Клевер на удачу

      Время как вода, как песок, как воск. Все ускользает между пальцев, рассыпается. Захотелось закурить. Дым от терпкого табака должен заполнить легкие, окружить ее. Сердце больше не обливалось кровью. Стало как-то плевать на все. Безразличный взгляд блуждал по комнате и то и дело цеплялся за полки с книгами, а иногда и за карты приколотые к стене. Сожаления не было. Тара была уверена в своих действиях. Но тогда почему хотелось кинуться в ледяной пруд? В руку Тары втиснули чашку с чем-то пахнущим. Запах ромашки окружил ее. Келегорм сидел подобрав под себя ноги и держал такую же чашку. Он смотрел на нее вопросительно. Его длинные светлые волосы ниспадали на широкие плечи и спину. Он сидел словно Самсон, только львиной шкуры не хватает. — Ты что-то сказал? — голос будто чужой. — Я говорю, чтобы ты пила чай. Он поможет тебе успокоиться, — мужчина улыбнулся. — Спасибо, но мне бы взбодриться. — Когда резала — не взбодрилась? — Маэдрос стоял у окна. — Брат… — Маэдрос, ты меня этим до конца жизни попрекать будешь? — кривая усмешка разрезала женское лицо. — Мне хочется тебя то ли обнять и утешить, то ли удавить, — тяжело вздохнул эльф. — Какой, однако, разбег желаний. Хотя, это крайности одного. — А ты профессионально его вскрыла. Я не знаю, пугает меня это или восхищает, — Келегорм откинулся на локти и протянул ноги к камину. — Восхищаться здесь нечему. По сути, умереть — это роскошь. Которую, иногда, приходится дарить людям, и не только им. — Дарить? Майтимо поднялся со своего места и медленно, покачиваясь, прошелся до камина и оперся о полку. Он посмотрел на огонь, всматриваясь в пылающие поленья. Взгляд его проходил сквозь, словно пытался дойти до самого центра земли. Огонь отражался от его ярких волос и придавал ему какую-то властность. Дикий нрав, спрятанный под бронеплитами самообладания, как огонь удерживаемый в этом самом камине за тонкой решеткой. Но стоит совершить ошибку в розжиге и все вспыхнет, как и в этом мужчине — самообладание чуть пошатнется и вырвется на волю тот самый дикий нрав. — Искалеченным, подвергшимся пыткам, смертельно больным. Их легче убить, нежели вылечить. К сожалению… — Тара отпила из кружки. Она перевела взгляд с одного брата на другого и поразилась их несхожести. Хитрый, лукавый взгляд словно совсем еще мальчишки, но руки бывалого воина. Не истерзанный и не измученный телом. И старый волк. — Да уж. Что делать дальше? — Маэля не трогайте, он правда не виноват. Он не может пойти против моего слова. — Мы могли оставить его гнить в подземелье, — Маэдрос положил свою широкую ладонь на плечо Тары. — Могли, но жизни он не заслуживал, — женщина сжала в своей ладони пальцы мужчины и нервно передернула плечами. — Тара, зачем гвозди? — Он так делал сам. Это чтобы эльфы не могли связаться друг с другом. Эта ваша способность общаться мысленно им очень мешает. Гвозди, вбитые в определенные места, не дают вам перебрасываться мыслями. — Они могут блокировать осанве? — Майтимо удивленно фыркнул. — Мне гвозди не вбивали. — Тобой занимались не обычные живодеры, Дагогх рядом с ними и не валялся. Им не нужны были такие игрушки, — Тара откинулась на спинку кресла. — О тебе, лорд Майтимо, там слагают легенды. И рабы в рудниках, и дамы в будуарах. — О, как! А что говорят? — Келегорм приподнялся. — Да всякое. Рабы видят луч надежды и символ спасения. Что дамы говорят, вам пересказывать не буду. Не для ваших мужланских ушей! — Сказала