Время между нами

Глава пятнадцатая

Хотя квартиру накануне и разгромили, сейчас же было похоже, что каждый сантиметр ее был разнесен в пух и прах. Диван перевернут, подушки изрезаны, все шкафы и ящики в этот раз были раскурочены, и все их содержимое было уничтожено. — И так в каждой комнате, — Дэннил Харрис выглядела разбитой, когда появилась в коридоре с полицейским, записывающим что-то в блокнот. — Даже те вещи, к которым они прошлый раз не прикоснулись, сейчас изрезали и раскромсали. Все книги сбросили с полок, сгоревший матрас вспороли. Они что-то искали. — Что? Что, черт возьми, по их мнению, у Дженсена может быть такого важного? — закричал Крис, заметив, что взгляд Джареда с беспокойством скользит по комнатам и, наконец, находит то, что ищет. Бывший солдат подошел к портфелю, в котором, как он знал, Дженсен хранил рисунки и наброски, открыл его и выдохнул, убедившись, что они не пострадали. — А что насчет тех бумаг, которые, по твоим словам, находились в той закрытой коробке, — спросил он через плечо, увидев сумки, что были во внедорожнике и которые кто-то занес в квартиру. — Его банковские счета и все документы, — прошептала Дани, прижимая руку к своему рту. — Они нужны Дэвиду, чтобы получить доступ к счетам, акциям и депозитным сертификатам Дженсена. Делотеру также понадобятся все документы, подтверждающие личность Дженсена, поэтому… о боже. — У него не будет шанса с ним что-нибудь сделать, детка, — пообещал Крис, позволяя Дани крепче себя обнять. — Где его ноутбук, или даже спрашивать не стоит? — Разбит о стену спальни, — Дани вытерла глаза, наблюдая за тем, как Джаред, порывшись в пакетах, вытащил темно-серую футболку, которую натянул через голову, прежде чем поставить их рядом с портфелем и сумкой, в которой была вся одежда Дженсена, уцелевшая в пожаре. Крис ухмыльнулся. — Делотер, наверное, подумал, что Дженсен видел то, что нашла Белла. Тупой идиот не понимает, что мы все еще можем получить доступ к информации, как только ты вернешься к себе в офис и зайдешь в электронную почту Дженсена. — Мы едем, — уверенно заявил Джаред, оглядывая разгромленную квартиру. — Ты можешь кого-нибудь попросить, чтобы упаковали книги, вот те вещи и все остальное, что осталось целым и что может ему понадобиться, и отправили в Чарльстон? — спросил он у Дэннил. — Я могу, — согласилась она, нахмурившись. — Но зачем? Он… — Когда я верну его, когда он снова будет со мной, я не позволю ему переступить порог этого места. Здесь небезопасно, и квартира слишком негативно на него влияет, — Джаред почти чувствовал присутствие Делотера во всей ярости, с которой была разгромлена квартира. — Я заберу его домой. К нему домой, и пусть сам бог или дьявол попробуют быстрее меня добраться до первого ублюдка, который попытается ему там причинить вред. Закрыв глаза, чтобы попросить сил справиться со всем этим, не теряя самообладания, Крис вздохнул. — Солдатик прикончит любого идиота, который будет так глуп, чтобы встать между ним и Дженсеном, — он ожидал такой реакции, когда посмотрел в широко распахнутые глаза Дани. — Он любит его, — тихо сказал ей Крис, звуча почти что удивленно. — Даже слепой бы это заметил по тому, как он смотрел днем на Дженсена, — ответила Дани, понимая беспокойство Криса. — Когда-нибудь нам придется доверить Дженсена кому-то другому, Крис. Я знаю, что после того, что тогда произошло, во время его учебы в университете и тогда, когда он встречался с Барри, мы оба, возможно, переборщили с его опекой, но сейчас мне кажется, что настало время нашему птенчику отправиться в первый самостоятельный полет. — Когда мы вернем его целым и невредимым от Делотера, когда он мне скажет, что любит солдатика, тогда я об этом подумаю, — пожал плечами Крис, признавая, что в этот раз будет не так просто и легко перестать защищать своего друга, но он попытается. — Упакуй вещи и постарайся отыскать файл с информацией. Думаю, твоему брату он окажется полезным и… — Кейн! — нетерпение Джареда возрастало. Он хотел найти Дженсена и больше не обращал внимание ни на ледяной холод, сковывающий его сердце, ни на шепот, который, как казалось Джареду, звал его и становился с каждым разом все менее разборчивым. — Ладно, но послушай меня, — предупредил Крис, замечая напряжение, пробежавшее дрожью по рукам Джареда, которого он раньше еще не видел — свидетельство того, что южанин впервые после пробуждения в двадцать первом веке начал нервничать. — Знаю, что ты хочешь найти Дженсена, и мы найдем. Знаю, что ты за него переживаешь, я тоже. Знаю, что ты хочешь выбить входную дверь и потребовать ответы, и я тоже этого хочу… но мы не можем. Джаред нахмурился, надевая на себя помятый медальон, хотя уже знал, что в ближайшее время ему придется заменить фотографию в нем. — Мне почти показалось, что хоть в чем-то мы с тобой согласны. — Я согласен с тобой, а еще я знаю Селию Эклз-Делотер. Эта женщина была хладнокровной сукой, которая практически не заботилась о Дженсене, даже когда его отец был жив. А с тех пор, как она вышла замуж за этого урода, стало еще хуже. Она без колебаний натравит на тебя полицию, а Дженсену нужно, чтобы ты за него боролся, а не сидел запертым в камере, — Крис оглянулся и увидел, что Джаред на него смотрит. — Хотя у нас и есть кое-какая свобода действий, потому что сейчас ее муж скрывается от правосудия и больше не в отличных отношениях с бостонской полицией… которой не нравится быть одураченными. — И у тебя большой опыт, да? — Джаред понял это еще до того, как Крис прочистил горло. — Сколько раз ты доставлял Дженсену неприятности? — Только один раз серьезно, и только потому, что он пошел за мной, — Крис со