***
Ребекка каталась по этажу в сопровождении Бри и Флокки. Молодой человек шел, опираясь на трость с набалдашником в форме змеиной головы. Улыбка у него была задумчивая. Словно он что-то знал, но пока не мог рассказать. От Белса недавно пришло письмо. Но, про его содержимое он не сказал никому, кроме повелителя. Где-то на шестом круге Флокки устал. Тяжело опершись на подоконник в коридоре, он внимательно осматривал кресло-каталку. Риэфиндэ сложила руки на коленях и с улыбкой уставилась на друга. Бри недовольно улеглась рядом и забрехала. ― Молодой мастер постарался на славу, — Флокки говорил тихо. ― Да! Посмотри, какие ленточки привязала Иримэ. Еще немного и мне снимут гипс! Я буду бегать. ― Или хромать, как я. Что более вероятно. Ребекка испуганно ойкнула. Аккуратные брови нахмурились. Руки сжали ткань юбки, а после она ухватилась за колеса и развернувшись подъехала вплотную к стене. Она наклонила голову и прижалась к бедру Хромого. ― Флокки, а почему ты хромаешь? ― Это было давно, уже не важно. ― Но я хочу знать! Пойдем в Розовую гостиную, я велю подать чай, — девочка вскинула голову. ― И печенье, — мягко сказал Флокки. ― И его тоже. Пойдем же! Бри, вставай! Девочка укатила вперед, а сын Дэра встал с тяжелым стоном. Нога нещадно болела, а до Розовой гостиной еще ковылять и ковылять. Голос Бекки долетел до него из-за поворота. Там-то нога окончательно подкосилась, пол начал резко приближаться. Удар привел Флокки в себя. Пол, к сожалению, был довольно твердым ― Чего разлегся? Эй? Помочь? Сильные руки кузнеца подняли сына Дэра и поставили на ноги. Перед ним стоял Келебримбор. Он придерживал Флокки за плечи и внимательно осматривал. Эльф выглядел обеспокоенным, но не терявшим лица. ― Благодарю, господин, — Флокки хотел поклониться, но крепкая рука остановила его. ― Не стоит. Куда ты собирался? Я провожу. ― Я шел за маленькой госпожой в Розовую гостиную. Она собралась пить чай. Эльф кивнул головой и закинув руку Флокки себе на плечо помог ему добраться до больших белых дверей. Мужчина отстранился от эльфа и поправив одежду вздохнул. Тьельпе смотрел на него удивленно. Поймав его взгляд Флокки пояснил: ― Если мы войдем так, то Риэфиндэ будет волноваться и изведется. ― Я, пожалуй, пойду. ― Не хотите присоединиться к нам? Или Вы спешите? Келебримбор почесал затылок и хотел было отказаться, но дверь открылась. Из комнаты вышла горничная с пустым подносом, выпуская в коридор свет и запах малины. Эльф краем глаза заметил, что комната была розовой полностью. От самого пола до потолка. Ребекка выглянула в дверной проем и приветливо улыбнулась. Она утопала в мягких подушках дивана, а Бри пыталась утянуть печенье со стола. Флокки проковылял до середины комнаты, застыл, обернулся и поманил эльфа за собой. Тьельпе неуверенно помялся на пороге и все же вошел. Яркий свет от светильников, в белом стекле, озарял комнату. Витражи с розовыми и голубыми стеклами пропускали живой, но тусклый свет. Низкие подоконники были оббиты чем-то мягким и покрыты светло-розовыми покрывалами. Весь пол устилал ковер с цветочным орнаментом. Яркие цветы в горшках выглядели на ковре как настоящие. Стены были покрыты тканевыми обоями нежно-розового цвета. В комнате был большой письменный стол, большая книжная полка. Все казалось гипертрофированно большим. Риэфиндэ сидела на диване, загипсованная нога покоилась на стуле. Бри, все-таки умыкнув печенье, гордо проковыляла к своей подушке. Флокки дошел до дивана и усевшись, снова глянул на эльфа. Келебримбор посмотрел по сторонам и уверенно прошел в Розовую гостиную. Кудрявая малышка нежно ему улыбалась, не спуская с него глаз. Флокки поморщился и заговорил: ― Твое зверье сожрало печенье. ― Оно ей нравится