женщина, которая только что порезала темного эльфа на колбасу, — фыркнул охотник. Тара отхлебнула из чашки и поняла, что перетянула ладонь рыжего с плеча к груди. Прижала к сердцу, дыша полной грудью. Мужчина руку не отнимал, казалось, что даже расслабился. Кожа слегка горела в месте прикосновения. Клина почувствовала, как все тело покрывается мурашками. В груди разливалось тепло, сердце стучало ровно. Келегорм, ухмыляясь, кивнул и поднялся, после чего поставил чашку на столик. Медленно, словно ленясь, потянулся и вышел из комнаты. — Он словно большой кот. — Скорее — большая собака. Тара хохотнула и тоже отставила чашку на стол. Она встала и подойдя к эльфу уставилась в огонь камина. Она протянула руки к огню и только тогда заметила, что ее ладони в крови. Маэдрос искоса посматривал на женщину. Он тоже увидел испачканные руки. Эльф молча взял ее за предплечье и потянул в смежную комнату. Смежной комнатой оказался маленький предбанник между кабинетом и спальней. Выудил из кармана ключ, замок клацнул и их окутала темнота. Тара начала моргать, когда рядом с ней вспыхнула настенная лампа. Эльф мягко двигался по комнате и зажег еще несколько ламп. Маэдрос подошел к высокой тумбе, налил в чашу воду и поманил к себе женщину. Тара подошла и молча начала мыть руки. Мужчина взял платок и смочив его в чаше попытался оттереть щеку Клины от крови, но это оказалось неудобно, да и видно было плохо. Тогда Маэдрос, недолго думая, поднял ее за талию и посадил на тумбу. Тара коротко вскрикнула и вцепилась руками в тумбу, холод от металла правой кисти обжег через слои одежды. Со щек, мокрая тряпица перешла на шею. Тара приоткрыла рот и тихонько вздохнула. Она смотрела на сосредоточенного мужчину из-под ресниц. Он так увлекся, что даже не заметил, как с шеи спустился к груди. Из горла женщины вырвался тихий стон и мужчина застыл. Майтимо медленно поднял голову и посмотрел в лицо девушки. Тара застыла перед ним, глаза его горели каким-то огнем. Он будто весь источал жар и женщина внезапно поняла, что плавится как воск. Тара нервно облизнула губы, словно под властью какого-то дурмана, подалась вперед. Мужчина тоже потянулся и с напором заставил женщину откинуться на стену. Он жадно сминал ее губы, тихо порыкивая, а Клина продолжала плавиться. Она запустила правую руку в его густые волосы, слегка сжимая и оттягивая их, а левой обняла его за шею. Майтимо же обнял ее за талию правой рукой, заставляя прогнуться, а левую поместил на затылок женщины. Его язык хозяйничал у нее во рту: то поглаживал небо, то зубы, то сплетался с ее языком. Они были так увлечены, что едва смогли оторваться друг от друга. Легкие горели, кожа плавилась от прикосновений, щеки пылали. Тара смотрела в его горящие глаза и мысленно восхищалась его красотой. Рыжие, взъерошенные волосы, слегка покрасневшие щеки с едва заметными веснушками. Теперь, с такого близкого расстояния она могла их рассмотреть. Зацелованные губы припухли, а глаза… Они, словно огни, горели на бледноватом лице. Мужчина словно весь пылал и Тара была готова кинуться в этот костер. Пока ее взгляд не наткнулся на большое зеркало за спиной мужчины. Они немного в него попадали. И Клина даже вздрогнула. Она, шальная, в окровавленной одежде и с растрепанной прической, сидела на тумбе с широко разведенными ногами. Женщина снова посмотрела в глаза своему эльфу, мягко поцеловала его в уголок губ. Легонько оттолкнула и соскользнув с тумбы вышла из комнаты.