вздохом пожал плечами. — После этого я перестал быть плохишом и начал действовать по-другому. Время от времени я думаю, что мог бы найти применение всем тем навыкам, полученным тогда, но хоть это все в любой момент можно было бросить, я знал, что в конечном итоге это плохо отразится на Дженсене, поэтому я просто… ой. Хм. Вот черт. Джаред оглянулся, чтобы посмотреть, что стало причиной такой реакции, и увидел большой синий кадиллак и маленький джип, припаркованные напротив большого красивого особняка в Бикон-Хиллз. — Это здесь Дженсен вырос? — спросил он, когда они припарковывали пикап, громкие крики доходили даже до них. — Кейн? — Да, здесь он жил, пока ему не исполнилось шестнадцать, или, я бы сказал, просто ночевал, когда не ночевал в моем доме, — Крис скривился, узнав голоса. — Мой папа и Мик Харрис были так обеспокоены тем, что ты или я ворвемся сюда и потеряем свое самообладание, но совсем забыли побеспокоиться кое о ком, — вздохнув, покачал головой Крис и побежал к дому, несмотря на доносящиеся издалека сирены. — У Кэти закончилось ее ирландское самообладание и она сейчас, будучи любящей бабушкой, снесёт всем головы. — Где мой внук, Селия? — Кейтлин Эклз требовала ответа, тяжелый ирландский акцент пропитал ее голос, потому что она позволила гневу взять полный над собой контроль. Прямо тогда и с того момента, как ее сын оказался на пороге дома с новостями о похищении Дженсена, она материлась как ирландский моряк. — Если ты мне не скажешь, где этот облезлый хорек, за которого ты вышла замуж, то я повырываю твои патлы и ими же тебя задушу! — Боже, да скажи ей, что ты на самом деле чувствуешь, Кэти, — Крис не постучал, потому что входная дверь была открыта, испуганная горничная жалась в углу, а потом просто исчезла. — Эй, думаю, нужно добавить, что мне мой папа и некий полицейский посоветовали держать себя в руках, если я собираюсь привести сюда солдатика, чтобы он не сделал того, что ты сейчас собираешься. Кейт фыркнула и показала в ответ очень неприличный жест, пока ее вторая рука сжималась на шелковой блузке бывшей невестки. — Я не следую приказам твоего отца, а уж тем более приказам Майкла Харриса, Кристиан Кейн, — резко ответила она, а потом добавила: — А теперь будь хорошим мальчиком и найди мне что-нибудь, чем я могу ее ударить по голове. — Мама! — раздалось от высокого худощавого светловолосого мужчины, который сидел в кресле и наблюдал за происходящим. — Мы же договаривались без рукоприкладства. — Это ты со своим братом об этом договаривался. Я же сказала, что не покину этот дом, пока не узнаю, где находится твой племянник, Дилан Эклз, — огрызнулась Кейт, голубые глаза яростно вспыхнули, когда она обратила свое внимание на всхлипывающую женщину: — Где Дженсен, Селия? Селия Эклз-Делотер была относительно высокого роста, а еще слишком интеллигентной, поэтому не привыкла к физическим нападкам, с какими ее бывшая свекровь приставала. Ох, да. Она, конечно же, раз или два поднималала свою наманикюренную ручку на слугу или собственного сына, но ей никогда не нравилось оказываться по другую сторону. А еще ей не нравилось, когда все эти люди в ее доме обсуждали то, что их не касалось. — Я не знаю, о чем ты говоришь! — закричала она, пыхтя, словно этот разговор мешал ее мирному времяпрепровождению. — Я не знаю, где Дэвид, как и не знаю, что он сделал. Но если у него с Дженсеном возникли некоторые… проблемы, это только потому, что мой сын был сам виноват, спровоцировав эти глупые обвинения, — Селия заметила, что кто-то еще вошел в дом вместе с отвратительным мальчишкой Кейном, но она не могла разглядеть, кто точно, потому что Кейтлин продолжила кричать. — И кроме того, если ты сейчас же не уберешь от меня свои руки и не покинешь мой дом… — Вообще-то это не твой дом, — холодно поправил ее Дилан Эклз, наклонившись, сидя в кресле, вперед, чтобы пристально посмотреть на женщину, когда Крису удалось на несколько шагов оттащить Кейт. — Этот дом принадлежал моему брату. После смерти Брендона он перешел к Дженсену, как и все его владения. Моя мать, которая была распорядителем недвижимости, позволила вам жить здесь до тех пор, пока вы соглашались оставить Дженсена в покое, — он неожиданно улыбнулся. — Думаю, утром я соберу документы, чтобы начать процесс вашего выселения, Селия. Конечно же, ты не оставила своего сына в покое. — Я не видела этого неблагодарного мальчишку с нашей последней встречи в суде, — прошипела она, определенно не видя ничего плохого в том, чтобы кто-то другой мучил ее сына ради того, чтобы она смогла вернуть все его деньги. — Все, что мы с Дэвидом хотели, так это просто поговорить с Дженсеном о возвращении денег, которые его отец хотел оставить мне. Дженсен всегда был трудным и испорченным мальчишкой с… проблемами. Именно с этим мы хотели ему помочь все эти годы, когда ты и эти… люди влезли и забрали его у меня. Крис почувствовал, как сжались его челюсти, когда он изо всех сил пытался удержать на месте Кейт. — Ну да, мои родители могут быть еще той занозой в заднице, — ухмыльнулся он, пытаясь понять, где все это время находился Джаред. — Если ты хочешь сказать это прямо им в лицо — я уверен, что мой папа появится в дверях вместе с Миком, тогда моя мама точно вырвет тебе сердце за то, что ты снова причинила Дженсену боль. — Я никогда и пальцем его не коснулась! — закричала Селия, ее лицо могло бы быть красивым, если бы его не исказила гримаса волнения и ненависти. — Нет, ты просто позволила это Делотеру, — впервые сказал Джаред с тех пор, как оказался в доме. Он позволил Крису успокоить разгневанную миссис Эклз, пока рассматривал гостиную, обставленную изящной современной