все равно больше, чем мне, — девочка пожала плечами. — Сейчас Маниэль принесет еще чашку и можно будет не высовываться до ужина. ― Почему до ужина? — эльф внимательно смотрел на девочку. ― На ужин придет Иссилиэль и ее свита. Она хорошая, а ее девушки — змеиное кубло. ― Разве синдар бывают злые? Я думал, это привилегия нолдор, — Тьельпе улыбнулся. ― Синдар не любят людей. Девочки взъелись на меня и я их избегаю. ― Они обижают ее. Как злые гусыни щипаются и шипят, — сказал сын Дэра. Девочка смутилась, а после зло вскинулась, искоса посмотрела на мужчину и кинула в него одну из мягких подушек. Краснея все сильнее и сильнее, она закрыла рот ладошкой, тяжело дыша через нос. Дверь открылась, пропуская Маниэль с подносом. Посуда позвякивала и по комнате разлетался приятный запах апельсинов. Келебримбор удивленно посмотрел на лакомства, что привозили обычно гномы из-за гор. Девочка поморщилась и накрыла себя с головой пледом. Флокки наклонился к эльфу и тихо сказал: ― Вечно затрагиваю не те струны души. Она никогда не жалуется, мол, мама ее не жаловалась никому и Риэфиндэ считает это чем-то постыдным. Это вообще всплыло случайно. И то, ей не поверили. ― Почему не поверили? ― Флокки, если ты скажешь еще хоть слово, то ты мне больше не друг! Я скажу Иримэ прогнать тебя! Хватит меня позорить! ― Ну, так вылезай из-под покрывала и не позорься сама. Если это правда, то чего ты стыдишься? — Флокки возмущенно постучал тростью о пол. ― Вы все мне не верите! Майтимо мне поверил, мама бы тоже поверила, как и Кай. Девочка не рыдала, а только тяжело дышала. Слезы — стыдно. Зачем плакать, если твои слезы не воспринимаются. Тебя не воспринимают всерьез. Маленькая врушка в дорогом платье на перьевых подушках. Привлекающая внимание взрослых. Сердце болезненно сжалось. Руки холодные, как на морозе. На голову через покрывало легла теплая рука. Мягко стянула плотную ткань, зарылась в длинные вихри медовых волос. Чуть шершавые пальцы помассировали кожу. ― Если верит дядя, то верю и я, — голос молодого эльфа прозвучал тихо. — Мы верим, — быстрый взгляд на Флокки.***
Кай несся по коридору. Словно убегая от адской гончей, пытаясь спасти свою душу. Ошалелые глаза цеплялись за мелькающие в коридоре лица. Он опрокинул какую-то вазу. Охтарон нашелся в конюшне. Стоял посреди помещения и разговаривал с главным конюхом. Высокий эльф с горбатым носом и шрамом, рассекающим правую бровь. Широкоплечий и какой-то угловатый. Как его зовут Кай понятия не имел. Мявшись в стороне, пока те не наговорятся, в руках он сжимал кусок грязной ткани. Охтарон пожал руку конюху и повернулся к Каю. Тот уже весь извелся и стоило мастеру взглянуть на него, мужчина уже подлетел к нему. Заламывая длинные пальцы он доверительно заглянул в глаза эльфа и протянул лоскут. В грязную тряпицу был завернут четырехлистный клевер из золота. ― Это то, к чему ты стремился? ― Да! Это оно! Как тебе, мастер?! — глаза Клиновских горели. ― Неплохо. Что же. Уроки не прошли даром. Но я уже вижу брак. Камни плохо закреплены. И не до конца отшлифовал. Но работа неплохая. Легкая критика поразила Кая. Словно пощечина. Лицо начало гореть, шаг назад и появлялось сплошное желание сломать украшение. Брак. Плохо. Кай готов был расплакаться от злости. ― Если она примет такую работу, то это будет говорить уже о многом… Речь Охтарона прервал слуга. Юноша, чеканя шаг и неся свое гордое бремя, выскочил как будто из-под земли. Косо глядя на Кая он громко и четко сказал: ― Мастер Охтарон, лорд Карантир приказывал Вам явиться к нему в кабинет, — после он окинул взглядом человека. — И тебе тоже велено явиться. Кай уже свыкался с эльфийским высокомерием, но чтоб так открыто — первый раз. Он внимательно