***

      Ребекка сидела на широком подоконнике и раскладывала перед собой несколько кукол. Две темноволосые в серебряных платьях и одна блондинка в лиловом. Фарфоровые лица излучали спокойствие. Девочка перекладывала кукол по цвету волос, по новизне. Тяжко вздыхая и проводя кончиками пальцев по узорчатым платьем, с некоторой тоской малышка выглядывала в окно. Там резвились дети и выглядели счастливыми. Морозный воздух сотрясали крики и смех. Ребекка с завистью посматривала на играющих детей. Сама она была наказана. Ларуэ пожаловалась Иримэ, сказав, что девочка отнеслась к ней недостаточно уважительно. Рыжая ведьма начала раздражать девочку, она пока не может дать ей отпор. Но Тиасорэль обещала, что она станет сильнее под наставлением леди Мелиан, а тогда никакая Ларуэ и рядом валяться не будет. Размышления девочки прервал скрежет замка. В дверях появился Келебримбор, он воровато огляделся и в то же мгновение его с ног сбила Бри. Гончая, радостно лая и виляя хвостом, вскочила на подоконник, ловко сбивая все на своем пути. Эльф кряхтя поднялся и тоже зашел в комнату. — Здравствуй, Риэфиндэ. — Привет, принц. Ты пришел вызволить меня из заточения? — девочка погладила пса и посмотрела на вошедшего. — Если я вызволю тебя, то тетушка оторвет мне голову, насадит ее на пику и отправит моему отцу. — Мою она насадит рядом, на радость Ларуэ. Юноша закрыл дверь и подошел к девочке. Она оглянулась на него, тяжко вздохнула. Эльф сел рядом и внимательно посмотрел на Бекки. Он склонил голову на бок и его черные волосы ссыпались на одну сторону. Серые глаза поблескивали озорством. Бекки вздохнула и подобрав куклы с подоконника отнесла их на полку. Бри недовольно заскулила и начала лобастой головой толкаться эльфу в руку. Тот вздохнул и поднявшись подхватил девочку на руки, после чего аккуратно подбросил в воздух и поймал. Малышка вскрикнула и вцепилась в плечи принца. — Риэфиндэ, улыбнись, а то во всем замке скоро скиснет молоко. — Тебе легко говорить. Ты уже взрослый и с тобой считаются. А меня наказывают по любому поводу. За меня никто не заступается. Я тут как эти куклы на полке, мной играют и ставят назад. Не говорят о маме, от Кая нет вестей, — девочка всхлипнула. — Ты счастливый! Свободный, можешь податься куда угодно! А я как в клетке. Все мне врут. — Мне очень жаль. Но пока мы дети, мир во многом несправедлив с нами. Ты человек и растешь быстро. Через пару лет, на вид, мы будем ровесниками, а потом ты будешь старше. Нужно только потерпеть! — Не хочу терпеть! Не хочу ждать! Хочу сейчас! Хочу, чтобы пришла мама. Она меня погладит и обнимет. — Я никогда не утешал детей и не знаю, что тебе сказать. Тебе нужно быть сильной. Если бы Тара могла прийти — она бы пришла прямо сейчас. Девочка содрогалась в рыданиях, она уткнулась в его шею. Ощущая тепло молодого эльфа и согреваясь, малышка начала постепенно успокаиваться. Она вздрагивала и тяжело дышала. Келебримбор нежно поглаживал ребенка по спине. Молодой эльф подцепил плед, что лежал на кресле, и аккуратно покачивая девочку прошелся по комнате. Сел на подоконник, на котором до этого сидела та, вытянул ноги и накрыл себя и свою ношу пледом. Под крики и смех малышка задремала, а Келебримбор погрузился в легкую дрему. Нашли их Фингон и Иссилиэль. Они решили проверить девочку и принести ей что-то вкусненькое. Но были удивлены картиной спящих ребят. Эльфийка улыбнулась и прижала изящные руки к груди. Она мягко вытолкала жениха и тихо заговорила. — Они такие милые! Маленькие дети. — Келебримбор уже не ребенок, меня волнует их привязанность, — принц нахмурился. — У нее должны быть друзья. Да и теперь она нам не особо доверяет. Ничего опасного в их дружбе нет. — Странно слышать это от тебя, meldo! — Разве? Он нравится мне. Несчастный ребенок. Они на этом и сошлись. — Иссилиэль… — А? — эльфийка обернулась и улыбнулась. — Ты подарок Валар, не иначе! Фингон аккуратно прикоснулся к щеке невесты и притянув ее нежно поцеловал. Эльфийка мягко отстранилась и хихикнула, прикрывая лицо широким рукавом. Она с озорством посмотрела на мужчину и зашагала по коридору.