мебелью, с картинами на стенах, тонким хрусталем и другими предметами, которые, как ему казалось, были куплены на деньги, заработанные на страданиях других людей. Джаред как раз собирался что-то сказать, когда увидел ту же горничную, которая чуть раньше спряталась от скандала. Она была немолодой, поэтому Джаред задумался над тем, как долго она работает на эту женщину, когда горничная быстро огляделась и сунула ему в руки сверток, замотанный в полотенце, и записку, а затем исчезла на кухне. Нахмурившись, Джаред посмотрел вниз, развернул сверток и почувствовал, как сильно забилось его сердце. Слова на старых конвертах выцвели, но он все еще мог различить свой почерк и почерк Дженсена, и Джаред знал, что это было — это была их переписка. Это были те письма, которые, по словам Дженсена, он нашел в сарае своей бабушки, но думал, что они сгорели в пожаре, уничтожившем все его исследования и записи. Тот факт, что они нашлись здесь, ясно говорил о том, кто был в квартире Дженсена, когда в нее первый раз вломились, но именно записка привлекла внимание Джареда. Кольцо. Оно у нее. Джаред покрылся холодным потом, потому что знал: если Делотер отнял у Дженсена кольцо, это означало только то, что его друг был без сознания, накачан наркотиками или находился в таком состоянии, что не мог за него бороться. А еще это означало, что эта бездушная женщина не только знала, что ее муж годами издевался над ее сыном, но и что Делотер на него напал и в этот раз похитил. Селия напоминала Джареду бесчисленное количество богатых женщин, что он встречал в своем времени. Как они воротили свои носы от его неидеальных южанских манер, его акцента и множества других вещей, по которым он не был идеальным в их глазах. А еще его тошнило от мысли о том, что у такого доброго и нежного парня, как Дженсен, была такая жестокая мать. И теперь Джаред подумал, что понимает, откуда у Дженсена взялась неуверенность в себе и убежденность в том, что он глупый. — Ты позволила Делотеру избивать своего четырнадцатилетнего сына. Ты дозволяла над ним физическое насилие. Ты стояла в стороне и ничего не сделала, когда ночью сюда пришли люди и вытащили из постели испуганного шестнадцатилетнего парня и увезли в какую-то клинику, где над ним издевались так, как ни один человек не заслуживает, — взгляд ореховых глаз Джареда был ледяным, и его глубокий голос с очаровательным южным акцентом превратился в чистую сталь, когда он медленно сделал пару шагов вперед. — Ну вот и началось, — пробормотал Крис себе под нос, пытаясь остановить Джареда, и вздрогнул, когда в руку ему впились ногти, заставляя не двигаться. — Кейт. — Оставь мальчика в покое, — приказала Кейт. Она взглянула на Джареда и увидела в нем не только гнев — она узнала кое-что еще. Кейт это заметила еще в первый раз, когда только увидела высокого южанина, но сейчас она была в этом полностью уверена. С тех пор как Дженсену исполнилось семнадцать, Кейт хотела, чтобы наступил день, когда бы ее внук наконец смог найти человека, которому мог бы доверить свое сердце без боязни, что его разобьют на мелкие осколки. А сейчас, пока Кейт наблюдала за Джаредом, пока слушала, как он говорит, она поняла, что этот молодой человек любит ее мальчика и будет защищать его так же сильно, как и любить. — Дженсен говорил, что верил в то, что ты вышла замуж ради имени и богатства, которые шли в придачу к фамилии Эклз. Он верил, что ты встречалась с Делотером, даже когда еще была замужем за его покойным отцом, — Джаред видел шок в глазах женщины, когда она узнала в нем солдата, которым ее сын был одержим с детства. — Думаю, он был прав. А еще я думаю, ты знаешь, куда его увез твой муж. Думаю, Делотер рассказал тебе о своих планах насчет Дженсена, а еще я думаю, если ты не отдашь мне кольцо, которое твой ублюдочный муж забрал у моего друга, то я сверну тебе шею как курице. — Однажды я сказал Дженсену, что был воспитан никогда не поднимать на женщину руку. Он ответил, что я могу передумать, если когда-нибудь познакомлюсь с его матерью. И здесь я снова с ним согласился, — Джаред наклонился так, чтобы его лицо оказалось напротив лица Селии, в руках он до сих пор держал письма. — Делотер вломился в квартиру Дженсена, сжег вещи, которые были ему дороги, и забрал это. Еще один факт против тебя, — он замолчал, замечая вспышку страха в глазах, как и горечь. — Факт номер два: Делотер отдал тебе кольцо, которое всегда носил Джен, кольцо, что передавалось в этой семье из поколения в поколение. Так что ты знаешь, что с ним случилось и где он находится. Факт номер три? Факт номер три: ты позволила этому больному ублюдку причинить боль Дженсену из-за денег. А теперь Кейн говорит мне, что я не могу справиться с этим так, как бы я обычно сделал, потому что вещи более… цивилизованные в этом времени, и я бы мог с ним согласиться… если бы это не касалось жизни моего друга, — Джаред видел, что Селия что-то сжимала в руке, и почувствовал, как заиграли желваки у него на лице. — Тебе плевать на Дженсена. Он был просто средством для достижения цели. Ты стыдилась его еще до того, как он признался в том, что он… — Джаред не смог сразу подобрать подходящее слово, но потом вспомнил. — Гей. Селия не привыкла к такому обращению, и если бы Дэвид был здесь, то он бы заставил всех этих людей пожалеть об этом, но ее мужа здесь не было, хотя Селия знала, что он сделал и что от полиции Дэвид не скрывался . Она пообещала Дэвиду, что будет хранить его секрет и держать рот на замке, потому что он ее заверил, что позаботится об этой маленькой проблеме, что все, что должно было быть их, снова будет их, пока у него будет время убрать из этого уравнения