посмотрел на черноволосого юношу. Красивое лицо уродовала усмешка. Грудь выпячена вперед, ладони лежали на ремне. ― Можно убавить гонор? ― Тебя что-то не устраивает? — юноша хмыкнул. ― Да, не устраивает. Твое пренебрежение. Что я тебе сделал? ― Мне? Ничего. Ты просто жалкий человек, которому уделено слишком много внимания. ― Я, может, жалкий человек, но вежливости во мне явно больше, чем в великом эльфе. ― Хватит. Кай, идем. Время придет и спесь слетит, как пыль. Идем, — крепкая рука легла на плечо мужчины. Только уже под самым кабинетом лорда Охтарон убрал руки и тяжело вздохнув постучал. После краткого и сухого: «Войдите», человек и эльф напряглись. В кабинете ничего не изменилось, только Карантир выглядел мрачнее обычного. Он сидел в полумраке, хмурый, чем-то обеспокоенный. В свете свечей Карантир рассматривал два рисунка, один из которых принадлежал Каю. Лорд внимательно всматривался в угольный набросок, словно пытаясь что-то понять. Он пару раз взглянул на Кая, а после заговорил: ― Чего встали? Проходите. ― Да, глядя на тебя, что-то не хочется, — хмыкнул Охтарон. ― У меня есть новости. И два портрета. Да садитесь! Кому я говорю?! Лорд начинал злиться, слегка краснея он наклонился вперед. Каю захотелось выскочить за дверь, желание укрепилось, когда на рисунках он увидел Тамару. На его рисунке-бюсте она была старой, точнее, прежней: усталый взгляд, печальная складка губ, с короткой стрижкой и в рубашке. А на чужом рисунке, волосы уходили куда-то за края бумаги; взгляд был воинственный, даже злой, а губы поджаты. ― Откуда второй рисунок? — голос дрожал. ― Из Химринга. Они накрыли отряд, что пытался пройти на восток. Почти всех перебили, кроме нескольких мальчишек и этой женщины. Она представилась Тарой Клиной и спросила о Риэфиндэ. ― Тара — это сокращенно от Тамары. Так звали мать нашего отца, — Кай смотрел на друга. ― Какая-то она злая на рисунке Полдона, — Охтарон внимательно смотрел на портрет. ― Она злится из-за убийства тех мальчишек. Говорит, что они еще даже в бою не были. Мол, невинные дети. Но на войне нет невинных. ― Только погибают часто безвинные… ― Для чего ты позвал нас? Только для рисунков? — Кай перебил ювелира. ― Нет. Через три недели вы оба отправитесь в Химринг. Ты для встречи с сестрой, а Охтарон передаст отчет. Лорд качнул головой, а ювелир встал и вышел. Кай же сидел. Всматриваясь в портрет сестры, он вспоминал девушку из сна. Неприятное чувство закрадывалось, стоило посмотреть в глаза на рисунке. Ему внезапно расхотелось видеться с сестрой. Страх опутал его. ― Посмотришь на нее. Послушаешь, что будет говорить. Она, возможно, шпионка или диверсантка. Что хуже — ведьма. Тхурингветиль могла убить ее и вселиться в ее тело. ― Мы не виделись с ней много лет. Как я могу это понять? Вы можете заглядывать в душу, — Кай поежился. — Кто такая Тхурингветиль? ― Вам — не можем. Ты ее брат. Поймешь. Кровь подскажет, — эльф сложил руки в замок. — Она темная слуга Моргота. Кровососущая тварь, повелевает нетопырями. Может вселяться в понравившееся ей тело. ― Почему ты думаешь, что Тара предатель? ― Она появилась около орков, жила там, перенимала их культуру. Вполне возможно, что она считает нас врагами. Чтоб ничего не сотворила, глупая женщина. ― Она не глупая. Но тебе не кажется, что Маэдрос разберется сам? ― Ты не хочешь встретиться с сестрой? — Карантир откинулся в кресле. ― Я боюсь… — буркнул Кай. — Вдруг, не захочет со мной говорить? ― Пока не съездишь — не узнаешь. Кай кивнул и забрав рисунки вышел из кабинета. Карман неприятно жгло украшение, рисунки травили, а на плечах висел страх. Подозрительно это все.***