***

      Ночь уже давно опустилась на землю, свет луны попадал в маленькое окошко под самым потолком купальни. От горячего пара было тяжело дышать. Тусклые отблески свечей плясали на стенах. Тишину комнаты разрывали тихие стоны и плеск воды. Тара, откинувшись на бортик затылком, тяжело дышала и кусала губы. Одну ногу она закинула на край купели, а вторую согнула в колене. Она то и дело чуть подымалась над водой, после резко опускалась обратно. Левая рука блуждала по телу, задевая то грудь, то ключицы. Крепко сжимала шею и прогибалась в спине. В фантазии не ее рука блуждала по телу, не на бортик купели была закинута нога. В голове она видела мужчину, что целовал ее несколько часов назад. Тара видела его горящий взгляд, россыпь веснушек и огненные волосы. Видела как сокращались мышцы на его руках, как были напряжены широкие плечи, как он тяжело дышит сквозь стиснутые зубы, как он запрокидывает голову и тихо выдыхает. От особо резкого движения пальцами внутри себя она дернулась, зажмурилась до фейерверка в глазах и простонала имя: — Майтимо! А после погрузилась в воду с головой. Вынырнув и выбравшись из купели, ощущая лень и легкую усталость, Тара начала смазывать тело ароматическим маслом из настойки чайных роз и расчесывать длинные, мокрые волосы. Придется постараться высушить их. Надев толстую ночную рубаху и кофту из шерсти, Тамара прошла в свою комнату и сев у камина принялась расчесывать волосы. Мягко проходясь по ним гребнем, она и не заметила, как волосы успели подсохнуть и стать чуть влажными. Сделав пробор женщина принялась вязать колоски. Завязав одну часть волос она услышала, что в дверь к ней кто-то скребется. Тара нехотя поднялась и открыла дверь. Там стояла Сигун со свечой и очень испуганным лицом. Девушка тряслась не то от рыданий, не то от страха. — Что случилось? — Простите, госпожа, но я могу войти? — Сигун боязливо оглядывалась. — Проходи, но уже так поздно, что тебя привело? — Мне жутко одной в комнате. Что-то нехорошее случилось сегодня. — Да… Что-то плохое… Тара вернулась на свое место и принялась расчесывать вторую половину волос. Девушка задула свечу и села рядом. Красавица перебирала свои волосы и поглядывала на огонь. Бледная и напуганная, она куталась в теплую шаль. — Ты спрашивала как-то, почему отец меня возит с собой. — Да, было дело, — Тара посмотрела на нее из-под ресниц. — На мне венец безбрачия. У меня было три жениха. Они все умирали рано. За несколько дней до свадьбы. Каждый раз как серпом по сердцу. — Ты их любила? — Нет. Но разве это важно? Любовь потом придет. Из-за смерти трех первых женихов меня никто больше не хочет брать в жены. А у меня четыре младших сестры. Все на выданье, но пока меня не выдадут — им замужества не видать. — От того тебя и отослали? — Да. Матушка наказала отцу увести меня. Двое из сестер уже вышли замуж и живут спокойно. А я живу здесь и иногда приезжаю к сестрам. Но мне не очень рады. Думают, что я приношу несчастья, — скупая слеза прокатилась по ее щеке. — Какие глупости! В этом нет твоей вины. Просто стечение обстоятельств. Не все могут выжить в этом мире. — В поселении так не считают. — А я считаю. Нуран вокруг тебя вьется и живой при этом. Так что, все в порядке. Стоило упомянуть смуглого парня, как щеки Сигун залились краской и она опустила взгляд. Тара хохотнула про себя и сказала: — Все понятно… А я-то думала! — Что понятно? — девушка вскинулась. — Между нами ничего нет. Мы просто разговаривали. — Но ты бы была не против стоять под его плащом? — Отец убьет его, если услышит что-то подобное! Девушка так резко подалась вперед, что чуть не сбила Тару. Та качнулась, но удержалась в вертикальном положении. Сигун обняла ее за талию и уткнулась лбом в живот. Клина так и застыла с закинутыми за голову руками, при этом она смотрела на девушку удивленно. — Все будет в порядке. Но что тебя напугало? Теплое дыхание, что опаляло живот Тары, прервалось на мгновение и девушка заговорила чуть тише: — Это