ее сына — ребенка, которого она с самого начала не хотела. Однако, столкнувшись с этим высоким мускулистым молодым человеком, чье лицо поразительно было похоже на лицо, которое ее сын рисовал годами, что-то, похоже, у нее внутри сломалось. — Да! — прошипела она, поднявшись на ноги и одергивая свою шелковую рубашку с юбкой, и с ненавистью уставилась на Джареда. — Брендон хотел детей. А я никогда не хотела. Дженсен был странным даже в детстве. Пока ему не исполнился год, он даже ни разу не сказал «мама». Его вторым словом было имя придуманной им одержимости, — усмехнулась она, сжимая в руке проклятое эклзовское кольцо, которое долгие годы хотела продать как военный антиквариат и от которого ее покойный муж не разрешал избавиться. — Он был капризным ребенком. Постоянно болтал о том чертовом солдате или рисовал его. Я говорила Брендону, что мы должны отдать его на лечение, когда он впервые об этом заговорил с другими, но Брендон оказался слишком глупым и сказал, что это семейное. Я не понимала этого, пока Дэвид не начал рассказывать кое-что о своей семье. И хотя я до сих пор всего этого не понимаю, я знаю, что от моего сына только одни неприятности и унижения. Для всех будет лучше, если он просто… отправится туда, где никто не будет знать, кто он, и никому не будет дела до него или… — Капитан! — Крис ударил Джареда по руке, которую он вытянул, чтобы схватить женщину за горло, и услышал, как хлопнули двери и понял, что ему нужно остановить все это. Гнев Джареда постепенно нарастал, но последний комментарий вызвал вспышку ослепительно-белой ярости. — Вот именно в этом вы с Делотером ошибаетесь, — сказал он таким мягким от злости голосом, что всем остальным пришлось напрячься, чтобы услышать его. — Есть люди, которым важен Дженсен. Есть люди, которые любят Дженсена и не успокоятся, пока его не найдут. Я не успокоюсь, пока не найду его, и я сломаю твоему мужу хребет, если он тронет Дженсена. Дженсен — милый, замечательный и прекрасный мужчина, который заслуживает, чтобы его любили, чтобы относились к нему, как к человеку, а не как к тупому бесполезному бремени, в чем вы и вам подобные его убедили. Он был мальчиком, которого нужно было любить, а не оскорблять и прятать, потому что он просто не подходил под вашу модель идеального сына, — Джаред слышал, как Крис его зовет, слышал другие голоса, но в этот момент он был сосредоточен на этой женщине с каменным лицом. — А сейчас я скажу кое-что перед тем, как ты расскажешь им все, что знаешь. — С тобой все кончено. Ты можешь быть его матерью по крови, но он больше тебя так никогда не назовет. Ты больше никогда не приблизишься к нему, если я так скажу. Ты не прикоснешься ни к Дженсену, ни к тому, что принадлежит ему. Он тебе не сын, потому что ты не заслужила право его так называть, — Джаред сузил глаза, но хватку так и не ослабил, когда выхватил из ее руки кольцо из Вест-Пойнта, поднял его вверх и услышал, как резко выругался Крис. — Давайте все проясним. Меня, миссис Делотер, зовут капитан Джаред Тристан Падалеки. Я родился в Южной Каролине в тысяча восемьсот тридцать седьмом году и я умру в этом современном мире. Я буду любить Дженсена всем своим сердцем так долго, пока он будет удостаивать меня этой чести, а еще я буду защищать его ценой собственной жизни, — он поднял кольцо. — Оно мое во всех смыслах этого слова, потому что принадлежало мне, пока я не предложил его надеть своему другу в тысяча восемьсот шестьдесят первом году. Оно передавалось в его семье пока не дошло до Дженсена, который снова его наденет, как только я его найду. Он мой, и в этот раз я защищу то, что принадлежит мне. Дилан Эклз с растущим интересом наблюдал за этой сценой, на лице его появилась чистая изогнутая улыбка Эклзов, когда он с любопытством посмотрел на настороженного Криса. — Эй, Крис? Сколько раз вы с этим парнем цапались? — Заткнись, Дилан, — прорычал Крис, услышав голос своего отца, и сделал несколько шагов вперед, чтобы оттащить Джареда назад, когда он сам убрал руку и отступил назад. — Ты все? — Все, — ответил Джаред, все еще не сводя с Селии глаз. — Где Дженсен? Селии стало тошно от того, что этот сумасшедший, считающий, что родился несколько веков назад, ее коснулся. — Он напал на меня! Он угрожал мне! — взвизгнула Селия, увидев, как Майкл Харрис показался в дверях с несколькими полицейскими, Шоном Кейном и бумагой в своей руке. — Арестуйте этого человека! Я хочу, чтобы его арестовали! — Да что это такое! Как только ты появляешься рядом, все умоляют тебя арестовать, — вздохнул полицейский, закатывая глаза при виде Джареда, прежде чем обратиться к Селии: — Я ничего не видел, ничего не слышал и, учитывая, что ты напрашиваешься, чтобы тебя привлекли за соучастие в нескольких преступлениях, я бы на этом не стал настаивать, — он бросил ей в лицо ордер на обыск. — Я знаю, что его здесь нет, но мои парни обыщут дом на наличие любой мелочи, которая бы могла указать, в каком направлении искать твоего мужа. Только попробуй меня спровоцировать или дать мне вескую причину для этого, я тебя арестую по большому количеству обвинений, включая подлог, мошенничество и покушение на убийство. — Письма из квартиры Дженсена и кольцо, которое он носит, были найдены здесь, так что она знает, что задумал Дэвид, — сообщил полицейскому Крис, который наконец успел схватить Джареда. — Тебе бы следовало задержать ее и предъявить обвинение в пособничестве, пока не появится что-то более конкретное. Селия фыркнула: — У нас с Дэвидом все еще есть друзья. Ты не сможешь меня задержать, — сказала она, ей было противно от мысли, что ее дом будут обыскивать незнакомцы. — Хочу, чтобы вы все