Корсет плотно облегал живот и ребра. Тара смотрела на свое отражение в зеркале. Щеки и шея были залиты краской. Глаза слегка были поддернуты пеленой. Впервые она казалась себе красивой. Она когда-то видела фильм из шестидесятых, в котором графиня так же стояла перед своей казнью и смотрела на себя в зеркало. Та дама была гордой и величественной. Клина смотрела возбужденно и встревоженно. На кровати лежало одно из ее платьев. Глубокий синий цвет с голубоватым отливом. Широкий квадратный вырез открывал вид на ключицы и плечи. Талию охватывал вышитый пояс. По краю шлейфа, выреза, широким рукавам и поясу красовалась ручная вышивка. Будто белые, присыпанные снегом ветки рябины с гроздями красных ягод. Волосы Тара решила сильно не собирать. Передние пряди оказались затянуты на затылке тяжелой заколкой. Остальные, крупными и мягкими локонами, лежали на спине. Одна из горничных вернулась с туфлями из синего атласа. Она поставила их рядом с кроватью и принялась за платье. Тара бы и сама оделась, но юная девушка настаивала на своей помощи. Встречи на следующий день не произошло. Прошло чуть больше недели, прежде чем Тару вывели из комнаты. По коридору ее вели Полдон и еще один стражник, имя которого она не знала. Учитель мягко улыбался и рассказывал об успехах мальчишек. Трое из девяти не сопротивлялись обучению и постоянно спрашивали о лекарше. Остальные отказывались есть. Миоро уже умер и остальные пятеро тоже были близки. Из соседнего коридора вывели трех юношей из Аст–Ахе. Те трое, что выбрали жизнь, шли спокойно и осматривались. Они впервые покинули казарму за несколько месяцев. Вымытые, в новой одежке, они не особо отличались от местных жителей. Нуран, удивительно некрасивый, но чертовски харизматичный юноша, шел и на ломаном всеобщем шутил и пытался поговорить с эльфами — стражами. Он был выше Тары на голову, широкоплеч. Черные вьющиеся волосы были затянуты на затылке круглой заколкой. Лоб венчал вдовий пик. Худое, узкое лицо, с грубыми чертами, было гладко выбрито и чуть ли не светилось. Алек и Маэль двойняшки. Оба невысокие и коренастые. Но на этом, пожалуй, сходство и заканчивалось. Золотоволосый Алек гордо держался и смотрел на мир зелеными глазами. Его лицо было удивительно красивым: волевой подбородок, гордый разлет бровей, прямой нос. Он улыбался всегда и везде. Маэль же был не столь красив, на фоне брата он немного мерк. Темно-русые волосы были коротко острижены, карие глаза смотрели на мир холодно и слегка затравлено. Первым Тару заметил молчаливый Маэль. Он еле заметно улыбнулся и быстро подошел к ней. Юноша неловко встал перед ней и дернув руками — застыл. Клина сама потянулась к нему и мягко обняла. Крепкие руки Маэля сжали ее. Также подоспели Нуран и Алек. Они обнимались несколько долгих минут. Каждого она ощупала и разглядела. Тара выглядела как мать, давно не видевшая своих детей. Те, щурясь как котята, тянулись к ней и терлись о ладони. Нуран, обнимая ее, приподнял над землей. ― Как Вы хорошо выглядите, госпожа! — голос Нурана был низкий и слегка скрипучий. ― Вы тоже хороши, мальчики. А другие? ― Это их выбор, госпожа. Так они захотели отправиться к праотцам, — мягкий как мед Алек улыбнулся. ― Идемте, лорд долго ждать не будет, — бесцветно сказал стражник. ― Я ждала лорда, несмотря на обещание, и он тоже может подождать пару минут. Полдон хмыкнул и миролюбиво уставился на юношей и даму. Они смотрели на нее с уважением и детским обожанием. Стражник с нетерпением переступил с ноги на ногу и подтолкнул всех идти дальше. Нуран, заметно нервничая, осматривал все вокруг и с присущей ему дерзостью шутил о пышном убранстве коридоров. Тара шла еле заметно улыбаясь. Руки она держала перед собой, соединив в замок. Их остановили перед широкими дверями. Полдон внимательно на них посмотрел и заговорил: ― После завтрака вас всех отведут в кабинет Лорда, для беседы. ― А зачем нас сюда вести? — Алек смотрел с подозрением. ― Главное — спросить вовремя… — Маэль косо посмотрел на брата. ― Где нам отвели место? — Тара сжала кулаки. ― Юноши в конце стола, а тебя посадили подле лорда Амраса, — Полдон взялся за дверную ручку. ― Это тот, что с выбритыми висками? — Клина, пытаясь успокоиться, приглаживала юбку платья. ― Да. Это он. Идемте. Зал был залит солнечным светом. Тара даже сначала прищурилась от яркости, но быстро привыкла. Расправляя плечи под десятками глаз Тамара быстро шла за Полдоном. Несколько гномов с интересом смотрели на нее, не отрываясь. Столы стояли буквой «П», покрытые белыми скатертями, и ломились от блюд. Во главе, слегка откинувшись и подперев голову левой рукой, сидел хмурый Маэдрос. По правую руку от него сидел гном с густой каштановой бородой. Он дымил трубкой и хитро смотрел из-под кустистых бровей. По левую руку сидел Амрас и завидев ее подскочил. Он отодвинул стул перед лекаршей. Улыбнувшись, она села и лениво осмотрелась. Напротив нее сидел Роар с какой-то милой, но очень бледной девой. Она была кругленькой, с медовыми волосами и карими глазами. Дева бросала на нее странные испуганные взгляды. ― А вот и наша дорогая лекарь, — голос Маэдроса звучал громко. — Вам явно нужно давать чуть больше времени на сборы. ― Разве? Мне кажется, я вовремя, милсдарь. ― Вам кажется, госпожа. Тара криво улыбнулась и встретилась взглядом с лордом. Он смотрел с легкой полуулыбкой, глаза чуть горели. Гном же, что сидел рядом, пробурчал что-то. Амрас чуть наклонился и сказал ей на самое ухо: ― Улыбайтесь, Вам так идет!***
Флокки хромал по коридору, ему казалось, куда еще хуже? А вот, сюда. В Розовой гостиной, на диване дремал эльф. Прижавшись к его плечу виском, Бекки водила пальчиком по вышивке на камзоле принца. Ресницы Келебримбора чуть дрогнули. Флокки недовольно выдохнул и закрыл дверь. Риэфиндэ в последнее время слишком много внимания оказывала гордому нолдо. Он делал ей мелкие подарки и даже подарил куклу. Девочка смотрела на него огромными влажными глазами и улыбалась. Он боялся повторения истории с Андрет. Та так страдала от своей любви к эльфу, что чахла на глазах. А Лайуэлдэ вот–вот войдет в пору. Пару лет, что для нее целая вечность, а для высших собратьев всего лишь миг. Он не перенесет ее разбитого сердца. А юный эльф как будто не замечал, что происходит с девочкой. Поощряя ее привязанность. Хотя чего ему… Он видел только девочку, а не возможную возлюбленную. Она словно маленькая шкатулка с секретом ждала своего часа, чтобы всех удивить, а Келебримбор словно сундук со сказками. Ничего нового он не принесет ей. Или эльф просто не нравился Флокки. Тот как старший брат не ценил такого тесного контакта.***
Кай отказался идти на завтрак. Он сидел в комнате и смотрел на портреты. Боясь как огня встречи с сестрой, Клиновских уже хотел притвориться больным, как в школе. Но в его двери постучали. На пороге стояла Хэлькарэ и недовольно позвякивая ключами сказала: ― Идем. Завтрак закончился. Все идут в кабинет Лорда. ― Неужели без меня никак? — вымучено спросил он. ― Не мне решать. Тебя велено привести. Соберись и не трясись, как осиновый лист. ― Знали бы Вы ее… ― Немного, но все же знаю. На монстра она не похожа. Высокомерная, да и только. Кай открыл рот, но не стал ничего говорить. Это мнение эльфийки и ни в чем он не будет ее переубеждать. Посмотрев на себя в зеркало, он кивнул своему отражению и вышел. Хэлькаре плотнее запахнула серую шаль, шурша юбкой она быстро несла себя по коридору. Кай же, стреноженной лошадью, ковылял за ней. Он то и дело поправлял свой зеленый кафтан. Нервничая, даже не заметил, как