синяки на его шее и лице. — Хм. Интересно, если я заплачу Харрису, то даст ли он мне минут пять наедине с ублюдком? — Крис, я в порядке… уже, — заверил его Дженсен, зная, что Крис не поведется на это до тех пор, пока его руки не перестанут дрожать. — Только не устрой драку с Джаредом. Хорошо? — Я постараюсь, — Крис пожал плечами и, обменявшись взглядом с отцом, пошел на кухню, удивляясь, о чем он вообще беспокоится. — Мое терпение на пределе, чувак, — предупредил он, когда его схватили и приперли к шкафу и сердитое лицо Джареда оказалось перед его. — Я извинюсь за то, что случилось, когда я вломился сюда, но… — Почему ни Делотер, ни другие ублюдки, что причинили Дженсену боль, когда он был еще мальчиком, до сих пор не мертвы, Кейн? — поинтересовался Джаред, голос его был низок и полон металла и звучал он так, когда Джаред боролся со своим гневом. — Тебе так не терпится ударить меня, так почему же ты не сделал им так же больно, как и они ему? Крис знал, что они с Джаредом не собирались становиться лучшими друзьями еще с их первой встречи и то, что доверять друг другу, когда дело касается Дженсена, было очень нелегко каждому из них, но этого вопроса он точно не ожидал услышать. А еще он не ожидал увидеть широкий диапазон эмоций на лице Джареда, которые тот изо всех сил сдерживать, но в конечном итоге Крис понял, что он ошибочно оценивал ситуацию, когда заметил, как смягчилось жесткое выражение на лице Джареда, когда тот оглянулся назад, туда, где Дженсен сидел рядом с его отцом. — На ум приходят две причины, Падалеки, — начал Крис, удивляясь тому, как легко он смог высвободиться из хватки Джареда, хотя и остался на том же самом месте, наблюдая за тем, как Джаред пытается разобраться в устройстве современной кухни. — Мои родители и миссис Эклз были там, а мой лучший друг был похож на сломанную куклу к тому времени, когда я освобождал его из тех чертовых пут, которыми они связали его. Он разрешил тебе посмотреть на его шрамы? Громкий вздох и кивок — именно так Джаред дал понять, что видел отметины на теле Дженсена. Это стало небольшим сюрпризом для Криса, потому что Дженсен до сих пор старался не оказываться без футболки ни перед кем, кроме него и Дани. — Я видел его грудь, когда он выходил из гардеробной, — Джаред до сих пор помнил тот шок от увиденного. — Он подумал, что я хочу его ударить, когда я просто протянул руку. Зачем кому-то причинять ему боль за то, что было сделано против его воли? Я думал, что к этому времени безумие в мире изживет себя. — Чувак, как-нибудь нам надо будет усадить тебя перед компьютером или дать тебе почитать парочку книг, чтобы ты прошел краткий курс истории после Гражданской войны, — фыркнул Крис и затем вздохнул. — Джен… извини, Дженсен был легкой мишенью для задир и других уродов с самого детства. Это не изменилось, когда он признался в своей ориентации. И все, что могло ему причинить боль, его так называемая мать и Делотер, они сделали, даже после того, как Дженсен от них съехал, — он наконец обошел Джареда и открыл шкафчик, в котором хранились пластиковые стаканчики. — Возьми этот. Он до сих пор дрожит, поэтому стекло небезопасно. Крису пришлось прикусить себе язык, когда на него бросили предупреждающий взгляд, когда он практически назвал своего друга коротким именем, и быстро понял, как это происходит. Его бы это выбесило, если бы он не видел, как Дженсен не съеживается, когда его так называет Джаред в противовес моментам, когда его так дразнит Крис. — Как много он рассказал тебе о своей жизни? — поинтересовался Крис, вздрогнув, когда Джаред чуть не подпрыгнул от автоматического включения воды после того, как датчик уловил стакан. — Черт бы побрал это место, — пробормотал Джаред, отодвигаясь от раковины на безопасное расстояние, но все еще не сводя глаз с Дженсена, который казался напряженным, спокойно разговаривая с Кейном-старшим и даже не касаясь ни одного из колец, кроме того раза, когда Шон поднял с пола наручник, когда Дженсен