убрались из моего… — Ордер на обыск, — повторил Мик, который был не в восторге от того, что эти предметы были найдены здесь. — Если кольцо было здесь, значит, Делотер принес его после того, как схватил Дженсена, что в свою очередь означает… — он прищурился. — Твой муж никогда не увидит солнечного света после того, как его поймают. Черт, ему повезет, если он будет жив, когда его арестуют, поэтому, если ты не хочешь вляпаться во все то дерьмо, в которое он замешан, я предлагаю сделать одну достойную и правильную вещь для Дженсена — сказать нам, куда его увезли. — Давай попробуем по-другому, — Кейт до сих пор выглядела так, будто готова выцарапать Селии глаза, но медленно придумала другой, более болезненный способ причинить вред невестке. — Я сказала, что вы можете остаться в этом доме, сохранить тот единственный источник доходов, что оставил тебе Брендон, если оставите Дженсена в покое. Теперь, если ты не скажешь этим людям, что знаешь о том, что сделал этот хорек и куда увезли моего внука, я позабочусь о том, чтобы ты не только выехала из этого дома, но и чтобы лишилась последней копейки. Ты потеряешь доступ в высшее общество, к которому так отчаянно стремилась, и снова окажешься там, откуда тебя вытащил мой сын, когда с тобой познакомился. Выбирай, Селия, — Кейт скрестила руки у себя на груди. Селия пришла в ярость от угрозы. Ничего из этого не должно было произойти. — Семья Дэвида не позволит тебе… — Вообще-то, согласно тому, что стало известно, вся чертова жизнь твоего мужа — это обман, — Шон Кейн убрал в карман свой мобильный и наконец присоединился к разговору. — Семья Дэвида Скотта Делотера с юга штата Южная Каролина не была зажиточной и голубых кровей, что, как я подозреваю, мистер Падалеки уже знал, — он наблюдал за тем, как напряглось лицо Джареда. — Его предки никогда не сражались в войне за независимость США. Они были фермерами, и при этом очень плохими. На самом деле, учитывая некоторые истории, которые Дэвид рассказывал на протяжении многих лет, эта информация для него постыдна. Его бизнес и такая важная репутация оказались неважны после того, как стало известно, что его шесть раз прадед, который действительно воевал в Армии Конфедерации, был с позором из нее уволен и чуть ли не казнен за убийство своего же офицера… если бы тело того нашли. — Ну, думаю, что мы все знаем, почему тело так и не нашли, — пробормотал себе под нос Крис, поморщившись, когда локоть вонзился ему под ребра. — Что? Это же правда. — Значит, если бы я тогда умер, этот мудак, возможно, и не родился и не мучил Дженсена, — вздохнул Джаред, отмахиваясь от Криса, и потом начал оправдываться. — Знаю-знаю, но именно об этом я сейчас думаю. Я просто хочу его найти. — Безбожники и педики, — прошипела Селия, поворачиваясь, чтобы исподтишка наброситься на Джареда, но вот только ее успели схватить за запястье. — Брендон бы сгорел от стыда, если бы узнал, что его единственный сын — гей. Если бы он знал, то позволил бы друзьям Дэвида вылечить Дженсена в той клинике, — с ухмылкой сказала она Джареду, вырывая руку. — Ты его любишь? Ты готов умереть за него? Надеюсь, вы оба сгниете в аду. Но это уже не важно, потому что Дэвид пообещал, что Дженсен не выйдет живым из того места. Его друзья из Нью-Йорка заверили Дэвида, что это самое лучшее место для таких, как он. Криса затопил гнев. — Таких, как он? — повторил он, почти теряя контроль над Джаредом, когда попытался посмотреть в глаза этой женщине. — Каких таких, Селия? Храбрых, которым удалось пережить все это дерьмо, что с ним произошло? И нет, если и существуют люди, которых нужно забыть или над которыми можно ставить эксперименты, по-моему, как раз это вы с Делотером. А не мой друг. И где это место? — Иди к черту вместе с ними, — огрызнулась Селия, садясь со сложенными на груди руками. — Я больше ничего не скажу без своего адвоката. — Достаточно, — Мик отвел Джареда и Криса в сторону, пока Кейн-старший и Дилан Эклз уговаривали Кейт покинуть дом. — Она в какой-то степени права, поэтому я не могу ничего сделать, кроме как зачитать ей права и попросить парней отвезти ее задницу в участок для предъявления всех обвинений, которые у нас есть на этот момент. — Мы до сих пор не знаем, где искать Джена, — Джаред беспокойно теребил пальцами свои волосы, потому что нельзя было стоять на одном месте, нужно было что-то делать и побыстрее. — Ему страшно! Крису не понравилось, что Дилан подошел к ним. — Я тебя представлю, но сейчас он не особо общителен, — Крис показал большим пальцем на Джареда, который расхаживал по тротуару, как тигр в клетке. — Какие-то проблемы, Дилан? Дилан наблюдал за южанином с тех пор, как впервые его увидел. — Белла подняла всех на уши, как только увидела его в городе вместе с Дженсеном. Я думал, что она, как всегда, все преувеличила, но… будь я проклят. Она оказалась права, когда сказала, что парень с Дженсеном готов оторвать голову любому, кто оскорбит его или причинит боль. — Э-э-э, да. Джаред немного… ревнивый, — Крис откашлялся на последнем слове, хотя знал, что это было преуменьшением. — Я бы не говорил ничего такого, что бы могло его выбесить, потому что он не будет слушать меня так, как твоего племянника, Дилан. — Я просто хочу, чтобы мне хоть кто-нибудь рассказал, как так вышло, что вы с Дженсеном поехали в Геттисберг, а вернулись с абсолютно точной копией человека, которого он рисовал годами… если ты, конечно, не хочешь, чтобы я поверил в то, то он действительно родился в тысяча восемьсот тридцать седьмом году, — Дилан улыбнулся, но затем взял себя в руки. — Ну ладно, не хочу об этом знать, но Белла не единственная, кто обладает навыками