все ветер. Он так воет и бьется в стекла… Словно кричит кто-то за окном. — Я никогда не обращала внимания. Тара затихла, даже перестала дышать, и тогда услышала ветер. Но он не показался ей страшным. Скорее волнующим. Будто кто-то насвистывал мелодию. Женщина поднялась и подойдя к окну откинула тяжелую портьеру. Ветер трепал флаги и сносил снег, лежащий на крыше. В отражении стекла Тара увидела что-то странное. Словно что-то промелькнуло, а к стеклу прижалась чужая ладонь. Женщина вскрикнула и отскочила. Страх прошел мгновенно и она снова отодвинула портьеру. Но там не оказалось никаких следов. Осмотревшись внимательно еще раз, Тара отошла от окна, скинула с кровати покрывало и откинула одеяло. — Ложись. Вдвоем теплее и не так жутко. Ветер и вправду какой-то громкий. Девушка качнула головой и скинув кофту юркнула под одеяло. Подождав немного, Тара тоже легла. Что это было в окне? Ветер ли напел образ? Что же это было…

***

      Ребекка несколько дней не вставала с постели и ничего не ела. Она только спала и вымученно смотрела в потолок. Тиасорэль пыталась напоить ее отваром из ромашки и мяты, но девочка отказывалась. Отплевывалась и кашляла. И говорить не хотела ни с кем. Келебримбор уехал на рассвете, тихо попрощавшись. Тогда малышка совсем загрустила, склонила остриженную голову и замолчала. Периодически она с тоской смотрела на восток. Пожелтевшее лицо с проступающими серыми тенями и неровно обстриженные волосы сделали ее похожей на неизлечимо больную. Едва дышащая, в плену своих мыслей. За дверью комнаты сновала жизнь. Слуги и хозяева носились взад-вперед, о чем-то громко говоря. Встревоженная Иссилиэль не знала, за что ей схватиться: за девочку, за подготовку свадьбы, за свои обязанности… Ларуэ ходила за подругой с очень важным видом. Словно павлин размахивая вышитой накидкой как перьями роскошного хвоста. Томно смотрела на всех и улыбалась так, будто у нее праздник. Тиасорэль, глядя на ту, задавалась вопросом: все ли эльдар могли похвастаться мудростью и проницательностью? Гостья из Дориата сидела на подоконнике в коридоре, напротив дверей комнаты маленькой госпожи и курила свою трубку. Делая очередную затяжку, теряясь в мыслях и ароматном дыме, Тиасорэль услышала торопливые человеческие шаги. Шел хромоногий юноша, громко стуча тростью, незнакомые шаги и кто-то еще. Эльф. Эльфийка лениво открыла глаза и посмотрела в сторону идущих. Широкоплечая женщина шла быстро, каждое движение ее сквозило злостью. Флокки бежал за ней с низко опущенной головой. Наравне с женщиной, широко шагая, шел эльф. В походном одеянии, не снимая плаща. — Господа, полегче! Видя вашу решимость, сам темный бы отшатнулся. — А ты кто такая, госпожа? Я всех местных в лицо знаю. Тебя же вижу впервые. — Я Тиасорэль, из Дориата. А кто же Вы? — Я Мора, жена градоначальника в людском поселении. А это, — она кивнула на эльфа, — Полдон из Химринга. Эльф качнул головой и переминаясь с ноги на ногу уставился на белые двери. Тиасорэль тяжко вздохнула, открыла окно и вытряхнула в него трубку, легонько постучав по раме. После убрала ее в сумку на поясе и снова заговорила: — Полдон, значится… Учитель грамоты, насколько я знаю. Куда же вы так решительно направляетесь? — К девочке, конечно же, — Мора в теплом помещении начала краснеть. — Я вижу, что вы с дороги. Стоит снять верхнюю одежду. Упаритесь. Наше звездное дитя никуда не денется. — Может, Вы нам объясните, что случилось? — Полдон говорил мягко, не без стали в голосе. — Тоска доводит до границы, не только нашего собрата, а и людей. — Тоска?! Что нужно сделать, чтобы маленькая девочка впала в такое состояние?! — Мора начала злиться и коситься на сына. Рядом с ними, словно тень, выросла горничная и подтолкнула дальше по коридору, чтобы попасть в гостевые покои. Тиасорэль пошла с прибывшими и отвечала на их вопросы. «Интересно, что же из этого выйдет» — подумала эльфийка. «А нам-то как интересно, госпожа» — Полдон посмотрел ей прямо в глаза.