указал, где точно тот лежал. — Он мне рассказал, что его мать снова вышла замуж, рассказал о Делотере. Я не собираюсь его заставлять рассказывать мне больше, пока он сам не будет готов, но… — Джаред остановился. Солдат знал, что Дженсен рассказал ему намного больше, и не хотел, чтобы об этом был в курсе его друг, и не хотел предавать доверие Дженсена тем, что мог бы сболтнуть лишнего. — Думаю, он рассказал тебе больше, чем сам думает, — кивнул Крис, больше не удивляясь тому, с каким доверием Дженсен относился к Джареду. — Я не дурак, Падалеки. Я с самого первого дня знал, что Дженсен настрадался намного сильнее, чем говорит он сам или мои старики. Даже тогда я был вспыльчивым, и если бы я знал, что те садистские твари сделали с ним в том месте, я бы уже давно сидел в тюрьме. Это одна из причин, по которой он не рассказал мне обо всем, что с ним случилось тогда. Он знает, что я, вероятно, оказался бы за решеткой. — Дженсен держит все в себе, он отталкивает от себя людей, или прячется сам, когда ему страшно, или же пытается защитить тех, кто ему дорог. Так было всегда, но если ты собираешься ему помочь, или что ты там хочешь сделать, пока ты здесь, то должен понять, что у Дженсена хорошо получается защищать других, но не так хорошо получается позволить другим заботиться о себе, — Крис медленно провел рукой по своим черным волосам. — Я не хочу, чтобы он страдал. И вот оно. Больше всего на свете Крис боялся, что его друг в конце концов все-таки пострадает, даже если солдат сам этого не понимает. — Ты на сто пятьдесят лет опередил свое время. Ты знаешь его немногим больше одного дня, а он уже позволил тебе приблизиться к себе эмоционально намного ближе, чем мне, Дани и даже своей собственной бабушке. — Совсем недавно, когда ты протянул к нему руку — если бы это сделал я, у меня бы уже шла носом кровь, потому что нельзя трогать Дженсена, когда он находится в плену своих чертовых снов. Но он позволил тебе. Моя мать, доктор, сказала бы мне, что я ревную, потому что ты сделал для моего друга то, о чем я только могу мечтать. Дело не в том, если ты сможешь ему помочь… если ты заставишь его улыбнуться хоть раз настоящей, счастливой улыбкой, ты поймешь, когда увидишь, тогда я буду безгранично рад. Но мое самое большое опасение заключается в том, что он готовится к огромной потере — когда ты свидишься со своим другом и не… опять? Рука Джареда схватила Криса за куртку на груди еще до того, как тот понял, что его оттеснили в сторону. — Так, с меня уже хватит, поэтому слушай сюда, янки, — низко прорычал Джаред, взглядом его глаз можно было порезаться. — Ты мне не нравишься. Я тебе не нравлюсь, но нам обоим дорог Дженсен. Я понимаю, что вы дружите уже очень много лет. Понимаю, что после всего произошедшего с ним тебе нелегко мне довериться. Скажу тебе сейчас то, что сказал ему раньше: когда я с ним, когда касаюсь его или он позволяет мне себя целовать, я точно знаю, с кем нахожусь — кроме внешности и нескольких незначительных деталей, это парень здесь больше похож на меня самого, чем на Дженсена, с которым мы когда-то были вместе. Я и не должен тебе нравиться, Кейн. Я тебя не прошу, а еще я не позволю, чтобы наша неприязнь друг к другу ранила его, потому что я никогда не встану между ним и человеком, который будет с ним рядом, когда я не смогу, — Джаред пристально посмотрел Крису в глаза и ослабил хватку так, что его рука просто плотно прижималась к груди Кейна. — Я не знаю, что будет дальше, и я постараюсь не сделать ему больно, позволяя чему-то серьезному развиваться между нами. Я знаю, что это не мое время, и я до смерти боюсь, что произойдет что-то, из-за чего мне придется его оставить, прежде чем я увижу, как Делотер окажется за решеткой или сдохнет, но пойми вот что… у меня есть чувства к Дженсену. Чувства, которые, возможно, не должны быть, и если бы у меня было хоть малейшее представление о том, что будет дальше, или я бы мог с ним остаться, тогда бы ты и любой другой человек, не