хакерства или кого интересует подноготная Дэвида. Он протянул руку и вытащил из кармана пиджака папку. — В течение последних шести месяцев Делотер отправлял крупные суммы в одну частную клинику, которая недавно открылась на севере штата Нью-Йорк, — сообщил Дилан, замечая, как Крис перевел на него любопытный взгляд. — В начале девятнадцатого века это была одна из первых психиатрических лечебниц, но ходили слухи, что персонал больше занимался лоботомией, чем помощью. Ее закрыли лет сорок назад из-за бесчеловечного обращения с пациентами, но некая частная организация недавно ее снова открыла для того, чтобы «помогать несчастным и потерянным найти новый путь». — Медицинская ассоциация пытается ее закрыть, но пока что безрезультатно, — мрачно заметил Шон, видя, что Джаред подошел ближе. — Думаю, что это только их может подстегнуть. — Как далеко находится это место? — поинтересовался Джаред, уставившись на черно-белые фотографии большого каменного здания, от вида которого по его телу пробежала дрожь. — На окнах решетки. Это же не больница, а просто причудливое название для тюрьмы. — До Массены, города, на чьей окраине находится клиника, почти шесть часов на машине, — ответил Шон, поднимая руку и предупреждая выпад Джареда. — Я сказал «почти», сынок. Если мой сын будет за рулем, то поездка, наверное, займет половину этого времени. Крис, сведя брови над переносицей, изучал карту. — Если Дэвид поймет, что что-то известно, то он с легкостью сможет скрыться с Дженсеном через канадскую границу или убить его и выбросить… Что? Я думал, что ты уже перестал давать мне подзатыльники, — зарычал он на Джареда. — Делотер не убьет Дженсена, — с уверенностью в голосе отозвался Джаред, направляясь к пикапу и оглядываясь. — Ему не представится ни единого чертового шанса. — Он устроит кровавую баню, если Дженсена сильно искалечили, — пробормотал Крис, пожимая плечами. — Похоже, я еду в Нью-Йорк. — Кейн! У меня недостаточно связей в Нью-Йорке, чтобы получить ордер, попросить местную полицию помочь или даже чтобы связаться с нужными людьми, — отчитывался Майк, следуя за парнями. — Мне понадобится несколько дней, чтобы… Слова бостонского полицейского оборвались, когда его толкнули на капот черного пикапа и перед его лицом предстал разгневанный бывший офицер Конфедерации. — У Дженсена нет дней! — прорычал он низко. — Ты даже не представляешь, что способен с ним сделать Делотер вместе с его так называемыми профессионалами. Я не оставлю его в их руках, чтобы ваша так называемая бюрократия стоила ему жизни, потому что все это произошло по причине отсутствия вашей хваленой и надлежащей полицейской защиты! — Ладно, давайте остынем и сделаем глубокий вдох, — Крис не верил, что сейчас разнимал перебранку, но ему нужно было держать Джареда как можно дальше от участка. — Джаред… — он подождал, пока яростный взгляд этих глаз не встретится с его, потому что они оба знали, как редко он называл Джареда по имени. — Давай вызволим нашего мальчика, а канцелярщину оставим на господ. Джаред зыркнул на полицейского и медленно отступил, кивая и садясь в пикап под ухмылку Криса. — Эй, я же говорил не бесить его еще больше, Мик. А теперь мне пора, а то он может решить, что ему под силу вести машину. Позвони, если узнаешь что-нибудь важное. — У меня нет, — Мик попытался спорить, когда по его плечу кто-то постучал пальцем, и ему захотелось провалиться под землю. — Миссис Эклз… — Я случайно подслушала вашу с Кристианом перепалку, Майкл, — она улыбнулась, потому что всегда называла парней полными именами, зная, как их это раздражает. — Может, у тебя и нет влияния, зато, думаю, у меня оно все еще осталось. Так что побеспокойся о том, чтобы найти причины, по которым ты сможешь запечь этих людей за решетку. Дилан! Дай мне ту штуку, которую вы, молодежь, называете телефоном. Мне нужно сделать несколько звонков. И, Шон? — Мэгги разберется с больничными вопросами, Кейт, — заверил он пожилую женщину, положив ей руку на плечо. — Они вернут его. После двадцати минут поездки в тишине Крис посмотрел на своего пассажира. — Ты справишься там? — спросил он и продолжил, когда вопрос проигнорировали: — Мы не сможем там использовать оружие… хотя у нас и пистолетов-то нет, но ты понял, что я имею в виду? — Я никогда не смогу понять таких людей, как эта женщина, — наконец пробормотал Джаред, теребя кольцо, что раньше принадлежало ему, и застыл на месте, когда заметил на нем засохшую кровь, которая, он точно знал, принадлежала Дженсену. — Как она может его не любить? Как она может стоять в стороне, зная, что он попал в беду? — Селия никогда не заботилась ни о ком, кроме себя, и о том, что о ней думают люди, — ответил Крис, пожимая плечами, поглядывая на навигатор и раздумывая над тем, на какой дороге будет возможно превысить скорость и не попасться дорожной полиции. — Когда она посещала школьные собрания или индивидуальные встречи с учителями, то строила из себя идеальную и любящую мать… чаще всего. А когда не нужно было притворяться на людях, она обращалась с ним как с дерьмом… если его отца не было рядом. Брендон любил Дженсена и давал ему все, что мог, при этом следя за тем, чтобы тот не стал избалованным говнюком, как некоторые из его двоюродных братьев. — Она сказала правду о том, что отец его стыдился? — Джаред всегда знал, что его семья не одобряла его выбора, но родители пытались поддерживать его даже в те несколько раз, когда он приезжал на каникулы из Вест-Пойнта домой вместе с Дженсеном. Крис вспомнил, как Дженсен спросил его об этом вскоре после того, как снова смог говорить, и мог ответить Джареду так же, как и ответил своему другу. — Брендон