***

      Жуткий холод ледника пробрался в самую душу. Дрожали даже кости. Странное чувство. Словно ты рассыпаешься на куски. Кай сел и с удивлением посмотрел на огромную крысу, сидящую у него в ногах. Она противно дернула усами и потянулась к нему. Мужчина открыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо голоса услышал только гул ветра. От такого несчастная крыса запищала и кинулась на пол. Кай потянулся к своему лицу и откинул волосы назад. «Что-то я охрип. Где я и почему тут так чертовски холодно?! Что вообще происходит?» Кай осмотрелся и его глаза расширились от ужаса. На полках лежали тела, завернутые в плотную ткань. И всю комнату наполнял писк и скрежет коготков о ткань и каменную кладку. Стон вырвался из его горла и он вспомнил, что мертв. Вскочив со своего места, Кай уставился на самого себя. Точнее на плотную ткань, что его скрывала. Если бы мог — он бы рыдал, но даже закричать не получалось. Мимо снова прошмыгнула толстая крыса и забравшись на стол, к телу, попыталась прорвать мешок. «Такой наглости еще поискать нужно! Я тебя не смущаю? Переносчица заразы! Эй, крыса? Ей похрен вообще!» Кай ходил кругами вокруг стола и пытался скинуть наглое животное. Но то ему уже было неподвластно. На бестелесную сущность никто и не обратил внимания. «Обидно, когда тебя даже крысы не замечают…» Мужчина пошел к широкой двери и хотел было взяться за ручку, но его рука прошла сквозь двери. Шипя сквозь зубы, он оказался по ту сторону. За столом сидели двое эльфов и играли в карты. Кай прыгнул и оказался прямо перед ними. «Ага! Не ждали?!» — эльфы и не дернулись. «Вы чего?! Я думал, эльфы такое видят!» Резко Кая потянуло вверх. Сквозь этажи, все выше и выше. Через кладовки и пустые комнаты. И тянуло его так, пока не оказался на крыше. Холодный поток ветра сорвал его с крыши и протянул по воздуху как пушинку. Кай услышал тысячи голосов в ветре, свист, вой и смех. А смех был такой заразительный, что мужчина не удержался и сам захохотал. Ветер все кружил и кружил. Сметая с крыш снег, бился в окна и стены. Кай словно в сумасшедшем танце носился с ветром. Тот чуть поутих и мужчина, насвистывая, приблизился к окнам жилых комнат. Заглядывая в каждое стекло, натыкался на зашторенные окна. Вдруг, с одного окна портьера отлетела и Кай приник к тому. Прикасаясь к стеклу ладонью, он услышал вскрик, но лица кричащего не рассмотрел. Портьера упала и Кай потерял всякий интерес к происходящему. Ветром его снова подхватило и понесло. Снова поднимало все выше и выше. Замок стал крошечным, словно игрушечным. Кай застыл. Края жизни расплавились, что теперь делать? Куда себя деть? «Что дальше? Большой суд? Апостол Петр — хранитель ключей? Кто-то меня встретит или мне нужно самому найти дорогу? Никакого сервиса! Я всегда рвался за грань, но не думал, что попаду туда так скоро. А как же Тара? Как же Бекки?» Внезапный сильный ветер закружил дух и Кай зажмурился. Наступила полная тишина. Мужчина открыл глаза и на мгновение ослеп. Перед ним была сверкающая серебром ладья с рулевым в сверкающих одеждах. Дух на веслах смотрел так же удивленно, а после сказал: — Ты что здесь делаешь? Тебе рано, иди обратно! И Кай, словно падший ангел, полетел вниз. Ветер свистел, но его больше не трогал. Мужчина открыл рот в беззвучном крике и снова пролетел сквозь весь замок, пока не рухнул в свое тело. Стол с оглушительным треском сломался, дыхание сперло. Мешок мешал двигаться. Кай слетел со сломанной поверхности, ткань размоталась и он оказался перед ногами двух стражей. — Кто выиграл? — хрипло спросил Кай и ничком упал на пол.