одобряющий это, мог бы катиться к черту. Но я покажу ему, каково это любить и быть любимым. После этих слов Джаред отступил и взял пластиковый стаканчик с водой. Крис медленно поправил свою куртку, наблюдая за тем, как бывший офицер Конфедерации поставил стакан на журнальный столик, прежде чем сесть на спинку дивана позади Дженсена. Этот поступок мог показаться совершенно обыденным или даже достаточно невинным по стандартам довоенного времени. Крис же знал, на что следует обратить внимание, и он знал по едва заметной улыбке на серьезном лице своего отца, что тот тоже заметил, как рука Джареда легонько коснулась шеи Дженсена, прежде чем лечь ему на плечо, словно Джаред говорил ему, что тот больше не один. — М-да, мы или поубиваем друг друга, или станем лучшими друзьями, — пробормотал Крис, доставая бутылку пива из холодильника. — Надо Дани вынести все мозги, чтобы она сделала парню настоящие документы. — Я не уверен, от чего это вдруг Дэвид стал настолько смелым, чтобы напасть на тебя перед твоим же собственным домом и оставить настоящие синяки, — Шон Кейн почувствовал, как гнев наполняет его, когда он повнимательнее рассмотрел синяки у Дженсена на шее, как и на запястье. — Думаю, тебе не понравится то, что я сейчас скажу, но сам знаешь, что так надо сделать, чтобы у меня был шанс закрыть его не только за нарушение запретительного ордера. Мне нужно сфотографировать синяки, Дженсен. Дженсен знал, что так и будет. Знал с того самого момента, как Мик Харрис надел на его отчима наручники. Копам и его юристам будут нужны доказательства нанесения настоящих физических травм, будто психологических травм, от которых он все еще страдает, им было недостаточно. — Папа, ты же знаешь, что юристы Делотера будут открещиваться от фотографий какой-нибудь юридической фигней: мол, у Дженсена появились синяки после ночи с… — Крис поднял палец, чтобы остановить Джареда. — Ты же знаешь его предка мудака, чувак. Я лично знаком с Делотером и прямо сейчас могу заявить, что точно он собирается сказать, чтобы не быть обвиненным в физическом вреде. — Да, но только один взгляд на Джареда покажет, что отметины были оставлены не такими большими руками, — Шон задавался вопросом, сколько пройдет времени, прежде чем этот Джаред выбьет всю дурь из его сына, если Крис не научится правильно формулировать свои мысли. — Если я сейчас сфотографирую, то тебе не придется идти в полицейский участок, потому что либо Мик, либо я будем выдвигать обвинение. Дженсен напрягся от мысли о том, что его синяки и отметины на теле нужно сфотографировать. От этого на него нахлынуло слишком много чертовых воспоминаний о том, что ему пришлось делать то же самое после выписки из частной клиники. Он не хотел иметь с этим никаких дел. Дженсен просто хотел об этом забыть и надеялся, что все изменится, как только он переедет. — Шон, я… — Дженсен прикусил нижнюю губу, а пальцы начали нервно теребить кольцо. — Без фотографий за что ты сможешь его закрыть? — спросил он, слыша и не обращая внимание на рычание Криса. — Я не хочу иметь с этим дело, Крис! — выкрикнул Дженсен, его нервы все еще были на пределе. Он не хотел неприятностей, которые принесут фотографии в суде. — Ты думаешь, что я дурак? Ты думаешь, я не знаю, что будет, когда твой отец обвинит его не только в нарушении запретительного ордера? Я знаю! Знаю, что в деле будут участвовать самые лучшие адвокаты мамы и Делотера. Знаю, что они поднимут все старые записи, и я просто не смогу переступить чертов порог здания без предложений дружков Дэвида о том, что мне должно понравиться или… — Я никогда не говорил, что ты дурак, но папа и Мик этого не допустят, — возразил Крис, напоминая себе не терять самообладание, хотя об этом они спорили уже много лет. — Он нарушал чертов ордер больше года, а ты молчал. Я говорил тебе, что Делотер действует по шаблону, и он поднялся на совершенно новый уровень, прикоснувшись к тебе. Просто позволь папе сделать фотки и… Поднявшись на ноги, Дженсен