любил его. Думаю, он каким-то образом знал еще до того, как это понял я, — что Дженсен будет отличаться от других, потому что он всегда побуждал его следовать своему сердцу во всем и никогда не допускать, чтобы мнение других о нем было ему важно, — Крис сделал паузу, а потом добавил: — А еще мне кажется, ты бы понравился его папе. — Ну, он уж точно не смог бы меня ненавидеть больше, чем полковник Эклз, — Джаред сжал кольцо в ладони. — Я просто хочу его вернуть. Хочу еще раз увидеть, как он мне улыбнется. — В детстве улыбка Дженсена могла осветить комнату, — медленно сказал ему Крис, словно размышляя над тем, скольким из жизни своего друга он бы хотел поделиться с этим человеком. — Эту улыбку я не видел после его возвращения из клиники. Я тебе как-то сказал, что ты поймешь, когда он по-настоящему улыбнется. Когда ты увидишь эту улыбку, то поймешь, что я имею в виду. А теперь пристегни ремень, Падалеки. Эта поездка будет немного быстрее чем та, из Геттисберга. — Счастливая, — пробормотал Джаред, но сделал, как ему было велено, и потом взглянул на маленький рисунок, который носил с собой больше ста пятидесяти лет, чтобы посмотреть в глаза современному Дженсену. — Держись, Джен, — прошептал Джаред, молча молясь любому, кто бы мог его слышать и помочь спасти этого человека. — Мы уже едем, ты только держись. Клиника Ливингстон, окраина Массены, Нью-Йорк. — Что значит «нет»? — лицо Дэвида Делотера стало красным, когда он уставился вниз на измученного доктора Ирвинга Янга, руководителя клиники и человека, которому он отправлял деньги последние полгода. — Мы же договаривались! Я плачу тебе, жертвую деньги на нужды ваших исследований в обмен на твою… помощь. А теперь ты говоришь, что отказываешься от завершения сделки? Янг поправил очки, осматриваясь по сторонам, чтобы знать, насколько свободно он может говорить. — Я согласился, чтобы ты привез своего пасынка в мою клинику, потому что сказал, что он подходящий кандидат для моего исследования. Я промолчал, когда ты решил использовать более… оснащенные комнаты в старом крыле здания, которые еще не открыты для других моих пациентов. Я промолчал, когда те… джентльмены, которых ты привез с собой, избивали этого парня трубами, потому что ты сказал, что он буйный и нуждается в экстремальном обращении, пока наркотики, что я дал тебе для него, не начнут действовать. А еще почти ничего не сказал, когда узнал, что некоторые из моих… сотрудников помогают тебе над ним работать. Но вот именно здесь я хочу подвести черту, — голос Янга исказился от неудовольствия, пальцы крепко сжали ручку, потому что он до сих пор мог слышать рваный крик, доносящийся с этажа ниже. — Дэвид! Ты убиваешь этого мальчика! — крикнул он, все еще пребывая в ужасе от сцены, свидетелем которой стал. — Я знаю, ты говорил, что твой пасынок агрессивный психбольной, поэтому его нужно держать на цепи с кляпом во рту, но то, что ты с ним делаешь, то, что хочешь с ним сделать — это бесчеловечно и я не позволю этому случиться здесь! — Ты слишком погряз во всем этом, чтобы идти на попятный, Ирвинг, — сказал ему Делотер, размахивая документами, которые должен подписать Дженсен. — Как только этот говнюк подпишет это, тогда я подумаю над тем, чтобы избавить его от страданий, но он был занозой в моей заднице столько лет, поэтому сейчас пришло время его расплаты, — он похлопал доктора по плечам. — Кроме того, никто не знает, что он здесь, и никто не будет его здесь искать. К тому времени, как мы закончим с его «переподготовкой», он даже не сможет понять, кто он, не сможет даже разговаривать. Поэтому ты не беспокойся о нем и просто дай мне то, что я у тебя прошу. Янг поджал губы. — Ты уже избил его до такой степени, что у него может быть поврежден мозг. А тот… помощник сломал ему пальцы. Ты хотел раздробить ему всю правую руку, чтобы он никогда не смог ею воспользоваться, даже если сможет ею шевелить. Ты оставлял порезы и ожоги в таких местах, о которых я не хочу даже и думать, чтобы изменить его сексуальные предпочтения. А сейчас ты хочешь, чтобы я дал тебе ампулу с хлоридом кальция, который сожжет его вены до того, как ты попросишь меня сделать ему лоботомию, — он взглянул на Делотера. — Что этот парень сделал тебе такого, что ты его так сильно ненавидишь, Дэвид? — У него есть то, что мне нужно, а еще давнишняя семейная проблема, которую я наконец смогу решить, — ответил Делотер, подходя ближе и заглядывая доктору в глаза. — Он урод, которого никто не будет искать, и если ты хочешь получить остатки денег на финансирование своего драгоценного исследования, советую тебе не расторгать нашу сделку, Ирвинг. А теперь прошу меня извинить, но мне нужно переброситься последними словами со своим… пасынком. Ирвингу Янгу поплохело, когда он смотрел, как его скользкий и отвратительный собеседник уходит, насвистывая себе под нос старую песню «Дикси», и он понял, что заключил сделку с настоящим дьяволом, когда принял первый чек от Дэвида Делотера. — Прости меня, мальчик, — вздохнул он. Янг знал слишком много, чтобы отступать, потому что не сомневался, что если он попытается остановить этого человека или его «друзей» от того, что они собираются в ближайшее время сделать, то его может постигнуть судьба безымянного Джона Доу. — Доктор? Доктор Кейн снова вам звонит, и она становится очень настойчивой, — сказала ему медсестра, когда Янг отправился за лекарствами. — Нам звонят и из кабинета губернатора, но не хотят со мной разговаривать. — Сообщите доктору Кейн, что я перезвоню ей, как только закончу с… процедурой, — Янг знал, что эта женщина была во главе медкомитета, что пытался закрыть его учреждение, и не хотел, чтобы