оказался в большом коридоре перед дубовой дверью. Там стоял Охтарон и говорил с каким-то гномом. Клиновских его еще не видел, но по богатому одеянию он понял, что перед ним, как минимум, дворянин. ― Кай! А, вот и ты! Тебя как будто с Тангородрим сняли. ― Я сейчас ласты склею… ― Что ты склеишь? — пробасил гном. ― Да, не суть. Она уже пришла? ― Лекарша? Если ты о ней, то проплыла, как королева. Споткнулась правда, но пойдет, — гном погладил бороду и усмехнулся. ― Споткнулась? А почему Вы здесь стоите? ― Мы ждем тебя. А то, вдруг, сбежишь. Идем. Иначе, наш Лорд с ней то ли подерется, то ли поженится. Кай удивленно охнул, но дверь открыл первым. В кабинете уже сидели лорд, его брат, три юноши в самом углу, мужчина с девушкой и гном. Ну, это точно был король, не зря же он в короне. У окна стояла девушка с длинными русыми волосами. Она повернулась лицом к лорду и он застыл. Тара была красивой и раздраженной. Ее платье очень подходило к глазам, а руки сжимали кубок. Бледность придавала сестре какую-то аристократичность. Живости и легкого румянца ей добавлял напиток в чаше. Она смотрела на лорда Маэдроса не отрываясь, как и он. Резко повернувшись, и даже не взглянув на вошедших, она села в кресло и недовольно сказала: ― Король Азагхал, прошу всей «правде» обо мне не верить! ― Так, слухи о Вас — ложь? ― А что за слухи? — спросил темноволосый, некрасивый юноша. ― Что хозяйка твоя — ведьма. Лорда нашего околдовать хочет, — гном пыхтел трубкой. ― Ну, на метле я точно не летаю и околдовать не могу. Только, если сонного зелья подлить, — Тара пожала плечами. ― Хоть высплюсь! — весело сказал Маэдрос. — А вот и последний гость. Заходи, Кай, только тебя и ждем. ― Милорды! — Кай поклонился и вопросительно посмотрел на окружающих. Тара медленно повернулась к нему лицом. В ее глазах плескался ужас и непонимание. Такой же взгляд у нее был в ту ночь, когда он пришел к ней. В последнюю ночь их жизни в своем мире. Ее темные брови, казалось, начали жить своей жизнью. Красивый рот исказила гримаса. Кай сделал шаг вперед и это была роковая ошибка главного героя. Тамара восприняла его движение как угрозу. Она вскинулась и отшатнулась, налетев поясницей на стол лорда. ― Лекарша, ты чего? — гном выпустил из цепких пальцев трубку. ― Ты?! Да как ты… Ты?! — крик вырвался из ее груди. Кубок, выпущенный из рук, громко звякнул и покатился, разливая вино. Ее взгляд наполнился ненавистью и злобой. Маэдрос, Амрас и Маэль наперевес с Алеком, встали и медленно подошли к женщине. Та начала трястись и ее лицо исказилось. Маэль и Алек смотрели на Кая враждебно и готовы были кинуться на защиту своей госпожи. Майтимо и Амрас смотрели на Тару, чтобы перехватить ее. Но никто из братьев не смог вовремя среагировать. Клина, изогнувшись, словно змея, обошла эльфов и кинулась на брата. Она била его кулаками и царапала. Она кричала что-то невнятное. Нуран подскочил, перехватил Тару поперек живота и начал оттаскивать. Но, брыкаясь, женщина ударила его в нос затылком. Юноша зашипел на темном наречии и отступил. Охтарон вытолкал Кая в коридор, а Маэдрос перехватил Тару и выволок ее через другую дверь в свои покои. ― Ненавижу тебя, Кай! Гори в аду! Убийца! Предатель! ― Тара, не кричи! ― Пошел ты к черту! Такого лорд не ожидал и швырнул ее на пол. Атласное платье проскользнуло по гладкому полу и она врезалась в стол. Он присел перед ней на колени и, схватив за руки, встряхнул. Увидев ее заплаканное лицо, лорд обнял женщину, крепко прижимая к груди. Приглушенный вой начал снова набирать обороты. Тара царапала его камзол пальцами. Девушка, что сидела в комнате, вошла в покои и закрыла двери. А Каю только и осталось, что кричать: ― Тара, прости меня! Сестренка! Прости!