проигнорировал руку, которая вытянулась, чтобы остановить его, и повернулся к своему другу. — И что? Пойти на слушание? Сидеть на стульчике перед ним и мамой, которая снова будет делать вид, что я ей не сын, как на том суде по моей эмансипации? Может, если он проведет пару дней в тюрьме за нарушение ордера, он поймет, что это того не стоит, или… — Или в следующий раз он придет сюда с пистолетом, или попытается тебя зарезать вместо Падалеки? — огрызнулся Крис, игнорируя недовольство Джареда и негромкое предупреждение своего отца. — Он пытался убить тебя в той гребаной клинике, Дженсен! Его шавки сломали твою чертову руку и пытались ее еще раз сломать во время другого слушания! Ты что, хочешь, чтобы он тебя в следующий раз убил? — Это избавит меня от необходимости сделать это самому! — закричал в ответ Дженсен, не понимая, что только что сказал, пока не услышал тихий всхлип Джареда и не увидел испуганный взгляд Криса. — Мне… мне жаль. Не нужно было это говорить… Я… — Дженсен, — Джаред сделал шаг вперед к побледневшему Дженсену, но не стал протягивать руку, заметив, как напряжены были его плечи. — Ты просто неправильно выразился. Дженсен горько и хрипло рассмеялся. Он резко отстранился от трех мужчин, но его взгляд был прикован к Джареду. — Ты не понимаешь, Джаред. Ты не сможешь понять все это или то, что произойдет, если я выдвину обвинение против Дэвида в нападении или… ты не знаешь, каково это жить в аду, каждый чертов день открывать глаза и знать, что я один и всегда буду один, и мечтать о том, чтобы это когда-нибудь закончилось. Я не хочу… — Дженсен! — Крис сделал шаг вперед, когда его друг развернулся и исчез в коридоре, хлопнув дверью своей комнаты. — Черт возьми! Ненавижу, когда он становится таким. — Я не могу заставить его это сделать, Крис, — вздохнул Шон, мечтая, чтобы существовал более легкий способ справиться с этим, чтобы Дженсен мог спокойно дальше жить, но он понимал, что все его опасения не были беспочвенными. — За нарушение ордера, возможно, я смогу выбить еще пару дней. Если бы у Джареда были хоть какие-нибудь настоящие документы в этом времени, боже, я не могу поверить, что говорю это, тогда бы я мог настаивать на том, что Делотер напал на него с ножом, но пока Дженсен не подпишет заявление, боюсь, что… — Он подпишет, — сказал Джаред, пристально всматриваясь в коридор, и затем перевел взгляд на Кейна. — Позвольте мне с ним поговорить. Позвольте мне попытаться его успокоить, и тогда он подпишет все, что будет нужно. Крис было открыл рот, но локоть его отца заехал ему под ребра. — Сынок, если я поверю в то, что мне о тебе рассказывал Крис, думаю, что могу без обиняков выразиться немного приличнее, чем мой сын, ты, правда, не знаешь достаточно много о прошлом Дженсена, чтобы заставить его сделать хоть что-нибудь, пока он в таком состоянии, — серьезно произнес Шон. — Я в курсе, что знаю Дженсена не так хорошо, как вы… или он сам, и я точно не собираюсь его заставлять делать то, чего он не хочет, но я все же знаю кое-что о нем, — Джаред встретился с мрачным взглядом адвоката. — Я знаю, что Дженсен не трус. Он прошел через такое, через что никогда не доводилось проходить ни моему другу, ни мне. И Дженсен, пройдя через все это, остался замечательным и заботливым человеком, и в чем бы ни была причина происходящего сейчас, это точно не оттого, что ему страшно, или, по крайней мере, страшно, но не за себя. А теперь прошу меня извинить. Шон Кейн дернул сына за рукав куртки, чтобы тот сел, прежде чем он сделает то, что, скорее всего, собирался. — Пусть он поговорит с Дженсеном. Посмотрим, что из этого выйдет, — спокойно сказал Шон. — В худшем случае кто-то успеет наподдать этому мальчишке до того, как тебе выдастся шанс это сделать. О, и пока мы ждем, не мог бы ты мне рассказать, как часто вы вдвоем обсуждаете эту тему? — Не часто, — пробормотал Крис, шлепнувшись в кресло, делая вид, что бутылка пива заняла все его внимание и что его не волновало то, что происходило