она шныряла рядом, пока все это происходило. — Я перезвоню и всем остальным, но… сначала мне нужно кое-что сделать в другом крыле здания, поэтому, пожалуйста, меня больше не беспокойте. Делотер вернулся в холодную влажную комнату и улыбнулся звукам, которые ему так нравились. — Хороший доктор пересмотрел свой предыдущий отказ и скоро придет, так что вы, ребята, сходите выпейте кофейку, пока я немного поговорю с Дженсеном, — он отмахнулся от двоих мужчин, с которыми приехал из Бостона, снял с себя галстук и бросил туда, где лежал его пиджак. Бывшие бостонские полицейские ухмыльнулись друг другу, поскольку знали, что если бы на мальчишке и не было кляпа, он все равно не стал бы много говорить, учитывая многочисленные удары по голове, которые он уже получил. Снова разгладив бумаги, Делотер встал рядом с кроватью и посмотрел вниз. Раньше, когда Дженсен был моложе, он бы не стал впадать в такую крайность. В этот же раз он может с ним сделать все, что ему заблагорассудится. Его пасынок был избит и накачан наркотиками еще до того, как они добрались до Ливингстона. Дэвиду доставляло огромное удовольствие заставлять его кричать, но он знал, что добил пидора, когда заставил своих парней держать его, пока снимал кольцо, которое тот носил годами. Это и то, что он видел, как Падалеки умер, повергло Дженсена в состоянии шока, из которого он так и не вышел и, скорее всего, никогда уже не выйдет. Крики, теперь рваные и гортанные, были рефлекторными, потому что Янг утверждал, что многочисленные удары по голове, скорее всего, убили Дженсена, хотя сердце его до сих пор билось. — Я собираюсь сейчас подписать за тебя эти документы, Дженсен. Я достаточно долго изучал твой почерк, что моя подпись сойдет за твою, и если эта старая корова попытается ее оспорить, то она, возможно, пойдет по тому же пути, что и твой новый друг, — он усмехнулся, схватив окровавленное и избитое лицо Дженсена в руки, чтобы приподнять его. — В этот раз тебя никто не спасет, говнюк. Он отошел к своему пиджаку, достал выцветшую фотографию и снова вернулся, протягивая ее к лицу Дженсена. — Это Скотт Делотер. Я его не знал, но мой прадед любил говорить, что я очень на него похож. Видишь ли, твоя семья не единственная, кто хорошо умеет рассказывать сказки, и у моей всегда была история о том, как этот тупой солдат Конфедерации стоил моему предку чести. — Из его дневника я узнал, что именно он убил твоего предка. Он убил его потому, что даже в те старые добрые времена были такие твари и педики как ты. Твой ублюдочный тезка был таким, как и Падалеки, — Делотер провел крошечным скальпелем по центру груди Дженсена, разрезая кожу. Дженсен издал тихий хнычущий стон, по-видимому, его болевые рецепторы все еще работали. — В моей семье из поколения в поколение передавалась история о нем, о том, как он исчез после того, как мой предок попытался убить его и… кое-кого ещё той ночью в Геттисберге. Мои предки были опозорены и упорно трудились, чтобы восстановить свою репутацию, но прадед всегда клялся, что доберется до Эклзов и Падалеки, что стоили ему всего, — Дэвид наклонился ближе, чтобы сжать поломанные пальцы только ради того, чтобы увидеть, как тело парня пытается бороться с болью, когда ремни на старой грязной кровати сдерживали его движения. Делотеру нравилось видеть старые шрамы на худом теле своего пасынка, когда его люди раздели Дженсена до трусов, чтобы можно было на него надеть новые. Он получал удовольствие от приглушенных криков, когда они прикрепляли электроды к его соскам и гениталиям, и он наблюдал за тем, как медбрат демонстрировал то, что делают два гея. — Ты именно это позволял Падалеки делать с тобой, мальчишка? — он ударил Дженсена по лицу, но только разозлился еще больше, когда не получил ожидаемой реакции. — Тварь! Ты должен был сдохнуть раньше! Мне нужно было перерезать твое чертово горло еще до того, как я женился на твоей матери. Но я знал, что ни старуха, ни Кейн ничего не оставят Селии, если с тобой что-нибудь случится. Теперь, когда ты так любезно вернул деньги мне и твоей любящей матери перед тем, как отправиться в долгое путешествие, мне не нужно будет беспокоиться об их вмешательстве… или твоем. Делотер услышал, как открылась дверь, и оскалился. — Я хочу и дальше слышать, как ты кричишь, но мне нужно вернуться, чтобы потянуть за нужные ниточки и очистить свое имя, так что, думаю, сейчас настало время сделать то, что я должен был сделать много лет назад, — он наблюдал за тем, как хмурый доктор вносит поднос со шприцами в палату. — Сначала я хочу видеть, как ты будешь корчиться в агонии — этот препарат сожжет все, что еще осталось от твоих вен, а затем хороший доктор постарается сделать так, чтобы ты никогда не смог проснуться, засунув это в твою лобную долю. Ирвинг Янг услышал намного больше слов от этого человека, чем следовало, и испытал отвращение. А еще он чувствовал отвращение к себе за то, что позволяет этому случиться. — Если ты сейчас остановишься, он все еще сможет выздороветь, — он пытался урезонить Делотера, но тот ударил его кулаком по лицу. — Я не хочу, чтобы он выздоровел, ты, жалкий слизняк! — закричал Делотер, хватая наполненный шприц, чтобы вонзить его в закованную руку Дженсена. — Я хочу, чтобы он сдох! Хочу, чтоб он сдох, зная, что никогда не познает счастья и что он его никогда не заслуживал! Я хочу, чтобы он знал, что это я убил его, как мой предок убил его предка! Кончик иглы коснулся кожи, покрытой синяками так сильно, что было трудно найти место для укола. — Я сожалею только о том, что Падалеки этого не увидит! — зловеще улыбнулся Делотер, надавливая пальцем на поршень. — Прощай, говнюк.