в голове его друга. Джаред постучал в дверь. У его матери были хорошие манеры, и даже когда он жил с Дженсеном, он практически всегда стучался, прежде чем войти в комнату. В этот раз ничего не изменилось, но Джаред был немного удивлен, когда тихий голос разрешил ему войти. — Ты можешь мне сказать, что сожалеешь о том, что пересек завесу, — сказал Дженсен, сидя на полу в окружении сгоревших книг и одежды. — Наверное, из-за общения со мной и всем этим дерьмом вся твоя жизнь выглядит намного лучше. — Он с горькой улыбкой перевернул обожженную обложку дневника. — Вот что бывает, когда ты игнорируешь несколько сообщений и меняешь замки. Я не могу рисковать, если существует хоть малейший шанс, что он… — За кого ты боишься, если сделаешь так, как попросил мистер Кейн? — Джаред медленно сел рядом с ним и заметил, что не все страницы сгорели. — Кейн может постоять за себя, и разве твоей бабушке и мисс Харрис тоже угрожали? — Дэвид может причинить боль любому, кого я люблю, Джаред. Он знает: чтобы сделать мне больно, достаточно навредить им или все у меня забрать, — Дженсен вытянул правую руку. — Когда ба и Шон пытались выиграть дело о моей финансовой независимости от моей матери, потому что мне еще не было восемнадцати, как-то вечером я возвращался из кампуса, где учился, на меня напали четверо парней. — Видишь ли, эго моего отчима такое же огромное, как и его самообладание, и он рассчитывал, что нападения будет достаточно, чтобы я помалкивал и прекратил процесс. Чтобы убедиться в том, что у него получилось, он отобрал у меня кое-что, что было для меня важным, — Дженсен сжал пальцы и потом повернул запястье, чтобы показать Джареду уже едва заметный шрам. — Они сломали мне правую руку в четырех местах и пытались сделать так, чтобы я больше никогда не мог рисовать, чтобы я больше никогда не смог нарисовать тебя. Джаред взял его руку в свою, прежде чем Дженсен смог передумать, и прижал ее к своей груди. — Твой отчим очень похож на своего предка. Он неудачник и трус, Дженсен. Он в курсе той силы, какую имеет над тобой, и продолжит злоупотреблять этим, если ты ему позволишь, — он обнял Дженсена и почувствовал, как тот прижался к нему сильнее. — Лицемеры и ханжи никогда не исчезнут. Я думал, что так произойдет, но я ошибался. А еще я согласен с… Кейном. — Это, должно быть, болезненно, — пробормотал Дженсен с едва заметной улыбкой, расслышав, как Джаред скрипнул зубами, говоря о том, что согласен с Крисом. — Просто я чертовски устал иметь со всем этим дело и с ними, Джей. Хочу, чтобы все закончилось, хочу просто уехать и обо всем забыть. — Они не оставят тебя в покое, когда ты переедешь в Чарльстон, Джен, — ему не хотелось это говорить, но он был в этом уверен. — Ты не освободишься от Делотера до тех пор, пока не возьмешь себя в руки и не дашь ему ясно понять, что больше он не сможет тебя запугать. Что ты не уступишь его требованиям. И единственный способ это сделать — дать ему понять, что ты его не боишься. — Я его не боюсь, — сказал Дженсен, отводя взгляд, и с мягкостью в голосе добавил: — Сильно. Я больше боюсь, что он навредит моим друзьям. — Не думаю, что он настолько глуп, чтобы вредить сыну адвоката или адвокату, чей брат — офицер полиции, — ответил Джаред. А потом он почувствовал, как Дженсен застыл, как его рука потянулась к медальону и он затаил дыхание. — Джен, он не сможет мне навредить. Ты именно этого боишься? Боишься, что Делотер что-то со мной сделает? Дженсен видел ту же ненависть в глазах своего отчима, что и на короткое мгновение заметил в глазах человека, стрелявшего в Джареда в Геттисберге. После того, как он стал свидетелем того, как тот пытался ударить штыком Джареда в спину во сне этой ночью, страх был самым настоящим — Джареду причинят боль, и это будет по его, Дженсена, вине. — Я не могу позволить тебе пострадать, Джей. С этой виной я не смогу жить. Потерять тебя, чтобы ты воссоединился с моим предком, будет очень больно, но потерять тебя из-за того, что позволил тебе вмешаться во все это… — Дженсен покачал головой, кровавые брызги стояли у него перед глазами, и он почти что отодвинулся, только Джаред успел удержать его на месте и сильнее прижать к своей груди. — Дженсен, клянусь тебе, что я все еще могу постоять за себя даже в этом странном новом времени, что ты называешь своим, и я могу позаботиться о нас обоих, пока отец Кейна не засадит Делотера за решетку, но… — Джаред сделал паузу и повернул лицо Дженсена к себе, ненавидя слезы, которые наполнили эти глаза, — …ты должен позволить ему сделать что нужно, чтобы все получилось. Видя страх в широко распахнутых зеленых глазах, Джаред разглядел еще один взгляд, взгляд, что так был близок к надежде, которую Дженсен мог чувствовать все эти годы. — Именно это я имел в виду, когда сказал, что ты не один. Ты никогда не был, и хотя мы с Кейном ссоримся как два злющих петуха, мы оба желаем тебе только лучшего, — он нежно провел пальцами по лицу Дженсена. — Если бы я не думал, что ты сможешь с этим справиться, я бы уже выгнал обоих янки отсюда, Джен. А еще я им сказал, что ты не трус. И только Кейны, Дани и его бабушка так сильно были в нем уверены, и это было странно, но Дженсен начал медленно успокаиваться. — Ты правда так думаешь? — Джен, если бы ты им и был, ты бы, черт возьми, не сделал всего того для меня там, в Геттисберге, — доверительно шепнул Джаред, ожидая, пока Дженсен посмотрит на него, чтобы поцеловать его в уголок губ, где наливался синяк. — Поверь в себя так же, как и я в тебя. Хорошо? — Хорошо. Я сделаю это, — пробормотал Дженсен, на секунду продлив объятия. — Будешь рядом? — Всегда буду рядом, Джен, — заверил его Джаред, легко поднимаясь на ноги и протягивая руку. — Ты правда не против, что я тебя так называю? — спросил он, улыбаясь и помогая Дженсену встать. — Я жду, когда Кейн прокомментирует это, потому что ему я не позволяю тебя так называть. Дженсен хихикнул, но сделал глубокий вдох, решая посмотреть, насколько ему хватит смелости. — Мне нравится, когда ты меня так называешь, — прошептал он и, поднявшись на носочки, быстро прижался губами к губам Джареда. — Только ты. Мне можно называть тебя Джеем? Я только что понял, что у меня так вырывалось несколько раз. Нужно было поинтересоваться об этом раньше, ведь это могло быть чем-то очень личным между тобой и… м-м-м. Дженсен всегда густо краснел, когда Джаред касался его, даже едва ощутимо, как сейчас, проводя костяшками по его лицу, и так широко улыбнулся, что ямочки на его щеках стали еще глубже. — До тебя только ему было дозволено так меня называть, но… думаю, он бы понял. Ты можешь называть меня Джеем, когда тебе только захочется. Будет легче, если ты позволишь себе довериться мне и поймешь, что я тебе не причиню боли. — Знаю. Спасибо, Джаред, — Дженсен сделал глубокий вдох и вернулся в гостиную. Джаред отпустил его руку, но Дженсен понимал, что не только ему нужно было привыкнуть к некоторым вещам — Джареду тоже нужно было принять, что многое отличалось от его времени. — Шон? Я готов. Даже сдерживая себя, пока его отец осторожно делал фотографии синяков и отметин, Крис точно мог сказать, что Джаред был на грани и пытался не встревать, когда Дженсен несколько раз морщился от боли. К тому времени, когда Шон задокументировал все, что, по его мнению, могло ему понадобиться утром на встрече с судьей, стало ясно, что Дженсен был смертельно вымотан — он практически заснул там, где сидел. — Я позвоню Дани, когда она придет на работу, и скажу, что ты подъедешь после обеда подписать те документы, что она упоминала, — сказал Крис Дженсену, но смотрел на южанина, который бы точно запомнил информацию лучше, чем его друг. — Только если он не проспит весь день, тогда я скажу, что он приедет подписать их завтра. — Если он будет спать, я не стану его будить, — твердо ответил Джаред, провожая гостей к двери. — Ему нужно хорошо выспаться. — Он уже долгое время не может нормально поспать, чувак, — фыркнул Крис, вздыхая, когда отец ударил его по плечу. — Ну ладно, если я не получу от него весточки до обеда, тогда я заеду сюда с едой и… одеждой для тебя, чтобы тебе было в чем ходить, пока Дженсен не сходит с тобой по магазинам. Если что-то случится, нажми первую кнопку на его телефоне — там мой номер, — он остановился, положив руку на дверь. — Запрись и… Джаред поднял руку и легонько вытолкал Криса за двери, закатив глаза. — Я знаю, как защитить его, Кейн. Я не без причины стал капитаном в армии Конфедерации, так что думаю, что справлюсь. Но если ты принесешь еду, то не приноси ту вонючую коричневую рисовую кашу. Мои старые носки пахнут лучше. — Хорошо. Не любитель китайской кухни. Понял, — Крису с трудом удалось оставаться невозмутимым. — Я запомнил, что тебе нужно принести настоящую еду, а все современное и непонятное оставить для Дженсена. Просто присматривай за ним… и за собой, пока отец и Харрис разбираются с этим. — Крис! Оставь парня в покое, иначе он разобьет тебе лицо! — прокричал его отец из коридора. — Пошли уже! Плотно закрыв дверь, Джаред медленно запер ее на все три замка и проверил, насколько она была крепкой. И только тогда он вернулся в гостиную все еще разнесенной квартиры и заметил, что Дженсен заснул сидя на диване. Когда Джаред опустился на колени, чтобы погладить того по щеке, он почувствовал, как сжалась его грудь от мягкой улыбки, украсившей спящее лицо, и тихого, произнесенного во сне имени. — Он напоминает мне тебя, когда спит. Он выглядит таким молодым и невинным. Пальцы Джареда скользнули по волосам Дженсена перед тем, как добраться до затылка и медленно приподнять его и переместить его на бок. Джаред укрыл его пушистым светло-зеленым пледом. Несмотря на то, что в квартире было тепло, ощущался холодок, и Джаред не знал, было ли это нормально или было результатом присутствия призрака его друга. — Дай ему поспать, Дженсен, — тихо попросил Джаред, зная, что друга он все еще не мог видеть, поэтому он не искал его глазами, а смотрел на мирно спящего Дженсена. И только потом встал и потер переносицу. — Правильно ли я поступил, когда попросил его сотрудничать с полицией? Дженсену Эклзу хотелось бы ответить своему другу, но у него, честно говоря, не было ответа на этот вопрос. — В этой ситуации нет правильного решения, Джаред, — произнес Дженсен, закатывая глаза при виде жесткого взгляда, которым тот в него стрельнул, хоть его форма все еще была невидима для Джареда. — Ты сделаешь то, что будет нужно, как и он. Просто помни, что тебе не следует доверять всем так, как раньше. — Угу. Вот только если бы ты мне сказал, что Скотт или те уроды из города издевались над тобой, тогда бы я ему не стал так сильно доверять, — ответил со злостью и горечью Джаред, стараясь говорить тихо, чтобы снова не разбудить Дженсена. — Таких проблем у него нет. Он никому не доверяет, почти никому. — Он доверяет тебе, Джаред, — поправил его Дженсен, немного удивившись, когда Джаред поднялся на ноги и отошел от дивана, но занял место между призраком и Дженсеном. — Если бы он не доверял, то не позволил бы тебе прикоснуться к себе или успокоить себя. Именно ты ему нужен, только ты. Не чувствуя больше усталости, лишь небольшое беспокойство, Джаред осмотрелся по сторонам, как делал на поле боя, когда проверял свой фланг, и только тогда окончательно решил, что Дженсен в безопасности и сможет остаться один в комнате, пока он проверит остальную квартиру. — Я еще раз скажу, что мог бы ему больше помочь, если бы ты просто явился мне и сказал, что для этого нужно сделать, — пожаловался Джаред, минуя комнату Дженсена, и остановился, положив руку на дверь в конце узкого коридора. — Разве после того, как Делотер будет гнить за решеткой, Дженсену следует еще чего-то опасаться? Или, может, ты расскажешь мне, что тебе еще известно? — Я бы рассказал, если бы мог, — ответил Дженсен. — Сейчас все слишком запутано, чтобы все четко видеть, но даже если физическая опасность снизилась, от эмоциональной боли пока еще никуда не деться. Настанет время, когда тебе придется выбирать, Джаред. Как бы мне хотелось, чтобы выбор дался легко и тебе, и ему, но… так не будет, но ты сделаешь правильный выбор. Ты всегда выбирал правильно. Это одна из причин, по которой я тебя полюбил. — Если выбор причинит ему боль, тогда какой же он правильный? — спорил Джаред, не понимая, как сможет его выбор причинить боль его новому другу, и тут неприятное чувство начало скручиваться у него в животе. — Ты просишь меня довериться ему, научиться любить его, о чем ты знал, что я так поступлю, в ту самую секунду, когда взгляды наши встретились. Ты просишь меня научить его доверять себе, как я научился доверять тебе, а потом мне нужно будет выбирать между вами? Да, Дженсен? — требовательно поинтересовался Джаред, повышая голос и сжимая ладони в кулаки. — Отвечай! — Я не знаю, между чем тебе придется выбирать и когда этот день настанет, Джей. Этого я не вижу, — Дженсен хотел коснуться Джареда, но сдержался. — Я просто хочу, чтобы ты доверился мне и своей интуиции. — Я доверяю тебе, но лучше бы это доверие не навредило ему. Если или когда я окажусь по ту сторону завесы, ох, как же я надеру твою южанскую задницу! — прорычал Джаред, открывая дверь, перед которой стоял, пытаясь рассмотреть в темноте убранство комнаты. — Как включаются эти… странные масляные лампы в это время? — спросил он у призрака, в кои-то веки обрадовавшись, что не может Дженсена видеть, потому что не сможет разглядеть эту чертову ухмылку, которая точно будет на его лице. — В эту эпоху это называется «светом» и выключатель на стене справа от тебя, — ответил Дженсен, ожидая следующую реакцию после того, как пальцы Джареда коснулись переключателя и перед его взглядом предстала комната, большая по размеру, чем спальня Дженсена, но от пола до потолка заставленная полками с книгами. — И здесь он тоже очень похож на тебя. Он обожает читать. Книги были сбиты с полок, некоторые оказались разорваны, но хотя бы урон в этой комнате был поправим, и ни одна из книг, к облегчению Джареда, не сгорела. В то время, как Дженсену доставляло удовольствие рисовать, будь то чернилами или красками, Джаред не мог бы нарисовать и фигурку из палочек. Его тайной страстью было чтение. Он любил книги и никогда не задумывался о жанрах написанного, если мог с головой погрузиться в хорошее повествование, читая истории о местах, в которых он никогда не сможет побывать. Когда Джаред взглянул на названия книг, оставшихся на полках и на тех книгах, что он поднимал и складывал в сторону, чтобы Дженсен потом мог расставить их в своем порядке, то заметил несколько знакомых. — Эти книги печатают до сих пор? — он поднял старое издание сказки Чарльза Диккенса, которая была его любимой, и еще несколько книг, которые в свое время считались довольно скандальными. — Ты удивишься, узнав, что Дженсен любит читать, но поскольку я знаю тебя, тебе, возможно, захотелось бы заглянуть на полку с книгами по истории, — рука призрака поднялась в воздух и сместила парочку книг, о которых он говорил, чтобы Джаред смог запомнить место. — Существуют более быстрые, более современные способы поиска информации, которую бы ты хотел узнать, но не думаю, что Дженсен обрадуется, если мы сломаем его причудливую машину. — Я не могу даже зайти на кухню, чтобы не включился тот чертов фонтан с водой, так что все причудливое я оставлю для Дженсена и янки и узнаю, что пропустил за сто пятьдесят лет способом, который никогда меня не подводил — с настоящей книгой в своих руках, — Джаред просмотрел множество книг по различным периодам американской и мировой истории, не зная, с чего начать, и просто начал выбирать книги наугад, которые можно было бы отнести в гостиную, чтобы быть рядом с Дженсеном, если тот проснется. — Я тебя когда-нибудь увижу, Дженсен? Призрак провел рукой по шее Джареда, вложив в жест немного энергии, чтобы тот смог почувствовать прикосновение. — Когда придет время, — заверил его Дженсен. — Когда придет время.